Русский характер (продолжение). Андрей Борцов
Васнецов. Три богатыря.
СТАНОВЛЕНИЕ РУССКОГО ХАРАКТЕРА
Менталитет народа во многом зависит от привычной среды обитания. Приведу большую цитату из книги Владимира Ларионова «Расовые и генетические аспекты этнической истории русского народа»: «Географические особенности ландшафта России — преимущественно равнинные, плоские поверхности и большие расстояния между значимыми населенными пунктами — способствовали развитию неторопливости. Русскому этносу чужда стремительность даже тогда, когда обстоятельства вынуждают действовать оперативно («Поспешай медленно!»). Наличие большого количества свободных территорий и богатые полезными ископаемыми недра избавили русских от необходимости экспансии и насильственного захвата земли.
Славяне занимались тяжелейшим трудом — подсечным земледелием, артельно корчуя под пашни лес. Но пашни истощались, и приходилось приниматься за новую расчистку посевных площадей. Естественно, частной собственности на возделанную таким образом землю и другие «средства производства» в принципе не могло быть.
Переселившись из Сибири в Европу, русы вступили в полосу непрерывных войн, которые укрепили в них общинный дух: успешно защищаться от наседавших врагов можно было, лишь сомкнувшись плечом к плечу. Возможно ли представить тогдашнего русского, дающего сородичу деньги «в рост»? Или заставляющего товарища на себя батрачить? Конечно же, нет! Поэтому «национальная доминанта» природных русаков реализуется в их отвращении к частной собственности на землю и средства производства, в их отвращении к ссудному проценту, к индивидуальной наживе. В наше время — в неприятии «рыночных» реформ. Эта доминанта включает чисто русское понятие о социальной справедливости, которое коммунисты приписали себе как теоретическое достижение. На самом же деле выработано оно было в специфических условиях возникновения русской общины».
Пресловутая широта русской души берет начало именно в огромности территорий. Причём дело даже не в огромных запасах полезных ископаемых, а в том, что русский человек без проблем «вмещает в себя» всю эту огромность — что не свойственно ни одной другой нации. Возьмите практически любую страну со сколь-либо значительной территорией и посмотрите на языковой состав ее населения. Без учета современных мигрантов, а именно историческую картину. Получается интересно: население, которое принято считать одной нацией, говорит на весьма отличающихся языках. В некоторых странах имеется более одного государственного языка. Скажем, в Канаде — английский и французский, в Китае — свой диалект чуть ли не в каждой провинции, литературный немецкий (Hochdeutsch) потому и имеет специальное название, что весьма отличается от местных диалектов, которых в Германии более десятка. Причем речь идет не о местном колорите, включающем слегка отличное произношение и некоторое количество слов, а о серьезном отличии, часто даже более сильном, чем у русского языка и украинского. Ситуация, при которой жители Петербурга, Архангельска, Астрахани и Владивостока могут (и могли всегда) общаться, не испытывая совершенно никаких лингвистических затруднений, вызывает у некоторых иностранцев чувство искреннего изумления.
Территориальный ресурс, помимо «материального», есть ресурс психологический. Это способность, расселившись на одиннадцать часовых поясов, не утратить при этом культурной общности и идентичности. Сейчас не так уж редко можно услышать заявления о вопиющей несправедливости — русским-де принадлежит слишком много природных ресурсов. Однако можно привести контрпример: когда-то давно большое и могучее племя франков завоевало огромные территории. Настолько огромные, что они попросту не поместились в их франкских мозгах, и вместо франков возникли две отдельные нации: французы и немцы.
Все просто: русские головы вполне подходят для того, чтобы вместить в себя шестую часть суши. Ни немцы, ни французы не справились бы, выпади на их долю вышеупомянутая «вопиющая несправедливость». Территории бы никуда не делись, но ни с чем не сравнимым преимуществом цельного владения не воспользовался бы никто: возникло бы штук пятнадцать Франций, переркивающихся между собой, причем частично — при помощи переводчика.
Кто-то хочет сказать, что утверждение голословное? Что ж, приведите контрпримеры. Даже Америка, которая, казалось бы, населена потомками эмигрантов одной нации, из одного места (и одной религиозной веры), позже разделилась: северянину не так легко понять техасский выговор.
Сюда же относится и часто высмеиваемая черта русского менталитета — его чрезмерная масштабность. «Зато мы делаем ракеты» и все такое. Но такой смешок идет, во-первых, от мещанского понимания «смысла жизни» («свой свечной заводик» — помните?), а во-вторых, от элементарной зависти. «Верхняя Волuа с ракетами»? Посмотрите на глобус.
Нельзя упускать из вида и климат: годовой перепад температуры даже в центральной России — 50 градусов, а не около 20, как в Европе. Суровый климат Руси позволяет заниматься сельскохозяйственными работами только 4-5 месяцев в году, в то время как в Европе сельскохозяйственный сезон длится не менее 8 месяцев.
Проживание в таких климатических условиях выработало огромную силу воли и упорство в борьбе за выживание. Обратите внимание, что жизнь в условиях значительного годового перепада температур гораздо сложнее, чем «только при жаре» или «только в снегах» — надо уметь выживать сразу в нескольких климатических условиях. Сравните сами развитие белой расы с африканцами и жителями Крайнего Севера.
Суровость и скупость природы научили русского человека быть терпеливым — народная мораль близка к стоической, хотя никогда не оформлялась в виде какого-либо философского учения. Упорная, непрерывная борьба с суровой природой породило в русских практическую направленность и рациональность ума. Русские не склонны к мечтаниям, у них есть более важные насущные дела; но если уж находится время «на помечтать», то мечты не ограничиваются «как бы мне поменьше работать и побольше заработать» — это ценности атомарного общества. Русские любят помечтать с размахом: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». В принципе, это можно при желании назвать недостатком русского характера — особенно в рыночных условиях.
«Прометеевский человек не хочет видеть сущность мира иной, чем она есть; он лишь хочет упорядочить его, использовать, овладеть им. Русский же хотел бы видеть мир иным в самой основе. … Конечной целью западной культуры является не борьба с силами земли, а состояние всеобщей безопасности, порядка и благосостояния после победного окончания борьбы. Ее цель — мещанство…». [7]
Рационализм, расчетливый и прагматичный подход к жизни не всегда помогает великороссу, так как своенравие климата порой обманывает самые скромные ожидания. Поэтому иногда русский человек предпочитает выбрать очертя голову самое что ни на есть парадоксальное решение, противопоставляя капризу природы каприз собственной отваги. Эту наклонность дразнить счастье, играть в удачу В. О. Ключевский назвал «великорусским авосем», а в терминах психологии это называется развитой интуицией. Обратите внимание, что, несмотря на «авось», русскому народу азарт как таковой не свойственен.
Необходимость владения множеством навыков для выживания породила универсальность в работе: «Мастер на все руки» — это именно русская поговорка, в той же Европе деление на крестьян и ремесленников-цеховиков шло изначально с узкой специализацией. Вероятно, влияние оказала и протяженность дорог: невозможно торговать всем, что нужно для хозяйства, подавляющее большинство изделий надо изготавливать на месте. Разнообразие требуемых навыков естественным образом породило смекалку — «голь на выдумки хитра».
Конечно, подобные условия существования породили не только похвальные качества характера, но и те, которые смело можно назвать отрицательными. Скажем, патернализм в нас проявляется слишком сильно. С другой стороны: что считать положительным, а что — отрицательным, можно решать, лишь определив, «с чьей точки зрения и в каких условиях». Та же тяга к натуральному хозяйству мешает индустриальному развитию, но зато являет все свои преимущества во время интервенции — а на Русь ходили войнами испокон веков.
Как я уже неоднократно писал в этой серии статей, против русских ведется широкомасштабная информационная война; в обсуждаемой теме национального характера также существуют свои устойчивые мифологемы. Давайте обсудим самые распространенные: лень, пьянство и «рабский менталитет».
«РУССКАЯ ЛЕНЬ»
Миф утверждает, что русские попросту ленивы. Но достаточно копнуть хотя бы один слой «вглубь», как миф рассыпается на глазах. Его главное основание: русский человек любит отдыхать, значит, он не любит работать. В таком явном виде прокол в логике очевиден: если некто любит поспать, значит ли это, что он не любит бодрствовать?
Русские — лентяи? Но в нашем климате только для того, чтобы выжить, необходимо постоянно работать. Даже деревенские молодежные посиделки неизменно совмещались с рукоделием. Образ Емели, лежащего на печи, за которого все делается само собой, «по щучьему велению» — не от лени, а от постоянного сверхнапряжения, от мечты об отдыхе, это реакция на труд от зари до зари. Кстати, покажите мне хоть одну сказку любого народа, в которой герой хотел бы работать целый день.
При этом у русских, в отличие от множества других народов, нет сказок с сюжетом «на халяву привалило богатство»; богатство в наших сказках всегда заслужено. Более того — оно не является самоценностью. Вот такой русский дурак с точки зрения европейца — он не считает богатство самым главным в жизни.
Русская работоспособность в первую очередь — аккордная, авральная. Посев, уборка урожая осуществляются в очень сжатые сроки, они не могут ждать. А после аккордной работы логично не менее аккордно отдохнуть. Именно это трудно понять европейцу, привыкшему к работе строго по расписанию.
Способны ли русские к упорному систематическому труду? Посмотрите на Новгород, где дороги из десятилетия в десятилетие, из века в век мостились десятками рядов деревянных мостовых, на русские города, каждое столетие по несколько раз выгоравшие дотла — и за пару лет отстраивавшиеся, и каждый раз строившиеся на века.
Впрочем, передаю слово социологу и мыслителю Виктору Милитареву: «Но более важным мне кажется характер трудовой этики… В основе ее лежит неприятие нашим народом власти Мамоны, обожествления денежной культуры, свойственной среднестатистическому гражданину Западной Европы и США. Когда американцы говорят — любой труд почетный, это относится к такому труду, за который платят деньги. Когда ту же фразу говорит русский, он имеет в виду, что любой труд социально полезен, а значит, может быть интересен. Шахтер добывает уголь для страны, инженер в НИИ занимается творчеством на благо Родины. Но в первую очередь трудовой энтузиазм связан с интересностью работы.
Хорошие отношения в коллективе — это значит, что, вопреки реальности (она сводится у нас к тому, что в большинстве случаев начальники наши редкие хамы, а подчиненные — лизоблюды), идеалом являются нормальные демократические отношения. Когда все — друзья или, по крайней мере, приятели, считающие, что все занимаются своим делом. Работа недалеко от дома — содержит некие тонкие, отчасти от общины, отчасти от артели, представления о ритме трудовой жизни, очень непохожем на западный.
Западная жизнь была построена на механической модели равномерного труда, от мануфактуры до конвейера. Русским она совершенно ненавистна. Община жила тяжелым трудом в страду, но зимой отдыхала или занималась промыслами.
Всюду, где у русского есть возможность готовиться к экзаменам за неделю перед сессией, он, как правило, сдает предметы на одни пятерки. И при этом, если предметы полезные и нужные, помнит их всю жизнь.
В этом содержится еще одно важное составляющее нашей трудовой этики. Мы хорошо знаем, что такое труд, любим работать, но мы также очень ценим праздность и отдых, что отсутствует в классической протестантской и католической модели. И потому, когда сейчас Запад захлестывает волна гедонизма, она оказывается плохо совместимой с традиционной этикой.
Русский человек считает, что работу надо обязательно сделать. Но если ее можно сделать за два дня, то лучше так, чтобы оставшуюся неделю отдыхать. Если ее можно сделать дома, то лучше так и поступить, приходя на работу раз в неделю для проведения планерок. Так что на нашу мораль хорошо ложится постиндустриальная модель работы, в том числе с распределенным надомным или удаленным трудом. Действительно, среднему русскому человеку невыносима мысль о каждодневном присутствии от и до. Стоит обеспечить нормальный трудовой график, и мы побеждаем своих конкурентов».
«РУССКОЕ ПЬЯНСТВО»
Этот миф устойчив и среди самих русских — мол, посмотрите на алкашей-соседей! Но, ведя разговор о характере народа, надо основываться не на исключениях, хотя и весьма заметных, а на всем народе — причем не только в современности, но и в более ранней истории (свойственно пьянство народу как таковому или же вызвано в настоящем времени какими-либо причинами).
Изначальными, первыми по времени и доминирующими в течение всего периода Древней Руси (IX–XIV вв)., являются алкогольные напитки, сырьем для которых служили березовый сок, виноград, мед. При этом виноградные вина были редки, использовались знатью или же в ритуальных целях. Хлебное вино (водка) возникла в XV-м столетии [8]
Как практически везде и во все времена, производство водки было объявлено государственной монополией. Для пополнения казны целовальникам предписывалось «питухов от царевых кабаков отнюдь не отгонять» и «кружечный сбор сдавать в цареву казну против прошлых с прибылью», то есть призывали всячески расширять сбыт водки. Проще говоря, народ спаивался специально.
Тем не менее, мы говорим все же не о «питухах», а о народе в целом. И. Г. Прыжов в работе «История кабаков в России» пишет: «Питие не было пороком, разъедающим народный организм. Оно составляло веселье, удовольствие, как это видно из слов, вложенных древнерусским граматником в уста Владимира: «Руси есть веселие пити — не может без того быти». Но прошли века, и ту же поговорку дилетанты от науки стали приводить в пример русского пьянства». Поясняю: пить на Руси принято во время веселья, праздника, но никак не в будни. Если бы алкоголь был бы повседневной нормой жизни, упоминания о веселье не было бы: каждый алкоголик знает, что пьянство — это тяжелый труд, говоря словами старого анекдота.
Да, русские пьют — и пьют немало; по способности сесть и выпить за один присест большое количество водки нам в мире мало конкурентов. Похожие легенды ходят об ирландцах, но я лично не проверял.
Однако вопрос многоплановый, и его надо рассматривать с разных сторон.
Во-первых, умение выпить столько — это, как ни крути, показатель природной крепости и здоровья. Процитирую отрывок из «Непутевых заметок о США», уже использованных в первой части.
«Как-то раз мы с моим приятелем Олегом натолкнулись на объявление в интернете о дискотеке в суперпрестижном Университете Джорджтауна… если коротко: толпы пьяных студентов валялись под/над/рядом с машинами. Пиво лилось на голову/лобовые стекла/на майки подруг и частично в глотку. Такой толпы пьяных подростков я вообще нигде не видел, даже на своем выпускном вечере. Хотя тут были далеко не подростки. Ведь в США пиво пить можно только с 21 года. Я, честно говоря, вообще слабо представляю, как так можно упиться исключительно пивом. Я бы лично столько не выпил, просто жидкости в меня столько не поместилось бы. Завидую американцам: они обладают удивительной способностью упиваться при минимальных затратах финансовых средств, я так не умею».
Я не призываю к «пить надо больше», но пить надо уметь. Помните, в «Садко» эпизод отбора желающих присоединиться? Выпить чашу зелена вина, а потом удержаться на ногах после богатырского удара. Вспомнилось: в ранней юности, читая романы Чейза и Хэмметта, я поражался умениям главных героев: зайти в бар, выпить две двойные порции виски, а затем драться, стрелять (метко) и в конце буйного дня еще и заняться любовью. Это все — после двух двойных порций без закуски! Действительно, супергерои. А потом я узнал, что порция — это вовсе не 100 грамм, а всего-навсего 20. Со льдом и содовой…
Во-вторых, если для русского человека поллитра водки является естественной порцией, это не значит, что он ее выпивает каждый день.
И наконец: по показателю потребления алкоголя в целом русские отнюдь не на первом месте. Скажем, в 2002 году, по данным сервера economist.com, на непочётном первом месте был Люксембург: в пересчете на чистый спирт — 12 литров в год. Россия же занимает в этом рейтинге 12-е место.
А по данным международной организации здравоохранения (International Health Organization) за 2004 год гран-при отдан Уганде: 19.47 литров в год (что они там пьют, я даже представить боюсь). Россия — на 19-м месте.
Теперь обратимся к истории. В 1913 году потребление алкоголя на душу населения было у нас вдвое меньше, чем в 1984 году. Более того: в ту пору по всей стране шло чисто народное движение за трезвость. Оно даже представляло опасность для государственной казны, в которой существенную роль играли водочные сборы, так что с ним начали бороться на государственном уровне. Всё то же самое: «Питухов от царевых кабаков отнюдь не отгонять»…
При советской власти ситуация с пьянством была взята под государственный контроль. Цитирую В. В. Похлебкина, который ссылается на официальный отчет делегации британских тред-юнионов, посетившей Россию и Кавказ в ноябре-декабре 1924 года.
«Первое советское правительство вскоре после октября 1917 года вообще объявило водку вне закона на время восстановления порядка в стране. Это был верный и смелый шаг. Он привёл к блестящим результатам. Уже в 1923-1924 годах специальная делегация английских тред-юнионов, инспектировавшая Россию, в своём отчете указала на то, что ни в одном из ее районов члены делегации не зарегистрировали того явления, которое было известно во всем мире как «русское повальное пьянство», и могут констатировать, что большевикам удалось создать новую психологию у рабочего класса — презрение и ненависть к пьянству… [9]
Подчеркивая изменение ситуации с водкой в стране, в связи с происшедшими в ней политическими изменениями, делегация отмечала: «Продажа спиртных напитков вроде легкого вина и пива разрешена. (…) Ни в городе, ни в клубе нет буфетов со спиртными напитками, и они употребляются обычно лишь за обедом в ресторане и дома. (…) На улице иногда можно встретить людей навеселе, но для тех, кто знает дореволюционную Россию, совершенно ясно, что пьяных на улице и в общественных местах практически не стало».
Почему потребление алкоголя возросло позже и стало катастрофически большим после т. н. перестройки, и все продолжает увеличиваться? А все просто: нет пресловутой уверенности в завтрашнем дне. То, во что пытаются превратить Россию, настолько несовместимо с русским менталитетом, что народ просто не может на все это смотреть трезвыми глазами. «Критическая масса», когда берутся уже не за стакан, а за топор, еще не достигнута, и, возможно, народ окончательно сопьется раньше — этому весьма способствует как реклама «алкогольного образа жизни», так и производство неведомо кем различных эрзацев. За одни баночные «коктейли» состава «химия + вода + спирт» надо сажать всех производителей как врагов народа — в буквальном смысле слова.
Впрочем, не будем зацикливаться на современной ситуации, в том числе и с алкоголем — до этого очередь еще дойдет.
«РАБСКОЕ СОЗНАНИЕ РУССКИХ»
Честно говоря, я не совсем понимаю, откуда растут корни этого мифа. Разве что из принципа «чем больше ложь — тем легче в нее верят».
Процитирую Александра Горянина, «Мифы о России и дух нации»: «Русский человек привык довольствоваться немногим, может жить в тяжелых условиях, для него важнее иметь средство к существованию, нежели возможность улучшить это средство. Он привык подчиняться власти и не искушен в отстаивании своих прав, зачастую ждет от власти, что она будет о нем заботиться, но сам требовать ничего не станет, жестоко страдая от несправедливости. Однако было бы ошибочно считать это рабской чертой. Подобное отношение к власти — результат горького многовекового опыта, который говорит, что смена власти гораздо чаще приводит к ухудшению, чем к улучшению, а безвластие в России — напасть пострашнее, чем вражеское нашествие. Тот факт, что русский человек не является рабом по своей сути, подтверждается его готовностью пойти на смертный бой по приказу той самой власти, которую он считает несправедливой. Как известно, народы, живущие в рабстве, не воюют за своих хозяев, а войска, набранные из рабов, разбегаются при первой возможности».
Если бы русские были терпеливым и покорным народом, то наша страна не занимала бы седьмую часть (а совсем недавно — шестую!) часть суши, а была бы приблизительно в пределах государства Ивана Калиты. При этом расширение территории шло в первую очередь вопреки центральной власти. В 1683 году дело дошло до царского указа об учреждении «крепких застав» против переселенцев, но и эта мера оказалась тщетной. Государство шло вслед за народом, всякий раз признавая свершившийся факт. «Воеводы вместо того, чтобы разорять самовольные поселения, накладывали на них государственные подати и оставляли их спокойно обрабатывать землю» [10]
Отдельную главу нашей истории составляет трехвековое сопротивление миллионов (!) старообрядцев всем попыткам заставить их перейти в официальную конфессию. Стоит вспомнить о партизанском движении, выручавшем Россию в двух Отечественных войнах. Ну и совсем наглядной иллюстрацией служит казачество с его заповедью «с Дона выдачи нет» — уникальное явление, не имеющее аналогов у других наций.
Может быть, миф вызван как раз тем, что крестьяне, устав от тягот, не поднимали бунты, а уходили на свободные территории? Не подходит: в истории России были и очень крупные народные восстания — Пугачева, Разина, Болотникова… Да и какой смысл просить «оказать милость», когда можно переселиться и зажить свободным человеком?
В набросках к неоконченным «Мыслям на дороге» А. С. Пушкин приводит слова своего дорожного попутчика — что характерно, англичанина: «Во всей России помещик, наложив оброк, оставляет на произвол своему крестьянину доставать оный, как и где он хочет. Крестьянин промышляет, чем вздумает, и уходит иногда за 2000 верст вырабатывать себе деньгу… Я не знаю во всей Европе народа, которому было бы дано более простору действовать». Впрочем, Пушкин – поэт. Но вот министр уделов Д. А. Гурьев писал в 1811 году о крестьянах: «Они занимаются всякого рода торгами во всем государстве, вступают в частные и казенные подряды, поставки и откупа, содержат заводы и фабрики, трактиры, постоялые дворы и торговые бани, имеют речные суда».
Или, может, дело в крепостничестве? Но и тут достаточно сравнить с другими странами. Так, путешествующий по Франции Жан Лабрюйер записывает следующее: «Всматриваясь в наши поля, мы видим, что они усеяны множеством каких-то диких животных, самцов и самок, со смуглым, синевато-багровым цветом кожи, перепачканных землею и совершенно сожженных солнцем… Они обладают чем-то вроде членораздельной речи, и когда кто-либо из них поднимается на ноги, у него оказывается человеческое лицо… На ночь они прячутся в свои логовища, где живут черным хлебом, водой и кореньями» [11]. За один 1715 год, пишет уже сам Тэн, от голода (не от чумы!) вымерла треть крестьянского населения Франции, — и, заметьте, это не вызвало даже бунта против помещиков. В маленькой Саксонии от голода 1772 года умерло 150 тысяч человек — и тоже обошлось без потрясений. Как раз в годы царствования нашего Петра I, можно сказать, первого русского закрепостителя, в Англии действовал Act of Settlement, по которому никто не мог поселиться в другом приходе, кроме того, где родился, под страхом «ареста и бесчестия», а для простой поездки в город крестьянину требовалось письменное разрешение. Все познается в сравнении, знаете ли…
Или же русские выглядят трусливыми в современной жизни?
Процитирую рассуждение Константина Крылова на эту тему: «В современной русской культуре существует запрет на участие в конфликтах. В любых конфликтах. Здесь неважно, прав ты или не прав: если ты с кем-то ссоришься, ты уже воспринимаешься всеми (и самим собой) как неправый, «плохой». Нельзя «связываться», нельзя ни к кем «ссориться» — опять же, неважно, ты ли первый начал ссору или на тебя напали. Ты неправ по самому факту участия в ссоре. Именно поэтому русские зачастую ведут себя как робкие люди (таковыми на самом деле не являясь). Например, классическая ситуация. В автобусе пьяненький хам пристает к трезвым гражданам, откровенно нарываясь. Однако, все втягивают головы в плечи, не желая «связываться». Потому что потом станет стыдно: ну как же это я «поддался», как же это я «связался», «опустился». Удовольствие от участие в конфликте, счастье ненавидеть — вот основа существования жизнеспособных и конкурентоспособных народов.
Разумеется, здесь тоже есть всякие нюансы.
Ну, например, английская культура одновременно всячески поощряет ненависть и участие в конфликтах, но при этом ставит жесткий запрет на все формы явного выражения ненависти. «Джентльмен всегда ведёт себя как джентльмен» — то есть: месть должна быть невидимой. Настоящий англичанин — не бретёр (как вертлявый и пустой фразцуз), а отравитель. «С улыбочкой подсыпать яду в бокал» — это достойно джентльмена. Ну, или хотя бы отпустить колкость — «ядовитое словечко». Главное — чтобы это было незаметно для окружающих. Или заметно, но формально находилось бы «в рамках приличия».
В отличие от этого, классическая французская культура (как она известна у нас) поощряет красивый конфликт — хотя бы то же самое бретёрство. «Вы наступили мне на ногу, сударь, и я требую удовлетворения!» Отсюда, кстати, и безумная популярность в России всяких «мушкетеров»: задавленные запретом на конфликтность люди дышали, как чистым воздухом, книгой, в которой восхвалялась драка ради драки, гонор ради гонора, «дерусь потому, что дерусь, потому что хожу и нарываюсь на драку» — и все это «культурно и изящно», «покачивая перьями на шляпах». По сути, «мушкетеры» были почти что порнографией для русского читателя: они всё время только и делали, что связывались — то есть совершали как раз то, что нам категорически запрещено».
Добавлю, что запрет наложен вполне понятно кем. Во-первых, он органично следует из общинности: в общине по факту все находятся в достаточно близких отношениях, и если кто-то повел себя непотребно по каким-то причинам, то ему же самому потом будет очень стыдно. Кстати говоря, во времена СССР профсоюзные и партийные «проработки» были весьма эффективны.
Во-вторых, в таком «толстовстве» ясно видно влияние интеллигенции. Честно говоря, я не исследовал этот вопрос специально, а с ходу не могу объяснить, каким образом глупость вида «Только тупое быдло с рабским менталитетом начинает возмущаться и протестовать, когда его что-то не устраивает. Тот, кто свободен и возвышен духом, сидит себе тихо и молчит в тряпочку, что бы с ним ни делали», может иметь хоть какую-то популярность. Но что взять с интеллигенции?
В-третьих, конечно, имеет значение насильственная атомизация общества, причем, наложившись на традиционную общинность, она выглядит достаточно уродливо: я вмешиваться не буду, моя хата с краю, а милицию не вызову, так как это «свой». Неприглядно, конечно, но отнюдь не является народной традицией.
Но стоит русскому человеку сбросить с себя чуждую ему интеллигентность и ощутить общинность, ситуация резко меняется.
Вы можете спросить: почему же, если у русских такие замечательные качества, положение как нынешней «эрефии», так и русских в ней оставляет желать лучшего?
Вспомним слова Германа Оберта: «В жизни у честного человека есть несколько способов сделать карьеру. Но при том же уровне интеллекта и такой же силе воли, будучи поставленной на то же место, сволочь будет располагать теми же средствами, но еще и другими, которых честный человек никогда не употребит. Поэтому у сволочи больше шансов продвинуться, и в результате этого антиотбора высшие классы общества все больше пополняются сволочью». [12] Вот прекрасная формула антиотбора в условиях плутократической демократии.
Все просто: в условиях разгула либерализма русские не выживут. И если новодворские заявляют, что в таком случае туда им и дорога, то мое мнение иное: русские могут прекрасно обойтись без либерализма и тому подобных «общечеловеческих ценностей».
“Россия — единственная страна, у которой в настоящее время есть будущность, которая может ждать, может обещать! Россия — явление, обратное жалкой нервности мелких европейских государств… ”
Ф. Ницше, «Несвоевременные размышления», 1876.
ШИРОКА СТРАНА МОЯ РОДНАЯ
Чем принципиально отличается русский этнос от других европейских в плане изначальных условий? Очевидный ответ: размерами территории. Континентальная Европа заселялась по сравнению с русскими просторами куда теснее, острова на севере Европы далеко не на всей территории были пригодны для поселения.
Так что не удивительно, что в отличие от многих этносов, живших замкнутой кровнородственной общиной, — община была у наших предков территориальной. Конечно, это не означает, что происходила значительная метисация (этот вопрос разбирался в статье «Русская кровь»), — но, тем не менее, чужеземец мог достаточно свободно поселиться на землях рода и — при своем адекватном поведении — жениться и осесть. У русских мелкие внутриплеменные образования вида кланов или тейпов отсутствовали по определению. Не было надобности. Зачем ссориться из-за каких-то там природных ресурсов, если отошел за околицу — и хоть всю жизнь паши/сей, все равно место останется. Вопрос власти как самоцель тоже не важен для русского менталитета — общинный характер описан выше. Как пример: хотя князь волен был воевать со своей дружиной, когда ему заблагорассудится, ополчать город в целом могло лишь народное вече.
Таким образом, как модно сейчас выражаться, геополитический фактор обусловил отсутствие закрытости русских родов, что и обусловило легкое объединение отдельных племен — полян, древлян, вятичей, кривичей и пр. — в единый народ. Возникло, образно говоря, единство родной земли.
Н. М. Карамзин писал: «Сии люди, на войне жестокие, оставляя в греческих владениях долговременную память ужасов ее, возвращались домой с одним своим природным добродушием. Современный историк говорит, что они не знали ни лукавства, ни злости; хранили древнюю простоту нравов, неизвестную тогдашним грекам; обходились с пленными дружелюбно и назначали всегда срок для их рабства, отдавая им на волю, или выкупить себя и возвратиться в отечество, или жить с ними в свободе и братстве. Столь единогласно хвалят летописи общее гостеприимство Славян, редкое в других землях и доныне весьма обыкновенное… Славянин, выходя из дому, оставлял дверь отворенною и пищу готовую для странника. Купцы, ремесленники охотно посещали Славян, между которыми не было для них ни воров, ни разбойников».
Что же касается экспансии на другие территории, то, как уже писалось, первопроходцы не посылались государством, а наоборот — уходили от него на вольное поселение. Когда новая территория заселялась русскими в достаточной степени, на территории появлялись и государственные служащие, граница передвигалась, и цикл повторялся…
При отсутствии армии поселенцы, даже если бы хотели, не могли быть в конфликте с местным населением, и заселение было вполне мирным процессом. Сравните с испанцами в Мексике или, что ближе к современности, к заселению Америки — как там обращались с аборигенами. Славяне же с инородцами сотрудничали, меняя у них продукты своего труда и обучая полезным навыкам.
Даже те племена, которые жили в тесном контакте с великороссами, сохраняли свою культуру — насильно их никто не «русифицировал». Скажем, до сих пор существуют карелы и вепсы. Первые вообще живут в Тверской области, в центре России, где процессы ассимиляции должны быть наиболее интенсивны. Сам факт того, что они сохранились – по европейским меркам удивителен.
ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО
Огромные территории России, удаленность друг от друга населенных пунктов, разбросанность месторождений природных ископаемых, необходимость охраны границ — все это однозначно требовало сильной государственности. Уже при Ярославе Мудром территория Руси была не меньше всей Западной Европы. Кроме того, попытки завоевать Россию, не предпринимавшиеся с завидной регулярностью разве что только с Севера, требовали расширения территорий и сильного государства для самозащиты.
Такое положение вещей и привело к своеобразной черте русского характера: с одной стороны, русский человек ценит независимость от государства — да и вообще предпочитает, чтобы оно никак в его дела не вмешивалось. При этом одновременно он хочет, чтобы государство было сильным — та самая «тяга к сильной руке», которую либералы любят представлять в виде «вековой склонности русских к рабству и повиновению».
Опять же, все легко объясняется через разные менталитеты. Если для Востока государство «находится везде» и управляет всеми сторонами жизни, а для Запада оно должно прибегать по первому воплю «о нарушении прав и свобод», то на Руси оно понимается как бы отдельно, само по себе — но одновременно и неотъемлемо от себя.
Это странно звучит с точки зрения формальной логики, но легко понятно при наличии знаний по психологии бессознательного (психика вообще не обязана следовать логике — см. хотя бы стандартное «люблю и ненавижу»). Все просто: в обыденной деятельности государство не нужно. Пахать, сеять, рыбачить, охотиться — можно и без него. У него свои задачи. Вот сидел Илья Муромец на печи тридцать лет и три года — и не требовался. Государство на Руси приобретает громадное значение именно в случая форс-мажора, в экстремальной ситуации. Когда Муромец слез с печи — никому мало не показалось. «Кто с мечом к нам придет, тот в орало и получит».
Естественно, в критической ситуации не до долгих обсуждений, не до демократии и прочих развлечений спокойной жизни. На войне — воюют, исполняя приказы. Так что обвинения русских в «склонности к тоталитаризму» имеют под собой основание. Вот только обвинители опять же не понимают, что этот тоталитаризм относится только к военному времени — и не важно, объявлена война формально или нет. Скажем, индустриализация СССР — это была именно война с состоянием страны после гражданской. Не прошла бы индустриализация — не выиграли бы Великую Отечественную.
Склонность к государственности — исторически обусловленный гражданский выбор. Не будь этого, Россию как самостоятельное государство давным-давно стерли бы с политической карты мира. Важно: государственный аппарат сам по себе страну спасти не может в принципе. Для выхода из критической ситуации требуется именно поддержка народа. Петр Первый не зря призывал русских солдат сражаться «не за Петра, но за государство, Петру врученное, а за род свой, за Отечество».
В обычной же обстановке русскому весь этот тоталитаризм глубоко до лампочки. «Строгость законов компенсируется необязательностью их исполнения», «Закон что дышло — никто не помнит, что это такое» и т. п. От этих поговорок типичного представителя Запада хватит инфаркт, а типичный представитель Востока сделает себе харакири, только бы не видеть эдакого варварства. Но это — их трудности. Не стоит русским перенимать чуждые обычаи только потому, что они кому-то не нравится по причине органической невозможности понять наш менталитет.
Если углубиться в философию, то можно сказать так: типичный «цивилизованный человек» может существовать и действовать только в условиях Порядка. Der Ordnung во всем. Русские же имеют дело с Хаосом. Это — совсем другой менталитет и психика; Хаос со стороны Порядка понять невозможно в принципе; а вот Порядок — это лишь один частный случай Хаоса… Сколько раз уже было в истории, когда враги русских трубят победу, по всем канонам и правилам одержанную практически с гарантией — и вдруг оказывается, что ситуация поворачивается на 180°. Из-за какой-то на первый взгляд мелочи, но примененной в нужное время и в нужном месте.
Разумеется, такое происходит не всегда — и часто именно потому, что вместо интуиции и смекалки пытаются применять der Ordnung; однако факт остается фактом.
Но не будем углубляться в метафизику, вернемся к истории.
СВОИ И ЧУЖИЕ
Понятно, что Русское государство создали именно русские. Профессор Ковалевский, обозревая политическую мысль XIX-го века, писал: «Государство, известное под именем Российской империи, создано русскими славянами, потомками скифов и сармат. В его созидании работали только одни русские, — а не поляки, не грузины, не финны и др. народности России. Созидательница русского государства — русская нация, а потому эта нация по всем божеским и человеческим правам должна быть господствующей нацией, держащей в государстве власть, управление и преобладания, или державной нацией. Все остальные нации, как вошедшие уже в готовое государство, как присоединенные к нему державной нацией, должны быть ей соподчиненными. … Только тот, кто слился кровью и духом с русским народом, кто боролся в его рядах за его национальные задачи и стал потомственным пайщиком великого культурного исторического наследия, имеет неоспоримое право русского гражданского равноправия».
Кстати, ничего нового в этих мыслях нет — скажем, Пестель в своей «Русской правде» четко предлагал инородцам оставлять свою прежнюю национальность за пределами России.
Продвижение по огромной территории к естественным географическим границам при низкой плотности населения привела к способности легко уживаться с другими этносами.
«Русским был чужд дух враждебности и соперничества — именно в силу их очевидного преобладания, а также в силу имевшегося у них мощного народного корня с его московским стержнем. Этот русский «корень» был столь крепок, что переваривал и царей немецких кровей, и прибалтийское чиновничество, и татарских баскаков и мурз, и свое франкоговорящее дворянство, и украинский вариант православия». [13]
Проблема в том, что государственный инстинкт часто входит в противоречие с инстинктом национализма. Интересы государства доминировали над интересами государствообразующей нации не год и не два. В советской интернациональной России русский народ имел самый низкий уровень жизни (я уже давал ранее ссылку на статью Г. И. Литвиновой «К вопросу о национальной политике»), а в «демократической» России его уровень жизни стал еще ниже. Этот процесс находится в прямой зависимости от степени интернационализации органов власти, от степени вымывания русских из управленческого аппарата государства. Все просто: в многонациональном государстве в органах власти люди разных национальностей должны находиться в той же пропорции, в какой население делится по нациям. Русских на территории РФ более 80%. Сравните это число с процентами представителей разных национальностей в органах власти.
Выдающийся идеолог русского национализма Михаил Меньшиков писал в «Письмах к русской нации»: «Пока не было расового перемешивания, не было и слишком острой расовой вражды. Заезжие евреи, китайцы, негры встречались как заморские звери, они вызывали всегда удивление и скорее симпатию, чем вражду. Пока держалась древняя исключительность и иноземцы считались иноземцами, они казались даже желанными гостями. За ними ухаживали, оказывали покровительство. В качестве временных, на короткий срок гостей иностранцы считались полезными: обмен товаров и идей до известной степени необходим. Расовая и экономическая вражда началась с тех пор, как возобладал либеральный принцип и когда двери между нациями распахнулись настежь. Теперь все видят, что миллионы евреев и китайцев совсем не то, что десяток или сотня заезжих людей этих рас, и 10 процентов негров не то, что 1 процент. Кроме экономической опасности, господствующие народы чувствуют просто физиологическую опасность покушения на чистоту своей расы, на плоть и кровь свою, понимая, что в особенностях крови все могущество народа». Сравните с современной ситуацией (и не только в России).
Главной ошибкой предков было то, что они меряли других по себе. С ростом границ на территории страны оказывались другие национальности, — которые весьма различались как по отношению к русским, так и по уровню развития. И попытка «подтянуть» менее развитые этносы до своего уровня, умноженная в XX-м веке Сталиным при попытках построить «советскую нацию», привела практически к катастрофе, наблюдаемой в современности. Периферийные этносы получили равные права с государствообразующим, но при этом отнюдь не взвалили на себя соответствующие обязанности.
Объединяться можно с более или менее родственными народами, и при этом — стоящими примерно на таком же уровне развития. Классический пример: аншлюс Австрии с Третьим Рейхом. Но русские оказались практически в кольце очевидно некомплиментарных, а то и попросту враждебных народов — и создание действительно единой общности было изначально невозможно.
Процитирую отрывки из статьи Александра Сивова «Грузия — последствия изгнания «русских оккупантов»« (газета «Дуэль»): «В СССР национальность определялась по стандартам, которые используются во Франции в племенном собаководстве. То есть национальность в СССР была чем-то вроде бирки, которую цепляют на ухо элитной корове. Во времена СССР только грузин мог быть директором завода в Грузии, а чтобы производство могло хоть как-то работать при глупом грузинском директоре, ему «сватали» толкового главного инженера, — русского или армянина. Говорю всё это с полным знанием дела — моя мать не вылезала с пусконаладки автоматики на закавказских пищевых производствах, это был ее регион….
Еще больше запутывает ситуацию менгрельский вопрос. Наиболее развитой, образованной и цивилизованной части Грузии (треть населения) является равнинная Менгрелия, на западе республики. Официально считается, что менгрелы — это грузины. Но два языка настолько удалены, что, как мне рассказывали сами менгрелы, «для менгрела легче выучить русский язык, чем грузинский». Как в советское время, так и сегодня и менгрельский язык и традиционный их алфавит вне закона…
Особенностью советской экономической системы было то, что при регламентированных ценах на большинство товаров, все то, что монопольно продавалось на рынке по свободным ценам, например, плохие грузинские цитрусовые и чай, удавалось сбывать по фантастическим ценам. Старшее поколение еще помнит, что представлял собой «грузинский чай» и те огромные деньги, которые имели торговцы апельсинами на сбыте своего низкокачественного товара»… Ситуация в Грузии сейчас, после «изгнания оккупантов», общеизвестна.
«Русские оккупанты» еще во времена СССР строили порты в Прибалтике, заводы в той же Грузии и так далее. Практически с нуля создавая на периферии экономику, медицину, образование и даже культуру (многие народности не имели даже письменности!), русские так и не смогли поднять их до своего уровня в культурном плане (это невозможно сделать искусственно). Вместо этого возникли устойчивые паразитические настроения.
Андрей Кочетов удачно сформулировал: «Сейчас же в «нацреспубликах» прижился еще более уродливый стереотип мышления: вы, русские, здесь уже не главные, вы вообще никто. Главные здесь мы. Но вы все равно нам должны по гроб жизни — как пострадавшим от вашего империализма и шовинизма. А посему все дивиденды и привилегии должны принадлежать только «титульной» нации. Таким образом, в сознании «титульных» этносов законсервировалась инфантильная модель поведения: желание жить свободно, но за счет «родителей». Пусть русские работают на наукоемком, либо наоборот, на непрестижном производстве, а престижные и высокооплачиваемые, но не требующие особых навыков места должны занимать только мы, «титульные». Пусть Москва решает наши проблемы — ведь мы же в России. Пусть выделяет нам деньги — их у нее много. Проблемы же самой Москвы нас не касаются. Как говорится, нам, татарам (чеченам, калмыкам, ингушам и пр). все равно. Ведь мы — национальная республика, малый, но гордый (в отличие от русских) народ. А малые народы надо защищать».
Все еще нагляднее, если посмотреть на историческое изменение ситуации. В 1960-ых в Чечне жило приблизительно равное число русских и чечен — где-то по 350 тыс. чел. Однако рождаемость у чечен была раза в три выше. Бывшая крепость Грозная, в XX-м веке — город, рос и развивался благодаря русским (в том числе и за счет «помощи регионам» из Москвы). Прошло 20-25 лет и дети выросли. Большинство нынешних чеченских боевиков — это ведь как раз «продукт советского производства» 1960- 70-ых годов. И всем им нужны блага современной жизни. А вот русские пенсионеры им совсем не нужны. Принципиальная разница между русскими и чеченами в том, что мы, русские, обеспечивали «производство», а чечены работали — на своих детей!..
Подобная ситуация не только в Чечне, а везде, где проводилась «интернациональная политика». Прошли десятилетия «строительства коммунизма» и «развитого социализма». Строители стали пенсионерами.
«Безусловным приоритетом в глазах типичного представителя русского супер-этноса периода расцвета СССР являлось не узконациональное (русское) благо и узконациональная же безопасность, а благо и безопасность большой Родины, и более того — всей социалистической системы. И русский человек мог, не щадя себя, и в ущерб себе, работать на благо и безопасность, скажем, «братского» кубинского народа, или — какого угодно еще, не говоря уж о «братских народах СССР», потому что для него не имело значения, кто именно будет пользоваться результатом его труда. Главное — то, что его труд идет на пользу общему делу». Можно сказать, что русский этнос опередил свое время — не пройдя стадию устойчивого национализма, сформировался как государствообразующий, имперский. Это и является самым главным недостатком русского характера — и сейчас мы должны сделать шаг назад, проработать упущенную ранее возможность становления прочной, осознающей себя нации, а уже затем строить заново отношения с окружающими этносами. На новых условиях и в новых традициях.
Не буду заниматься пересказом, приведу еще одну большую цитату из статьи Андрея Кочетова «Национализм больших и малых наций»: «Русское общество как раз и стало жертвой этого примитивизма традиционного азиатско-кавказского уклада, оказавшись не в состоянии ему противостоять. Простейший вирус запросто убивает сложный организм, а самую «навороченную», наиполезнейшую электронику с огромными возможностями можно вдребезги разбить обыкновенной кувалдой. Русские за свою историю, особенно — за последний век, сумели подняться над своей национальностью, над своим национальным эгоизмом и узконациональными интересами, и превратились в строительный материал для общества будущего, где национальные интересы стали бы вообще понятием устаревшим. «Советским народом» стали при СССР именно русские, в то время, как чечены остались чеченами, калмыки — калмыками, татары — татарами, а евреи… ну, им сам их бог велел.
Да, русские при этом очень многого лишились, причем как раз того, что сейчас помогло бы им выжить и даже сохранить свое влияние на огромных пространствах бывшего СССР. Проводившаяся все годы советской власти политика «пролетарского интернационализма» лишила русских чувства национальной самоидентификации, национальной сплочённости, национальных и даже родственных связей, разрушила вообще традиционное мировосприятие русского человека, что сейчас сказывается пагубнейшим образом. Кроме того, все эти годы целенаправленно уничтожался именно русский, славянский культурный пласт. Но, как бы то ни было, Россия — СССР за эти 80 лет достигла пика своего могущества за всю свою известную историю, а русские за это время, хорошо это или плохо, но превратились в качественно новую общность.
Но взлет суперцивилизации — СССР — был насильственно прерван, и русские, не выполнив своей миссии, оказались не в силах выжить в тех примитивных условиях «дикого рынка» и «пещерного капитализма», в которых ныне оказались благодаря стараниям победителей в «холодной войне». И потому сейчас медленно умирают. В примитивных условиях вообще могут выживать только примитивные организмы и примитивные общества.
Те, кому сейчас 30-35 лет, и кто постарше, наверняка помнят, о чем мы тогда мечтали, каким видели не такое уж отдаленное наше будущее (начало XXI века, в котором мы как раз сейчас живем). О чем писатели-фантасты писали тогда в своих произведениях, а кинорежиссеры снимали фильмы. Мы видели общество, свободное от пороков. Мы видели созидательный порыв всего человечества, направленный на освоение космического пространства, открытие новых источников энергии, раскрытие тайн вселенной, овладение новыми знаниями. И мы уж точно не предполагали, что в совсем недалеком будущем увидим такую гниль, такую мерзость и такие пороки, о существовании которых раньше и не подозревали. Мы не предполагали, что весь научно-технический прогресс сведется к бесконечному совершенствованию стиральных машин, утюгов и унитазов, а главной добродетелью «глобализированного» общества станет терпимость к извращенцам и наркоманам».
И — как иллюстрация — декларация о том, что «2006 год станет поворотным для азербайджанской диаспоры»: «Данный тезис недавно озвучил председатель Госкомитета Азербайджана по работе с азербайджанцами, проживающими за рубежом Назим Ибрагимов. (…) Одной из наиболее мощных азербайджанских диаспор является диаспора на территории России. (…) Наиболее крупные их общины находятся в Москве, Санкт-Петербурге, Волгограде, Тверской области. Азербайджанская диаспора — важный экономический фактор развития самого Азербайджана. По подсчетам руководителя Института международных экономических и политических исследований РАН Р. С. Гринберга, только денежные переводы в Азербайджан составляют 1,8-2,4 млрд. долл. США. Второй съезд азербайджанцев станет важной вехой в процессе организации диаспоры».
Я думаю, это не требует комментариев.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
В книге «Оборотная сторона зеркала» Конрад Лоренц писал: «В социальном поведении человека также заключено инстинктивное содержание, не поддающееся изменению посредством культурных воздействий. Шаблоны поведения — столь же надежные признаки родственных групп, как любые телесные черты. В последнее время биохимики показали, что химическое кодирование индивидуально приобретенной информации в цепных молекулах невозможно по временным причинам. При рождении организму задается информация о биологически “правильных’’ ситуациях и о средствах, позволяющих ему справляться с такими “ситуациями’’».
В современности в первую очередь изменился биологический состав белой расы, можно сказать, что изменился уже качественно. Белый человек отказался от естественного отбора, поставив себя в заведомо проигрышное положение. Метисация с другими этносами, так называемые политкорректность и толерантность, потакание всеразличным «меньшинствам» в ущерб здоровому большинству, превозношение эгоцентрического гедонизма как «общечеловеческой ценности» неизбежно приведет к тому, что современная ситуация в «цивилизованном обществе» либо преломится в строну белого национализма, либо белая раса в Европе и Америке окажется на положении слуги, а затем — и исчезнет вообще.
Но Европа — не Русь, у нас своя жизнь и свои задачи.
Как несколько пафосно, но верно сформулировал А. Кириллин: «Мы должны понять, что Русь — это не расхристанная византино-евразийская орда, занимающаяся бессмысленным и беспощадным самоистреблением, а викингская дружина, решительно держащая среди льдов и туманов свой трагический и великолепный путь».
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Е. Бочкова, А. Борцов, «Христианство на Руси с точки зрения соционики», М., «Доброе слово», 2004
2. Р. Перин, «Психология национализма»
3. И.А.Стернин, Улыбка в русском коммуникативном поведении // Русское и финское коммуникативное поведение. Воронеж: Изд-во ВГТУ, 2000.
4. Залевская А.А. Слово в лексиконе человека: психолингвистическое исследование. Воронеж, 1990
5. Уфимцева Н.В. Русские глазами русских / Язык — система. Язык — текст. Язык — способность. М., 1995
6. Уфимцева Н.В. Русские: опыт еще одного самопознания / Этнокультурная специфика языкового сознания. М., 1996.
7. В. Шубарт, «Европа и душа Востока».
8. В. В. Похлебкин, «История водки».
9. Россия. Официальный— Изд. ВЦСПС. М., 1925. Стр. 156.
10. А. Дуров, «Краткий очерк колонизации Сибири», Томск, 1891.
11. Цитату из Лабрюйера приводит Ипполит Тэн в своей знаменитой книге «Старый порядок», пер. с франц., СПб. 1907.
12. Г. Оберт, «Какократия».
13. В. М. Волынкина, «Влияние географических факторов на менталитет русской нации».
Анна30-12-2017 08:58:01
Господи! Во что вы превратили прекрасный сайт. Восхваление русских, русские избранные и.т.д...
Посмотрите что происходит в России? Спаивание, воровство, аборты, распад семей, добрачные отношения. Кстати, в той же "Бездуховной гейропе", как россияне выражаются, такого беспредела нет, семья и дети там имеют ценность. Только русская мать при всех может грубить ребенку, даже шлепнуть его.
Про пропаганду и поддержку войны я вообще молчу.
Что толку, если писалось, что у России будущее. Россияне его сами и разрушают своими пьянками и отношением к детям...
Татьяна Бойкова30-12-2017 09:51:01
Мне очень жаль, Анна, что у Вас такое отвращение к русским. В статье нет восхваления, но дается то, что доказано исторической наукой. Не стану с Вами здесь спорить, ни по вопросам воспитания детей, ни по другим, потому что вижу, что это бесполезно. Отчетливо видно, что вам все претит в этой стране, и песни о пьянках и всем другом соответствуют прозападному уклону.
Ну, а если не нравится сайт, так не ходите, кто же Вас заставляет. Сайтов мажущих славян и русских грязью хватает, так что у Вас большой выбор...
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".