26 марта в 19:00 в Московском доме книги состоится презентация книги «Николай Рерих». Круглый стол «Наследие Николая Рериха – культурный мост между Россией и Индией» (Дели). Выставка Международного Центра Рерихов «Вселенная Мастера», посвященная 150-летию Н.К. Рериха, в Индии Выставка «Издания Международного Центра Рерихов» в Новосибирске. Новости буддизма в Санкт-Петербурге. Благотворительный фонд помощи бездомным животным. Сбор средств для восстановления культурной деятельности общественного Музея имени Н.К. Рериха. «Музей, который потеряла Россия». Виртуальный тур по залам Общественного музея им. Н.К. Рериха. Вся правда о Международном Центре Рерихов, его культурно-просветительской деятельности и достижениях. Фотохроника погрома общественного Музея имени Н.К. Рериха.

Начинающим Галереи Информация Авторам Контакты

Реклама



Духовная миссия в Индию. Сергей Целух


Елена Петровна Блаватская и генри Олькотт. 1888 год.

 

 

Индия дышит стариной и историей

Долгожданная мечта Елены Блаватской и Генри Олькотта о поездке в Индию, осуществилась 16 февраля 1879 года, когда пароход, на котором они плыли, бросил свой якорь в Бомбейском порту. Их встречали сотни празднично одетых индейцев, «сверкая на солнце золотыми кольцами на пальцах ног и рук, с многочисленными браслетами, нарисованными красной краской на лбах священными сектантскими знаками, в ярких тюрбанах и белоснежных одеяниях» (1) Так напишет в своем первом письме «Из пещер и дебрей Индостана» Блаватская. Настроение у всех было праздничное. Елена Петровна от такой радостной встречи с индийским народом прослезилась и произнесла несколько благодарственных слов от себя, Теософского Общества и всех европейцев. Полковник Олькотт, в знак благодарности, стал на колени и поцеловал гостеприимную индийскую землю. Все прибывшие, почувствовали себя как дома.

 

Индия, - пишет Блаватская, - страна легенд и таинственных уголков. Нет в ней развалины, памятника или просто леска, чтобы не было там своей истории. Индия дышит стариной и историей. В ней много мудрых людей и больших ученых. «С терпением, а главное с помощью ученых браминов, раз войдя в их доверие и дружбу, всегда возможно докопаться до истины. Но уж, конечно, не англичанам, с их высокомерием и явно выказываемым презрением к "побежденной расе", ожидать чего-либо подобного. Поэтому-то между официально расследованной Индией и (если дозволено так выразиться) подземной, настоящей Индией, такая же разница, как между Россией в романах Дюма-отца и настоящей русской Россией (2).

 

На следующий вечер был устроен гостям прием, на котором присутствовало более трехсот индейцев. Среди них были и местные знаменитости. Настроение у всех было приподнятое. Полковник Олькотт в своих воспоминаниях так опишет эту встречу: «Каждый вечер у нас происходил импровизированный дурбар, на котором обсуждались самые запутанные проблемы философии, метафизики и науки. Мы жили в атмосфере интеллектуально насыщенной, среди высочайших духовных идеалов... Каждый вечер у нас было полным-полно посетителей, мы засиживались допоздна, обсуждая религиозные темы. И стар и млад - все находили общий язык; начав общаться с индусами, мы сразу же почувствовали различие между жизненными идеалами Запада и Востока и оценили благородство последних. Разговоры о деньгах, цвете кожи, бизнесе или политике редко слышались в стенах нашего бунгало; в центре жарких споров была Душа... Мы были, если угодно, фанатиками; сумасшедшими энтузиастами; мечтателями, строящими воздушные замки. Грезили мы о человеческом совершенстве, тосковали по божественной мудрости и желали только одного - помочь человечеству более возвышенно мыслить и более достойно жить. Сюда, под сень пальм, приходили к нам Махатмы, и их вдохновляющее присутствие давало нам силы не уклоняться от избранного пути».(3). (Олькотт. Листы старого дневника. Кн.1).

В этой праздничной атмосфере не обошлось и без конфуза. Индийский корреспондент Чинтамон, глава религиозной организации «Арья Самадж», с которым вели переписку руководители ТО, к приезду гостей относя сдержанно, хотя в своих письмах очень настойчиво приглашал их в Индию, обещал радушное гостеприимство и другие золотые горы. Гостеприимство он, конечно, устроил, даже пригласил гостей в свою резиденцию для проживания и творческой работы. Однако радужный задор этого человека через несколько дней выветрился. Индеец вручил им такой непосильный счет за свои услуги, включая пригласительную телеграмму, песни и пляски, и за проживание, что Елена Петровна с Олькоттом за головы взялись. Вот тебе и гостеприимство, вот тебе бабка и Юрьев день!

 

Но у Чинтамона находились деньги, присланные администрацией ТО в его организации "Арья Самадж", для своих необходимых нужд в Индии и как знак доверия к своему индийскому «другу». С большим трудом удалось забрать их у этого мошенника, невзирая на его гнев и даже угрозы, Блаватская с Олькоттом не очень вежливо распрощались с обманчивым «другом» и перебрались в другой квартал Бомбея под названием - Гиргаум Бэкроуд. На ближайшие два года, выбранное помещение станет главной Штаб-Квартирой Теософского Общества.

 

Работа в Бомбее закипела с первых же дней. Блаватская и Олькотт для начала решили познакомиться с местными достопримечательностями и людьми. Планировали растянуть путешествие на три недели, но ошиблись. Свой маршрут Блаватская подробно описала в очерках «Из пещер и дебрей Индостана». «В нашем распоряжении было еще семь недель, Куда следовало бы направиться? Как лучше всего использовать это время?» Особенно им понравились пещеры Карли, где они увидели много интересного и необъяснимого. Вообще индийские пещеры – это любовь и хобби Елены Петровны. Она могла бродить по ним целыми днями, наслаждаясь их загадочностью и мудростью. Свою первую прогулку по индийской земле она опишет так:

 

"Ежедневно бродили мы через реки и джунгли, по селам и развалинам старых крепостей, по проселочным дорогам между Насиком и Джепельпуром; днем, проезжая из одной деревни в другую, частью в арбах на волах, иногда на слонах, а не то так и в пальках (в паланкинах) и верхом, а ночью — обыкновенно разбивали палатку, где ни попало... Гулаб-Синга не было с нами, но благодаря магическому его влиянию мы всюду встречали привет. Он послал провожать нас и руководить нами в дороге своего доверенного слугу. И если бедные, голые крестьяне дичились и часто запирали перед нами двери, то все брамины были так услужливы, как только можно было пожелать..."(4). [2.т.1, с.98, 99]

 

В этой экспедиции Блаватская определила свою основную цель - исследование пещер и пещерных храмов, которые были далеко запрятаны от людских глаз. Познакомившись с ними поближе, она увидит странную закономерность: почти все пещерные храмы Индии вырыты в конусообразных скалах и горах. Создавалось впечатление, что древние строители нарочно отыскивали такие природные пирамиды, которые легко подавались изменению. Странную, необычайную и нигде не виданную, кроме Индии, их форму она заметила при посещении пещер в Карли. Елена Петровна не могла понять, кто кому подражает. Зодчие ли египетских пирамид, или же неизвестные строители подземных храмов? «Как в пирамидах, так и в храмах, все кажется геометрически рассчитанным и, подобно пирамидам, вход в храмы находится не внизу, но на известном расстоянии от подножия горы. Природа, как известно, никогда не подражает искусству, а напротив, последнее всегда старается воспроизвести формы природы. И если даже в этом сходстве между символами Египта и Индии не найдется ничего, кроме случайности, то остается только сознаться, что игра случая бывает иногда необъяснима. Далее нам придется, быть может, представить более веские доказательства тому, что Египет заимствовал многое у Индии".

 

Бомбей. На воде в гавани стоит необычная 10-метровая триумфальная арка, которую называют Воротами Индии. Ее возвели в 1924 г. по проекту Джорджа Уйттера в память о визите в страну английского монарха Георга V и королевы Марии. Арка стала и свидетелем ухода английских колонистов: именно через нее покинуло Индию последнее подразделение британских солдат.

Бомбей. На воде в гавани стоит необычная 10-метровая триумфальная арка, которую называют Воротами Индии.

 

О своих впечатлениях про пещеры Елена Блаватская продолжает писать в радужных тонах: "Подобно всем пещерным храмам в Индии, вырытым, как я подозреваю, аскетами с целью искушать человеческое терпение, и эти кельи находятся на вершине почти отвесной горы... Семьдесят две высеченные в скале ступени, заросшие мхом и колючками, с глубокими выбоинами, которые громко свидетельствовали о несметных миллионах ног пилигримов, выбивавших их в продолжении двух тысяч лет, — таков для начала парадный ход в Багхские пещеры». Они исследовали первую келью, которая тянулась несколько километров и подошли ко второй. Вторая, по-существу, ничем не отличалась от первой и тоже имела очень узкий проем. Через него путники пролезли в третью, где и сели отдохнуть. Здесь Елена Петровна почувствовала, что ей становится трудно дышать. Но, приняв это за простую усталость, ничего не сказав товарищам, она с Олькоттом и провожатыми, полезла в четвертую келью, вход в которую был завален мелкими камнями и землей. Им пришлось минут двадцать повозится, чтобы пробить проход. «Комнаты все шли в гору; пол одной находился на уровне с потолком предыдущей. Четвертая келья была в развалинах, но две повалившиеся колонки составили как бы ступени к отверстию пятой кельи и, казалось, представляли менее затруднения. Но тут полковник, остановив заносившего ногу Нараяна, лаконически заметил, что теперь пришло время держать совет. "Выкурить трубку совещания", сказал он, употребляя выражение краснокожих индейцев» (5). (Из пещер и дебрей Индостана).

 

Пещеры Багх запомнятся ей на всю оставшуюся жизнь. И прежде всего тем, что во время пребывания в них, Елене Петровне стало плохо. Спасать Блаватскую пришлось индийскому Учителю Гулаб-Сингу, которого она посетила в свой первый день приезда в Индию. Она почувствовала, как сильно закружилась голова, и как в беспамятстве упала на обломок колонны. На минуту, пишет Блаватская, она совсем потеряла сознание. Но помнит, как перед тем внимательно прислушивалась к мертвенному вокруг молчанию. «Неужто, это смерть?» — мелькнуло в голове. Затем показалось, будто ее обняли чьи-то мощные крылья. "Добрые, добрые крылья, ласковые, добрые крылья"- стучало в голове. Потом стала отделяться от колонны, поняла, что падает в какую-то бездну. «Но вдруг раздался громкий голос: я его не ухом услыхала, а словно почувствовала... В нем было что-то осязательное, что-то разом задержавшее меня в моем беспомощном падении и остановившее его. То был давно известный, хорошо знакомый мне голос, признать который в эту минуту я не имела сил. Среди грома голос этот сердито раздался издалека, как будто из самого поднебесья, и, прокричав на языке хинди: "Диувана Тумере у анека кья кама тха?". (Безумцы! Какая нужда была вам сюда заходить?» (6).

 

Как ее, женщину в весе, протащили через пять узких отверстий, останется для Блаватской тайной. «Я пришла в себя уже внизу на веранде, где дул со всех сторон ветер, так же скоро, как и повалилась наверху, в наполненной гнилым воздухом келье. Когда я совсем оправилась, то, прежде всего, мне бросилась в глаза нагибавшаяся надо мною высокая мощная фигура, вся с головы до ног в белом, и черная как смоль, раджпутская борода. Но лишь только я узнала обладателя бороды, как разом изъявила свою искреннюю радость, спросив его тут же: "Откуда Вы взялись?" То был наш друг, Такур Гулаб-Лалл-Синг, который обещав встретить нас в Северо-Западных провинциях, теперь являлся нам, как будто спавший с неба, или выросший из-под земли, — в Багхе!». Чудесное появление Такура удивило всех, в том числе и Елену Петровну. После его строгой команды, Олькотт передал ему полумертвое тело Блаватской. На удивление всем, Гулаб-Синг нес его по темному подземелью, как игрушку. Друзья Блаватской едва поспевали за ним. А когда Елена Петровна проснулась, она уже лежала на ковре, на веранде какого-то странного дома. То был дом Такура. Вокруг находились все ее тревожные путешественники, вместе с Гулаб-Сингом. Чудесное выздоровление Блаватской удивило всех.

 

О цели своего путешествия по Индии, Елена Петровна подробно рассказывает в своих очерках. Она пишет; "Бенарес, Праяга (ныне Аллахабад), Насик, Хардвар, Бадринат, Матура — вот те священнейшие места древней доисторической Индии, которые одно за другим мы собирались посетить, но конечно не так, как их обыкновенно посещают туристы "a vold'oiseau" ("с птичьего полета"), с дешевым гидом в кармане и под командой сбивающего вас и с ног, и с толку чичероне. Нет, мы хорошо знали, что вокруг всех этих мест, словно плющ на развалинах старых замков обвилось предание, веками наросли сорные травы фантазии, пока, наконец, по примеру этих паразитных растений, постоянно сдавливая в своих холодных объятиях стены, они совсем не разрушили первобытные формы здания, и археологу также трудно по обезображенным, усыпающим окрестности остаткам судить об архитектуре когда-то целого здания, как и для нас из этой массы легенд отделить плевелы от настоящего зерна" (7).[2.т.1, с.84]

Индийские пещеры – тайны века

Если внимательно читать «Из пещер и дебрей Индостана», не трудно заметить, что Блаватская часто изменяла маршрут своих путешествий. Ей нравилось бывать там, где пещеры были глубокими, длинными и разветвленными, а путь по ним был очень трудным. О своем последнем маршруте она вспоминает: "Мы приготовлялись увидеть Бенарес, город 5000 храмов и стольких же обезьян; Каунпур, прославленный кровавым мщением Нана-Саиба, и развалины города солнца, разрушенного, по мнению Кольбрука, около 6000 лет тому назад; Агру и Дельхи, и затем, объехав весь Раджистан, с его тысячами такурских укрепленных замков, крепостей, разрушенных городов и легенд, намеревались проехать в Лахор, столицу Пенджаба, и хотели остановиться, наконец, в Амритсаре" (8). [1, с.83]

 

Путешествие продолжалось не три недели, как планировали, а целых семь и повлияло на изменение маршрута. Письма «Из пещер и дебрей Индостана» заканчиваются поездкой в Лахор. Именно Лахор был тем местом, где 1856 году Елена Петровна встретила Кюльвейна и его спутников, и где они вместе пытались проникнуть в Тибет через Кашмир и Ладакх.

 

Возвратившись в Бомбей, Блаватская кратко подвела итоги своему путешествию. Об этом сообщила в своей статье «Отголоски Индии. Что такое настоящий спирутализм?». Блаватская пишет, что с полковником Олькоттом, в сопровождении индусского джентльмена, м-ра Мулджи Такер Сингха, члена их Совета, в начале апреля отправились в семинедельное путешествие. У них было две цели. Первая - нанести визит и немного погостить у союзника и учителя свами Даянанды, с которым они долгое время переписывались, чтобы укрепить союз своего Общества с Арья Самадж И вторая - увидеть как можно больше сверхъестественных феноменов и с помощью свами йога, посвященного в тайны Видья (тайной науки), выяснить из первых уст некоторые спорные вопросы сверхъестественных сил и способностей.

 

Лучшей возможности для выяснения этих вопросов у них не было. С пандитом Даянандой у них сложились дружеские отношения, можно сказать, ученика – учителя. «Самый образованный человек в Индии, брахман привилегированной касты, в течение долгих семи лет он подвергался обязательным и суровым йогическим испытаниям в дикой горной местности, в одиночестве, наготе и постоянной борьбе со стихиями и дикими животными – в борьбе божественного Духа человека и его высшей воли со слепыми силами природы в виде тигров, леопардов, носорогов и медведей, в окружении ядовитых змей и скорпионов» - пишет Блаватская..

 

Жители ближайшей деревни могли подтвердить, что иногда неделями никто не отваживался отнести свами хоть немного еды – пригоршню риса, а когда они приходили, то неизменно заставали его сидящим в одной и той же позе, на одном и том же месте – на открытом песчаном бугре в джунглях, кишащих хищными зверями, безо всякой еды и воды в течение многих недель, как будто он был сделан из камня, вместо мяса и костей. Он открыл для них таинственный секрет, дающий человеку силу переносить страдания и жестокие лишения, длительное время обходиться без еды и питья, становиться абсолютно невосприимчивым к жаре и холоду, и, наконец, пребывать в течение ряда дней вне тела.

Во время своего путешествия они посетили колыбель индийского мистицизма, средоточие аскетов, «где память о чудесных феноменах Риши так же жива, как и в дни, когда школа Патанджали, известного основателя йогизма, была переполнена учениками, где его «Йога-санкхья» все еще изучается с тем же рвением, хотя и с меньшим пониманием». Дальше путешественники отправились в Верхнюю Индию и северо-западные провинции – в Аллахабад и Канпур. Там «берега священного Ганга переполнены многочисленными верующими, которые, испытывая отвращение к жизни, приходят сюда провести остаток дней в медитации и уединении и становятся саньяси, госсейнами, садху». Побывали они в Агре, с ее Тадж Махалом, этой «поэмой в мраморе». Посетили могилу основателя Агры, великого императора-адепта Акбара. Затем снова в Агру, «где храмы переполнены поклоняющимися Шакти, где Джумна смешивает свои голубые воды с патриархальным Гангом, к тому известному в истории индийского оккультизма месту, что было избрано шактами для совершения своих пудж, в ходе которых руками девственниц создаются знаменитые черные кристаллы или зеркала».

Оттуда, снова вернулись в Сахаранпур и Мирут, где вспыхнуло сипайское восстание в 1857 году. Во время пребывания в железнодорожном центре Сахаранпуре, там собралось почти двадцать пять тысяч индейцев, возвращавшихся после паломничества в Хардвар, полковник Олькотт со многими паломниками беседовал по различным вопросам, стараясь узнать правду об Индии, и ее народе. Затем делегация отправилась в Раджпутану, «где живет самая отважная и самая мистическая изо всех рас Индии – Солнечная Раса, чьи раджи ведут происхождение от самого Солнца». Они облазили долины, горы и священные рощи, где было много пагод и много верующих. Среди этих индийцев было много святых, действительно обладающих оккультными свойствами. Однако, Блаватская не побоялась сказать правду, что «большинство из них все же были отъявленными мошенниками». ..

 

Основного процветания Акрабарат (впоследствии Агра) достигла во времена правления Акбара Великого (1556-1605), построивший здесь форт Агра, сделавший город центром науки, искусства, торговли, религии.

Агра. Индия.

 

Прибывшим, удалось расположить к себе нескольких брахманов – стражей и хранителей тайн своего Бога и храма. Хотя от других браминов они получили очень мало знаний об индийских спиритах, по той простой причине, что все они в своих ответах были неискренны. Блаватская с Олькоттом встречались с образованными индусами, расспрашивали, что думают их соотечественники о разных оккультных феноменах и о спиритуализме. На все вопросы, кто наделяет святых йогов «чудодейственными силами», позволяющими совершать оккультные явления, неизменно получали один и тот же ответ: «Он (йог) совершает их, сливаясь с Брахманом». «Почти два месяца в нашем жилище в Бомбее – в саду, на верандах и в залах, с утра и до позднего вечера, ежедневно до ста человек – толпились туземцы, принадлежавшие к различным кастам, расам и религиозным верованиям. Они приходили к нам обменяться мнениями по метафизическим вопросам и обсудить достоинства восточной и западной философии, включая оккультные науки и мистицизм» (9).

Во время путешествия теософы принимали своих братьев из Арья Самадж, отправлявших свои депутации приветствовать путешественников везде, где бы они не находились, и где было отделение Самадж. Так они ближе познакомились с взглядами сотен и тысяч последователей свами Даянанды, которые те исповедовали. Все они были идолопоклонники. Среди них было много образованных людей, знающих толк в ведической философии и разных религиозных догматах. У Блаватской и Олькотта имелось намного больше возможностей познакомиться со взглядами индусов, их философией и традициями, чем у других европейских путешественников. Даже больше, чем у чиновников, живших в Индии годами. Чиновники вели себя с индусами отчужденно, не доверяли им, поэтому не было никаких открытых отношений. «Братьями» индусы их никогда не называли.

После наблюдений, исследований и обсуждений, продолжавшихся несколько месяцев, Блаватская с Олькоттом пришли к заключению, что «ни один индус не является спиритуалистом; и за редким исключением, никто из них никогда не слышал о спиритуализме и его распространении в Европе, тем более, в Америке; многие из них знают столь же мало об этой стране, как и о северном полюсе». Поэтому Блаватская настойчиво повторяет, «что в Индии не только нет спиритуалистов в том смысле, в каком мы понимаем этот термин, но даже сам намек на так называемое «общение с духами» отвратителен для индусов – можно сказать, самой древней нации в мире, знавшей все о феноменах на протяжении многих тысяч лет».

Однако, по приезду в Бомбей, гостей ждал неприятный сюрприз. Английская Администрация Бомбея, исполняя приказ своих лондонских высокопоставленных чиновников, сочла необходимым признать прибывших к ним руководителей ТО русскими шпионами, посланными для подрывной работы. За ними была установлена плотная слежка. Проверялись письма, телеграммы, посылки, другая корреспонденция, Наблюдение велось за их маршрутами, друзьями и лицами, посещаемые Теософское Общество. Долго выдержать такое насилие Блаватская не могла. Она писала письма в Англию, Россию, Америку, другие страны Европы. Жаловалась на политику английских властей, называла слежку – издевательством, насилием над человеческой личностью. В своих письмах «Из пещер и дебрей Индостана», которые печатались в России, не побоялась сказать об этой «гнусной затее Британских властей». Приведем еще одну выдержку из ее впечатлений по Индии: ..

 

«А между тем, описывая так подробно свои слабейшие пункты, англо-индийцы видят в каждом невинном туристе из других государств - шпиона. Проехала здесь, года два назад, русская артистка, пианистка m-lle Olga Duboin, и пожелала прокатиться по Индии; двадцать сыщиков тайной полиции, как тени, следили за ней по пятам. Явился немец-живописец, уроженец Петербурга, но еле говорящий по-русски (г. Орас фан-Руит), изучать типы Индостана; шпионы переодеваются и являются к нему, предлагая себя в модели. Приехала партия, состоящая из американского полковника, чистейшего янки, двух англичан из Лондона - ярых патриотов, но либералов, и американской гражданки, хотя и русской по рождению, и вот национальность последней, подымает на ноги всю полицию! Напрасно было бы доказывать, что эти туристы единственно заняты метафизическими спекуляциями о мирах неведомых, и что они не только не интересуются политикой земного мира, но что их русская спутница даже и "аза в ней не смыслит". "Коварство России давно вошло в пословицу", отвечают ей (10). ..

 

Эта национальная черта англичан кричать "караул, режут", когда их никто и не думает трогать, - отвратительна. Она в них особенно развилась со времен Биконсфильдского премьерства. Но если эта черта замечательна даже в Англии, то с чем - же сравнить ее в Индии? Здесь подозрительность перешла в мономанию: англо-индийцы готовы видеть шпионов России даже в собственных сапогах, и они упиваются этой идеей до чертиков. Следят за каждым новоприбывшим из одной провинции в другую, даже если бы, то был и англичанин. У народа не только отняли всякое оружие, но даже лишили последнего топора и ножа. Крестьянину нечем ни дров нарубить, ни защититься от тигра. Но англичане все еще дрожат. Правда, что их здесь всего 60 000, в то время как туземного населения насчитывают до 245 миллионов. Да и система их, перенятая ими от искусных укротителей зверей, хороша лишь, доколе зверь не почует, что его укротитель, в свою очередь, трусит... Тогда горе ему! Во всяком случае, подобное постоянное выказывание хронического страха обнаруживает лишь сознание собственной слабости» (10). (Из пещер и дебрей Индостана). ..

 

Под полицейским надзором Блаватская с Олькоттом находились почти полтора года. Сыщики следили за каждым их шагом. Письма и телеграммы вскрывались, и не то, что прочитывались, они часто пропадали. Русофобия достигла своего апогея из-за успехов русских войск в Туркестане. Блаватская писала своей знакомой в Соединённые Штаты, когда та сетовала о пропаже писем: "Ура могущественной, бесстрашной и непобедимой старой Англии! Оскал русского медведя мерещится британскому льву, царю зверей, даже в складках платья русской старухи, и тот навостряет уши, бьёт царственным хвостом и рычит, являя мощь и величие, - есть от чего затрепетать чувствительной душе" (11). В такой атмосфере подозрительности, многие индийцы избегали общения с теософами.

Добавим еще то, что в Индии, Елена Петровна была постоянной мишенью клеветнических нападок миссионеров, которые усматривали в её деятельности посягательство на их право навязывать католическую религию индусам. Она написала знакомой, что собственная философия лучше всего проверяется в условиях, которые служат испытанием для человеческих душ. «Ведь легко сохранять очаровательную безмятежность, когда находишься вдалеке от поля битвы. Пусть тот, кого прельщает венец мученика, приедет в Индию или на Цейлон и поможет нам учредить общество на основе Терпимости и Братства. Тогда он увидит, из какого теста сделан обычный христианин».

У Олькотта было искушение вернуться назад в Америку, но, благодаря Блаватской он справился с ним и с головой окунулся в работу. Большое значение они придавали открытию нового ежемесячного журнала «Теософист», редактором которого была Блаватская. Журнал стал сенсацией в культурной жизни Индии и других стран. Он расходился по всему свету, привлекая к себе новых читателей, как на Западе, так и на Востоке. Первый номер «Теософиста» вышел в октябре 1879 года. Причин для издания подобного журнала накопилось предостаточно. "С самого начала, - писала Блаватская генерал-майору Даблдею 16 июля 1879 года, - нас вытесняли из всех местных газет и душили нарочитым пренебрежением и равнодушием". В редакционной статье, открывающей первый номер журнала, подробно указывались многие причины. Это и быстрое распространение Теософского движения в разных странах мира; трудности и дороговизна почтовой связи из-за разбросанности членов Общества по всему свету; и жгучая необходимость такого печатного органа, на страницах которого учёные Востока могли бы делиться своими познаниями с Западным миром; и просьба местных священнослужителей и пандитов, единственных компетентных интерпретаторов индийской мудрости, поведать о тонкостях индуистской, буддийской, парсийской и других религий; и наконец, требовалось хранилище для фактов - главным образом из области оккультизма,- собранных членами Общества в разных странах. «Мы решили, что наш журнал должен быть интересен всем лицам: и философам, и простым читателям. Одни с удовольствием последуют за пандитами сквозь лабиринты метафизических тонкостей и будут знакомиться с переводами древних рукописей; другим легче усваивать знания с помощью легенд и преданий, имеющих мистическую подоплеку. На наших страницах яств должно быть не меньше, чем на пиру, дабы каждый мог утолить свой голод. Насущные жизненные потребности для многих читателей важнее духовных, и мы отнюдь не собираемся этим пренебрегать; подтверждение тому можно будет найти на страницах нашего журнала» (12). ..

 

Сразу же, по выходу первого номера «Теософиста», Блаватская написала письмо редактору петербургской газеты «Новое время» издателю А.С. Суворину. Письмо было написано на новом редакторском бланке. Причем автор знаменитой «Разоблаченной Изиды» представляется лишь как издательница «Теософа», давая этим понять, что ее журнал нуждается в рекламе. В своем письме Е.П. не столько говорит о своей статье, которую хочет опубликовать в «Литературном журнале», приложении к газете, сколько о преследовании ее английскими властями в Индии. Она просит Суворина, « в случае, если он поместит перевод этой статьи, не упоминать ни моего имени, ни откуда газета получена. «Новое Время» знает — по письму «М.» из Лондона, что меня и так уже Англо-Индийское правительство пожаловало в русскую шпионку; а если узнают, что я посылаю русским газетам выписки из здешних газет, то совсем заедят». Блаватская напомнила «далекому земляку», что она не «ярая спиритка», как представила ее газета «Новое время». Совсем я не спиритка, говорит она, и «против материализующихся бабушек и усопших тёщей восстаю всеми силами. Наше общество (Theosophical Society) воюет против спиритуалистов более четырёх лет». Она предлагает Суворину свою помощь в Индии и тут же с грустью замечает: «Не увижу я более родной земли своей, поэтому всё русское для меня дорого. Американской гражданкой я сделалась не вследствие каких-либо политических видов, так как в политике вообще аза в глаза не знаю,— а просто потому, что иначе не могла владеть купленной мною в Нью-Йоркском штате землёй и домом». Суворин поспособствовал тому, что «Московские ведомости», издававшиеся М.Н. Катковым стали печатать ее очерки «Из пещер и дебрей Индостана» с подзаголовком «Письма на родину» (13). ..

 

Позже она писала и для журнала «Русский вестник», который издавал Катков. Такое сотрудничество продолжалось семь лет, почти до кончины Каткова.

Планы Блаватской превышают ее силы

Первые шесть лет, будучи редактором журнала, Елена Петровна много писала для «Теософиста». Пять томов её Собрания сочинений состоят именно из статей этого периода. Отзыв британского литературного критика Беатрис Хейстингс свидетельствует о высоком авторитете журнала. «Вряд ли найдётся более захватывающий журнал, - пишет Хейстингс, - чем «Теософист» под редакцией Блаватской. Если читающее племя хочет знать, кем была Е.П.Б. между заговорами,- пусть читают его. Сей журнал стоило бы перепечатать целиком, вплоть до объявлений, не опуская ничего, что может показаться устаревшим; ибо всё в нём имеет непреходящую ценность. В нём запечатлена жизнь Теософского общества». ..

 

Если Блаватская занималась теоретическими вопросами журнала, Олькотт - организационными, то их новый ученик, теософ Дамодар Маваланкар, недавно вступивший в ТО, занялся практическими вопросами: это издательская и финансовая деятельность. «Разоблаченная Изида» Блаватской, настолько сильно подействовала на него, что он решил персонально выразить свою благодарность автору, навестив её в штаб-квартире в Бомбее. Сын богатого брамина, Дамодар позднее порвал со своей кастой и отказаться от причитающейся ему доли наследства в 50 000 рупий, когда семья потребовала, чтобы он прекратил занятия теософией. Прочитав «Изиду» и вступив в Теософское Общество, Дамодар позднее писал: «Я ничуть не преувеличиваю, говоря, что по-настоящему я живу только эти последние несколько месяцев. Непроходимая пропасть лежит между моим прежним представлением о жизни и тем, как я понимаю её теперь... Прежде меня интересовали лишь новые заминдари, высокое общественное положение, да удовлетворение своих прихотей и желаний... Теософия помогла мне по-новому увидеть мою страну, мою религию, мой долг. Я стал лучшим индусом, чем раньше. Мои собратья-парсы говорили мне, что Теософское общество сделало их лучшими зороастрийцами, чем прежде. Буддисты часто писали в общество о том, что теософия помогла им оценить по достоинству их собственную религию. Значит, такие занятия помогают глубже понять свою собственную религию. Теософия наделяет человека способностью проникать в суть предметов, преодолевая косность мышления... Если посмотреть на различные религии глазами обычного человека, то они сильно расходятся во множестве деталей. Между ними ни в чём нет согласия... Но должен быть общий фундамент, на котором покоятся все религиозные системы. Фундамент этот, начало, их объединяющее, есть истина» (14). (Крэнстон).

Дамодар регулярно писал статьи для Теософа. Он первым ввёл в теософский лексикон слово Махатма применительно к гималайским адептам. До тех пор их называли только Братьями. По совету Блаватской, Дамодар перебрался в штаб-квартиру Теософского Общества в Бомбее и с тех пор проживал вместе с Е.П. и Олькоттом. Он стал их верным учеником и другом. ..

 

В декабре 1879 года Дамодар сопровождал их во второй поездке на север страны, во время которой они познакомились с Альфредом Перси Синнеттом и его женой. Синнетт был редактором «Пионера», влиятельной индийской газеты, считавшейся рупором правительства. Узнав о том, что в Индию прибыли основатели Теософского Общества, он отправил им письмо, в котором сообщал, что интересуется оккультизмом гораздо серьезнее, чем большинство других журналистов. Он горит желанием познакомиться с теософами поближе и рад будет увидеть их у себя дома, когда те вздумают направиться на север страны. Благодаря этому письму, а также оживленной переписке между ними, основатели ТО уже в декабре 1879 года прибыли в Аллахабад. Синнетты жили в этом небольшом городе, где большую часть года находился вице-король и всё правительство Индии. Теософы прибыли туда 4 декабря и провели там около двух недель. Это была их первая встреча с местными британскими властями. Олькотт об этой встрече напишет так: «Миссис Синнетт приняла нас чудесно, и не успела она произнести и нескольких фраз, как мы поняли, что обрели бесценного друга. Среди приглашенных были судья из Высокого суда и Министр государственного образования. Элис Гордон прибыла 7 декабря, проделав долгий путь для того только, чтобы встретиться с ЕПБ, и постепенно мы познакомились почти со всеми здешними образованными и широко мыслящими англичанами. Многие из них сразу располагали к себе, но более других заинтересовали нас Синнетты и миссис Гордон, блиставшая умом и бывшая в ту пору в самом расцвете своей красоты... По строгому англо-индийскому этикету новоприбывшему полагалось первому наносить визиты, но поскольку Е. П. Б. делать это не собиралась, те, кто хотел познакомиться с ней, отбросив церемонии, являлись сами и навещали её так часто, как им того хотелось»(14). (С. Крэнстон. Е.П. Блаватская).

Министром образования Индии был некто - Алан Хьюм. В течение нескольких лет он играл заметную, но неоднозначную роль в Теософском движении. Позже он станет основателем Индийского национального конгресса. Встреча была очень теплой. К Елене Петровне обращались постоянно, причем по любым вопросам. Олькотт подтвердит, что знания Блаватской, в кругу новых друзей, были ошеломляющими. Елена Петровна с удовольствием демонстрировала свои паранормальные способности. Синнетт оставил для нас воспоминания об этих удивительных днях. Он пишет, что «Несмотря на то, что после моего знакомства с мадам Блаватской, она приехала ко мне в гости и прожила полтора месяца в моем доме в Аллахабаде, за это время я смог удовлетворить свое любопытство лишь в самой незначительной степени. Конечно, в течение этих недель мадам Блаватская очень много рассказывала мне об оккультизме и о Братьях; но при том, что она страстно желала дать мне самое полное представление о реальном положении дел, а сам я изо всех сил стремился докопаться до истины, трудности, возникшие перед нами, оказались почти непреодолимыми». Он знал, что Гималайские Братья, категорически были настроены против саморекламы, против впечатляющих эффектов.

Когда Блаватская впервые посетила дом Синнетта, ей разрешено было открыто продемонстрировать лишь один феномен, причем самый незначительный, показать "столоверчение", которому спиритуалисты приписывают воздействие потусторонних сил. Это были постукивания, с помощью которых Елена Петровна могла получать ответы на свои вопросы. Синнетт обнаружил, что постукивания всегда возникали за тем столом, за который садилась сама Блаватская, когда намереваясь произвести этот эффект. Обман в таких случаях исключался, поскольку «много глаз внимательно следили за ее действиями». Она могла работать с любыми столами и в любых условиях. Могла вообще обходиться без стола. Для этих целей годились оконное стекло, дверь, стена, абсолютно все, что издавало звук при ударе. Полуоткрытая дверь, говорит Синнетт, наполовину сделанная из стекла, сразу же оказалась наилучшим инструментом для их опытов. «Ведь в этом случае можно было стоять напротив мадам Блаватской и наблюдать, как она кладет одну или обе ладони на дверное стекло и держит их неподвижно (отмечу, что на пальцах ее не было ни одного кольца). При этом возникало негромкое тиканье, напоминавшее стук кончика карандаша по стеклу или потрескивание искорок, проскакивающих между электродами электрофорной машины» (15). (Синнетт. Оккультный мир).

Синнетт называет еще один удобный способ вызывать постукивания, которым они частенько пользовались по вечерам. Нужно было поставить на коврик перед камином большой стеклянный колпак от часов и попросить Блаватскую снять все кольца и положить руки на колпак. Затем отодвинуться от него настолько, чтобы его не касалась ни одна часть ее одежды. Они установили лампу напротив колпака, и сидя рядом с ним, смотрели снизу на ладони Елены Петровны. Ладони неподвижно лежали на стекле. Но даже при этих идеальных условиях наблюдения, на поверхности стекла возникали отчетливо слышные постукивания. Блаватская объяснила, что постукивания вызываются ее силой воли. Даже не касаясь предметов, она легко вызывала постукивания. Причем свои сеансы она проводила у друзей Синнетта и такое повторялось и там. Все, кто наблюдал за сеансами Блаватской, убедились в ее честности и порядочности.

Во время первого визита Блаватской к Синнетту, он имел возможность наблюдать, помимо постукиваний, еще один феномен. На несколько дней они отправились в Бенарес, где поселились в доме, предоставленном махараджей Визьянаграма. Это просторное, но скупо обставленное и некомфортабельное по европейским меркам жилище. Как-то вечером, после ужина, все сидели в центральной зале. Вдруг прямо между ними упали три или четыре цветка; это были срезанные розы. Что удивленно заметил Синнетт - комната была хорошо освещена, потолок был сделан из цельных досок и балок, и просвета в нем не было никакого. Феномен был неожиданным и интересным. Он был бы более эффективным, если бы Блаватская объявила: "А теперь с потолка упадет несколько цветков". Но даже этого хватило, чтобы присутствующие уверовали в силу оккультизма. Синнетту стало ясно, что, «где бы ни находилась мадам Блаватская, и где бы ни находились Братья, последние могут вызвать там, где пребывает эта женщина, самые потрясающие феномены, и действительно постоянно вызывают их, В отношении любого феномена, происходящего в ее присутствии, необходимо помнить, что никогда нельзя сказать наверняка, в какой степени были задействованы ее собственные силы, в какой степени ей могли "помочь" извне, и оказала ли она вообще какое-либо влияние на полученный результат»(16). (Там же).

Cимла - резиденция британских властей

Встреча Блаватской с Синнеттами и их высокопоставленными гостями проходила и в Симле, летней резиденции английских чиновников, где Блаватская нашла для себя много верных друзей. Этот небольшой городок Индии стал для нее очень близьким. В Симле она ближе познакомилась с Хьюмом, который произвел на нее необычное впечатление. В книге «Симла, прошлое и настоящее» Эдвард Бак называет Хьюма "человеком исключительных способностей и выдающегося ума", хотя "и несколько эксцентричным, что, впрочем, нередко сопутствует гениальности"...

 

Симла

Симла

Дом Хьюмов, называвшийся "Замок Ротни", находился на склоне горы Джекко и был одним из самых красивых домов в Симле. Из него были видны снежные горы Тибета. Хьюм был известным орнитологом. Он и его помощники открыли для науки немало неизвестных науке птиц. Образцы их доставлялись в "Замок Ротни" и размещались на полках застеклённых шкафов. Когда Хьюма приняли в ТО, то он разослал всем своим помощникам телеграммы с распоряжением прекратить отлов птиц, новая вера требовала не отнимать жизнь у живого. Его избрали президентом Эклектического теософского общества Симлы. В одном из своих писем, Хьюм рассказал об Адептах и своем отношении к ним. «В существовании Братьев я убедился на собственном опыте, но мои доказательства абсолютно субъективны, а значит, бесполезны для всех, кроме меня самого, - разве что вы согласитесь считать доказательством то, что здесь, в Симле, я получаю письма от одного из них, моего непосредственного учителя. Они просто падают на стол в моём доме, где живу только я, а госпожа Блаватская, полковник Олкотт и остальные их чела находятся за тысячи миль отсюда... Относительно того, что полезного Братья дали мне или кому-то другому... если вы считаете основание Теософского общества делом благим, то это, по крайней мере, одно из благих дел, совершенных Братьями ради других, и если вы сочтёте, что для меня было благом отойти от мирских соблазнов и полностью посвятить себя служению другим, то можете считать, что и в этом благом деле мне также помогли Братья» (17). (С. Крэнстон. Блаватская).

Когда лондонская газета "Сэтердей ревью" назвала Блаватскую "бессовестной аферисткой", Хьюм решительно стал на ее защиту. Он написал длинное и сердитое письмо в еженедельник, которое тот побоялся опубликовать. «Разве справедливо, - писал он, - называть аферистом того, кто не только не имеет прибыли от своих затей, но, наоборот, вкладывает в них каждый фартинг из своих личных средств? Если нет, то полковника Олкотта и госпожу Блаватскую решительно невозможно отнести к аферистам. Мне достоверно известно, что они истратили на нужды Общества 2000 фунтов сверх того, что было получено [в виде взносов]. Отчёты Общества регулярно проверяются и публикуются, так что любой может удостовериться в этом сам» (18).

А когда встреча проходила на природе, Елена Петровна демонстрировала другие свои способности. Это - получение письма от махатмы Кута Хуми телепатическим способом, которое висело на дереве; нахождение утерянной Синнетами старинной броши. Она оказалась зашитой в подушке; а также, восстановление отсутствующих чайных приборов – блюдца и чашки, закопанных в земле. После основательной беседы Блаватской об оккультизме, теософии и мистике майор Хендерсон, стал членом Теософского Общества. Там же, на природе, чудесным образом, ему был выдан официальный документ – диплом члена ТО, заверенный печатью и скрепленный подписями Олькотта и Блаватской.

В книге «Оккультный мир» Синнетт вспомнит об этом случае: «Я наблюдал, как наиболее типичные феномены спиритизма происходили исключительно за счет воздействия человека. Чтобы просветить меня, было произведено старое доброе столоверчение, которое в спиритизме служит предвестником более впечатляющих феноменов; его осуществили бесчисленным множеством способов, причем в таких условиях, которые полностью исключают гипотезу о каком-либо вмешательстве духов. Я видел, как с голого потолка сыпались цветы; это случилось при обстоятельствах, которые дали мне практическую уверенность в том, что посредничество духов исключено, хотя все происходило в абсолютно "сверхъестественном" стиле — в том смысле, что не применялись никакие материальные приспособления, как и в случае тех цветочных дождей, которыми осыпали себя некоторые медиумы. Я снова и снова получал "сообщение", появлявшееся на бумаге внутри моих собственных запечатанных конвертов, которое создавал или передавал живой человек-корреспондент» (19). (Синнет. Оккультний мир).

Синнетт располагал сведениями о множестве других феноменов, типичных для спиритизма, которые адепты оккультизма производили тем же путем. Эти данные были получены из вторых рук, но, тем не менее, были весьма надежны. Воевать со спиритуализмом, в данный момент, не его задача. Он понимает, что то, о чем хочет сообщить, больше воспримут в среде спиритуалистов, чем в широких кругах. Спиритуалистам из собственного опыта известно, что ортодоксальная наука еще не знакома с последними открытиями духа и материи, тогда как ортодоксальные профаны будут продолжать тупо и упорно отрицать факты, если увидят, что не сумеют их объяснить. Он понимает, что факты спиритизма доступны любому человеку, кто занимается их поиском. Тем не менее, хочет заявить, что оккультизм не имеет ничего общего со спиритуализмом и что "духи" не играют вообще никакой роли в каждом из тех паранормальных случаев, о которых он рассказывает в своей книге.

Для Елены Петровны, редактор англо-индийской газеты «Пионер» Синнетт, будет преданным и надежным во всем. Станет истинным другом, добросовестным критиком и защитником всех ее начинаний. Кроме того, среди всех журналистов, Синнетт пользовался наибольшим авторитетом и доверием со стороны высокопоставленных правительственных чиновников, что являлось для теософов немаловажным..

Блаватская с Олькоттом неоднократно бывали в гостях у Синнеттов. В общей сложности, за два года они прожили у них более трех месяцев. Этого времени было достаточно, чтобы убедиться, что феномены паранормального характера, производимые Еленой Петровной, были реальными. Благодаря посредничеству Блаватской, Синнетт вступил в переписку с Кутом Хуми, что послужило изданию такой важной книги, как «Письма Махатм». «Я написал письмо, - вспоминает Синнетт, - адресовав его «Неизвестному Брату», и передал мадам Блаватской, чтобы посмотреть, выйдет ли из этого что-нибудь. Моя идея оказалась необычайно удачной, ибо это робкое начинание вылилось в самую интересную переписку, в которой я когда-либо имел честь состоять…»

Симла запомнилась Блаватской тем, что там, в кругу друзей и почитателей таланта Елены Петровны, полностью проявился ее талант ясновидящей и оккультиста - силой своей мысли производить такие оккультные явления, которые вызывали у присутствующих удивление и восхищение.

В Бенарессе все спокойно

Следующей остановкой наших путешественников был Бенарес. Встреча с пандитами и местными знаменитостями прошла на высоком уровне. Гостеприимные индийцы чествовали теософов с большим уважением и благодарностью. Многие местные мудрецы хвалили Блаватскую и Олькота, как подобает уважаемым людям, подчеркивали их заслуги в популяризации индийской культуры. После встречи с общественностью, где были ответы на вопросы, выступления главных теософов, они отправились к доктору философии Ж.Тибо, директору Бенаресского колледжа, ученику профессора Макса Мюллера. Профессор прекрасно разбирался в санскрите, и был крупным специалистом в философских науках. Как рассказывает Олкотт, когда речь зашла о йоге, он обратился к Блаватской со своим сильным немецким акцентом: "Госпожа Блаватская, эти пандиты [из Бенареса] говорят мне, что в древние времена действительно жили йоги, развившие в себе сиддхи, описанные в шастрах; что они могли делать удивительные вещи, например, вызвать в комнате, вроде этой, дождь из роз; но теперь таких не осталось..." Не успел он договорить, как Е. П. Б. подскочила на стуле, презрительно глянула на него и разразилась тирадой: "Так прямо и говорят? Что никому такое уже не по силам? Ну, я им задам; а вы передайте им от моего имени, что если бы современные индусы меньше пресмыкались перед своими западными хозяевами, не погрязли бы в пороках и больше походили бы на своих предков, то им не пришлось бы делать столь унизительное признание и ждать, пока старая гиппопотамиха с Запада подтвердит правдивость их шастр!" (20). (Крэнстон). ..

 

Бенаресс

Бенаресс

 

После этих слов, Блаватская, сжав губы, что-то произнесла и повелительно махнула правой рукой. На головы собравшихся сразу упала дюжина роз и сотня лепестков. Разговор оживился. Обсуждалась санкхья, школа индийской философии. Тибо придирчиво расспрашивал Елену Петровну о мыслимых и немыслимых проблемах, она терпеливо и обстоятельно отвечала. Кончилось тем, что доктор откровенно признался, что ни Макс Мюллер, ни другие ориенталисты не смогли раскрыть ему истинный смысл философии санкхьи так, как это сделала Блаватская. Он долго держал ее руку и благодарил от всего сердца. А в конце вечера профессор попросил у неё розу "на память о столь приятном вечере". Тибо хотел проверить, не был ли цветочный дождь, ловким трюком. Если это правда, то вряд ли ЕП сможет повторить свой фокус. "О да, конечно,- ответила Е.П.Б.,- сколько угодно". И снова по мановению её руки возник дождь из цветов. Одна из роз даже стукнула доктора по макушке (21). (Синнетт. Оккультный мир).

Целью их поездки в Бенарес было не только создать там отделение Теософского Общества, которое возглавил доктор Тибо, но и встретится с Сарасвати, главой индийской организации "Арья самадж", с которым теософы не порывали связи. Решено было, для разведки, направить Дамодара, пусть сначала он проведет с ними нужную работу. Встреча с Сарвасати была прохладной, хотя были достигнуты определенные результаты. Он согласился сотрудничать с Теософским Обществом. Блаватская также хотела повидаться с известной ясновидящей Маджи, которая считалась женщиной-мудрецом и ясновидящей. При встрече Блаватской с Маджи, последняя призналась, что Блаватская более сильный медиум, чем она. Индийская оккультистка попросила Елену Петровну оказать ей честь, стать ее учительницей для совершенствования своих знаний. Согласие было получено.

Покинув Бенарес, теософы провели ещё неделю у Синнеттов. А 30 декабря путешественники направились в Бомбей и прибыли туда в первый день нового 1880 года. В январе Блаватская. узнаёт, что первое из серии её писем под общим названием «Из пещер и дебрей Индостана» появилось в русской печати и вызвало настоящую сенсацию. Её очерки об Индии печатались на протяжении двух лет. Олкотт вспоминает, что в 1884 году он познакомился в Европе с двумя молодыми русскими аристократами, которые после публикаций «Писем», увлеклись Индией. Они говорили, что «Письма» Блаватской очаровали и поразили русских читателей.

Среди буддистов Цейлона

Когда основатели Теософского общества в мае 1880 года попали на Цейлон, им была устроена такая восторженная встреча, словно их приезд был народным праздником. Все духовенство, во главе с Первосвященником, приветствовало и благословляло великих теософов. Удивительным было то, что местные жители знали о Блаватской и Олькотте ещё до их приезда в Индию и с нетерпеньем ждали встречи с ними. На острове теософы провели три жарких месяца. Рекламу Блаватской и Олькотту сделал цейлонец Гунананда, прогрессивный индийский философ и мудрец. Он перевел на сингальский язык много отрывков из «Разоблаченной Изиды», а также письма Блаватской и Олькотта к нему. Его переводы были популярны, их читали в каждом буддийском доме, так что Блаватская и Олькотт были им добрыми друзьями. В знак благодарности он получил от Блаватской два тома «Разоблаченной Изиды». В диспуте с ортодоксами мудрый цейлонец победил их силой своей мысли, красноречием и знаниями, почерпнутыми из книги Блаватской «Разоблаченная Изида».

Во время своего первого визита на Цейлон Блаватская и Олькотт приняли пансил, то есть, формально стали буддистами. Их поступок часто толкуют неверно, хотя Блаватская четко объяснила свою позицию: «Я действительно считаю философию Гаутамы Будды наиболее возвышенной из всех философских систем, и самой чистой и, кроме того, самой логичной. Но на протяжении столетий эта система искажалась из-за амбиций и фанатизма священников, пока не превратилась в религию для масс... Я лучше обращусь к первоисточнику, чем буду черпать из многих вытекающих из него ручейков... Когда Гаутама осуществлял свои реформы и выступал против лукавых брахманов, он опирался именно на эзотерический смысл великих древних Писаний» (22). (Блаватская. Письмо Н.Фадеевой).

На Цейлоне, силами Блаватской и Олькотта, был основан филиал Теософского общества. В него вступили многие сингальцы, в том числе и юноша Анагарика Дхармапала, который впоследствии стал ведущим буддийским проповедником, общественным деятелем и известным во всём мире ученым-будистом. В журнале «Азия» за сентябрь 1927 года он рассказывает о своей второй встрече с Блаватской: В декабре 1884 года госпожа Блаватская и полковник Олькотт на пути в Мадрас снова посетили Коломбо. «Я отправился к отцу и сказал ему, что хочу уехать в Мадрас, чтобы работать вместе с ними. Он не стал возражать, но в день, на который был назначен отъезд, заявил, что видел плохой сон и поэтому не может позволить мне уехать. Главный священнослужитель, другие жрецы, которых я знал с детства, мои старшие родственники-все были против меня. Я не знал, как поступить, но сердце говорило мне, что нужно ехать; я чувствовал, что только это откроет для меня новую жизнь. И тогда перед священнослужителями и моей семьей, сговорившейся не отпускать меня, предстала госпожа Блаватская. Это была удивительная женщина, перед её энергией и силой воли отступали все препятствия... Семья моя, в конце концов, сдалась» (23) (Журнал Азия, сентябрь 1927).

Однажды Блаватская сказала ему, что, благодаря физической и нравственной чистоте, ему доступно общение с гималайскими адептами. Поэтому в свои девятнадцать лет он решил посвятить жизнь изучению оккультной науки. Но когда Дхармапала приехал в Мадрас, Елена Блаватская его план не одобрила: "С твоей стороны было бы куда мудрее посвятить себя служению человечеству, - сказала она. Для начала изучай пали, священный язык Будды". В то время сочинения на пали были почти не известны. Поэтому он решил заняться им и пропагандировать среди населения острова.

Дхармапала приводит и другие подробности в своем благодарственном письме, написанном в 1924 году, когда его избрали членом Ассоциации Блаватской в Лондоне. «Я читал «Теософ», начиная с самого первого номера, - пишет он, - и решил посвятить жизнь изучению доктрины Архатов... и вступить на путь отказа от самости, как заповедал Владыка Будда. Статья Блаватской "Чела и мирские чела" в «Теософе» дала мне силы следовать более высокой жизни. Учителя, о которых пишет Синнетт в Оккультном мире, были для меня подлинными, живыми существами, я отдал свою жизнь в их руки и в глубине сердца дал обет вести жизнь чела. Е. П. Б. много помогала мне... Она заботилась обо мне до самого своего отъезда [из Адьяра]. Она писала, что я должен следовать за своим внутренним светом. Я в точности исполнял её совет, и рад, что могу засвидетельствовать её поразительные способности просветлённого мистика» (24). (Крэнстон).

Раньше считалось, что «Разоблаченная Изида» обращена к Западному читателю, она знакомит его с теософией. Но это не вся правда. Индия, весь Восток зачитывается этой книгой и почитает ее наравне с Махабхаратой. Упанишадами и другими индийскими книгами. «Изида» Блаватской привлекла не только Гунананду, Дхармопала и Дамодара, она привела в свои ряды и учёного брамина Субба Роу, его коллег в Мадрасе, которые все стали теософами.

На Цейлоне, благодаря усилиям Блаватской и Олькотта, было создано 295 школ и три колледжа.

Штаб-квартира в Адьяре

В декабре 1882 года Блаватская с Олькоттом прибыли в новую штаб-квартиру Теософского общества в Адьяр. Е.П. писала Надежде Фадеевой в Одессу: «Здесь мне чудо как хорошо! Какой здесь воздух! Какие ночи!.. И какая чудная тишина. Нет городского треску и уличных криков. Сижу себе, пишу и смотрю на океан, блестящий, безбрежный, словно живой - право!.. Когда он тих и ласков, не может быть в мире красоты обаятельнее!.. Особенно в лунную ночь. Луна здесь на глубоком тёмно-синем небе кажется вдвое больше и вдесятеро блестящей вашего европейского перламутрового шарика» (25). (Письмо к Фадеевой).

 

Джадж оставил для нас зарисовку Адьярской штаб-квартиры Теософского Общества, сделанную им в 1884 году в Мадрасе. Она впечатляет. Спальня Елены Петровны находилась на втором этаже. Весь первый этаж был посвящен рабочим кабинетам и конференц-залу, где проходили встречи и собрания. Позже в этом доме разместилась библиотека Теософского общества, которая расширялась не по дням, а по часам. Для библиотеки выстроили новое здание. Блаватская рассказывает об этом в статье "Последние достижения теософии" (1890), в которой затрагивает вопросы Теософского движения, с каждым годом набирающего силу, о его целях и благородной миссии. Теософское движение, пишет Блаватская, было необходимостью этого века, и оно распространилось в соответствии со своими собственными побуждениями, и не требует никаких добавочных методов. Во-первых, оно не могло рассчитывать ни на деньги или пожертвования, ни на общественную или государственную поддержку. Оно взывало к определенным человеческим врожденным потребностям и устремлениям, и поддерживало возвышенный идеал способности к совершенству, с которым вступали в конфликт официально принятые интересы общества, и против которого они были обречены бороться. Его сильнейшим сторонником было острое желание людей пролить свет на проблему жизни, а также выработать благородные представления о происхождении, судьбе и потенциальных возможностях человеческого существа. ..

 

Адьяр.Индия. Штаб квартира Теософского общества

Адьяр.Индия. Штаб квартира Теософского общества

 

В то время, как материализм и его собрат, секуляризм, были направлены на разрушение не только теологии и сектантского догматизма, но даже и религиозной концепции божественной Сущности, задача теософии состояла в том, чтобы объединить людей разных религий в исследовании истинных основ религии и научном доказательстве непрерывного существования высшей Сущности. Всю силу ума и красноречия направляет Елена Петровна на то, что убедить общественность мира, что теософия и Теософское Общество не только не противоречат науке и здравому смыслу, а наоборот, способствуют своему развитию; обогащают науку и стимулируют развитие человеческой мысли. Много внимания отводит Блаватская Адьярской библиотеке. Она пишет: «Вершиной и славой Теософского общества является наша Адьярская библиотека, являющаяся любимым детищем нашего президента. Хотя она основана только три года назад, она уже приобрела большую коллекцию восточных работ величайшего значения, состоящую из 3 046 томов; кроме того, свыше 2 000 работ на европейских языках и ряд редких рукописей на пальмовых листах». Очень богатый отдел буддийской литературы. Он богаче, чем в какой-либо индийской библиотеке, и близок к тому, что имеется во многих европейских странах. Блаватская называет наиболее важные, среди этих работ книги. Это щедрый подарок миссис Диас Илангакун, буддийского теософа из Матары, Цейлон. Она подарила полный текст палийской версии Трипитаки, записанной на пальмовых листах и состоящий из шестидесяти томов, что составляет более пяти тысяч страниц. Двенадцать писцов в течение двух лет копировали тома из уникальной коллекции в Мериссе, коллекции, стоимость которой составляет 3 500 пожертвованных рупий. Ценный подарок сделала. секта Джодо японских буддистов. Она подарила полковнику Олькотту "полный текст китайской версии Трипитаки в 418 томах на шелковой бумаге". Другие японские секты подарили ему в общей сложности 1 057 томов. Очень ценными являются двадцать два свитка с рисунками на шелке и бумаге, двум из которых, сделанных на шелке, более 800 лет. Одна рукопись, возрастом 350 лет, написана тончайшими золотыми чернилами на свитке из очень гладкой черной бумаги. Ее длина составляет 33 фута, и все это намотано на валик. ..

 

Это уникальные сокровища Адьярской библиотеки Теософского общества, собранные с величайшими трудностями ввиду полного отсутствия денежной поддержки и общественного покровительства. Библиотека, с болью говорит Блаватская, до сих пор не получила от какого-нибудь правительства ни одной книги и ни одной рупии". Она уверенна, что эта библиотека переживет своих создателей и всех нынешних членов Теософского общества, и будет свидетельствовать о проделанной ими работе, когда многое другое будет забыто. ..

 

Библиотека Адьярского Теософского общества

Библиотека Адьярского Теософского общества

Профессор Харолд Кауард, заведующий кафедрой религиоведения университета Калгари в Канаде, утверждает, что Адьярское Теософское Общество более всего известно своей библиотекой. Она превратилась в огромное, хорошо систематизированное собрание, включающее около 17 300 рукописей и 160 000 книг. А известный специалист по санскриту из Гарвардского университета, Дэниел Инголлс, называет эту библиотеку "одним из главных мировых хранилищ санскритских рукописей"...

 

Целью Олькотта было возрождение исконных индуистских и буддийских традиций в Индии и на Цейлоне. По этой причине столь большое значение придавалось буддийским и индуистским текстам, в то время, как индийское национальное наследие отступало под натиском британской культуры. Следует отметить, что Субба Роу, самый эрудированный из теософов-индийцев, до встречи с Блаватской и Олькоттом, вообще не был знаком с литературой на санскрите. Он изучал работы Блаватской и Олькотта на английском языке. За свои успехи в области теософии он получил именную стипендию от лорда Элфинстона, учась в Мадрасском окружном колледже. А позже его наградили премией Элфинстона за эссе, написанное на английском языке о теософии. Ещё одну награду он получил за успехи в области парапсихологии.

Несмотря на его равнодушие к тайным наукам - мистике, оккультизму, спиритизму и метафизике, даже к священным писаниям Индии, он не мог пройти мимо такой науки, как теософия. Она его зачаровала. После изучения «Разоблаченной Изиды» и «Тайной доктрины» он с головой ушел в тайновидение и теософию, считал их величайшей мудростью человечества. Субба Роу умер, не дожив до своего 34-летия. По поручению Блаватской, Олькотт специально побывал в его доме, где расспрашивал его мать о её сыне, очень образованную госпожу из касты брахман. Мать сказала, что её сын впервые заговорил о метафизике, когда познакомился с основателями Теософского общества. Его знакомство началось с переписки между Блаватской. и Дамодаром. А с их приездом в 1882 году в Мадрас, перешло в личную дружбу. Субба-Роу рассказывал матери, что после знакомства с Блаватской перед ним распахнулись все знания оккультного опыта. Он вспомнил своё предшествующее воплощение, узнал своего Гуру и с тех пор общался с ним и другими Махатмами. С одними, непосредственно в штаб-квартире Теософского Общества, а с другими - в иных местах и посредством писем. ..

 

Субба Роу говорил матери, что Блаватская - великая йогиня, посланная в этот мир высшими силами, и что в её присутствии происходит много необычного. Своему верному другу он писал: «В оккультных братствах во всех частях света стало теперь правилом принимать новых членов только через "Теософское общество". Я не открою тайны, если скажу вам, что мне лично известно немало примеров, когда гуру указывали своим чела - один из них был очень высоким чела - вступить в Общество, говоря, что в противном случае откажутся от них» (24). Его слова согласуются со словами Кут Хуми, когда он писал Синнетту: "Движение это шире, чем вы когда-либо предполагали, и работа ТО связана с подобной же работой, которая скрыто ведётся во всех частях света". Мы должны сказать, как это не покажется нам странным, что позже Субба Роу охладел к Теософскому движению и не принимал в нем никакого участия. Причина была одна: разглашение учения, которое было традиционно доступно лишь посвященным брахманам и узкому кругу. В начале 1885 года, Субба Роу заявил Блаватской: «Вы виноваты в самом страшном из всех преступлений. Вы выдали наиболее священные и сокровенные из наших оккультных тайн. Лучше пожертвовать вами, нежели тем, что никогда не предназначалось для европейцев. Люди слишком верили вам. Поэтому настало время посеять в них сомнения. Иначе они бы вытянули из вас всё, что вы знаете» (26). (Крэнстон. Блаватская). Елена Ивановна Рерих писала: «Субба Роу, ученик Махатмы М., дух огромного потенциала и знаний, помогавший Е.П. Блаватской по поручению Махатмы М. собирать «Тайную Доктрину», будто бы из опасения, что она выдаст слишком много из сокровенного знания, решил написать ее влиятельным друзьям, что Е.П. Блаватская представляет из себя лишь пустую оболочку и что Махатма М. «хэз дезертед хер» (покинул ее.)! На самом деле им руководила зависть, и ничто другое. Последствия этого предательства были самые страшные, он заживо сгнил. Тело его покрылось нарывами, и в страшных мучениях он умер совсем молодым, во всяком случае, до ухода г-жи Блаватской». (25.07.1935 Е.И.Рерих Н.К. и Ю.Н. Рерихам) ..

 

В книге С. Крэнстон «Е.П. Блаватская» есть очень интересный диалог между индийцем Рангампали Джаганнатхья и Блаватской, свидетелем которого был Субба-Роу. Приведем его в сокращении: «Мы расположились в холле Теософского общества. Е. П. Б. сидела в кресле, окруженная своими почитателями. Больше всего мне запомнились её яркие и грозные глаза под резко очерченными дугами бровей. Казалось, она не принадлежит этому миру. Обликом - женщина, речью - мужчина, на вид - вполне земная, в действительности - божественная... "О! - воскликнула она. Я ждала, что вы когда-нибудь ко мне придёте". Я сказал, что этого не может быть, ведь она - теософ, а я - атеист. Тогда она попросила Дамодара принести её альбом и показала мне вырезки из моих лекций о Капиле, Будде и Шанкаре, сказав при этом, что внимательно следит за моими публикациями в "Философик инкуайерер" и очень даже приветствует их, потому что в них чувствуется живой дух поиска Истины. Поскольку секуляризм не мог удовлетворить мои высшие устремления, она резонно заключила, что я приду к ней за ответом на вопрос вопросов - о тайне жизни и смерти.

Потом Е.П.Б. спросила, что я хочу узнать. Я задал ей несколько весьма каверзных вопросов, которые тщательно сформулировал накануне вечером. Будучи членом Национального секуляризационного общества Англии, я тешил себя иллюзией, что затронутые мною проблемы неразрешимы, и помогут испытать сей замечательный философский ум. К моему великому удивлению, она разбирала один вопрос за другим, очень подробно, и её ответы меня полностью удовлетворили. Чтобы ответить на мои вопросы в тот день, ей понадобилось около трёх часов. Множество исторических, философских и научных фактов, которыми она подкрепляла свои и без того сильные аргументы, повергли в смущение мой скромный ум. Аудитория была зачарована. Я не могу не отметить одну её особенность: она так современно предвосхищала множество второстепенных вопросов» (27).

На второй и третий день они проговорили ещё по нескольку часов в присутствии той же аудитории; интерес слушателей подогревался тем, что его вопросы становились всё сложнее, а её ответы - всё точнее и подробнее... На третий день, ответив на все вопросы, которые он долго и тщательно готовил, мобилизовав для этого весь арсенал своих атеистических познаний, она осведомилась, нет ли у него чего-нибудь ещё. Он охотно признался, что "иссяк", и несколько минут вся компания дружно смеялась. Но он рад своему поражению, ведь оно позволило ему увидеть всю зыбкость той основы, на которой тогда стоял. В три дня Е.П. расправилась с багажом атеистических теорий, накопленных им за семь лет. «И этот великан интеллекта, мудрости и силы поинтересовалась, что я думаю о теософии, и не хочу ли теперь вступить в Теософское общество, чтобы помочь движению, коль скоро я убедился в истинности теософии».

Блаватская призналась, что основала Теософское общество по указанию своего гуру, индийского Махатмы, и что многие интеллигентные и образованные индусы держатся в стороне и относятся к ней с подозрением из - за её западного происхождения и принадлежности к чуждой расе. Рангампали тут же заявил, что готов присоединиться к движению и трудиться и умереть ради священного Дела, пока в его теле останется хоть искра жизни. С тех пор он работал для Теософского общества, свято помня об обещании, которое дал тогда Е. П., открывшей ему глаза и просветившей его в невежестве. Она указала ему на сияющие драгоценности, сокрытые в глубинах восточных копей мудрости. С материнской заботой она посоветовала читать Упанишады, которые были для Шопенгауэра "утешением в жизни и смерти".

Радужные итоги и печальные известия

Если подвести некоторые итоги работы Теософского Общества в Индии и роли в нем Блаватской и Олькотта, то нужно сказать, что она была очень продуктивной. Увеличилось число отделений Теософского общества, они были созданы практически во всех городах Индии. Для просвещения народов Индии было создано три крупных центра издательской деятельности. Это в Мадрасе, Бомбее и Цейлоне (Коломбо). Маленький Цейлон только за три месяца работы в нем основателей ТО имел двадцать одно отделение по выпуску литературы. Эти небольшие издательские предприятия выпускали как учебную, так и теософскую литературу. Мадрас был и есть главной штаб-квартирой Общества, официальной резиденцией Президента и Администрации. Здесь же находится редакция "Теософиста". В Бомбее заработал "Теософский издательский фонд", созданный и руководимый м-ром Тукермом Татья, индийским теософом, который публиковал важные работы на санскрите и английском. Об этом с гордостью говорит в своей статье Блаватская. Силами Штаба Теософского Общества по всей Индии открывались общеобразовательные школы, где преподавание велось на родном языке. ..

 

Что касается возрождения восточной литературы, то вся пресса Индии, Цейлона и Японии писала о том, что Теософское общество сделало в этом направлении больше, чем какая-либо другая организация Востока. Блаватская с Олькоттом и другими соратниками не только помогли возродить в Индии древние толы, или пандитские школы санскритской литературы и философии, они пробудили уважение к истинным йогам, этим святым подвижникам. Они создали потребность в перепечатках и переводах древних санскритских классиков на английский язык, чтобы сделать их доступными для всего человечества. Их труды стали печатать такие литературные центры как Калькутта, Бомбей, Бенарес, Лукноу, Лахор, Мадрас и другие. ..

 

Наиболее важными среди этих книг являются Веды, Бхагавад Гита, Махабхарата, Упанишады, труды Шанкары, Патанджали, и др. Народ Азии публично выразил свою признательность и уважение к теософам за их благородный труд и подвижничество во имя человека и его знаний. То, что в народах мира пробудился колоссальный интерес к восточной литературе, мистической восточной философии, культуре и мудрости свидетельство активной деятельности Теософского Общества и его членов. Справедливости ради следует сказать, что книги Блаватской, ее статьи, ее издательская деятельность, выпуск журналов на английском и французском языках способствовали появлению нового сознания в мире, стали предвестником нового союза между наукой и религией, между Востоком и Западом. Они сблизили народы мира, сплотив их в единый дружный союз гуманного человечества. ..

 

Но, на фоне этих достижений, в Индии неожиданно разразился грандиозный скандал, сильно подорвавший репутацию Блаватской. И виной тому были необычные феномены Елены Петровны, которые она демонстрировала во всех населенных пунктах, где побывала. Она читала запечатанные письма, отправляла их невидимым способом, перемещала взглядом предметы, отгадывала чужие мысли, общалась на расстоянии с некоторыми из своих знакомых, находившимися где-нибудь на другом конце света, и даже получала от них маленькие посылки. Именно против духовного мира Блаватской был направлен главный удар Куломбов, которым Е.П. доверяла и дала кусок хлеба в своем Теософском обществе. Только зависть, а еще жадность заставила эту чету нанести Блаватской удар в спину. Эти люди неожиданно выступили в индийской прессе с сенсационными разоблачениями. Объявили, что все феномены Блаватской являются не чем иным, как шарлатанскими трюками и фокусами. В своих доказательствах они представили целую кучу поддельных писем Блаватской с ее рекомендациями, как проводить те, или иные фокусы. ..

 

Обвинения Куломбов перепечатали многие европейские и американские газеты, они наделали много шума. Появилось и новое разоблачение - в печати опубликован отчет Ходжсона, представителя Общества психических исследований. Он специально ездил в Индию для изучения феноменов Блаватской и ее Учителей. Этот «специалист» подтвердил, что все представленные Блаватской явления, являются ловким мошенническим трюком и ни чем иным. Он заявил, что, по его мнению, никаких Махатм в мире не существует. Все письма, полученные от них, написаны самой Блаватской. Махатмы и Блаватская – одного поля ягоды. Такого удара Елена Петровна еще не получала никогда. Ей казалось, что от нее отвернулся весь мир. Что она опозорена до конца своих дней. Но все это было неправдой. Все это было подстроено как английскими чиновниками, миссионерами, так и спируталистами, против которых так смело выступала Блаватская.

 

Действительно, некоторые члены порывали с Теософским Обществом. Но таких слабых духом было не столь много, они были в меньшинстве. Тех, кто в нем остались, было значительно больше. Со всех концов света Блаватской шли телеграммы и письма поддержки. Люди были возмущены такой гнусной провокацией. Большинство американских отделений и почти все индийские Теософские общества были на ее стороне. Когда ситуация накалилась до предела, нервы в Елены Петровны не выдержали. Даже не совсем поправившись после болезни, она срочно решает плыть в Индию, чтобы привлечь Куломбов к суду по обвинению в клевете. И когда в декабре 1884 г она прибыла в Мадрас, выяснилось, что присутствие Блаватской на суде принесет Теософскому Обществу непоправимый урон. Английские власти и спируталисты не отступят, у них все спрогнозировано и спланировано. Результат будет в их пользу. Она должна уступить и уехать из Индии.

 

Конечно же, что вся эта история имела для здоровья Е.П.самые тяжелые последствия. В конце января 1885 года она сильно заболела: случился тяжелый приступ, чудом осталась жива. А в марте этого же года она навсегда покидает Индию. По приезду в Европу Блаватская поселилась в Вюрцбурге, у своей подруги Вахмейстер, которая разделяла ее беду и помогала в работе. Как ни странно это прозвучит, но Е.П капитально засела за написание своего главного труда жизни – «Тайную Доктрину». Здоровье ее становилось все хуже и хуже: донимала водянка, пухли ноги, появилась отдышка. Знала одно, что это клевета Всеволода Соловьева и английских спируталистов русского происхождения. История с этим разберется. Так оно, впоследствии, и случилось. ..

 

Дальнейшие события расставили все точки над і. История Блаватскую оправдала. Больше того, она показала, что Елена Петровна, как незауряднейшая личность, сыграла выдающуюся роль в великом диалоге двух цивилизаций - Западной и Восточной. В наше время труды Блаватской не залеживаются на полках книжных магазинов. Они идут нарасхват. И все потому, что в них заложена одна прекрасная идея – все люди братья, а ее учение от Истины. Блаватская сделала нас всех намного мудрее, разумнее, человечнее, а это большой плюс для нашего, пока что холодного ХХІ века.

 

В заключение, хотелось бы указать на дополнительные результаты миссии Е. П. Блаватской, которые принесли народам Индии большую пользу. Самое главное то, что многочисленные народы, проживающие в Индии, объединились. Индия из английской колонии стала независимым государством. Произошло и религиозное объединение. Мы знаем, что в жизни народов Индии религия играла главенствующую роль. Множество сект и группировок, на которые были разбиты шесть основных религиозных систем браманизма, и разделение буддизма на северный и южный, поддерживали дух разъединения в среде индусов. Поворот к этому единству и толчок к внутреннему возрождению Индии впервые был дан Блаватской. После обнародования программы Теософского Общества по возрождению Востока, лично Блаватской, Олькоттом, другими президентами и членами этого движения, был сделан поворот к религиозному объединению и прекращению религиозных распрей. «Покойный президент Теософского общества,- пишет в своей статье об Олькотте и Блаватской Писарева, - был выдающийся организатор; он чрезвычайно удачно работал среди индусов в пользу названного объединения, создал много школ, где обучение велось в том же духе, собрал множество драгоценных манускриптов, которые благодарные индусы не переставали приносить в дар теософской библиотеке, и неутомимо популяризировал красоту и высокий идеализм древних религиозных учений Индии» (28). (Е.Ф. Писарева. Е.П. Блаватская. Биографичкский очерк).

 

Литература

 

1. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана. Киев, МП Муза, 1991.
2. Там же.
3. Олькотт Г. Листы старого дневника. Т.1, с. 75.
4. Там же. Т.2, с. 98-99.
5. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана. Киев, МП Муза,1991.
6. Там же.
7. Олькотт Г. Листы старого дневника. Т. 1, с.83.
8. Там же. С. 84.
9. Блаватская Е.П. Из пещер и дебрей Индостана. Киев, МП Муза, 1991.
10. Там же.
11. Письмо Е.П. Блаватской генерал-майору Дабалдэю 16. 07. 1879. В книге: С. Крэнстон. Блаватская. Жизнь и творчество. Рига-Москва, ЛИГАТМА, 1999.
12. Там же.
13. Письмо Блаватской Е.П. Суворину А.С. 1.10. 1879. В книге: Блаватская Е.П. Письма друзьям и сотрудникам. М. Сфера, 2002.
14. Крэнстон Сильвия. Е.П. Блаватская. Жизнь и творчество. Рига-Москва, ЛИГАТМА, 1999.
15. Там же.
16. Там же.
17. Там же.
18. Письмо Хьюма в «Сетердай ревью». В книге С. Крэнстон. Блаватская.
19. Синнет А.П. Оккультный мир. М. Сфера, 2007.
20. Крэнстон Сильвия. Е.П. Блаватская. Жизнь и творчество. Рига-Москва, ЛИГАТМА, 1999.
21. Синнет А.П. Оккультный мир. М. Сфера, 2002.
22. Блаватская Е.П. Письмо Н. Фадеевой от—1882.
23. Дхармапала А. О Блаватской. Журнал «Азия», сентябрь 1927.
24. Крэнстон Сильвия. Е.П. Блаватская. Жизнь и творчество. Рига-Москва, ЛИГАТМА, 1999.
25. Блаватская Е.П. Письмо Н. Фадеевой 29.10. 1877.
26. Крэнстон Сильвия. Е.П. Блаватская. Жизнь и творчество. Рига-Москва, ЛИГАТМА, 1999.
27. Там же.
28. Писарева. Е.П. Блаватская. Биографический очерк. Киев, МП Элисс, 1991.

18.09.2013 07:36АВТОР: составитель Сергей Целух под редакцией Н.В. Ивахненко | ПРОСМОТРОВ: 1720




КОММЕНТАРИИ (0)

ВНИМАНИЕ:

В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:

1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".

2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.

3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".

4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.

5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".



Оставить комментарий

<< Вернуться к «Сергей Целух »