Сибирским маршрутом Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха.
Алтай. 1926 год
АНОНС
В 2021 году исполняется 95 лет со времени пребывания Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха в России. К изданию готовится научно-популярная книга «Сибирским маршрутом Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха». Её создатели предлагают пройти вместе с Рерихами от затерянной в горах пограничной заставы Кюзеюнь, через города Сибири, Алтай, Забайкалье до выхода их в Монголию, где до 1927 года в Урге они продолжали трудиться, поддерживаемые нашими бурятскими земляками. В книге исследуется круг общения Н.К. Рериха с культурной общественностью Сибири, приводятся некоторые фактические материалы о развитии общественной и культурной жизни региона в 1926 году. Используются труды и письма Н.К. Рериха, Е.И. Рерих, Ю.Н. Рериха, дневники З.Г. Фосдик, современных исследователей, изучавших вопросы пребывания Рерихов в Сибири в 1926 году, специальная географическая, историческая и прочая специальная литература, помогающая раскрыть историю тех мест, где проходил сибирский маршрут Центрально-Азиатской экспедиции.
Издание в 2-х томах, снабженных справочно-библиографическим аппаратом.
Объем первого тома -около 400 с., иллюстрации: 200 фото и репродукций картин, карты и планы городов периода прохождения ЦАЭ по Сибири в 1926 г.
Первый том книги выйдет в мае, второй том планируется к выходу в октябре 2021 года. Предварительная стоимость первого тома 1000 руб.
Сведения об авторе:
Забровская Марина Владимировна (г. Чита, Забайкальский край), член Российского общества историков архивистов, Союза журналистов России. Автор ряда научных и научно-популярных статей о культуре, истории Сибири и Забайкалья, в их числе материалы о Центрально-Азиатской экспедиции академика Н.К. Рериха в Сибири. В числе научных публикаций материалы по книговедению, истории издательского дела в России, исследованию книжных знаков, связанных с КВЖД. Автор и ведущая цикловых программ о культуре, о жизни и творчестве семьи Рерихов в эфире «Радио России – Чита» (ГТРК «Чита»; 2013-2015 гг.)
Открыта подписка напредварительный заказ книги.
Заявку с указанием ФИО,
количества экземпляров и
адреса доставки можно отправить на эл. почту:
Забровская Марина (Чита) mzabrovskay@mail.ru
Давдрикова Людмила (Новосибирск) ekogel@mail.ru
Контактный телефон +7 913 749-95-53
РЕКВИЗИТЫ ДЛЯ ПЕРЕЧИСЛЕНИЯ ДЕНЕГ
Карта Сбер: 67628074 9000387639
Валюта получаемого перевода: Рубли (RUB)
Получатель: ЗАБРОВСКАЯ МАРИНА ВЛАДИМИРОВНА
Номер счёта: 40817810974007007786
Банк получателя: ЧИТИНСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ N8600 ПАО СБЕРБАНК
БИК: 047601637
Корр. счёт: 30101810500000000637
ИНН: 7707083893
КПП: 753602002
SWIFT-код: SABRRUMM
(376)(17).jpg)
Ознакомительный фрагмент
Глава 1. Среднеазиатские ворота Сибири
ЧАСТЬ 1. СВЕТ С ВОСТОКА Глава 1. Среднеазиатские ворота Сибири
К синему Зайсану
Рано утром 29 мая отдохнувшие путники в сопровождении «сильной милицейской охраны», спустились в долину реки Кинды-су и двинулись от Кузеюня до села Покровское, где находилась пограничная комендатура, чтобы оттуда, дав отдых лошадям, добраться до пристани Тополев мыс на озере Зайсан и там сесть на пароход, следующий до Семипалатинска.
Они шли по местам, где в июне 1864 года уже прошёл Г.Н. Потанин, двигавшийся, правда, в обратном направлении - из Зайсанской долины к южной подошве Тарбагатая. В дневниковых записях Рерихов нет описания этого небольшого отрезка пути, а вот Григорий Николаевич всё подробно зафиксировал и познакомил со своими наблюдениями членов ИРГО: «6-го числа мы вышли на обширную высокую равнину Кызылчилик и пересекли ее до речки Кан- дысу; на другой день спустились по этой речке до ее слияния с Терсайрыком. Потом снова поднялись по Кандысу до впадения в нее р. Чиликты, а отсюда 10 июля переилли к югу на горный проход Боргоссутай. <... > Линия от устья Чиликты до Боргуссутая делит котловину Кызылчилик на две половины: западную, более высокую, и восточную, низменную. Западная состоит из глинистой почвы, поросшей степной растительностью: шарообразными кустами ежовника, ковылем, додарцией. К р. Кандысу равнина спускается рядом небольших возвышенностей Кой- тас Кокена. Эта часть отличается от восточной сухостью; на западной ее окраине у самой подошвы гор лежит русло Терсайрыка, которое, однако же, кажется, было совсем без воды; по крайней мере, при соединении его с Кандысу воды в нем мы не нашли, да и близ Киттынгары было воды в Терсайрыке уже очень мало. Восточная часть Казылчилика орошена двумя реками - Чиликты и Кандысу, которые стекают с западного склона снежного хребта Сауры и в 15 верстах от Исыка соединяются в одно русло, а при Исыке соединяются с Терсайрыком. В этой части Кызылчилика почва солено-глинистая; вдоль границы, которая отделяет западную половину от восточной, мы встретили несколько озер».
Озёра, поросшие тростником и камышами, солонцы, покрытые ковром степных трав из ковыля, горкуши, каменного чая, поташника, описанные Потаниным, встретили экспедицию Рериха своим весенним цветением. Они шли по солонцеватым берегам реки Канды-су. За пару верст до соединения её с Терс-айрыком, берущим начало у перевала Хабар-асу, характер берегов и дна реки изменился. Солонцы сменились сухой глиняной степью, а по берегам кое-где сохранились многочисленные во времена Г.Н. Потанина невысокие тополя. Иловатое дно Канды-су стало каменистым, и быстрая горная река устремилась с шумом по своему руслу к месту впадения в неё Терс-айрыка. Там расположился посёлок Рюриковский, вокруг которого пышно разрослись кустарники сибирской розы, жимолости. Подробное описание флоры и фауны этих мест в своём отчёте вновь дал Г.Н. Потанин, он сообщил, что «на сухом русле, состоявшем из обнаженных галек», росли мирихария и глациум семейства маковых. «Местность эта замечательна в ботаническом отношении еще и тем, что здесь мы встретили несколько растений, которых нельзя было ожидать среди таких степей»: яртышник, или по-сибирски кукушкины слёзки, золотничка болотная, погремок, а также черёмуха и кровохлёбка. «Эти растения указывали нам на близость колоссального Сауры, ребра которого, как мы могли различить с устья Чиликты, покрыты хвойным лесом, а вершины - вечными снегами, и в лесной, и в альпийской флоре которого можно надеяться найти более представителей севера, чем на Сартау и Тарбагатае, которые оба не покрыты вечными снегами, а последний, кроме того, не имеет ни одного хвойного дерева». Также Г.Н. Потанин записал, что на «альпах Тарбагатая водятся медведи и сурки; последних особенно часто мы встречали на Алтуайте. В водах Кандысу водятся щуки, чебаки, гольяны и пескари, а также османы (небольшая рыба из породы сомовых)». Сурков там и вправду было много, не напрасно, значит, получил Тарбагатай своё название «Хребет сурков».
Во времена Потанина река Кызылчилик, мимо которой прошли Рерихи, пересекалась двумя дорогами: «одна из них, пикетная, идет от горного прохода Боргуссутай до китайского пикета на Черном Иртыше - Монитугатул; она, кажется, идет по восточной окраине Кызыл- чилика, подле самых гор, затем пересекает Манрак; другая от того же прохода Боргуссутай ведет чрез дефиле Исык к озеру Зайсан и на пашни, которые находятся на р. Черге. По этой последней кроме земледельцев также ездят и барантачи из Кызылчилика к северной подошве Тарбагатая. <...> Кызылчилик, по всей вероятности, всегда имел большое значение в жизни кочевых народов, обитавших в Тарбагатае и Сауры. Здесь постоянно находились кочевки влиятельнейших людей, имена которых сохранились или в истории, или в преданиях. К западу от Кызылчилика в Тарбагатае находится проход Манастынасу, т. е. проход Манаса. Мы видели этот проход с горы Алтуайт, к северу от нее. Манас - герой самой популярной поэмы у дикокаменных киргизов. По преданию последних, приводимому Чоканом Валихановым в его “Очерках Джунгарии ”, Манас прежде кочевал в равнине Зайсана и оставил свое имя в названии какого-то урочища, подобно тому, как имя того же героя осталось в наследство одной реке, текущей из хребта Иренхабирган».
Нерадивый возница, нанятый в Китайском Туркестане, не переставал доставлять неприятности рериховской экспедиции. От Кузеюня ехать пришлось дольше, чем предполагалось. В пути уже не в первый раз произошла поломка и пришлось долго ждать подмогу из села Покровского. На коротком привале старший Рерих записывает в своём дневнике: «Покатили утром до села Покровского (70 верст) по чудесной гладкой дороге. Горы отступают. Понижаются. Киргизские юрты. Любопытные всадники. Бодро бежит быстрый вороной конь красноармейца в зеленой пограничной фуражке, весело сдвинутой набекрень. Первый поселок - Рюриковский. Низкая мазанка. Видны уже белые стены и скудные сады. Здесь климат суров. Овощи не растут: хватает мороз. Но теперь уже началась летняя жара. Если бы доехать до Тополева Мыса, но наш возчик не сделает это. Так и есть. На ровном откосе разлетается вдребезги колесо у брички. Надо посылать в комендатуру в Покровское за телегой. Долго стоим у мельницы Ященко - он не дружелюбен и не дал свою телегу».
Дождавшись помощи от пограничников, перегрузив вещи из брички на подошедшую телегу, караван экспедиции двинулся дальше. «Вот и Покровское, - вновь пишет Николай Константинович. - Больше белых домиков. Выходит нам навстречу комендант. Вот и начальник стражи. Вот и помощник коменданта. Наперерыв размещают нас по своим скромным квартирам. Еще больше вопросов. Еще настоятельнее ждут поучительных ответов. Понимаете ли, хотят знать. Хотят проверить свои сведения с нашими. Рамзана, не понимая языка, замечает: "Русские хорошие люди. Душа у них хорошая". Спрашиваем, как он дознался до этого. "А по глазам видно".
Оказалось, наш пароход по Иртышу отходит сегодня ночью, а следующий лишь через три дня. Возчик нас посадил. Но на посту радуются и просят погостить у них хоть один день.
Приходят к нам вечером, до позднего часа толкуем о самых широких, о самых космических вопросах. Где же такая пограничная комендатура, где бы можно было говорить о космосе и о мировой эволюции?! Радостно. Настоятельно просят показать завтра картины и потолковать еще. На каком таком пограничном посту будут так говорить и так мыслить?!»
Утром 30 мая начатое с вечера общение продолжилось, Николай Константинович с удовольствием показал новым недолгим знакомым картины с запечатлёнными горными вершинами, с местами силы, с памятными знаками иных времён и народов. «Люблю этих зрителей без предрассудков, - думал Рерих. - Свежий глаз и смотрит свежее. Толковали о разнице понятий культуры и цивилизации. Замечательно, что русские легче многих других народов понимают это различие. И еще замечательно: это сознание долга и дисциплины».
То, что ещё случилось в этот день, Николай Константинович определил как «чудо». Их пригласили на собрание крестьян и красноармейцев. С докладом о международном положении выступил красноармеец Джембаев, вероятно исполнявший роль политрука в комендатуре. И даже Елена Ивановна, всегда предпочитавшая уединение, включилась в общую беседу и прочитала письмо об индусской философии. «В этой жажде знания - все реальное будущее и весь свет труда. <... > И мы сказали спасибо этим новым знакомым за все от них у слышанное. Надо сказать, что эти пограничные красноармейцы мыслят гораздо шире многих западных интеллигентов. Где же та узость и грубость, о которой говорили подложные отзывы?» - вновь задаёт себе вопрос Рерих.
Для приграничных же азиатских районов такие собрания были не редкость. Здесь, несмотря на встретившую Рерихов тишину, гражданская война была в самом разгаре, правда в середине 1920-х она уже носила скорее партизанский характер. Банды баев-басмачей, организованные и хорошо вооружённые, не желали уступать свои земли советской власти. Часто их поддерживало и местное население, недовольное большим продовольственным налогом в пользу советов, разрушением церквей и мечетей, требованием отказаться от привычных религиозных ценностей, да и вообще, поменять весь многовековой уклад жизни. В обязанности пограничников, помимо охраны государственной границы и отражения бесчисленных нападений банд басмачей, входила и разъяснительная работа с местным населением о преимуществах, которые давала простым людям советская власть.
Уладив все пограничные формальности, назавтра экспедиция вновь двинулась в путь, в сопровождении уже известного Джембаева, через некоторое время сердечно простившегося с путешественниками, и конных красноармейцев, проводивших их до места назначения. Впереди «45 верст до Тополева Мыса, до синего Зайсана».
Было о чём подумать в пути, о чём вспомнить. Ведь под ногами земля древнего Туркестана, или «Страна тюрков». Этот регион Центральной Азии, упоминаемый ещё ариями, объединял к началу XX века богатейшие земли, будившие воображение историков прежних времён. О стране к востоку от Асгарда, или страны ясов, ещё в XIII веке писал древний автор в скандинавской «Саге об Инглингах».
Елена Петровна Блаватская в «Тайной Доктрине» не единожды упоминала о таинственных кладах древнего Туркестана. Сообщалось там и о том, что земли, по которым только что прошёл караван Центрально-Азиатской экспедиции, - «безлюдные области в безводной стране Тарима - настоящая пустыня в сердце Туркестана», когда-то были покрыты цветущими садами, напоёнными водами древних рек. Богаты и прекрасны были города, погребённые сейчас песками великой пустыни Гоби, оставшейся позади шедшей в Россию экспедиции. Теперь лишь небольшие зеленеющие оазисы, как островки света и жизни, встречались в этом безбрежном и безжизненном море песка. И даже солнце, в других местах дарящее жизнь, здесь становится безжалостным убийцей, сжигая всё живое, что не смогло приспособиться к жизни в раскалённом песке. Но даже среди этого песчаного моря можно услышать древние легенды. Говорили, что один из таких оазисов сторожил песчаную могилу огромного древнего города с таинственными подземными ходами и огромными подземными залами. Может быть, именно там трудились древние алхимики, чья мудрость нашла пристанище в наши дни у мудрецов Хотана. Не погребена ли под только что пройденными гобийскими песками тайная мудрость древней каббалы? В том оазисе никто не живёт, и лишь искатели духовной мудрости, путешественники и буддисты посещают его. Какое множество памятников древности ещё хранит эта земля?
Владения великого Тамерлана. Не здесь ли родина великих Моголов? К этой династии принадлежал и Акбар Великий. В годы учёбы Юрия Николаевича в Кембридже им было сделано открытие о прошедших через земли Туркестана скифских племенах, чьи следы он находил и на Юге России. Земля древних кочевником манила молодого Рериха уже тогда. Позже, в статье «Великие кочевые империи Средней Азии», он писал: «Интерес к странам Средней Азии пробудился ещё в древности. Классическая древность оставила нам фрагментарные сведения о народах среднеазиатских степных областей. Древний шёлковый путь, начинавшийся у берегов Сирии, проходивший затем через Евфрат и Тигр по южному побережью Каспийского моря, по направлению на Балх и Памир и затем пересекавший пустыни Восточного Туркестана, провинцию Ганьсу и оканчивавшийся в Сианьфу, служил тем звеном, по которому проникали сведения о Китае и Средней Азии в страны Ближнего Востока и на Запад.
«География» Птолемея сохранила для нас сведения о Китае и Средней Азии, собранные около I века по Р.Х. неким Марием, родом из Тира.
КIV в. и началу V в. по Р.Х. относится путешествие китайского паломника, буддийского монаха Фа-сяня (399-415), посетившего в Индии священные места буддизма и оставившего чрезвычайно ценное описание своего путешествия. Путь его лежал через Восточный Туркестан и Памир <...>
К VII в. относится замечательное путешествие китайца-буддиста Сюань-цзана, автора ценнейшего описания всего пройденного им пути под заглавием «Записки о западных странах». Выехав из Китая в 629 г., он через Восточный Туркестан достиг берегов Иссык-Куля в Семиречье, откуда через Согдиану, или Русский Туркестан, проник в Афганистан и Индию».
Здесь родина духовного учителя Арыстан бабы и святого Хазрет-Султан-ходжа-Ахмет- Ясави, в честь которого когда-то великий Тамерлан воздвиг мечеть-мавзолей, воспетую великими поэтами. Здесь жили и творили Навои и Насафи, Фараби и Аллаяр. Здесь помнят и чтут Фаро- ги и Машраба. Здесь зажглось много звёзд среднеазиатской мысли. Здесь бьётся сердце Азии.
За горами Тарбагатая осталось песчаное море, дело рук человеческих. В исторически обозримые времена, как описывал «венецианский торговец» Марко Поло, пустыни Средней Азии не были так безжизненны. Однако монгольские походы, в результате которых разорённые города пустели, на бывших пашнях пасся скот, вытаптывавший плодородный слой почвы; а в засушливых землях разрушалась сотворённая заботливыми руками древних земледельцев оросительная система, были отчасти виной тому, что пески пошли в наступление, и зелёная земля превратилась в мертвую пустыню. Однако кое-где на окраинах туркестанских пустынь ещё можно встретить и одаривающие богатым урожаем огороды, и плодоносящие сады. Для всех участников Центрально-Азиатской экспедиции несомненным было главное - дело рук человеческих должно быть исправлено самим человеком. Начавшееся с утверждения идеи превосходства человеческого эго над этим цветущим «райским» миром разрушение может быть остановлено огненным пожеланием этим местам будущего процветания. «Да процветут пустыни!», - утвердительно звучало пространство вслед уходящему вдаль земному каравану, шедшему по потревоженной огненными вихрями революций древней земле, медленно, но всё же сворачивавшей к социализму.
Для советской историографии годы, когда по Туркестану, никем не замеченная, прошла Центрально-Азиатская экспедиция, это время борьбы с басмачами - эпицентр напряжения и открытого противостояния, подогреваемого государствами-соседями. Идти здесь было опасно, Рерихи знали об этом. «Взгорья и холмы. Пологие курганы. Седая трава и ярко-красные откосы. Аилы киргизских юрт. Недаром зовут киргизов каракиргизами, то есть чёрными. Конвоир- красноармеец рассказывает про множество случаев киргизских грабежей. Киргиз Курбанов организовал шайку из 50 вооружённых наездников. Едем мимо лощины, где недавно 22 киргиза напали и пытались арканами задушить семерых пограничников. Но те их сразу взяли в сабли и зарубили 16 человек. Дальше - у холма - четверо киргизов набросились на одного красноармейца, тот еле отбился. Недавно киргизы угнали из заимки Фёдорова 150 коней. В Чугучаке и сейчас ещё лежит тяжко раненый начальник заставы, простреленный киргизскими воровскими пулями. Крестьяне жалуются на постоянные грабежи. У нашей хозяйки угнали четыре коровы. Так трудно укротить грабителей, и пограничные красноармейцы напрягают все силы», - фиксирует в путевом дневнике художник.
Но путь, указанный Великими Учителями для творцов метаистории, проходил именно по этим землям. И крошечный пограничный пост, затерянный в предгорьях Тарбагатайского хребта, и небольшая советская комендатура стали на мгновение оплотом Сил Света, озарившись духовной мощью идущего земного каравана. И не беда, что извозчик то и дело останавливался, что-то не ладилось у него, опять поломки. За путь чуть менее 50 километров - девять остановок. «Извозчик наш совсем одурел, - отмечает Николай Константинович. - <. ..> Наконец одна телега перевернулась вверх колёсами; непонятно, как ямщик и лошади не были убиты». Юрий Николаевич с Рамзаной помогали ямщику устранять поломки, очень хотелось поскорее добраться до озера. Старшие Рерихи сохраняли спокойствие. Николай Константинович наблюдал, записывал. «После Урумчей идет полоса, также любопытная не только в художественном отношении, но и в научном и бытовом. Здесь мы касаемся области, в которой уже находятся непосредственные памятники великого переселения народов в виде курганов и многообразных погребений с каменными фигурами. В бытовом отношении отроги Тарбаготайских гор, особенно со времён революции, изобилуют разбойничьими бандами. Киргизы, земли которых тут начинаются, хотя и совершенно похожи внешне на скифов, точно силуэты с кулобской вазы, но для современности мало пригодны. Их обычаи грабежа «барантачества» затрудняют окультурение. Кроме того, в местности Черного Иртыша изобилие золота порождает бродячие скопища золотоискателей, с которыми лучше не сидеть у одного костра. Опять вы поражаетесь, насколько богат этот край и насколько мало он исследован и совершенно не использован».
Перед Зайсаном лама, указывая на возвышающийся на юго-востоке снежный хребет, произнёс: «Вот там священная наша гора Саур. С вершины ее в ясные дни видны горы Священной Страны. Под горою засыпан песком город Аюши-Хана. Можно видеть еще и стены, и храмы, и субурганы». Так встречает на пороге родной земли известие о Шамбале.
Наконец между горных хребтов на открытой высокой плоской долине показалось зеркало озера. Оно уходило широкой длинной лентой вдаль. Прибрежные склоны, по которым шла дорога, были наполнены ароматом молодых степных трав. С трёх сторон озеро сдерживаемо мощными горными хребтами: на севере - склонами Нарымского хребта и Курчумских гор, на юге - склонами Тарбагатая, Манракского хребта, Саура и Мустау. Чего только не происходило на его берегах за 60 миллионов лет, какие тайны хранило оно в своих заиленных глубинах? Говорят, что название озера произошло от монгольского слова «сайхан», что означает «красивый, прекрасный». Есть легенда, что в глубоком прошлом озеро спасло народы, жившие в этих местах, от страшного голода. Они ловили рыбу, которой, как рассказывают, здесь было огромное множество, и с тех пор называют его Нор-Зайсан и Заасингнор - «прекрасное рыбное озеро». Весной оно долго спит подо льдом, вскрываясь, как правило, лишь к концу апреля. Кунг-Хоту-Нор, или «озером колокольчиков», прозвали Зайсан монголы и китайцы за никогда не умолкающий шум прибоя: волны, ударявшиеся о его камышовые берега, наполняли тонким серебряным звоном пространство над озером. После долгого изнурительного пути по степи веяло умиротворением от этой волнующейся лёгкими гребнями водной глади с бесконечной чередой волн.
Низкие берега Зайсана, густо заросшие камышом, богаты были водоплавающей дичью. Побывавший в этих местах в 1919 году известный сибирский зоолог Сергей Дмитриевич Лавров, один из тех преданных науке типов, которые, несмотря ни на смену властей, ни на разруху и голод, продолжали вести исследования, стараясь успеть сделать как можно больше, дал описание озера в статье, опубликованной в Омске в 1922 году. Среди прочего отметил исследователь и пустынный характер прибрежной местности: «...это унылая однообразная равнина, покрытая щебнем, тальком, местами сыпучими песками или рыхлым, пачкающим обувь солонцом (пудрет). Зоологи, по-видимому, мало посещали эту местность».
В нескольких местах зеркальную гладь озера прорезали высокие мысы. На одном из них, совершенно голом, длинном и узком, не более 10-15 саженей, расположились пристань и небольшое селение в одну улицу с одноимённым названием - Тополев мыс. Длина мыса, называемого киргизами Тугул, версты три. У его основания, где ширина доходила до 100 сажен, находился посёлок побольше, отстоящий от первого версты на полторы, в нём и дома покрепче и главное достояние этих удалённых от центра России мест - почтово-телеграфная контора. Ближайший крупный населённый пункт, город Усть-Каменогорск, находился ниже по течению Иртыша. «Весь мыс сложен из крупных и мелких песков, в которых тонет нога, и потому переходы из одного посёлка в другой не особенно приятны». Дома там построены были из сырцового кирпича, под цвет окружающей почвы. В «приземистом селении с белыми мазанками» долгое время жили бок о бок русские, казахи и сарты (оседлые узбеки).
Прибывшие на Тополев мыс под вечер 31 мая усталые путники были размещены расторопными пограничниками, как пишет Н.К. Рерих: «у старухи Федоровой. <...> Пьем чай с красноармейцем. Едим творог со сметаной. <... > Приходят племянники Федоровой, бывшие красноармейцы. Интеллигентно толкуют о Китае, о Корее, о Чжан Цзо-лине. Хотят достать нам окуней и карасей из Зайсана». Зашла речь и о житье-бытье при новой власти, Николай Константинович записал в дневнике: «1 июня. Старуха Фёдорова тоже жалуется на киргизов. Всё крадут. Каждую ночь приходится сторожить стада. Но в основном жизнь налажена. Кучер Садык говорит: "Всё-то брешут в Урумчи про советское житьё. Живут себе, как и прежде жили". Солдат-красноармеец говорит про киргизов: "Приедешь к нему - он кричит: "Друг, друг", а сам норовит винтовку отнять да в тебя же стрелять. Так всю ночь приходится винтовку и не выпускать из рук"». Были и курьёзы: «Нашего гегена приняли за китайского генерала, - смеялся Рерих. - Сколько легенд будет ходить о нашем проезде».
На окнах в доме, где провели ночь путешественники, - пушистая примула (primrose), первой почуявшая весну и распустившаяся небольшими яркими красными и лиловыми цветами, и «всегдашняя герань». На по-весеннему побеленной стене, рядом с иконой Николая Чудотворца, в простом рыбацком доме увидел Николай Константинович и весточку из далёкого прошлого, из юности - «премия "Нивы": "Ломоносов показывает электрическую машину Екатерине"».
Через много лет, через много стран пронёс Николай Константинович память об известном петербургском издателе Адольфе Федоровиче Марксе и его любимом детище журнале «Нива». Журнал, основанный Марксом в 1870 году, издавался на протяжении нескольких десятилетий, вплоть до самой революции. Последние номера его вышли уже после смерти основателя, весной 1918 года. Вспомнилась Николаю Константиновичу и встреча, произошедшая в студенческие годы: «По поручению студентов мы должны были посетить известного издателя Маркса. Чрезвычайно скромный Маркс сидел в своей конторе, почти тут же у дверей, за маленьким столиком. Один из делегации, не дав себе труда рассмотреть, с кем он говорит, обратился к Марксу довольно высокомерно. Не забуду, как удивленно привстал почтенный издатель с тихим ответом: "ЯМаркс". Делегация была потрясена».
Сам журнал «Нива» был знаком всему семейству Рерихов очень хорошо, в последней четверти XIX века он прочно вошёл в культурную жизнь страны. «Ниву» выписывали и читали как в домах столичной интеллигенции, так и на далёких окраинах России. Задуманный как иллюстрированный журнал для семейного чтения, он взрослел и мудрел вместе со своими читателями, и уже к 1879 году расширил свои границы и стал изданием «литературы и современной жизни». Там печатались лучшие образцы русского слова, читатели знакомились с творчеством Державина, Крылова, Пушкина, Лермонтова, Тургенева, Гоголя, Ремезова, Достоевского, с лучшими новинками русской и зарубежной литературы. Издатель и корреспонденты журнала внимательно следили за художественной жизнью страны. Регулярно там печатались обзоры проходивших в Петербурге, Москве и заграницей художественных выставок. Постоянными были и отчёты о выставках в Императорской Академии художеств. Читатели, благодаря богатому иллюстративному материалу, знакомились с лучшими образцами зарубежной и русской живописи. Все картины обязательно сопровождались пояснениями по сюжету, написанными очень доступным языком и, конечно, информацией об авторе.
С юных лет старшие Рерихи могли помнить тот удивительный и загадочный мир, что открывался детскому взору под обложкой еженедельно выходящего прекрасно иллюстрированного номера журнала: там и готические соборы Европы, и нарядные древнерусские строения; там и рассказы о северных российских территориях и о загадочных азиатских странах; там горы Кавказа и Алтая. Была там и Индия, манящая своей красотой и необычностью. А ещё, именно там можно было узнать о народах России, об инородцах Сибири и жителях далёкой Азии и даже увидеть их образы, выполненные лучшими европейскими гравёрами с рисунков известных и малоизвестных художников. Знакомил издатель своих подписчиков с выдающимися мировыми и российскими учёными, путешественниками, исследователями, общественными деятелями и с их трудами; давались материалы по географии, естествознанию и прочим наукам. «Общественный, художественный, научно-популярный и беллетристический материал, который «Нива» давала своим читателям, был направлен к тому, чтобы содействовать умственному, нравственному и художественному просвещению русской семьи. В этом отношении самый журнал и его приложения (художественные или беллетристические) всегда составляли одно нераздельное целое, распространяя среди русских читателей в том или другом виде произведения лучших наших художников и писателей», - заметил многолетний редактор «Нивы» Р.И. Сементковский.
Для увеличения спроса на издание А.Ф. Маркс придумал множество бесплатных для годовых подписчиков журнала приложений и премий. Одно из многолетних приложений привлекало внимание дам - публикации последних моделей парижских мод с выкройками. А в качестве приобщения читателей журнала к миру прекрасного, к живописи на протяжении двадцати лет выпускались специальные художественные премии, ставшие отдельной страницей в истории популяризации русского искусства. Они представляли собой выполненные на отдельном листе большого формата репродукции картин известных российских художников, в некоторых случаях даже написанных специально по заказу журнала «Нива». Вначале издатель предлагал подписчикам яркие, красочные «олеографические картины, отпечатанные в 20 тонов настоящими масляными красками» или красочные воспроизведения акварельных работ именитых художников. Позже в качестве премии стали высылаться альбомы с десятью листами репродукций акварелей. Художественные приложения «...серьезную роль сыграли в деле развития художественного вкуса массы, - напишет в 1904 году в статье, посвящённой памяти издателя, П. Гнедич. - Я утверждаю это смело, вопреки укоренившемуся мнению, что олеографии скорее портят, чем развивают вкус. <... > Не только живописный оригинал, но и порядочная копия недоступна огромному большинству, потому что дешевле 50 100рублей никакой копии достать нельзя. В медвежьих углах и захолустьях, где скверный московский лубок является предметом роскоши, премия «Нивы» была своего рода откровением. Смешно думать, что она была предназначена издателем для кабинетов петербургских бюрократов и меценатов. Не для них она и печаталась, а для той массы, которая кроме церковной живописи не видала ничего.
Появление в глуши таких картинок, как «Бабушкин сон» и «Гусляры» К.Е. Маковского, «Зимний вечер» Клевера, «Сосновый лес» и «Березоваяроща» Шишкина, «Демон» и «Тарас Бульба» - Зичи, были своего рода эпохами. Это были оригиналы, по которым дети учились рисовать, это была школа для целого подрастающего поколения. Для нас, жителей больших городов, уже одна масса распространения таких картинок опошливала их. Мы видели через зеркальные окна во всех пивных, яичных, бакалейных лавках - этих «Гусляров» и «Бабушек». Появление их в швейцарских, дворницких, кухнях и лакейских, назойливость, с какой они лезли в глаза - совершенно убивали первое впечатление - хорошо выполненной хромолитографии и лишали их всякого значения. Но, повторяю, где-нибудь в глуши вологодских лесов, или среди донских степей, в одиноком посёлке, та же хромолитография являлась дорогою, желанною гостьей». «... роль культуртрегера в деле распространения в массе хромолитографий и олеографий, исполненная Марксом, имеет огромное значение. Альбомы, что издавал он, когда большие олеографии надоели, печатались превосходно. Стоит вспомнить копии с Репина, Лагорио, Айвазовского, Орловского и других. На этих альбомах вырастало нынешнее поколение молодежи. Если бы не эти альбомы, многим никогда бы не познакомиться с приемами и техникой известных художников. Даже самое неудачное из того, что давали эти олеографии, насколько было в художественном отношении выше того, чем до этого обладала масса!»
Конечно, как и Петру Петровичу Гнедичу, Рериху-художнику было трудно мириться с искажениями, неизбежно возникавшими при олеографическом способе печати репродукций, но, отдавший много лет педагогической работе в рисовальной школе, где учились молодые люди из самых разных слоев российского общества, Николай Константинович оценил просветительскую роль этих премий. Они запали ему в душу, и, вернувшись на родную землю, увидев на стене рыбацкой хибары картинку из далёкого прошлого, вспомнил Николай Константинович и об издателе Марксе, и о товарищах по живописному цеху, чьи работы благодаря премии разошлись по России.
Неоднократно подписчикам «Нивы» предлагались исторические картины известного живописца К.Е. Маковского, с которым А.Ф. Маркс был дружен. Н.К. Рериха с семейством Маковских тоже связывало многое. Когда он поступил в Академию художеств, брат К.Е. Маковского Владимир Егорович возглавлял там класс жанровой живописи, а позже стал ректором Высшего художественного училища при Императорской Академии художеств. Был Владимир Егорович Маковский и в числе художников, чьи картины, отправленные на выставку в американских город Сен-Луи, пропали вместе с работами В.Э. Борисова-Мусатова, М.А. Врубеля, И.Е. Репина, самого Н.К. Рериха и многих других художников. Много позже в некоторых своих очерках Николай Константинович вспоминал историю этого «разгрома русского художественного отдела на выставке в Сен-Луи в 1906 году. Прискорбны эти подробности. Коммерсант Грюнвалъд задумал устроить на выставке в Сен-Луи - первый раз в Америке - большой отдел русского искусства. Было собрано восемьсот русских картин, среди которых были вещи очень известных художников. Моих там было 75 вещей, из них "Сходятся старцы" и этюды русской старины. Грюнвалъд не сумел или не успел заплатить пошлину за какие-то проданные картины. Весь Русский отдел был арестован и назначен к принудительной продаже с торгов. Узнав о таком разгроме, русские художники заволновались. Писали в разные учреждения, обращались к русскому послу в Вашингтоне, а затем, не получив удовлетворительных ответов, обратились "на Высочайшее Имя". Во главе комиссии художников был Владимир Маковский и еще несколько академиков. На первом обращении была сделана высочайшая резолюция - "Следует помочь художникам". Но Министерство выразило недоумение о том, каким образом следует помочь художникам? Потребовалось вновь обратиться "на Высочайшее Имя", а в то время, очевидно, кто-то что-то подшепнул и произошла непонятная резолюция - "отказать ". Пока шла вся эта переписка, прилетела весть о том, что американская таможня, ничем не смущаясь, продала с аукциона весь Русский художественный отдел выставки». Так, в одночасье, страна лишилась множества прекрасных живописных работ известных русских художников. Кто знает, где сейчас находятся эти картины, живы ли?
С Сергеем Маковским, сыном К.Е. Маковского, Николай Константинович был дружен ещё с университетских лет, тот, как искусствовед и художественный критик, не раз писал о картинах Рериха даже после вынужденной эмиграции из революционной России.
Мог ли подумать старик Маркс, что почти через сорок лет в далёкой Средней Азии напомнит о нём путешественнику, известному теперь не только в России, но и во всём мире художнику, его любимое детище - журнал «Нива». А сам Николай Константинович, проходя сибирскими дорогами, ещё не раз помянет доброй мыслью своих петербургских знакомых - издателей А.Ф. Маркса и И.Д. Сытина, выпускавших не только шикарные издания для богатой публики, но и доступные широким массам, входившие в каждый дом, несущие свет просвещения и знакомящие с лучшими образцами искусства и литературы книги и журналы. «При этом оба вовсе не потакали дурным вкусам толпы, а знакомили с произведениями лучших авторов», - считал Рерих. А маленькие, невзрачные, но оказавшиеся такими необходимыми для удовлетворения исторического голода провинциальных городов книжечки биографической серии «Жизнь замечательных людей», детские и литературные издания для народа Ф.Ф. Павленкова встретятся ему не только в провинциальных библиотеках, но и на книжных полках жителей сибирской глубинки не однажды.
И то, что образ великого русского учёного, ставшего из «захолустного крестьянина светилом науки», Михайло Васильевича Ломоносова с его чудо-изобретением соседствовал в простой рыбацкой хижине с образом Николы, заступника и Чудотворца, свидетельствовало, что живо сердце народное и жаждет оно знаний и стремится к миру прекрасного.
Конец ознакомительного фрагмента
Сибирским маршрутом Центрально-Азиатской экспедиции Н.К. Рериха.
Часть 1
Содержание
Глава 1. Среднеазиатские ворота Сибири
Тарбагатай
К синему Зайсану
«Печатать вдвое больше и брать вдвое дешевле»
Тополев мыс
Глава 2. По Белому Иртышу
Судоходство в Западной Сибири
У истока Белого Иртыша (Каракас)
По благословению Кронштадтского Пастыря (Буконь)
У подножия Южного Алтая (Баты)
На путях культурного строительства
От Нарыма до Бухтармы (Мало-Красноярск, Гусиная)
Бухтарма
Бухтарминское Беловодье
Глава 3. По следам древних рудознатцев
Древние рудоискатели Сибири
«Страна кузнецов Курумчинских»
Дарханы-кузнецы
Глава 4. В горах червоного Алтая
Звездными дорогами судьбы
Иртыш, «красавец остроскулый»
Усть-Каменогорск
Тарухан «…на той речке Бешке Аблай Тайша делает город…»
Глава 5. Легенды древней степи
Дархан-Цорджин-хит
От Семи Палат к Семипалатинску
«…миру оставил бессмертное слово…»
Культурная жизнь областного города Белослюдовы Рерихи в Семипалатинске
По степным просторам
Павлодар
Глава 6. Ex Oriente Lux
Ермак Тимофеевич
«Народные университеты»
Омск
«Белая» столица
Омские будни
По Промыслу Божию
Западно-Сибирский краевой музей
Художественно-промышленный техникум
Размышления…
Приложения
1 Список источников
2 Список личных имен
3 Список географических названий
Оглавление
10.04.2021 13:49
ИСТОЧНИК: Новосибирск
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".