Открытое письмо. В. Калмыкова
2 сентября 2008г.
Уважаемые господа!
С 1992 г. я, будучи внештатным сотрудником ряда периодических изданий, освещаю на их страницах разнообразные аспекты деятельности московских музеев. В это же время вышла (в соавторстве) книга “Путешествие по залам Оружейной палаты” (М.: МИРОС, 1994 г.): помимо этого, я имею и личный опыт музейной работы (была сотрудником Государственного Литературного музея, ГЦТМ им.А.А. Бахрушина, а также являюсь одним из создателей Дома-музея Б.Л. Пастернака в г. Чистополе), и считаю себя компетентной в этих вопросах. Освещение же этой деятельности в прессе мне кажется необходимым, поскольку именно в музеях, как нигде, закладывается и развивается культурная традиция как таковая - тот “фон”, без которого не существует высокая культура. Музеи в советское - да и в постсоветское - время восприняли способы существования дворянской культуры, сохранив культурный опыт, который при ином положении дел оказался бы утерянным безвозвратно.
Мое обращение к Вам вызвано тем, что вот уже десять лет длится конфликт между Государственном музеем Востока и Международным центром Рерихов в лице его руководителя г-жи Л.В. Шапошниковой. Причина конфликта - спор о том, кто и на каких основаниях должен владеть наследием Рерихов: российское государство в лице ГМВ или общественная организация МЦР? В конфликт вовлечены многие уважаемые люди, как покойные, так и ныне здравствующие, многие общественные и государственные организации. Интересно, что история эта получает несколько одностороннее освещение: так, лишь в текущем году разнообразные стороны деятельности ГМВ подверглись критике на страницах многих изданий (см. напр. газету “Вечерняя Москва” от 15 февраля с. г., “Российскую газету” от 11 февраля с. г.), а также документ под названием “Набат совести” (Международный совет Рериховских организаций, март 2000). Также в марте 2000 года на канале ТВЦ в передаче “Слушается дело: Людмила Шапошникова против Министерства культуры Российской Федерации” ГМВ был подвергнут поношению. Мартом же датируются заявление-жалоба Президента Международной лиги Защиты Культуры г-на Ф.М. Бурлацкого Пресненскому межрайонному прокурору г. Москвы г-ну Калинину о деятельности ГМВ в отношении творчества Рерихов, обращение местных городских Рериховских обществ из множества мест бывшего СССР.
Одновременность выхода всех этих публикаций и заявлений, которые, пусть и с разных сторон, но одинаково негативно освещают деятельность музея Востока, заставила меня предположить, что имеет место организованная травля, инспирированная кем-то заинтересованным. А односторонность освещения побудила меня обратиться в музей за разъяснениями. Музейная дирекция сочла возможным ознакомить меня с существом дела, и факты показались мне вопиющими. Вот почему я обращаюсь со своим открытым письмом, которое, надеюсь, поможет нашему с Вами творческому единению.
Сам С. Н. Рерих, посетив музей вскоре после открытия Кабинета, остался доволен экспозицией. Надо сказать, что еще раньше, в 1974 году была С. Н. Рерихом сформирована передвижная выставка работ его отца и собственных. Выставка имела назначение быть показанной в городах СССР и знакомить всех желающих с творчеством обоих художников. Экспозиция состояла из 282 живописных полотен, объездила многие города СССР, за несколько лет ее увидели около миллиона человек в разных уголках страны.
После открытия Кабинета в музее начали собираться не только поклонники рериховского творчества со всей страны, но и профессиональные ученые-рериховеды. Тогда возникла мысль о единой комиссии по наследию Н.К. Рериха при ГМВ на базе мемориального кабинета, которая и была создана в 1984 году (приказ Министерства культуры СССР № 191 от 06.05. был подписан позже, в 1986 г.). Почетным председателем Комиссии был избран С.Н. Рерих. Возглавил Комиссию вице-президент Академии художеств СССР В.С. Кеменов. Членом комиссии был и самый известный рериховод и друг семьи Рерихов П.Ф. Беликов (из Эстонии), переписывавшийся еще с Н.К. Рерихом. Он был в тесном контакте с О.В. Румянцевой, о чем говорит их переписка с 1979 г. по 1982 г. (год его ухода из жизни), всего 35 писем, в которых он выражает полное согласие с всеми шагами, которые предпринимала Ольга Владимировна в процессе становления мемориального кабинета.
Годы, прошедшие с открытия мемориального кабинета Н.К. Рериха, музей вел активную экспозиционную и научно-просветительскую работу по творчеству Н.К. и С.Н. Рерихов. Об этом говорит перечень выставок, изданий, конференций.
Когда мемориальный кабинет Н.К. Рериха при музее Востока только открылся, сразу же стало понятно, что он являет собой как бы “музей в музее”. Решено было разрабатывать концепцию музея Н.К. Рериха как филиала ГМВ - филиала и потому, что основой его должен был стать дар г-жи Кэмпбелл-Стиббе музею Востока, и потому, что связь Н.К. Рериха и его семьи с Востоком неоспорима. Недаром ведь и постоянная экспозиция музея сегодня символически повторяет путь рериховской экспедиции по Азии - сначала Индия, потом Центральная Азия - Тибет, Монголия, Бурятия. Святослав Николаевич приветствовал все музейные начинания, участвуя во всех научных конференциях в музее и во многих заседаниях комиссии по наследию в каждый свой приезд. На последнем заседании комиссии с его участием в мае 1987 г. обсуждался вопрос о создании при ГМВ рериховского филиала (имеется протокол этого заседания). На последнем подготовительном этапе (уже на уровне Совета Министров СССР) в Индию, в Бангалор, Совет Министров СССР отправил представительницу Комиссии по наследию профессора ИСАА при МГУ Н.М. Сазанову (беседа с С.Н. Рерихом была записана и заверена советским консулом в г. Мадрасе). Согласно Проекту постановления Совета Министров, Центр-музей Н. К. Рериха, филиал ГМВ, имел двойной статус - государственной и общественной организации. Собственно музейная часть, т.е. хранение и сохранность, экспонирование, изучение и реставрация картин, была государственной задачей, а в общественную входили бы: Институт объединенных искусств, детские секции, клуб любителей Рериха, Московское Рериховское общество, Международная Ассоциация “Мир через культуру”, два научных центра (традиционной восточной медицины и философии), музыкальный клуб, который носил бы имя Елены Ивановны Рерих. Для этой цели государственно-общественной организации было предложено здание на ул. Неглинной, д. 14-8 тыс. кв. м. Согласно неоднократным просьбам С. Н. Рериха, единственного наследника своего брата Юрия, квартира Ю. Н. Рериха со всеми художественными ценностями должна была стать квартирой-музеем в качестве отдела создаваемого большого музея Н. Рериха.
Все переменилось в один миг, когда вдруг было принято совершенно иное постановление - о создании Советского фонда Рериха (СФР) и общественного музея при нем. Однако, поскольку речь изначально шла о совершенно другой организации, то все переговоры о передаче музею Востока здания на ул. Неглинной, 14 были прекращены, как и снялся сам собой вопрос о квартире Ю.Н. Рериха, так как С.Н. Рерих просил именно государственной организации передать все культурно-художественные ценности, оставшиеся после ухода из жизни его брата. А СФР со временем было обещано Моссоветом здание по ул. Маркса-Энгельса (ныне Малый Знаменский переулок), д. 3/5, так называемая усадьба Лопухиных, с условием проведения в нем реставрации.
12 ноября 1989 года Святослав Николаевич Рерих поздравил членов правления с созданием СФР (кстати, правление, сформированное Л.В. Шапошниковой, не включило в свой состав почти никого из комиссии по наследию семьи Рерихов), пожелал фонду всяческих успехов, при этом Л.В. Шапошникова оговорила приоритетное право Фонда “самостоятельно решать вопросы об издании, переиздании, комментировании, экспертизе, экспонировании и ином публичном использовании данного наследия, включая символику Рериховского движения, письма и другие архивные материалы”, что сразу вызвало недоумение авторитетных юристов. Здесь же С.Н. Рерих заметил: “Естественно, что это мое решение не распространяется на ту часть наследия, которая в законном порядке была передана моими родителями, моим братом или мною другим организациям или гражданам”. Своими доверенными лицами в бюро правления СФР С.Н. Рерих назначил рериховедов Ростислава Борисовича Рыбакова и Людмилу Васильевну Шапошникову. При этом им было оговорено некоторое условие: передав представителям СФР — г-же Шапошниковой и г-ну С.Ю. Житеневу (тогда Генеральному секретарю СФР) прах родителей, он взял с них обещание о захоронении праха в Москве на основе православного обряда, и об установлении на месте захоронения рериховского мемориала.
Тогда же, а именно 20 ноября 1989 года, С.Н. Рерих в последний раз побывал в мемориальном кабинете Н.К. Рериха в ГМВ (магнитофонная запись беседы, при которой присутствовало более 20 человек, хранится в Кабинете). С. Н. Рерих сказал тогда, отвечая на вопросы о судьбе выставки (тех самых 282 работ своих и отца), такие знаменательные слова: “Она будет показана здесь, она будет показана, может быть, где-нибудь поблизости и затем постепенно, постепенно работы эти, я думаю, перейдут в собственность музея... Кроме одной-двух картин, которые будут изъяты и посланы в Индию...Мы ценим ваше отношение, ваши добрые слова. Я уверен, что они останутся в достойных руках и будут нести свои добрые пожелания всем тем, кто их у видит... Выделим несколько вещей, которые перейдут в Индию и, затем, остальные могут найти пристанище здесь, у вас...Я думаю, что экспозиция развернута удачно. Я уверен, она принесет много радости всем людям, которые смогут ее увидеть. Экспозицию, как мы знаем, трудно развертывать в большом масштабе. Но, в данном случае, я должен отдать справедливость всем тем, кто в этом участвовал, что они прекрасно справились с этой задачей и представили нам прекрасную экспозицию. Будем надеяться, что может быть еще какие-то новые вещи пополнят это собрание. Но уже и так здесь довольно много материала. Спасибо вам всем за то, что вы с таким интересом следили за этим, помогали этому делу и желаю Вам всего светлого и радостного, удачи в жизни”. Последние слова С. Н. Рериха в большой записи его визита обращены к заведующей мемориальным кабинетом Рериха Ольге Владимировне Румянцевой: “Спасибо, дорогая моя”.
В те же дни Советский фонд Рериха был организован и начал работать. Проработав, однако, совсем недолго, он обнаружил внутренний раскол, свидетельство чему - Протокол Ревизионной комиссии СФР № 14 от 15 мая 1991 г., в котором члены ревизионной комиссии - сами же члены СФР - выявили, что переданное С.Н. Рерихом Фонду наследие принято с грубейшими нарушениями порядка, а значит, законодательства, тем самым затрудняется контакт наследия с русским народом - а ведь именно народу, в конечном счете, считали принадлежащим свое искусство и Н.К. Рерих, и С.Н. Рерих; что прах Н.К. и Е.И. Рерих не захоронен; что наследием распоряжается единолично и авторитарно г-жа Л.В. Шапошникова; что в Фонде имеет быть элементарная “текучка кадров”, недопустимая при музейном хранении и при подлинно научной работе.
К тому моменту, когда протокол ревизионной комиссии был вынесен на рассмотрение Ученого совета по наследию семьи Рерихов (совет состоялся 20 июля 1991 г.), от руководства СФР отказались и г-н Р.Б. Рыбаков, и г-н С.Ю. Житенев. Это сделало невозможным осуществить пожелания С.Н. Рериха, доверившего ведение дел, как мы помним, своим представителям - г-же Шапошниковой, г-ну Рыбакову и г-ну Житеневу.
26 июля 1991 г. в газете “Московский художник” (№ 26) вышло интервью с председателем ревизионной комиссии СФР г-жой А. Юферовой под названием “Фонд Рерихов или Шапошниковой?”. Одним из грубейших этических нарушений А. Юферова считала нарушение воли Святослава Николаевича Рериха.
Еще раз обратим внимание на то, о чем писал С.Н. Рерих: “В целях обеспечения научного, демократического и всестороннего подхода к решению Фондом всех вопросов, связанных с изданием и другим использованием наследия семьи Рерихов, я рекомендую Бюро Правления Фонда сформировать группу экспертов в составе пяти человек, включив в нее вышеуказанных доверенных лиц”. Никакой подобной группы создано не было, а часть архива Рерихов, привезенного из Индии, хранилась на квартире у г-жи Л.В. Шапошниковой.
Летом 1991 г. г-жа Л.В. Шапошникова летит в Швейцарию к г-же К. Кэмпбелл-Стиббе и рассказывает дарительнице, что в музее Востока картины плохо вывешены, образ Н.К. Рериха искажается, мемориальный9 кабинет закрыт, а его философское наследие не только не пропагандируется, но и не принимается. Г-жа К. Кэмпбелл-Стиббе должна была, по мысли г-жи Шапошниковой, отозвать свой дар из музея и передарить его СФР. То же самое г-жа Шапошникова сообщила и С.Н. Рериху.
Вернувшись в Россию, г-жа Л.В. Шапошникова выяснила, что происходящими в СФР делами после знакомства с представленными ревизионной комиссией документами заинтересовались Прокуратура СССР и ОБХСС. Но тут кстати прекратил свое существование СССР, а вместе с ним, как советская организация, умер естественной и безболезненной смертью Советский фонд Рериха. 17 декабря 1991 г. образовался Международный центр Рериха, который объявил о своем правопреемстве от СФР. Но поскольку учредители СФР - организации и частные лица - не участвовали в ликвидации СФР, не была создана ликвидационная комиссия, не было проведено общее собрание членов СФР, необходимого по уставу самого СФР для каких-либо реорганизаций, МЦР не являлся правопреемником СФР, о чем заявило Управление по делам общественных и религиозных объединений 17.02.92 г. (док. № 11-557/0).
Невозможность считать МЦР правопреемником СФР подтвердило и Министерство юстиции распоряжением № 23/16-01 от 01 февраля 1993 г. за подписью Заместителя министра г-на Г.Г. Черемных.
30 января 1993 г. в Бангалоре умер Святослав Николаевич Рерих. Он завещал похоронить себя в Петербурге.
Но... появившаяся на похоронах г-жа Л.В. Шапошникова воспрепятствовала поездке вдовы художника г-же Девике Рани Рерих в Россию. Г-жой Шапошниковой была произнесена следующая, адресованная вдове, фраза: “Если ты поедешь в Россию, то обратно вернешься в гробу”. Более того - по свидетельству воспитанницы и секретаря Рерихов г-жи Мери Джойс Пунача в письме г-ну Р.Б.Рыбакову - “ее поведение в то время, когда Святослав находился на смертном одре, было в высшей степени вызывающим. Я, - пишет далее г-жа Мэри Джойс Пунача, - ждала, что она выступит и скажет хоть несколько слов на русском языке, но она не прореагировала и фактически стремилась осмотреть мастерскую и упаковать вещи”. Чуть выше она пишет: “мадам думает сейчас отозвать назад все вещи и открыть большой центр в Индии, ибо она потеряла все надежды, связывавшиеся с Людмилой”.
В июне 1993 г. г-жа Девика Рани Рерих обратилась к Президенту России Б.Н. Ельцину с телеграммой, в которой были такие слова: “Прошу Вас взять под Вашу личную защиту все наследие, переданное российскому народу моим покойным мужем Святославом Николаевичем Рерихом, и передать это наследие полностью под контроль государства, желательно в лице Министерства культуры Вашей страны.
Я в высшей степени недовольна г-жой Людмилой Шапошниковой, которая была чрезвычайно груба со мной в то время, когда мой муж находился на смертном одре. Однако, наследие семьи Рерихов принадлежит не г-же Шапошниковой, а народу великой России”. Далее, 3 октября 1993 г. вдова Рериха вновь обращается к Президенту России, прося его рассматривать дело о наследии Рерихов “как исключительно срочное и серьезное”. В тот момент г-жа Девика Рани Рерих была готова отозвать все наследие Рерихов в Индию, назвав поступки г-жи Л.В. Шапошниковой “безобразием”. Г-жу Шапошникову вдова художника прямо обвинила в том, что последняя воля г-на С.Н. Рериха - захоронить его в Петербурге - не была исполнена .
Отклики на выступление вдовы С.Н. Рериха были весьма странными. Саму г-жу Девику Рани Рерих объявили - видимо, с легкой руки г-жи Шапошниковой - пребывающей в прострации и неспособной посылать телеграммы. Г-жа Мэри Джойс Пунача получила репутацию воровки, незаконно присвоившей наследство после смерти Девики Рани Рерих, хотя она предъявила три (!) завещания, сделанных Девикой в Бангалоре, в Дели и в Швейцарии. В настоящее время все обвинения г-жи Мэри Джойс Пунача, связанные с наследством, сняты индийским судом. А мадам Девика Рани Рерих продемонстрировала свою полную дееспособность уже своим сорокаминутным выступлением после похорон мужа — в нем была повторена история с захоронением С. Н. Рериха не в Петерберге из-за г-жи Шапошниковой, и заявлено о недоверии к ней.
Тем временем и г-жа К. Кэмпбелл-Стиббе круто поменяла свое отношение к г-же Шапошниковой, которая позволила себе неуважительно отозваться о ней при ее друзьях. Г-жу Шапошникову попросту выгнали из дома, а г-жа Кэмпбелл 3 декабря 1993 г. писала хранителю мемориального Кабинета в музее Востока О.В.Румянцевой: “Не думаете ли Вы, что есть способ защитить рериховские материалы, которые Шапошникова привезла из Индии??? Мы (имеется в виду г-жа К.Кэмпбелл-Стиббе и ее сотрудница г-жа Ингеборг Фричи) понимаем, что они не защищены достаточно хорошо”.
Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 ноября 1993 г. (№ 1121) был создан Государственный музей Н.К. Рериха как филиал Государственного музея Востока. Филиалу было предложено разместиться в усадьбе Лопухиных (ул. Маркса-Энгельса, Ныне Мал. Знаменский пер., 3/5) и предоставить место для МЦР - служебный флигель здания, в котором он тогда и размещался. То, что, как мы помним, МЦР уже претендовал к тому времени на основное здание усадьбы, было признано незаконным еще ранее, о чем сообщает письмо Заместителя Председателя Совета Министров правительства РФ А.Чубайса Президенту РФ Б.Н.Ельцину (от 25 мая 1993 г., № 1214 п-П5): поскольку усадьба является федеральной собственностью, а договор аренды МЦР заключил с исполкомом Моссовета, который попросту распорядился тем, что ему не принадлежит, договор аренды недействителен. Постановление Правительства Москвы № 198 от 9 марта 1994 г. “Об Использовании памятника архитектуры XVII-XIX вв. “Усадьба Лопухиных” по адресу: Мал. Знаменский пер., д. 3/5 (бывшая ул.Маркса-Энгельса)” также гласит о передаче здания музею Востока для создания Музея Н.К. Рериха. Таким образом, музею и Центру было предложено мирно сосуществовать и делать общее дело. Деньги на реставрацию были выделены отдельной строкой в бюджете. Однако Шапошникова выставила пикеты, не допустившие к зданию строителей-реставраторов.
Музей Востока был готов выполнить распоряжение Правительства РФ и Правительства Москвы и обратился к Председателю Госкомимущества А.Б. Чубайсу и мэру Москвы Ю.М. Лужкову с просьбой передать “Усадьбу Лопухиных” в оперативное управление ГМВ. Однако Госкомимущество приостановило передачу усадьбы музею, поскольку МЦР обжаловал Постановление совета Министров Правительства РФ в судебном порядке.
Началась судебная эпопея. Из пяти судебных процессов три были выиграны ГМВ, в том числе последний суд не уровне Президиума Высшего Арбитражного суда, который принял окончательное решение -отказать МЦР в иске. Суть дела в том, что усадьба Лопухиных является федеральной, не городской собственностью, а посему распоряжаться ею Мосгорисполком не имел полномочий, тем более сдавать в аренду на 49 лет! Государственный музей Востока честно ждал решения суда, а Шапошникова тем временем занимала этаж за этажом путем элементарного... захвата здания.
Итак, прав на недвижимое имущество, т.е. на здание Усадьбы Лопухиных, у МЦР нет, хотя МЦР по си поры пребывает в здании и не оказывает желания освобождать его для музея Востока - для Музея Н. Рериха - филиала ГМВ.
Напомню, что МЦР претендует, главным образом, на владение картинами, личными вещами и архивом семьи Рерихов. Все наследие Рерихов можно условно классифицировать по следующим пунктам:
а) предметы, подаренные музею Востока г-жой К. Кэмпбелл-Стиббе и хранящиеся в Государственном музее Востока (в мемориальном Кабинете И. К. Рериха, в постоянной экспозиции и в запаснике музея);
б) 282 живописных полотна кисти Н.К. и С. Н. Рерихов, составлявшие передвижную выставку Рерихов, которая с 1974 года была показана во многих городах СССР, хранящиеся с 1984 года в ГМВ и частично выставленные в постоянной экспозиции и Кабинете Рериха;
в) предметы, подаренные лично С. Н. Рерихом Советскому фонду Рериха;
г) предметы, вывезенные г-жой Л.В. Шапошниковой из Индии после кончины С. Н. Рериха.
Подарки, сделанные самим С. Н. Рерихом СФР, вместе с предметами, вывезенными г-жой Л. В. Шапошниковой из Индии после кончины г-на С. Н. Рериха, составили экспозицию общественного музея Н. К. Рериха при Международном Центре Рериха. Однако в связи с тем, что МЦР не является правопреемником СФР, подаренное С. Н. Рерихом существует в МЦР на непонятных основаниях. Строго говоря, МЦР и г-жа Шапошникова могут претендовать лишь на вещи, вывезенные г-жой Шапошниковой из Индии тогда, когда г-н С. Н. Рерих умирал, а г-жа Шапошникова вместо прощания занималась упаковкой.
Главный же камень преткновения - картины с передвижной выставки. В Москве эти картины находятся с 1974 г. и состояли, по распоряжению Министерства культуры, на учете ВПХО им. Вучетича. В музее они хранятся, без всякого противоречия с желаниями С. Н. Рериха, частично с 1980 г., частично с 1984 г. СФР организовался, как мы помним, в 1989 г. и уже по этой причине не являлся ни владельцем, ни временным хранителем полотен. Поэтому особенно странно звучит утверждение о том, что ГМВ... украл картины у МЦР. В мае 1989 г. (30.05.89 г.) Приказом Министерства культуры СССР состоялась официальная передача картин из ВПХО им. Вучетича уже в музейное хранение.
Приказом № 633 от 13.09.99 г. Министра культуры РФ г-ном В.Ф. Егоровым была подтверждена правомерность включения 282 картин Рерихов в состав государственной части Музейного фонда Российской Федерации в 1993г., т.е. сразу после смерти г-на С.Н. Рериха. Какие-либо юридические документы, в которых высказывалось бы нежелание г-на С.Н. Рериха при жизни хранить наследие семьи Рерихов в ГМВ, отсутствуют.
Более того: последний приезд С.Н. Рериха в Москву состоялся в ноябре 1989 г., т.е. спустя пять месяцев после передачи картин из ВПХО им. Вучетича в ГМВ. 12 ноября 1989 г. С.Н. Рерих поздравил СФР с Днем рождения, а 20 ноября, через восемь дней после этого, побывав в музейном мемориальном Кабинете, г-н С.Н. Рерих выразил удовлетворение работой Кабинета и условиями хранения картин, сказал, что полотна понемногу должны стекаться на хранение в музей. Слова г-на С.Н. Рериха я уже цитировала.
То, что МЦР не является правопреемником СФР и, соответственно, не имеет права владеть собственностью скончавшегося фонда, подтверждено юридически. Об этом гласит распоряжение Министерства юстиции РФ № 23/16-01 от 01.11.93 г., которым не подтверждается та часть Устава МЦР, где как раз говорится о его правопреемстве СФР. СФР как бывшая советская организация перестала существовать, и все ее имущество, согласно закону, стало собственностью государства. А в документе г-на С.Н. Рериха относительно этих полотен сказано, что они адресуются СФР, которого больше нет и правопреемником которого МЦР не является.
Итак, 282, а не 288, как указывается в публикациях и в документе под названием “Набат совести”, картины Рерихов не могут быть переданы МЦР по следующим причинам, каждая из которых в отдельности -самодостаточна:
1. МЦР не является правопреемником СФР;
2. На момент написания “дарственной” обязательным условием было поставлено захоронение Н. К. Рериха и Е.И. Рерих в России, что не было выполнено в течение нескольких лет. В настоящее время захоронение сделано в полном противоречии с православным обрядом - не на кладбище, а перед зданием МЦР — как горестно шутят “на клумбе”.
3. С. Н. Рерих хотел, чтобы наследием Рерихов распоряжались, помимо г-жи Шапошниковой, еще г-да Р. Б. Рыбаков и С. Ю. Житенев, при этом г-н Р. Б. Рыбаков отказался от сотрудничества с г-жой Шапошниковой, как и С.Ю. Житенев. Как писал в своем заявлении об уходе из правления Р.Б. Рыбаков “по нравственным причинам”.
4. Г-н С. Н. Рерих хотел также, чтобы для распоряжения наследием в СФР было создано правление из 5 человек, в которое обязательно должны были войти его доверенные лица Р. Б. Рыбаков и С. Ю. Житенев, что также не было выполнено. Далее. Лично у меня есть существенные основания предполагать, что так называемая “дарственная” СФР была написана г-ном С. Н. Рерихом в результате психологического давления, оказанного на него со стороны г-жи Л. В. Шапошниковой. Чуть позже я поясню сказанное. Ведь в свой последний приезд он так и не смог проконсультироваться с человеком, который первым в СССР получил - для Государственного музея Востока -рериховскую коллекцию в 1974 - 1977 гг., т.е. с г-ном Г. П. Поповым. Напомню, что “дарственная” была написана через некоторое время после последнего визита г-на С. Н. Рериха в Москву, а именно тогда, когда г-жа Л. В. Шапошникова приехала в Бангалор и рассказала г-ну С. Н. Рериху, что картины в ГМВ не экспонируются, мемориальный Кабинет закрыт, что ГМВ профанирует философию Рерихов, а это являлось ложью.
Именно потому, что МЦР не является правопреемником СФР, ГМВ после смерти г-на С. Н. Рериха и поставил полотна, бывшие в музее на временном хранении, на постоянный учет, поскольку со смертью владельца они оказались бесхозными.
Между прочим, г-жа Шапошникова делала все возможное, чтобы г-н С.Н. Рерих не попал в свой последний приезд в музей Востока - он настоял на своем визите в музей через две недели после приезда в Москву. Эти слишком явные усилия и дают мне право подозревать, что г-н С.Н. Рерих принял свое решение о передаче наследия СФР не вполне добровольно.
Его поселили на правительственной даче на Воробьевых горах, попасть к нему можно было лишь по пропуску, выписанному г-жой Л.В. Шапошниковой. Когда его навестила с официальным визитом группа из Министерства культуры во главе с г-ном Н. Губенко, Святослав Николаевич обратился к г-ну Г.П. Попову, тогда начальнику управления ИЗО - тому самому Г.П. Попову, который в 70-е годы был директором ГМВ и привез в музей дар г-жи К. Кэмпбелл-Стиббе. “Мне необходимо с вами поговорить, только не в этой суете”, - сказал Святослав Николаевич. “Где? Когда?” - спросил Генрих Павлович. - “Завтра, и если можно -утром, в одиннадцать часов”. Приехав “завтра”, на встречу с г-ном С.Н. Рерихом, г-н Г.П. Попов выяснил, что в пропуске (который выписывала только Шапошникова) ему отказано. Встреча не состоялась.
Мы не знаем, что именно было сказано г-ну С. Н. Рериху относительно причины этой “невстречи”. Однако вполне вероятно, что было сказано нечто нелицеприятное - иначе почему г-н С. Н. Рерих не выказал в дальнейшем, при возможности, свое удивление?
Телефон г-на С. Н. Рериха держался в тайне, и лишь случайно номер узнала Генриетта Михайловна Беляева, друг и постоянная переводчица Рерихов и г-жи К. Кэмпбелл-Стиббе. Трубку взяла г-жа Мэри Джойс Пунача - это была вторая счастливая случайность, ведь телефон охраняли доверенные люди г-жи Шапошниковой. “Как, вы в Москве? - удивлению г-жи Мэри Джойс Пунача не было предела. - Мы просили в телеграмме, чтобы нашей сопровождающей были именно вы, но нам ответили, что вы вышли замуж и уехали навсегда из Москвы”. Настал черед удивляться г-же Г. М. Беляевой — ведь все это было чистой выдумкой.
Но Святослав Николаевич Рерих все же настоял тогда, в ноябре 1989 г., в свой последний визит в Москву, в Россию, на встрече в мемориальном Кабинете Н. К. Рериха в музее Востока.
Наш рассказ вернулся к началу - к тому самому ноябрю 1989 г., когда образовался СФР и обозначился конфликт между ним и музеем Востока, а г-н С.Н. Рерих поздравил СФР с образованием и выразил пожелание, чтобы семейные ценности понемногу собирались в музее Востока. В конфликт оказались втянуты и Президенты России, сначала г-н Б.Н. Ельцин, а затем и г-н В.В. Путин, и Председатель Правительства РФ, и мэр Москвы, и многие другие официальные и частные лица - те, кому просто дорого наследие Рерихов. Вдохновителем конфликта была и остается поныне г-жа Л.В. Шапошникова.
Перед г-ном С.Н. Рерихом за нее ручался г-н Р.Б. Рыбаков - давний друг Святослава Николаевича, директор Института Востоковедения РАН.
Зная организационные способности г-жи Л. В. Шапошниковой (в них и у нас нет никакого сомнения: чтобы инспирировать такую масштабную травлю музея Востока, нужно иметь массу энергии!), которая, к тому же, ушла на пенсию и могла посвятить созданию музея Н. К. Рериха все свое время, г-н Р. Б. Рыбаков настоял на ее кандидатуре перед г-ном С. Н. Рерихом (который, по рассказу самого Ростислава Борисовича, очень в этом сомневался).
Потом ему пришлось просить за это прощения... А когда г-жа Шапошникова вывозила - еще при жизни, заметим, Святослава Николаевича, - из Индии архив и картины Рерихов, Святослав Николаевич сказал: видел во сне своего отца голым...
Все то, о чем я пишу, имеет под собой документальную основу: здесь нет ни одного слова, за которым не стоял бы документ или свидетельство очевидцев. Нет в живых ни г-на С.Н. Рериха, ни его вдовы, умерла и г-жа К. Кэмпбелл-Стиббе, но живы и готовы рассказать правду другие участники событий.
А правда состоит в том, что наследие Рерихов должно, по желанию самих художников, принадлежать русскому народу. Народу - а не “общественной организации”, которая по статусу вольна распоряжаться своим имуществом как ей угодно, т.е. дарить и продавать его. Естественной формой знакомства всех, кто интересуется наследием Рерихов, с их творчеством, является государственный музей. В руках г-жи Л. В. Шапошниковой наследие Рерихов служит не их глубоко человечной идее - “Мир через культуру”, а чисто сектантскому пониманию рериховского мировоззрения.
Правда также и в том, что наследие Рерихов, будучи не государственной, а общественной собственностью, действительно подвергнется реальной опасности. И если чей-то “набат совести” и гудит по поводу того, что оно-де в опасности от того, что хранится в государственном музее, - то это уже не набат, а, по выражению Козьмы Пруткова, - фонтан. Фонтаны же рекомендуется хоть иногда закрывать. Надо же давать отдохнуть и фонтанам.
С уважением, В. Калмыкова
Выделение курсивом и жирным курсивом от редакции портала.
Александр03-02-2014 11:41:01
Уважаемые авторы и читатели "Адаманта"!
Темой рериховедения и "РД" я занялся (по случаю)сравнительно недавно, лет пять тому назад. Поэтому не "держу" ни одну из сторон и претендую на объективность. Тогда, пять лет назад, я и узнал о неблагополучии вокруг МЦР. Долго не мог разобраться, кто прав, а кто "виноват" в ожесточённом противостоянии вокруг МЦР. Пока недавно не прочитал две статьи в "Адаманте": искусствоведа Александры Юферовой и музейного работника В.Калмыковой. Профессиональный интерес к этой проблеме (я - астролог), подвиг меня разобраться в проблеме "со своей колокольни". Гороскоп, составленный на дату прибытия "наследства" Рерихов в Москву показал, что бесценные духовные сокровища завещанные Рерихами русскому народу, в разваливающемся СССР будут испытывать "лишения и страдания". Как именно , в полной мере на основании фактов мы узнали из приводимых публикаций.
Заметьте, проблема возникла "не вчера", она вяло тянулась на протяжении многих лет, причём суть проблемы, как мы видим, была ясна с самого начала, с 90-х годов, поскольку публикация А. Юферовой 1993 года, публикация В.Калмыковой 2008 года. И что же? А ничего. Разорвать порочный круг юридических ошибок вокруг наследства было невозможно. С наследством Рерихов свершилось то, что и должно было совершиться по законам "звездного неба". Пока не лопнул банк, на котором держалось финансовое могущество Л.Шапошниковой.
И ещё астрологический штрих к проблеме "узурпаторша наследия Рерихов Л.Шапошникова". Дело в том, что "охочая" до чужого наследства Л.В. Шапошникова родилась 26 июля 1926 года и по законам астрологии принадлежит к психотипу "Львов", которым, как известно "положена Львиная доля". Положенная самими же себе. Такова природа людей-Львов, зачастую амбициозных, эгоистичных и властолюбивых. И это следует принять во внимание, раздумывая над тем, что случилось в наследием Рерихов на родине. Конечно, не в оправдание, Л.В.Шапошниковой.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".