26 марта в 19:00 в Московском доме книги состоится презентация книги «Николай Рерих». Круглый стол «Наследие Николая Рериха – культурный мост между Россией и Индией» (Дели). Выставка Международного Центра Рерихов «Вселенная Мастера», посвященная 150-летию Н.К. Рериха, в Индии Выставка «Издания Международного Центра Рерихов» в Новосибирске. Новости буддизма в Санкт-Петербурге. Благотворительный фонд помощи бездомным животным. Сбор средств для восстановления культурной деятельности общественного Музея имени Н.К. Рериха. «Музей, который потеряла Россия». Виртуальный тур по залам Общественного музея им. Н.К. Рериха. Вся правда о Международном Центре Рерихов, его культурно-просветительской деятельности и достижениях. Фотохроника погрома общественного Музея имени Н.К. Рериха.

Начинающим Галереи Информация Авторам Контакты

Реклама



Книга «Письма Махатм». Наталия Ковалева


 

Книга «Письма Махатм» — одна из самых необычных в мире. Ее содержание представляет собой письма духовных Учителей Индии и Тибета. Именно Они, Адепты эзотерической мудрости, в незапамятные времена основали в Гималаях скрытую от глаз посторонних обитель, называемую на Востоке Шамбалой, а в западных странах — Белым Братством. Даже с широким распространением в мире учения теософии, изложенного в философских трудах Е.П. Блаватской, в реальное существование Махатм, Адептов Шамбалы, на Западе мало кто верил, не считая самих теософов. Тем не менее Те, в кого не верил скептичный западный мир, вступили в переписку с одним из лучших английских журналистов XIX века, Альфредом Перси Синнеттом, и, отвечая на его вопросы, изложили в своих письмах к нему основы своих философских доктрин, тем самым подарив западному миру уникальный источник неизвестных ему до этих пор эзотерических знаний Индии и Тибета.

Впервые книга была издана в декабре 1923 года и с тех пор много раз переиздавалась не только в Англии, но и во всем мире. Значение этих писем невозможно переоценить. Они являются источником уникальных знаний, сопоставимым по своему масштабу даже с таким фундаментальным трудом, как «Тайная Доктрина». Но помимо теоретических знаний о человеке и мироздании, «Письма Махатм» содержат в себе еще и массу интереснейшей информации, связанной с практическими методами самосовершенствования, с историей теософского движения. В этих письмах раскрываются идейные основы учения Махатм и Их мировоззрения, а также отдельные стороны Их жизни и деятельности; говорится о вековых правилах, которые управляют всей жизнью таинственной гималайской обители. В них же отражено иллюстрированное конкретными жизненными примерами отношение Учителей к людям — как к последователям теософии, так и к ее врагам. Пожалуй, нет в эзотерической литературе столь живого и убедительного, основанного на реальных исторических событиях источника, как «Письма Махатм».

Еще одно значение этих писем — в том, что для непредвзято мыслящих людей они являются, так сказать, вещественным доказательством реального существования гималайского Братства Адептов. Рукописные оригиналы этих писем хранятся в Британском музее. Среди сообщений, полученных Синнеттом от Махатмы К.Х., есть такое, которое, благодаря почтовым отметкам на конверте, справедливо считается неопровержимым доказательством существования людей, обладающих паранормальными способностями, в частности, способностью доставлять письма адресату на значительное расстояние практически мгновенно, за такое время, за которое оно никак не могло быть доставлено обычным путем [1].

Инициатива этой переписки исходила от А.П. Синнетта, в то время бывшего главным редактором англо-индийской правительственной газеты «Пионер» [2](“The Pioneer”). Будучи последователем теософии, лично знакомым с Е.П. Блаватской, Синнетт через ее посредничество обратился к Махатмам с предложением начать переписку, в ходе которой он мог бы задавать им вопросы относительно различных аспектов их философского учения. Полученные таким образом ответы Синнетт намеревался использовать в своих статьях и книгах, посвященных основам эзотерического учения Махатм. Данное предложение было принято Учителями, в переписку с Синнеттом вступил Махатма Кут Хуми, владевший французским, итальянским, немецким, английским языками и вообще хорошо знакомый с культурой стран Запада. Эта необычная переписка началась в 1880 г. в Индии, в Аллахабаде, где тогда жил Синнетт. Благодаря письмам, полученным и сохраненным британским журналистом, мир получил уникальный материал, освещающий широкий круг вопросов восточной эзотерической философии.

Чтобы читателю легче было понять события, о которых говорится в письмах, совершим небольшой экскурс в историю теософского движения.

 

Начало теософского движения

 

XIV век стал для духовного развития Тибета поворотной эпохой. В это время в Тибете появился великий реформатор буддизма — Цзон-Ка-Па. Он не только очистил буддийское учение от догм и пережитков, создав новую школу — гелуг-па («желтые шапки»), известную чистотой и высокой дисциплиной своей духовной жизни, но и напомнил Адептам Индии и Тибета о необходимости соблюдения древнего правила эзотерической мудрости: Истина должна быть сохранена в тайне, Истина должна быть возвещена. Это правило и высокие принципы эзотерического буддийского учения предписывали Архатам в конце каждого столетия совершать попытку духовного просвещения мира, причем не только восточных, но и западных его стран. Имя Цзон-Ка-Па встретится читателю и в письмах Махатм. Этому великому подвижнику Тибета в эзотерическом буддизме приписывалась особая роль, тайна которой была раскрыта в произведениях Е.П. Блаватской. Высшие ламы (священнослужители ламаизма, или тибетского буддизма) традиционно считались воплощениями Бодхисаттв, учеников Будды. Но Цзон-Ка-Па в эзотерической буддийской традиции почитался не как ученик Будды, а как воплощение Его Самого. В «Теософском словаре» Блаватская пишет о том, что хранители сакральных традиций буддизма считали, что в образе Цзон-Ка-Па в Тибете воплотился Сам Будда, чтобы очистить и вернуть к первоначальным истокам принесенное когда-то Им в мир учение.

В соответствии с древними заветами попытка духовного просвещения мира была предпринята последователями эзотерического буддизма и в XVIII веке. Ее инициаторами стали Махатма Мория и Махатма Кут Хуми, духовные Учителя легендарного гималайского Братства Адептов. Суть этой попытки состояла в том, чтобы открыть западному миру часть эзотерических философских доктрин Востока, освоение которых способно было придать интеллектуальному и духовному развитию современной цивилизации эволюционный импульс и, кроме того, предостеречь людей Запада от безоглядного увлечения опасным для подлинного духовного развития спиритизмом, которое в ту эпоху подобно психической эпидемии охватило США, Европу и перекинулось в Россию. Для этого Адептам предстояло найти, подготовить и направить в западный мир посланника, который смог бы принести ему новое знание. Посланником Махатм в XIX веке стала наша соотечественница Е.П. Блаватская, связанная с Учителями в своих прошлых воплощениях. В данном сборнике есть краткие, но очень интересные фрагменты из писем Учителей и самой Блаватской, проливающие свет на систему психодуховного обучения, которая была преподана Елене Петровне в сокровенных Ашрамах Шамбалы. На Блаватскую была возложена основная миссия по литературному изложению основ эзотерической философии Индии и Тибета, что и было блестяще выполнено ею в фундаментальных философских трудах — «Разоблаченной Изиде» и «Тайной Доктрине», а также в целом ряде статей, посвященных различным аспектам восточного эзотеризма. Помимо литературно-философского творчества миссия Блаватской включала в себя и организационные задачи. Вместе со своими единомышленниками, главным из которых был Генри Стил Олькотт (в прошлом — полковник), Блаватская стала основательницей Теософского общества, создание которого дало начало международному по своему масштабу теософскому движению. Официально в качестве основателей Теософского общества были зарегистрированы 17 человек, но из них реальной организационной работой занимались Блаватская и двое или трое ее ближайших единомышленников. Теософское общество было образовано в 1875 г. в Нью-Йорке, официальной датой его основания стало 17 ноября. Через три года, в 1878 г., повинуясь указанию своего Учителя, Блаватская и Олькотт отправились в Индию и поселились в Бомбее.

Именно здесь, в Индии, и произошло знакомство Блаватской с Альфредом Перси Синнеттом, британским журналистом, ставшим главным корреспондентом Махатмы К.Х. (основная часть писем была адресована именно Синнетту).

 

А.П. Синнетт и Е.П. Блаватская

 

Кто же такой Синнетт и как он оказался в Индии?

Как сообщает английский теософ Джеффри Барборка в книге «Махатмы и их письма», Альфред Перси Синнетт родился в Англии в 1840 году. Судьба преподнесла ему трудное детство. У мальчика было три сестры и брат, а отец семейства умер, когда Альфреду было всего пять лет. Семья осталась фактически без средств к существованию; мать будущего журналиста выбивалась из сил, чтобы обеспечить детей и себя. На жизнь она зарабатывала написанием газетных статей и переводами. В школе у мальчика дела шли плоховато, и мать устроила его на работу помощником чертежника. Благодаря этому Альфред овладел основами этой профессии и стал зарабатывать достаточно денег, чтобы обеспечивать себя и помогать своей матери. Черчение не слишком привлекало молодого Синнетта; вскоре он заинтересовался журналистикой и в итоге вместо продолжения карьеры чертежника устроился на работу помощником редактора лондонской вечерней газеты “The Globe”.

Когда Синнетту исполнилось двадцать пять лет, ему предложили должность редактора в газете “The Hong Kong Daily Press”, издаваемой на территории одной из колоний Великобритании, в Гонконге. Он принял это предложение и проработал в этой газете редактором в течение примерно трех лет.

Вскоре после возвращения в Лондон Синнетт познакомился с Пэйшенс Эденсор, и в апреле 1870 года они поженились. В это время Синнетт работал в одной из лондонских газет журналистом. Через два года Джордж Аллен, владелец англо-индийской газеты “The Pioneer”, издававшейся в Индии, предложил ему должность главного редактора в этой газете. Покинув Лондон, Синнетты отплыли в Аллахабад, прибыв в Индию в конце 1872 года. Там они были дружелюбно встречены английской общиной Аллахабада.

Аллахабад находится в 700 милях от Бомбея; это был один из основных городов Британской Индии, столица объединенных провинций Агра и Удх. Там находился важный железнодорожный центр и форт. Город был расположен в месте слияния рек Ганг и Джумна. Название Аллахабад было дано городу императором Акбаром, когда он построил в нем свой форт. Император возвел там также великолепный дворец, руины которого можно увидеть и сейчас, это была одна из самых любимых его резиденций. В этом же городе находится один из самых известных столпов буддийского царя Ашоки. Местные жители именовали город древним именем «Праяг», что означает «место жертвоприношения».

Газета «Пионер», которую возглавил Синнетт, была самой известной и влиятельной во всей Британской Индии. С момента своего основания газета выходила в Аллахабаде непрерывно до 1935 года, после чего редакция переехала в Лакнау. Очень скоро Синнетт стал известным и авторитетным членом английской общины Аллахабада; ему выказывали уважение высшие чиновники англо-индийской администрации.

Журналист имел возможность путешествовать; так, в 1875 г. он отправился в трехмесячный отпуск в Англию. Когда Синнетт находился в Англии, его друг уговорил его посетить спиритический сеанс, проводившийся в доме г-жи Гаппи, известного медиума. В то время спиритизм был повальным увлечением во всей Европе и США. Об увиденном во время сеанса Синнетт написал в своем дневнике: «Продемонстрированные феномены были ошеломляющими, они исключали всякую мысль о каком бы то ни было жульничестве. Именно тогда окрепло во мне убеждение в реальности спиритических феноменов, и никогда впоследствии оно не было поколеблено».

Интерес Синнетта к оккультизму еще больше вырос, когда он прочел первую книгу Е.П. Блаватской «Разоблаченная Изида», которая была опубликована в Нью-Йорке в 1877 г. Синнетт решил при первой же возможности познакомиться с Е.П. Блаватской, чтобы приблизиться к источнику тех необычных знаний, которые были изложены в ее книге. Через два года такая возможность предоставилась ему в полной мере: как уже говорилось, через три с половиной года после основания Теософского общества в США, 16 февраля 1879 г., Блаватская вместе с Олькоттом и еще двумя членами Теософского общества прибыла в Бомбей, крупный портовый город на западном побережье Индии. Там они разместились в маленьком доме, стоявшем в тени пальмовых деревьев, и начали свою просветительскую деятельность на ниве теософии. Вместе со своей маленькой группой Блаватская оставалась в Бомбее два года, после чего они переехали в Адьяр, пригород Мадраса, и организовали там штаб-квартиру Теософского общества.

Прибытие Блаватской в Индию было отмечено англо-индийскими печатными изданиями. Как уже говорилось, самой влиятельной среди них была газета «Пионер», возглавляемая Синнеттом. Синнетт не только написал в своей газете о прибытии Блаватской в Индию, но и немедленно приступил к осуществлению своего давнего желания — познакомиться с Блаватской лично. Он послал ей письмо, приглашая ее и Олькотта посетить Аллахабад и погостить в его доме. Приглашение было принято, и таким образом состоялось знакомство Синнетта с основателями Теософского общества. Обстоятельства этого знакомства подробно описываются в книге Джеффри Барборки «Махатмы и их учение», являющейся ценным источником для всех, желающих получить более подробные сведения об истории теософского движения и о Махатмах. В частности, Барборка приводит в своей книге воспоминания, которые Синнетт оставил о знакомстве с Эйч-Пи-Би [3] в своей книге «Эпизоды из жизни мадам Блаватской»: «Я навсегда запомню утро ее прибытия, в тот день я приехал на железнодорожный вокзал, чтобы встретить ее. Поезда из Бомбея обычно приходили тогда в Аллахабад рано утром, и было еще время чота хазри, или раннего завтрака, когда я пригласил наших гостей домой. Она была чем-то очень озабочена, судя по ее последним письмам; она писала нам обо всем откровенно, чтобы у нас не составилось идеалистического впечатления относительно нее; о себе она постоянно говорила как о грубой старой бегемотихе, совершенно не пригодной к присутствию в цивилизованном обществе; но все это делалось с таким юмором, что несколько гасило впечатление о довольно дурном состоянии ее духа. Ее грубые манеры, о которых нам так много рассказывали, отнюдь не оказались такими устрашающими, хотя я помню, как ее сотрясли припадки смеха именно после того, как полковник Олькотт (к тому времени она уже пробыла у нас одну-две недели) с самым серьезным видом сообщил нам, что мадам до сих пор «вела себя в высшей степени выдержанно». Я не могу сказать, что у нас с женой сложилось соответствующее этому определению впечатление о ней, но зато беседы с г-жой Блаватской мы находили более чем интересными.

Я бы не решился сказать, что наши новые друзья оказывали самое благоприятное впечатление на всех наших знакомых в Аллахабаде. Английская община в большой степени была подвержена определенным условностям, а г жа Блаватская во многих отношениях выходила далеко за рамки стандартов, утвердившихся в той среде, чтобы ее могли принять там с готовностью. В то же самое время те друзья, которых она себе завела среди наших знакомых в нашем доме, были как раз те люди, которые в высшей степени заслуживали права именоваться друзьями; и все те, кто хорошо узнавал ее и кто имел способность по достоинству оценить интересную беседу на самые разнообразные темы, блестящий юмор и утонченный вкус, отзывались о ней с большим восторгом и называли ее очень светской дамой. Однако, говоря о ее предпочтениях за обеденным столом, следует сказать, что в них не входило все то, что составляет основу меню кутилы: она крайне негативно относилась ко всем видам алкоголя, что принимало подчас весьма болезненную форму, и порой она вела себя крайне нетерпимо по отношению к тем, кто допускал даже самое умеренное употребление вина» [4].

 

Начало переписки с Махатмами

 

Как бы то ни было, несмотря на весьма необычный характер и манеры Е.П. Блаватской, общение с ней произвело на Синнетта огромное впечатление, и в 1879 г. он вступил в Теософское общество.

Пребывание в доме Синнеттов основателей Теософского общества вызвало живой интерес всей английской общины Аллахабада; дом Синнеттов стал представлять собой что-то вроде салона, который стремились посетить все, интересующиеся эзотерической философией и наслышанные о «чудесах», окружавших Блаватскую. Именно в доме Синнеттов с Блаватской и Олькоттом, равно как и с хозяевами дома, познакомился еще один будущий корреспондент Махатм — Аллан Хьюм, в то время правительственный чиновник, служивший в департаменте налогов и сборов в Аллахабаде. Хьюм, как и Синнетт, очень заинтересовался тем, что Блаватская рассказывала о Махатмах. Вскоре он так же, как и Синнетт, вступил в Теософское общество и на почве увлечения теософскими идеями подружился с журналистом.

Синнетт не удовлетворился теми шестью неделями общения с Блаватской, которые она вместе с Олькоттом провела в его доме в Аллахабаде. Ему хотелось продолжить общение с ней, и он пригласил Блаватскую погостить у него еще раз, теперь уже в его летнем доме, находившемся в другом городе, Симле, расположенном в предгорьях Гималаев.

Дж. Борборка так характеризует этот красивый город, раскинувшийся на лоне величественной, прекрасной природы: «Симла была основана англичанами как летняя резиденция правительства, где можно было бы пережидать жару. Резиденция находится в предгорье Гималаев на высоте примерно 7000 футов. Горы в том месте составляют часть гигантской центральной цепи Восточных Гималаев. Холмы и горы там покрыты лесами, где в обилии растет гималайский кедр. Заросли рододендрона покрывают склоны гор вплоть до областей вечных снегов, что придает пейзажу дополнительную красоту. Пять рек протекают через местность, где находится Симла, все это создает величественную панораму» [5].

Блаватская приняла приглашение Синнетта стать его гостьей еще раз и приехала в Симлу. Во время пребывания в летнем доме Синнеттов ей так же, как в Аллахабаде, приходилось по просьбе журналиста и его друзей демонстрировать различные феноменальные проявления. Синнетт явно интересовался больше именно этими феноменами, а не теоретическими основами теософии, которыми прежде всего хотела заинтересовать его Блаватская. Именно там, в Симле, Синнетту и пришла в голову идея написать кому-либо из членов таинственного гималайского Братства Посвященных, к которому принадлежала Блаватская, и попросить ее доставить Им его письмо. Как писал сам Синнетт в своей книге «Оккультный мир»: «Однажды я спросил г жу Блаватскую: в случае если я напишу письмо одному из Братьев [6] с изложением своих взглядов, сможет ли она передать его? Я особо не думал, что это возможно, так как знал, насколько недоступны были обычно Братья; но поскольку она сказала, что в любом случае она постарается, я написал письмо, адресовав его «Неизвестному Брату», и отдал его ей, чтобы посмотреть, получится ли что-либо из этого».

Блаватская исполнила просьбу Синнетта — она отправила его письмо одному из Адептов, Он написал ответ на его письмо, и Блаватская передала журналисту это послание. Синнетта очень вдохновил ответ Адепта, он решил при помощи этой переписки узнать как можно больше о Братьях и их философском учении и затем изложить полученные таким образом материалы в своих книгах. Когда друг Синнетта Аллан Хьюм узнал о начале этой необычной переписки, он тоже пожелал вступить в нее. Как замечает Дж. Барборка, самая подробная информация о том, как начиналась эта переписка, содержится не столько в воспоминаниях самого Синнетта, сколько в одном из писем Махатмы К.Х., написанном А.О. Хьюму в конце августа 1881 года, то есть почти год спустя после начала переписки.

Махатма К.Х. писал: «Именно сам г-н Синнетт по своему собственному побуждению адресовал «Брату» два длинных письма, прежде чем г-жа Б[лаватская] получила разрешение или какое-то обещание с нашей стороны ответить ему. Она даже не знала, кому из нас вручить это письмо. Ее собственный наставник [Махатма М.] по непонятной причине отказался вести переписку, так что она обратилась ко мне. Движимый заботой о ней, я согласился, даже сказав ей, что она могла бы раскрыть Вам мое духовное тибетское имя, и я ответил на письмо нашего друга. Потом пришло Ваше — так же неожиданно».

Впоследствии, когда в течение какого-то периода Махатма К.Х. не мог вести переписку с обоими теософами, в переписку вместо него вступил другой, более влиятельный член гималайского Братства Адептов, Махатма М.

Поскольку разница национально-культурных черт и менталитета Махатм и их британских корреспондентов была велика, в их переписке неизбежно возникали различные непонимания, трения и разногласия, что следует из писем. Индийский теософ Джинараджадаса, президент Теософского общества, занимавшийся в свое время изучением истории теософского движения, так характеризовал Синнетта и Хьюма: «Оба этих англичанина были в курсе научных идей, превалировавших в то время в Англии; ни один не был особо религиозным и не имел склонности к мистицизму. Оба были «вполне британцами», со скрытой антипатией к темнокожим ариям, к которым восходили их предки. Г н Синнетт гордился своей расой, а г-н Хьюм был невероятно горд своим выдающимся интеллектом. У первого не было ни малейшего представления относительно того, что являет собой метафизика или эзотерическая философия; он был исключительно объективистски настроен, его завораживали результаты научных экспериментов; второй был орнитологом [7], и его хобби состояло в собирании чучел редких птиц; он, правда, обладал некоторыми познаниями в области метафизики. В какое-то время оба они стали проявлять интерес к теософии; интересно отметить, что г-н Синнетт был сильно привязан к Учителю К.Х., которого он вскоре стал называть своим Покровителем, — по-видимому, эта привязанность коренилась еще в его прошлых жизнях. Но ни один из них в то время не осознавал, что на самом деле представляли собой Учителя, а Учителя также не раскрывали перед ними свои подлинные способности, выступая лишь в качестве наставников в области философии, которые время от времени могли продемонстрировать какие-то феноменальные способности» [8].

В 1882 году Хьюм ушел с государственной службы и полностью посвятил себя любимому занятию — орнитологии. Он собрал большую коллекцию чучел птиц, которую впоследствии завещал Британскому музею. Параллельно с этим Хьюм изучал теософские доктрины и принимал активное участие в деятельности англо-индийского отделения Теософского общества — так называемом Эклектическом Теософском обществе Симлы. Без сомнения, это был неординарный, очень способный и интеллектуальный человек. Однако его непомерная гордыня, честолюбие, явно завышенная самооценка и воинственный настрой помешали ему стать учеником Махатм, хотя бы и светским. (К слову сказать, эти качества помешали и его профессиональной карьере — его самонадеянность и неумение сотрудничать с вышестоящими на служебной лестнице повлекли за собой понижение Хьюма в должности.) Из последователя теософских идей он превратился сначала в тайного, а затем и в явного врага Теософского общества, покинув его в 1884 году, и причинил теософскому движению большой вред, что явствует из писем Махатм. Тем не менее тот духовный импульс, который он получил от своих загадочных корреспондентов, позволил ему принести определенную пользу Индии на социально-политическом поприще — он активно участвовал в политической жизни страны и вместе с индийцами прилагал усилия к освобождению Индии от бюрократии. Благодаря его инициативе был создан Индийский Национальный конгресс; Хьюм был избран его генеральным секретарем и пребывал на этом посту с 1884 до 1891 года. В 1894 году он вернулся в Англию.

Духовная жизнь Синнетта сложилась по-другому. Несмотря на ошибки и личные недостатки, мешавшие его духовному развитию, Синнетт все же до конца жизни оставался верным последователем Учителей и членом Теософского общества. Увлечение Синнетта теософией и издание его книг «Оккультный мир» (1881 г.) и «Эзотерический буддизм» (1883 г.) создали ему немало врагов среди англо-индийского общества. Это отразилось и на профессиональной деятельности Синнетта, особенно после того, как у газеты «Пионер», которую он возглавлял, сменился владелец. Новым собственником «Пионера» стал англичанин Раттиган, отнюдь не разделявший интереса Синнетта к духовной культуре Индии и во многом проиндийские настроения журналиста. В ноябре 1882 г. Синнетт получил уведомление об освобождении его от должности редактора в «Пионере», хотя это распоряжение должно было вступить в силу лишь через год. Синнетт предложил Махатме К.Х. учредить другую газету, которая могла бы выступать в поддержку политической свободы Индии. Учитель Кут Хуми, понимая всю важность присутствия в Индии талантливого и прогрессивно настроенного журналиста, попытался организовать новое издание — газету «Феникс», которую должен был возглавить Синнетт, чтобы сделать ее рупором своих идей. Для организации новой газеты требовались огромные средства. О титанической работе Махатмы Кут Хуми, направленной на поиски этих средств, читатель прочтет в последних письмах к Синнетту. Учителям почти удалось найти, как сейчас принято говорить, инвесторов будущего издания — два или три индийских принца вначале согласились дать необходимую сумму для создания новой газеты. Однако на пути создания «Феникса» встал Хьюм, к тому времени, похоже, сделавший целью своей жизни навредить Теософскому обществу и Махатмам как можно больше. Упорные и чудовищно изобретательные инсинуации Хьюма разрушили удачно складывавшиеся вначале обстоятельства. Под воздействием интриг и клеветы «йога из Симлы», как иронически называли Хьюма Учителя, инвесторы отказались от первоначальной идеи. В итоге нужная сумма денег так и не была собрана, проект создания газеты не осуществился, и Синнетт, оставшийся без работы, вынужден был навсегда покинуть Индию. Как пишет Джинараджадаса, 11 сентября 1883 г. Махатма К.Х. послал Синнетту телеграмму, освобождающую его от данного им ранее обещания не брать обратный билет (т.е. не покидать Индию).

Тем самым закончился, условно говоря, «индийский» период переписки Синнетта с Махатмами и начался «британский», к истории которого мы еще вернемся.

 

Подлинные цели Теософского общества

 

Бурная и неспокойная история теософского движения в письмах Махатм поневоле служит общим фоном, на котором раскрываются, с одной стороны, философские взгляды Махатм, а с другой — проблемы личного духовного развития людей, дерзнувших стать на путь ускоренной духовной трансформации своего собственного «я».

Идейные основы теософского движения, всесторонне освещенные в письмах, представляют собой огромный интерес для любого, изучающего эзотерические философские учения. В письмах Махатм четко и ясно формулируется главная, подлинная цель теософского учения и теософского движения как таковых — и эта цель имеет не столько интеллектуальную, сколько моральную, духовно-нравственную направленность. Общечеловеческая, гуманистическая суть идеалов теософии становится очевидной благодаря письмам Махатмы К.Х. и высказываниям руководителя Белого Братства, Маха-Чохана, процитированным Кут Хуми. Так, Маха-Чохан в своем послании теософам подчеркивал единство эзотерической, или сакральной, сути всех религий: «Будучи освобожденными от мертвого груза догматических интерпретаций, персональных имен, антропоморфических концепций и оплачиваемых священников, фундаментальные доктрины всех религий окажутся идентичными в своих эзотерических смыслах. Озирис, Кришна, Будда, Христос окажутся просто различными именами для одного и того же величественного пути к окончательному блаженству: Нирване.

Мистическое христианство, то есть то христианство, которое учит внутреннему освобождению через наш седьмой принцип — освобожденную Пара-Атму (Аугейдос), называемую одними Христом, другими — Буддой, которая равнозначна обновлению или возрождению в духе, — оказывается, выявляет ту же самую истину, что и Нирвана буддизма. Все мы должны освободиться от нашего собственного Эго, иллюзорного внешнего я, чтобы распознать наше подлинное я в трансцендентной божественной жизни» [9].

Кроме того, Махатмы неоднократно отмечали в своих письмах, что именно духовно-этические идеалы, а не что-либо иное, имеют для них приоритетное значение. Ни эзотерической (или, как тогда говорили, оккультной) философии, ни экспериментам по изучению феноменальных явлений они не придавали такого значения, как морально-этическим идеалам социального равенства, дружбы и взаимопонимания людей разных национальностей. Вот какой видел Руководитель Гималайского Братства Адептов, Маха-Чохан, истинную цель теософии и Теософского общества: «Целью является не достижение тем или иным человеком индивидуальной Нирваны (кульминация всех знаний и абсолютная мудрость), которая в конце концов является лишь облагороженным и возвышенным эгоизмом, но самоотверженный поиск наилучших средств, с помощью которых можно направить на истинный путь соседа, помочь как можно большему числу людей приобщиться к истинному знанию, именно через это и создается истинный Теософ. (…) если мы отказываемся от эгоизма, то мы должны пытаться помочь другим людям увидеть эту истину, распознать реальность этого трансцендентного я, Будду, Христа или Бога, находящегося в каждом из людей» [10].

Альтруистическая деятельность последователей теософии, по мысли Маха-Чохана, должна была состоять не только в духовно-интеллектуальном просветительстве, но и в утверждении в обществе определенных социальных идеалов, а именно — равенства, дружбы и взаимопонимания между людьми разных классов, рас, национальностей и вероисповеданий. «Если теософы будут говорить: “Мы не имеем ничего общего со всем этим; низшие классы и низшие нации (к примеру, индийские, по представлению британцев) не могут быть предметом нашего беспокойства и должны побеспокоиться о себе сами”, то что же станется с нашими прекрасными заявлениями о благотворительности, филантропии, реформах и т.д.? Значит, все это лишь насмешка? И если это лишь насмешка, то можно ли назвать наш путь истинным? Должны ли мы посвящать свою деятельность обучению нескольких европейцев, выросших в роскоши и одаренных благами слепой фортуны, (…) и предоставить миллионам невежественных, бедных и презираемых, принадлежащих низшим социальным группам и испытывающим угнетение, позаботиться о себе и своем будущем самим? Никогда. Пусть лучше погибнет Теософское общество со своими незадачливыми основателями, чем мы позволим ему превратиться в какую-то академию магии, чертог оккультизма. (…) чтобы мы позволили Теософскому обществу стать воплощением эгоизма, прибежищем немногих при полном пренебрежении в них ко многим — все это было бы странной идеей, братья мои» [11].

Данную формулировку целей и задач Теософского общества, сделанную Маха-Чоханом, можно считать своеобразным манифестом теософского движения.

Абсолютно так же видели основные цели и задачи Теософского общества и вступившие в переписку с англо-индийскими теософами Махатмы.

Однако Синнетт, Хьюм и большинство британских последователей Махатм считали иначе и стремились к другому. Именно это и предопределило те трудности, с которыми в будущем суждено было встретиться Теософскому обществу, в особенности — его основателям.

 

Оккультные проявления и феномены

 

В письмах Махатм немало говорится о факторе, повлекшем за собой многочисленные нападки на Теософское общество и ставшем поводом для организации заговора против Е.П. Блаватской, получившего название «Дела Куломбов». Этим фактором стало увлечение подавляющего большинства теософов так называемыми феноменами — публичной демонстрацией Блаватской оккультных, или паранормальных, способностей и проявлений. С чего началась эта практика? Сама Блаватская демонстрировала эти необычные проявления лишь в очень узком кругу своих последователей, чтобы доказать им реальное существование иного, невидимого человеку, мира и неизвестных современной науке природных законов, о которых говорилось в теософском учении. То есть ее «феномены», как это называлось в то время, должны были быть просто иллюстрацией основных положений теософии, предназначенных для узкого круга изучающих это учение членов Теософского общества. Однако многие теософы — и прежде всего Синнетт и Хьюм — увидели в способностях Блаватской основу, благодаря которой можно было, как они считали, привлечь к идеям теософии внимание всего общества, и прежде всего ученых. Синнетт, Хьюм и некоторые другие члены Теософского общества были убеждены, что только с помощью паранормальных проявлений можно заинтересовать западный мир теософскими идеями и побудить официальную науку к изу-чению оккультной философии. Как пишет Джанараджадаса: «…что было особенно характерно для этих двух англичан, так это то, что при всех их познаниях в области науки и философии они были глубоко убеждены в том, что знали западный мир намного лучше, чем Учителя. Когда Махатмы объявили, что их попытка повлиять на мир через Теософское общество имела своей целью преобразовать мировое сообщество таким образом, чтобы в основу его была положена идея всемирного братства, и что на этом пути можно достичь большего, чем добивались все мировые религии, эти двое господ заявили Учителям, что, следуя этому пути, Теософское общество ничего не достигнет на Западе. По их мнению, единственным средством убедить мыслящих людей на Западе, что идеи Учителей достойны изучения, была организация демонстрации определенных феноменов при соблюдении строгих условий научного эксперимента. Европейским ученым, таким как Хаксли, Тиндаль, Дарвин, пришлось бы тогда заняться рассмотрением тезисов теософии относительно жизни и эволюции. Что касается основной цели Общества — утверждения Мирового Братства, — г-н Синнетт и г-н Хьюм высказали мысль, что христианство пыталось утверждать идеи всеобщего братства на Земле в течение 1880  лет, но без какого бы то ни было успеха; зачем же тратить энергию теософов, которые желали служить Учителям, на это бесполезное дело? Единственным эффективным средством доказательства, что Учителя действительно обладают неким высшим знанием, могла стать демонстрация какого-то феномена, типа доставки лондонской «Таймс» в город Симла в тот же самый день, в который она была напечатана, при том что обычное путешествие по морю и железной дороге из одного города в другой занимает двадцать один день.

Вновь и вновь г-н Синнетт и г-н Хьюм выдвигали этот тезис» [12].

Увы! Расчет западных последователей теософии оказался неверен. Интеллектуальная элита западного общества заинтересовалась теософскими идеями самими по себе, и без демонстрации различных психических феноменов, в то время как большую его часть, не имевшую необходимого интеллектуального и духовного уровня, чтобы оценить истинное значение нового учения, феномены так ни в чем и не убедили. Более того, большинство обывателей считали их обычными фокусами (проще говоря, шарлатанством), в особенности после скандала, связанного с «Делом Куломбов».

Махатмы с самого начала переписки были против демонстрации феноменов широкой публике. В своих письмах — начиная с самого первого письма! — Они неоднократно предупреждали британских корреспондентов о том, что подобное использование оккультных сил приведет к негативным последствиям. В своем первом письме Синнетту, обосновывая свой отказ от предложенного журналистом совершения «чудес», Махатма К.Х. писал: «…так как, с одной стороны, наука не будет в состоянии (в ее нынешнем положении) объяснить происходящие чудеса, являемые во имя ее, а с другой — невежественные массы все же будут рассматривать этот феномен в свете чуда, то каждый свидетель случившегося будет выведен из равновесия и результаты окажутся прискорбными. Поверьте, именно так и будет, особенно в отношении вас, автора этой идеи, и этой преданной женщины, которая так безрассудно спешит в широко распахнутую дверь, ведущую к дурной славе. Эта дверь, хотя и открытая столь дружеской рукой, как ваша, очень скоро окажется ловушкой — и притом действительно роковой для нее».

Если бы Синнетт мог знать, насколько точным окажется пророчество Учителя К.Х.! Но тогда, в самом начале теософского движения в Европе, британские последователи Махатм не вняли их многочисленным предупреждениям. А зря! Тревожные предсказания гималайских Адептов осуществились в полной мере, что и стало главной причиной серьезнейшего кризиса в теософском движении. И именно на Е.П. Блаватскую, как и предсказывал Махатма К.Х., обрушился основной удар негативных последствий увлечения теософов феноменами.

 

Теософское общество и его враги

 

Переписка Синнетта с Махатмами Кут Хуми и М., охватывавшая период с 1880 по 1885 год, происходила в самый напряженный и драматичный период истории теософского движения — период активизации его внешних врагов и усиления внутренних противоречий в среде самих теософов. Это было время усиленных нападок на основателей Теософского общества их идейных противников — от медиумов и спиритов до представителей католического духовенства.

Целью Теософского общества, по замыслу его вдохновителей — Махатм и непосредственных создателей в лице Е.П. Блаватской и Олькотта, было не только исследование психодуховных и оккультных феноменов и эзотерической восточной философии, но и морально значимые, гуманистические цели создания ядра будущего всемирного братства людей разных национальностей и вероисповеданий, свободных от социальных, национальных и религиозных предрассудков. Неудивительно, что столь смелые и прогрессивные в ту эпоху идеи сразу же создали Теософскому обществу немало врагов. Их ряды умножились с началом просветительской деятельности теософов. Философские и научные взгляды Махатм разоблачали, с одной стороны, несостоятельность многих грубо-материалистических представлений тогдашней науки, с другой стороны — ошибочность убеждений спиритов и вред медиумизма для духовного развития человека. В статьях Блаватской также немало говорилось о догматизме и консерватизме клерикальных кругов той эпохи; католическая церковь между тем видела в теософии, с каждым годом вызывавшей симпатии все большего числа мыслящих людей, опасного конкурента. Все это создало Обществу многочисленных и могущественных противников.

Идейное противостояние и бесконечные нападки на Теософское общество достигли своей кульминации в «Деле Куломбов». Супружеская чета Куломбов работала в штаб-квартире Теософского общества в Адьяре в качестве обслуживающего персонала; их предательство было оплачено одним из католических священников Паттерсоном (чего он впоследствии даже не скрывал). Подкупленные миссионером с целью компрометации Е.П. Блаватской, Куломбы выдвинули против нее лживые обвинения в том, что ее «феномены» — были «поддельными», и сфабриковали для доказательства своих обвинений ложные улики (как потом выяснилось, крайне неуклюжие и нелепые). Еще больше масла в огонь добавило расследование «дела Куломбов» членом Общества психических исследований Ричардом Ходжсоном, специально направленным для этой цели в Адьяр, в штаб-квартиру Теософского общества. Под давлением все тех же миссионерских кругов, организовавших провокацию против Блаватской и теософского движения как такового, Ходжсон не дал себе труда разобраться во вздорных и бездоказательных обвинениях в «поддельности» феноменов Блаватской и вынес «обвинительный» вердикт, согласившись с утверждениями Куломбов о том, что Блаватская обманывала своих последователей с помощью каких-то приспособлений. Конечно, умные люди прекрасно понимали всю надуманность и лживость обвинений со стороны Куломбов, а также непоследовательность и нелогичность выводов Ходжсона, расследовавшего этот инцидент. Сам Ходжсон среди мыслящей части британского общества приобрел незавидную репутацию «одураченного юнца». Доказательная база всех обвинений в адрес Блаватской была настолько слаба, что спустя годы ОПИ, спасая свое доброе имя, само дезавуировало выводы доклада Ходжсона и признало, что результаты его расследования оказались необъективными, обвинения Куломбов против Блаватской были фальсификацией и Блаватская не была повинна ни в каких обманах. Однако в тот период «Дело Куломбов» и доклад Ходжсона, вставшего на их сторону, сыграли роковую роль в истории теософского движения. И далеко не все теософы нашли в себе мужество не побояться насмешек со стороны окружающих, не отказаться от своих взглядов и не покинуть ряды Теософского общества.

Первые годы после громких «разоблачительных» скандалов были самыми тяжелыми для теософского движения. Духовно слабые и колеблющиеся члены Теософского общества покинули теософские организации. Но с течением времени шумиха в прессе, поднятая противниками теософии, возымела неожиданный эффект. Как это часто бывает, этот скандал пробудил к теософскому движению интерес огромного числа людей, ранее о нем ничего не слышавших или слышавших слишком мало, чтобы заинтересоваться идеями теософии. Результатом этой шумихи вокруг имени Блаватской стала новая волна общественного интереса к теософским идеям. В результате число людей, вступивших в теософские организации, превысило количество тех, кто покинул их; теософское движение обрело новых участников и просто сочувствующих его идеям.

 

Ученики и «Стражи Порога»

 

Еще одна важная тема писем — это суть системы практического оккультизма, или овладения человеком эзотерическими знаниями и его вступления на путь практической духовной самореализации.

О серьезности и сложности системы обучения эзотерической науке в письмах Махатм говорится не однажды. Одно дело — интеллектуальное постижение основ эзотерической восточной философии, совсем другое — следование по пути практического духовного самосовершенствования, к чему, собственно, с самого начала стремились оба корреспондента Махатм, Синнетт и Хьюм. Как писала в своей статье Блаватская, в оккультизме есть непреложный закон, согласно которому каждый, кто дерзнет вступить на путь трансформации, т.е. улучшения, совершенствования своей природы, неизменно подвергнется атаке со стороны своего низшего «я», — все его скрытые и ему самому неведомые недостатки проявятся в его характере во всем своем потенциале. Эту неведомую самому человеку низшую часть его натуры теософы стали называть Обитателем Порога или Стражем Порога, вслед за популярным писателем той эпохи, Бульвер-Литтоном, создавшим в одном из своих «эзотерических» романов подобный образ. Название Стража Порога, очевидно, было дано этому объективированному образу самых серьезных нравственных недостатков человека потому, что при попытке перейти Порог — то есть границу, отделяющую мир обычных людей от мира Посвященных в высшее знание, — все недостатки человека, точно мифический Цербер, восставали против него во всей силе и интенсивности своего проявления. И если неофит не находил в себе моральных сил победить свои низшие порождения, Страж Порога закрывал ему путь к вершинам Знания, и под давлением собственных недостатков ученик так и не мог переступить Порога, ведущего к высшим ступеням духовного развития…

Для того, чтобы быстрее выявить моральную природу кандидата в ученики, в системе эзотерического обучения издавна существовала традиция так называемых испытаний. Суть последних заключалась в наблюдении за поведением ученика и благодаря этому выявлении его истинной нравственной природы в различных обстоятельствах жизни. Иногда подобные обстоятельства создавались самими Учителями (например, в виде определенных поручений, даваемых ученику), но чаще всего главным испытанием для кандидатов в ученики становилась сама жизнь. Через эти духовные испытания пришлось пройти всем, кто претендовал на роль хотя бы светских учеников эзотеризма и просил Махатм о духовном руководстве. И далеко не все из них выдержали проверку и смогли остаться на пути ученичества. Собственно, для светских последователей Махатм, причем не только англичан, но и индийцев, никаких особых испытаний и не понадобилось. Испытаниями для них стало само общение, хотя бы только письменное, с гималайскими Адептами. Характерен тот факт, что иногда встреча со Стражем Порога приводила не только к неудаче на пути ученичества, но и к фатальному духовному падению кандидата в ученики. Так, блестящий интеллектуал Хьюм, не выдержавший груза своих гордыни и тщеславия, закончил свою попытку приобщения к оккультной философии полным провалом, духовным падением и предательством по отношению к прежним единомышленникам — теософам и Махатмам, которых он когда-то сам просил о руководстве и которым затем он старался вредить, где и как только мог.

Провалом закончились испытания ученичества для англичанина Эдмунда Ферна и американки миссис Лоры (Лауры) Холлоуэй, несмотря на прекрасные способности ясновидения, свойственные им обоим. Неудачу на пути ученичества потерпели и более близкие к Учителям индийские чела (ученики) — Мохини, Баваджи и Субба Роу.

Самый преданный сотрудник Е.П. Блаватской, ученик Махатмы К.Х. Дамодар, покинул штаб-квартиру Теософского общества и ушел к Учителям в Тибет. Ходили слухи о том, что Дамодар умер по дороге в Тибет. Однако журнал «Теософ» в июле 1886 г. опубликовал сообщение Олькотта и Субба Роу, согласно которому Дамодар был жив и находился под опекой своих друзей, к которым он направлялся. Позднее в одном из своих писем, написанных в ноябре 1889 г., Е.П. Блаватская сообщала, что недавно получила письмо от Дамодара. Тем не менее, много лет спустя, в 1939 году, Е.И. Рерих со слов Махатмы М. сообщала в одном из писем сотрудникам, что главного  Учителей Дамодар так и не Ашрама достиг. Как отмечала Е.И. Рерих, после отъезда Блаватской из Индии Дамодар должен был остаться на своем посту «и явиться самым верным свидетелем и защитником Е.П. Блаватской и, следовательно, всего теософического движения». Но он поступил иначе, покинув штаб-квартиру общества по своему желанию, и поэтому, где бы он ни находился во время своего путешествия в Тибет, но к Братству Учителей, судя по всему, ему так и не удалось присоединиться.

Почему же так получалось, что люди, казалось бы, от природы духовно и интеллектуально одаренные, не выдерживали испытаний и становились жертвами Стражей Порога? Прежде всего потому, что планка требований к человеку, претендующему на то, чтобы стать учеником Учителей Шамбалы, всегда была очень и очень высока. И главными факторами, которыми определялась способность или неспособность человека стать учеником гималайского Братства, являлись не столько развитый интеллект или особые психические способности — в частности, дар ясновидения, — сколько духовность и высокий нравственный уровень, любовь к людям, способность к самопожертвованию. В одном из писем Махатма Кут Хуми писал Синнетту о принципах избрания кандидата в ученики: «Как бы ни был годен чела психически и физиологически, чтобы соответствовать такому избранию, но, если он не обладает духовным, а также моральным бескорыстием, он, будучи избран или нет, должен погибнуть как ученик, в конце концов». Это духовное и моральное бескорыстие — наряду с доверием и преданностью своему духовному Учителю — является тем щитом, который сможет защитить ученика от давления низшей, негативной стороны его натуры, названной в учении, как уже говорилось, Стражем Порога. Почему встреча с этим Стражем, или со своим «отрицательным полюсом», так неизбежна? Это связано с закономерностями процесса духовного развития каждого человека, о которых также писал Синнетту Учитель Кут Хуми. Каждый человек из глубины своего прошлого — многих воплощений в течение сотен тысяч лет — несет в своей душе не только позитивные, но и отрицательные накопления. Духовная эволюция обычных людей осуществляется медленно и постепенно, из воплощения в воплощение. Но у тех, кто решил вступить на путь ускоренной переработки кармы и сделаться учеником эзотерического знания, путь духовного развития неизмеримо ускоряется, и, соответственно, переработка негативной кармы прошлого происходит в десятки или сотни раз интенсивнее. А это порождает и особое духовно-нравственное напряжение, в котором пребывает ученик, и то самое давление негативных свойств его натуры, которое олицетворяется образом Стража Порога. Как писал Махатма К.Х., «масса человеческих прегрешений и моральной неустойчивости распределяется по всей жизни тех людей, которых устраивает перспектива оставаться обычными смертными. Эта же самая масса собирается и концентрируется, так сказать, в один период жизни  челы — в период испытания. То, что обычно скапливается, чтобы приносить свои законные плоды только в следующем воплощении [13] обычного заурядного человека, ускоряется и осуществляется в ученике, особенно в самонадеянном эгоистичном кандидате, который бросается, не рассчитав своих сил».

Как мы уже видели, «не рассчитали своих сил» многие герои «Писем Махатм», как кандидаты в ученики, так и принятые чела — и светские, и «настоящие». Встреч со Стражами Порога, а вместе с этим — и всевозможных сомнений, искушений, ошибок и неправильных решений — не избежал и главный корреспондент Махатм — Синнетт, несмотря на то, что до конца жизни оставался глубоко преданным Учителям и их идеям. Вот что К.Х. писал своему «подопечному» во время одного из сложных, переломных моментов его жизни: «Вы смеетесь над испытаниями — это слово кажется вам смешным в применении к вам? Вы забываете, что тот, кто приближается к нашим преддвериям даже в мыслях, уже втягивается в водоворот испытания. (…)

Существует нечто, аллегорически понимаемое как сокровища, охраняемые верными гномами и бесами. Сокровища — это наше оккультное знание, приобрести которое стремятся многие из вас, и вы больше всех. И, может быть, не Е.П.Б., или Олькотт, или еще кто-нибудь индивидуально разбудили тех Стражей, а вы сами, и притом больше, чем они и Общество коллективно. Такие книги, как «Оккультный мир» и «Эзотерический буддизм», не проходят незамеченными в глазах этих верных Стражей, и абсолютно необходимо, чтобы те, кто устремляется к такому знанию, были тщательно испытаны и проверены» [14].

Приведенные в письмах примеры неизбежных нравственных испытаний и душевной борьбы, возникающих в жизни людей при попытке практического освоения учений Махатм, лучше всяких философских трактатов показывают читателю всю сложность ускоренного пути к духовной самореализации.

 

Примечеания
1. См. письмо № 10 и комментарии к нему. — Прим. ред.
2. Здесь и отмечены слова, далее знаком значение которых поясняется в словаре. — Прим. ред.
3. Так, по названию английских букв, составлявших ее инициалы — H.P.B., — называли Блаватскую ее англоязычные последователи. — Прим. ред.
4. Sinnett A.P. Incidents in the Life of Madame Blavatsky. N.Y., 1976.
5. Барборка Дж. Махатмы и их учение. М., 2005. С. 56.
6. Сначала было принято называть гималайских Адептов Братьями. Лишь потом по предложению одного из теософов-индийцев Их стали называть Махатмами (от санскр. Махатма — «Великая Душа»). В данном издании прописные буквы в словах «Брат» и «Братья» используются только тогда, когда речь идет о Махатмах. — Прим. ред.
7. По профессии Хьюм был чиновником, орнитология была его увлечением. — Прим. ред.
8. Jinaradjadasa. Letters from the Masters of the Wisdom. First Series. Adyar, Madras: TPH, 1919.
9. Jinaradjadasa. Letters from the Masters of the Wisdom.
10. Jinaradjadasa. Letters from the Masters of the Wisdom.
11. Jinaradjadasa. Letters from the Masters of the Wisdom.
12. Jinaradjadasa. Letters from the Masters of the Wisdom.
13. Речь идет об отрицательной карме и реализации ее следствий в жизни. — Прим. ред.
14. Письмо № 130 в данном издании. — Прим. ред.

 

 

06.08.2011 22:18АВТОР: Наталия Ковалева | ПРОСМОТРОВ: 4743




КОММЕНТАРИИ (0)

ВНИМАНИЕ:

В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:

1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".

2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.

3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".

4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.

5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".



Оставить комментарий

<< Вернуться к «Осмысление трудов теософии. Статьи. Книги. »