2. Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на Родину. Д. Ю. Ревякин.
Содержание
- Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину.
- Первая выставка картин Н.К.Рерих в СССР.
- Кто помешал Ю.Н. Рериху создать на родине музей Н. К. Рериха.
- Законный наследник, отстраненный государством.
- Как возник миф о «приемной дочери» Рерихов.
- С. Н. Рерих в защиту наследия брата.
- Тихие погромы.
- Примечания
Трудный путь домой: возвращение первой части наследия Рерихов на родину.
«Я и члены моей семьи стремятся теперь же принести свои познания и творчество в пределы Родины». Письмо Н.К. Рериха в НКИД СССР. 1938 г.
«Так хотелось бы довезти картины Николая Константиновича до родных берегов, ибо чем дальше, тем труднее будет вывезти отсюда картины». Письмо Е.И. Рерих Т.Г. Рерих. 1948 г.
Возвращение первой части наследия Рерихов на Родину было сопряжено с большими препятствиями. Передачу своего наследия Рерихи связывали с получением советского гражданства и добивались его с 1938 г.: сначала Николай Константинович, а затем после его смерти Елена Ивановна и Юрий Николаевич. Многолетние переговоры с советскими чиновниками различного уровня и ранга завершились в 1957 г. отъездом на Родину Ю.Н. Рериха. К сожалению, Елене Ивановне не суждено было дожить до этого долгожданного события. История этого возвращения такова.
24 декабря 1937 г. академик Н.К. Рерих обратился к Председателю Всесоюзного Верховного Совета М.И.Калинину с предложением возглавить инициативу по продвижению в Европе и Азии Пакта об охране культурных ценностей во время вооруженных конфликтов, который к тому времени был подписан представителями двадцати одной американской державы. Его обращение было отправлено через Комитет Пакта Рериха в Париже. Уже тогда Николай Константинович предвидел Вторую мировую войну, угроза которой нависла и над его Родиной. Он писал: «В моих призывах последнего времени ("Оборона" и "Чаша неотпитая") мне приходилось опять настоятельно звать к обороне Родины и к охране ее драгоценного достояния.
В полном народном сотрудничестве, в понимании великих задач, в образовании сознательного и мужественного молодого поколения мы, работники на пашне культуры, можем утверждать преуспеяние нашей возлюбленной Родины. <...> Я уверен, что инициатива признания Пакта в Европе и Азии принадлежит Всесоюзному Верховному Совету, ибо сама мысль о Пакте создалась во мне после изучения исторических и художественных памятников нашей Великой Родины.
<...> Веря в славное преуспеяние Родины и в подъем мощи народной, полный мыслью о служении Родине и всяческой ее обороне, прошу принять мой искренний привет» [12].
Это письмо попало к М.И.Калинину только 10 марта 1938 г. с сопроводительной запиской наркома НКИД СССР М.М.Литвинова. Нарком писал, что предложение Н.К.Рериха об инициативной роли СССР по проведению Пакта в Европе имеет «известный интерес». «Эта инициатива могла бы выразиться в нашем предложении передать организацию этого дела Лиге наций. Вопрос будет поставлен перед Правительством» [13]. М.М.Литвинов также сообщил, что дополнительно запросил полпредов в Вашингтоне и Париже о политических взглядах Н.К.Рериха и его отношении к СССР.
21 марта 1938 г. М.М.Литвинов направил М.И.Калинину новое письмо [14], сыгравшее роковую роль не только в вопросе о присоединении СССР к Пакту Рериха, но и в решении о возвращении Рерихов на Родину. Письмо содержало ложные сведения о художнике и миротворце, основанные на сообщении полномочного представителя СССР в США А. А.Трояновского. Полпред характеризовал Н.К.Рериха как эмигранта и гражданина США, что не соответствовало действительности, а также сообщил о его якобы имеющихся «сомнительных» связях с японцами. По-видимому, источником этой информации был министр сельского хозяйства США Г.Уоллес, который отрекся от Пакта, протектором которого он являлся, и еще в 1935 г. стал рассылать в иностранные посольства и представительства письма, порочащие великого художника. Именно благодаря этому человеку незаконные действия Л. Хорша и его сообщников по захвату и разграблению Нью-Йорского Музея Рериха во второй половине 1930-х гг. фактически получили государственную поддержку. В этот же период в американской прессе была устроена настоящая клеветническая кампания против Н.К.Рериха, целью которой была дискредитация культурной деятельности художника в глазах американской общественности.
Следствием сообщения А. А.Трояновского, поверившего в клевету американских предателей, стало предложение М.М.Литвинова М.И.Калинину оставить письмо Н. К.Рериха без ответа и отказаться от рассмотрения вопроса по присоединению Советского Союза к Пакту.
Не дождавшись от Верховного Совета СССР никакой реакции на предложение присоединиться к Пакту, в середине 1938 г. Н. К.Рерих обратился с письмом в Комитет по делам искусств СССР, в котором просил принять в дар для Государственного Русского музея (ГРМ) три свои последние картины: «Микула Селянинович», «Настасья Микулична», «Гималаи», а также несколько работ С.Н.Рериха [15]. Былинные русские богатыри, изображенные на картинах, будто бы свидетельствовали о 
приближении грозного времени и предупреждали русский народ о грядущем испытании. «Рерих писал эти картины, и им руководила твердая уверенность в том, что Родина выдержит час испытания, - писала Л.В.Шапошникова. Поэтому на его полотнах не было случайных сюжетов. Все, что там было изображено, помогало выстоять... <...> Он надеялся, что его услышат там за Гималаями. Но там не слышали» [16]. Комитет никак не отреагировал на предложение художника. Тогда в конце 1938 г. Николай Константинович написал письмо в Наркомат иностранных дел СССР, которое также содержало предупреждение о приближающейся опасности и вполне определенно выражало желание всей семьи Рерихов вернуться в СССР. Художник писал: «В дни небывалых потрясений, когда вражеские попытки грозят мирному строительству народов Союза, я полагаю, что все приобщенные к новому созидательству культурные силы безотлагательно должны собраться в пределах родины для дружного созидательного и оборонительного труда. Я и члены моей семьи стремятся теперь же принести свои познания и творчество в пределы Родины» [17].
После получения этого письма нарком НКИД СССР М.М.Литвинов обратился уже не к М.И.Калинину, а к И.В.Сталину. Он сообщил генеральному секретарю о желании Н.К.Рериха вернуться с семьей в СССР и дал краткие сведения о жизни и деятельности художника. Нарком подробно и достоверно изложил биографию Н.К.Рериха. Это письмо свидетельствует о том, что к концу 1938 г. М. М.Литвинов изменил свое ошибочное мнение о Н. К.Рерихе, которое появилось из-за ложных донесений полпреда А.А.Трояновского. Новые данные, полученные по советским дипломатическим каналам из Парижа, полностью их опровергали. Примечательно, что в октябре 1938 г. А. А.Трояновский был отозван из США и больше дипломатической деятельностью не занимался. В это время в Париже находился посол СССР во Франции Я.З.Суриц, который, в отличие от А. А.Трояновского, имел достоверные сведения о культурной деятельности Н.К.Рериха в России, Европе, США и Индии. Из очерка Н.К.Рериха «Четверть века» известно, что именно посол через председателя Европейского Центра при Музее Рериха Г. Г.Шклявера предложил художнику пожертвовать четыре картины для советских музеев [18]. По-видимому, обращение Николая Константиновича в Комитет по делам искусств СССР явилось ответом на предложение Я.З.Сурица.
В своем письме И.В.Сталину М.М.Литвинов отметил широкую культурную деятельность Н.К.Рериха в царской России и за рубежом, а также сообщил, что Николай Константинович не эмигрировал из России во время революции, но «выехал в 1916 году в Финляндию, во время мировой войны, для лечения легких» [19]. Кратко остановившись на описании маршрута Центрально-Азиатской экспедиции художника, чиновник высокого ранга сообщил И. В. Сталину, что Н.К.Рерих посетил СССР в 1926 г. по приглашению М. Горького, что картины Н.К.Рериха уже имеются в собраниях крупных музеев СССР: в Третьяковской галерее, музеях Ленинграда, а в Нью-Йорке существует отдельный Музей Н.К.Рериха [20]. Он не обошел стороной и историю принятия Пакта Рериха, назвав его «пактом о защите художественных ценностей от бомбардировок» [21]. В связи с этим М.М.Литвинов довел до главы государства, что Н.К.Рерих обратился в СССР с предложением присоединиться к Пакту, но ответа до сих пор не получил. Из этого же письма «вождь всех народов» узнал, что Н.К.Рерих не связан с белогвардейским движением и в настоящий момент желает передать в дар СССР ряд своих картин, что один из его сыновей, получивший военное образование, в октябре 1938 г. уже подал «соответствующее заявление» о своем желании вернуться в Советский Союз и поступить на службу в Красную Армию. Этим другим сыном, имя которого не упомянул М.М.Литвинов, был Ю.Н.Рерих, в свое время проходивший обучение военному делу в Париже.
В конце своего письма нарком просил И.В.Сталина «о разрешении приезда Рериху со всей семьей», а также «о приеме в дар предложенных картин», а присоединение к Пакту предлагал рассмотреть «особо и позднее». «Прошу указаний относительно ответа Рериху» [22], - писал М.М.Литвинов.
И.В.Сталин, прочитав письмо, поставил на нем размашистую резолюцию— «Не отвечать» [23]. Именно поэтому Н.К.Рерих так и не получил от советского руководства официального ответа на свои письма.
В 1939 г. художник обратился к сотрудникам Латвийского общества Рериха с просьбой оказать помощь в получении советских въездных виз для всей семьи через советское полпредство в Латвии. Этим вопросом занялись И. Г. Блюменталь и Г.Ф.Лукин.
В середине ноября 1939 г. председатель общества Р.Я.Рудзитис писал в своем дневнике: «...Блюменталь получил письмо, в котором Н.К.[Рерих] высказывает желание вернуться в Россию - устроить выставку своих работ или цикл лекций. Очень хочет, чтобы переговоры Блюменталя скорее завершились. Кроме того, только что пришло письмо Юрия, в котором он упоминает, что Н.К. [Рерих] направил официальную просьбу разрешить ему вернуться в Россию и участвовать в труде нового строительства и защите культурных памятников. Так события горят под ногами, время уже не ждет. Всеми силами надо способствовать возвращению Н.К.[Рериха]. Но здесь больше всех может что-то сделать только Блюменталь, который уже установил дружеские отношения [с советским полпредством. - Д.Р.]» [24].
Однако, несмотря на все предпринятые усилия, переговоры латвийских сотрудников Рерихов с советским полпредством о визах закончились безрезультатно. Резолюция И.В.Сталина на письме М.М.Литвинова уже начала приносить свои горькие плоды и явилась главным руководством к действию для всего Наркомата иностранных дел СССР. Так попытка Рерихов вернуться на Родину до начала Второй мировой войны закончилась неудачей.
В 1939 г. разразился пожар войны. Ее всепожирающее и беспощадное пламя заполыхало рядом с Прибалтикой. На следующий год в Латвию были введены советские войска и осенью 1940 г. Латвийское общество Рериха было ликвидировано как антисоветская организация, а его имущество конфисковано [25]. Война не замедлила сказаться и на деятельности Рерихов. В 1940 г. был законсервирован Институт Гималайских исследований «Урусвати», прекратилась переписка со многими странами. Н.К.Рерих с горечью писал в 1942 г.: «Множество людей показались несуществующими. Надо думать, что и это мираж и друзья где-то и как-то все же существуют, но физически они неосязаемы. Сколько писем осталось без ответа!» [26].
Грозные военные события, выпавшие на долю Родины, Николай Константинович и вся его семья восприняли как неизбежное испытание в предверии великого будущего страны. На склоне священных Гималаев художник предрек победу русского народа над врагом. В Россию он надеялся передать свои лучшие достижения. В разгар кровопролитных оборонительных боев, развернувшихся на европейской части СССР, он писал в статье «Четверть века»: «Каждый из нас четверых в своей области накопил немало знаний и опыта. Но для кого же мы трудились? Неужели для чужих? Конечно, для своего, для русского народа мы перевидали и радости, и трудности, и опасности. Много где нам удалось внести истинное понимание русских исканий и достижений. Ни на миг мы не отклонялись от русских путей. Именно русские могут идти по нашим азийским тропам. <...> Для народа русского мы трудились. Ему несем знания и достижения» [27].
Несмотря на трудности военного времени, напряженная работа Рерихов в Кулу только усилилась. Создавались сотни картин, не прекращалась работа над научными статьями и книгами. Свою деятельность Рерихи называли священным дозором со славу Родины. «Много вышек в жизни. Многие нужнейшие держатся дозоры. Приносится неотложная польза. Только при всем том бывает на вышках одиноко. Слышите ли? Отзоветесь ли?» [28] -писал Николай Константинович в 1944 г. Но Родина продолжала хранить молчание.
Все прошения Н.К.Рериха о возвращении домой уже после окончания войны также остались без ответа. В январе 1947 г. С.Н.Рерих был приглашен Дж. Неру для организации торжественного приема делегации советских ученых в Дели. Там Святослав Николаевич познакомился с академиком Е.Н.Павловским [29], который оказался другом его умершего дяди Б.К.Рериха [30]. Е.Н.Павловский обещал по возвращении в Союз встретиться с И.Э.Грабарем для обсуждения возвращения Н.К.Рериха, Е.И.Рерих и Ю.Н.Рериха на Родину. «И хотя все надо делать через посольство, — писал С.Н.Рерих родителям и брату, - все же, я думаю, наши разговоры и объединение Павловск [ого] с Грабарем принесут плоды» [31]. Также он передал ученым статью Ю. Н.Рериха «Индология в России» в надежде на положительную реакцию советских востоковедов. Однако ни разговоры с ученым, ни переписка Н.К.Рериха с И.Э.Грабарем плодов не принесли. Переданная статья Ю.Н.Рериха также осталась без внимания. Все просьбы Рерихов о возвращении в Россию упирались в глухую стену молчания.
За несколько недель до смерти в 1947 г. Николай Константинович вновь обратился к советскому правительству в лице министра иностранных дел В.М.Молотова [32]. Ответа на письмо и телеграмму не последовало. До самого конца своей жизни он надеялся, что сможет вернуться в Россию, поэтому готовил к отправке на Родину свое богатейшее художественное и литературное наследие, созданное за многие годы напряженной работы.
Так и не дождавшись вызова с Родины, Н.К.Рерих умер в конце 1947 г. в трудное для Индии время. Страна сбросила вековой гнет англичан, провозгласила независимость и стала самостоятельным государством. Уходя из Индии, бывшие хозяева разожгли религиозный пожар между индусами и мусульманами. Долина Кулу, как и вся Индия, заполыхала пожарами и наполнилась людскими стонами. Чуткое сердце русского художника не выдержало очередного человеческого безумия, начавшегося в любимой им древней серебряной долине...
13 декабря 1947 г. в высокогорном имении «Hall Estate», расположенном в Кулу на склоне священных 
Гималаев, завершился земной путь Николая Константиновича Рериха. Погребальный костер был сложен из деодаров на горной площадке, откуда открывается прекрасный вид на величественную гору Гепанг. Юрий Николаевич поднес зажженный факел, и костер воспылал ярким и красивым пламенем, завершая героическую жизнь Певца Священных Гор. На месте кремации был установлен камень, отколовшийся от горной скалы, который пятьдесят жителей долины Кулу пять дней тащили вверх по склону, пока не водрузили на площадку. Надпись, выбитая на камне, свидетельствовала: «На этом месте 15 декабря 1947 года тело Маха Риши Николая Рериха, великого друга Индии, вошло в сферу Огня. Ом Рам» [33]. Индусы назвали «вошедшего в сферу Огня» именем «Маха Риши», что значит «Великая Душа». Так назвала художника Индия, Родина же по-прежнему продолжала хранить молчание. Свои картины и авторские права художник еще при жизни, 24 января 1934 г., передал Елене Ивановне Рерих и сыновьям. В завещании 23 марта 1936 г. он написал: «Настоящим удостоверяю, что все мои картины являются собственностью мадам Елены Рерих; следуя нашим семейным традициям, все картины, созданные мной, - за исключением тех, что проданы или иным способом переданы в другую собственность, — принадлежат мадам Елене Рерих, как это зафиксировано в монографиях о моей жизни» [34]. В своей статье «Завет», написанной тремя годами позже, 24 октября 1939 г. художник записал: «Собственности у меня нет. Картины и авторские права принадлежат Елене Ивановне, Юрию и Святославу» [35].
После смерти Николая Константиновича Е.И. и Ю.Н. Рерихи продолжали искать возможности для возвращения в СССР. (Младший сын Н.К. и Е.И. Рерихов Святослав Николаевич Рерих в 1945 г. женился на бывшей индийской киноактрисе, родственнице Р. Тагора Девике Рани и получил индийское гражданство.)
18 декабря 1947 г. Рерихи через академика Е.Н.Павловского выслали проживавшей в Москве родственнице Татьяне Григорьевне Рерих [36] (1907-1953) телеграмму с сообщением о смерти Н.К.Рериха и просьбой помочь вернуться в СССР [37]. В этот же день Татьяна Григорьевна написала письмо в Кремль управляющему делами Совмина СССР Я.Е.Чадаеву о телеграмме Рерихов и их просьбе «исходатайствовать у Правительства СССР права их возвращения на родину» [38]. 24 декабря Я.Е.Чадаев обратился в МИД СССР к Ф.Т.Гусеву, чтобы тот рассмотрел вопрос «о выдаче разрешения на въезд в СССР из Индии гр[аждан]ке Рерих Е.И. и ее сыну Ю.Н.Рерих» [39].
13 января 1948 г. Е.И.Рерих, готовясь к отъезду из Кулу, сообщила в Москву Т. Г.Рерих: «Уезжаем мы 17 янв[аря], едем в Дели, оттуда напишем Вам, как только оформится наше дальнейшее передвижение. Итак, родная, пока храните очень архив Н.К. [Рериха]. Спасибо за все душевные чувства, выраженные в письме, и надеемся, что свидание наше не за горами, ибо по-прежнему готовы служить родине и приве[з]ти ей сокровище великого творца и мыслителя, так страстно любившего свою родину и верившего в ее великое назначение и будущее» [40]. Путешествие Рерихов из долины Кулу в Дели оказалось нелегким из-за опасного состояния горных дорог и мостов, сильно пострадавших после страшного наводнения 1947 г. Кроме того, оно серьезно осложнялось межрелигиозной враждой, прокатившейся по всей долине и унесшей множество жизней.
Елена Ивановна писала в Америку своей сотруднице З.Г.Фосдик, что в Нью-Дели она остановится в Манди-Хауз, в доме друзей Махараджи и Махарани Манди. О цели поездки Елена Ивановна сообщала следующее: «Повидаем там [советского. - Д.Р.] посла и, когда решение о дальнейшем передвижении оформится, известим Вас телеграммой. Отвезем картины и весь материал и архив его [Н.К.Рериха. - Д.Р.] чудесной деятельности. Мужественно будем продолжать его работу, мужественно примем эту ношу и понесем ее до назначенного берега и срока» [41].
26 января 1948 г. в посольство СССР в Индии из Консуправления МИД СССР пришло письмо, в котором была просьба «выслать должным образом оформленные ходатайства Е.И.Рерих и Ю.Н.Рерих [а]» и дать заключение «для решения вопроса об их въезде в СССР» [42].
В начале марта Елена Ивановна и Юрий Николаевич были твердо уверены в скором решении вопроса о возвращении на родину. «Вопрос о нашем возвращении домой решился положительно, но еще должны быть выполнены некоторые формальности. Со дня на день мы ждем нашего корабля, который ожидается в марте» [43], - писала Елена Ивановна К.Кэмпбелл. В апреле эта уверенность сохранялась. «Мы, т.е. старший сын, я и девочки [сестры Л.М. и И.М. Богдановы. - Д.Р.], надеемся выехать в ближайшее время, еще до мая. Дело в том, что между Одессой и Бомбеем мало ходят пассажирские пароходы, все больше грузовые без всяких приспособлений для случайных пассажиров» [44], - сообщала Е.И.Рерих в письме А.С.Беку.
Однако жара в Дели усиливалась, а добрые новости из СССР задерживались. Поэтому Рерихи приняли решение переехать и перевезти наследие в портовый город Бомбей, куда советское посольство дало обещание направить пароход [45]. Прибытие парохода все время затягивалось. Промедление чиновники объясняли то штормом, то туманом. Елена Ивановна с сожалением писала по этому поводу: «Приходится убеждаться, что некоторая необъяснимая медлительность происходит от невежества, от всяких страхов и неумения справляться с обстоятельствами. Так и ждем у моря погоды и расхождения тумана, скрывающего наш пароход» [46].
Картины Н.К.Рериха, книги, рукописи и коллекции восточного искусства были готовы к отправке на родину и временно помещены на один из складов Бомбея. В пригород Бомбея, Кхандалу, в конце апреля переехали Елена Ивановна, Юрий Николаевич и сестры Богдановы. Однако, несмотря на устные заверения посольства, парохода и долгожданного разрешения правительства СССР о возвращении Рерихи так и не получили.
В связи с этим С.Н.Рерих отослал из Бомбея Т. Г.Рерих еще одну телеграмму, в которой очень просил ускорить возвращение Елены Ивановны и брата [47].
Со своей стороны Е.И.Рерих написала Т. Г.Рерих письмо, в котором сообщила о своем плохом самочувствии и желании поскорее вернуть наследие мужа на Родину. Она просила ускорить решение чиновников.
«Мое 25-летнее пребывание на высотах Гималаев, - писала Елена Ивановна, - не позволило мне безнаказанно пройти через это испытание и в настоящее время я лежу больной около Бомбея [48]. 6-го января было послано наше заявление о возвращении и в феврале Посольство получило указание приступить к оформлению нашего возвращения. Еще за несколько недель до своей смерти Николай Константинович писал Вячеславу Михайловичу Молотову, а также посылал телеграмму. Не знаем, получено ли это письмо. С тех пор ход дела как-то замедлился, и мы не знаем настоящего положения, хотя в Посольстве нам говорили о благополучном исходе. Так хотелось бы дове[з]ти картины Николая Константиновича до родных берегов, ибо [ч]ем дальше, тем труднее будет выве[з]ти отсюда картины. <...> В чем дело? Нельзя ли справиться в соответствующих учреждениях о прохождении нашего дела и сроке выноса окончательного решения?» [49].
Т. Г.Рерих написала еще пять (!) писем в МИД СССР. Аккуратным почерком она настойчиво повторяла просьбу Рерихов о возвращении в СССР. 17 мая 1948 г.: «Прошу не отказать в распоряжении уведомить меня о состоянии этого дела, дабы, в случае положительного решения вопроса, я могла подготовиться к приезду семьи художника Рериха Н.К.» [50].
13 июня 1948 г.: «Елена Ивановна Рерих пожилая и очень больная женщина. Возможно, что ей осталось жить недолго - этим я объясняю настойчивость ее просьбы о переезде в СССР и перевозе оставшегося у нее художественного наследства Н.К.Рериха, которое в случае ее смерти едва ли будет доставлено в СССР» [51].
21 июля 1948 г.: «Прошло семь месяцев. Решение еще не принято. Елена Ивановна Рерих - вдова художника - пожилая и очень больная женщина. Она внучка знаменитого русского полководца Кутузова. И речь идет не только о возвращении на родину вдовы и сына художника, но и о доставке ими в Советский Союз картин художника, имеющих огромную художественную ценность мирового значения» [52].
В октябре 1948 г. Рерихи приняли решение переехать в Калимпонг. «Месяц идущий - октябрь - должен разрешить многое, - писала Е.И.Рерих 10 октября 1948 г. - Мы твердо знаем, что будем в нашей стране, но детали Плана сложны, и сыновья уже поговаривают, не лучше ли переждать это время в горах, в Калимпонге, вблизи буддийских центров. Для Юрия это будет полезно, ибо он сможет закончить и проверить свою работу по подлинникам, находящимся в монастырских библиотеках. Но я верю, что в ноябре мы уже будем в пути, нужно запастись терпением» [53].
В Калимпонге, в Сиккиме, куда Рерихи отправились в феврале 1949 г., был снят двухэтажный домик с садом. Здесь Е.И.Рерих работала над дневниковыми записями, вела многочисленную переписку с учениками и сотрудниками. Она была вынуждена заново переписать часть своих рукописей, которые были повреждены в Бомбее во время муссонных дождей. Эти рукописи имели важное эволюционное значение для будущего всего мира. Ю.Н.Рерих продолжил научную деятельность в области буддийских исследований. Елена Ивановна и Юрий Николаевич по-прежнему с нетерпением ждали добрых вестей из советского посольства.
В октябре 1948 г., как и предвидела Елена Ивановна, действительно начали происходить важные события. 14 октября 1948 г. Посольство СССР в Индии направило необходимое заключение в МИД СССР, в котором поддержало ходатайство Е.И.Рерих о приеме в советское гражданство: «Е.И.Рерих неоднократно обращалась с заявлением в советские органы в различных странах (Китай, Рига, Лондон, Москва) о приеме или восстановлении ее в советское гражданство, но ни положительного, ни отрицательного ответа не получила. Е. И.Рерих, жена покойного академика Н.Рериха, желает вернуться на родину вместе со своим сыном Ю.Н.Рерих[ом]. Консульский] Отдел Посольства находит возможным поддержать ходатайство Е.И.Рерих» [54].
Однако, несмотря на обращение посольства, в Москве с ответом не спешили, и октябрь не принес Рерихам долгожданного решения. 8 ноября этого же года Юрий Николаевич писал брату: «Не знаю, как оформятся наши планы о Родине, но, видимо, все берет очень много времени, да и возможно, что духовная сторона создает препятствие, которое сложно устранить» [55].
Рерихи не получили долгожданного решения ни в ноябре, ни в декабре 1948 г. Поэтому, устав ждать вестей от советского посольства, они вновь прибегли к помощи Т. Г. Рерих. 8 января 1949 г. она получила новую телеграмму от С.Н.Рериха [56] с просьбой узнать об окончательном решении правительства. В этот же день, 8 января 1949 г., Татьяна Григорьевна вновь обратилась к московским чиновникам: «Очень прошу Вашего распоряжения для выяснения срока, необходимого, чтобы окончено было решение вопроса о подданстве семьи Рериха для возвращения их на родину в СССР» [57].
Вплоть до конца июня 1949 г. для посольства ситуация с возвращением Рерихов оставалась неопределенной. Ответ из Москвы все расставил на свои места. 25 июня 1949 г. начальник Консуправления А.Власов сообщил в письме заведующему Консульским отделом Посольства СССР в Индии т. Зыкову о том, что ходатайства Е.И.Рерих и Ю.Н.Рериха «о приеме в гражданство СССР отклонены» [58].
Отклонено было и ходатайство С.Н.Рериха о временном въезде в СССР. Официально он просил разрешение посетить с супругой СССР для ознакомления с киноискусством. Но главная цель визита - помочь Е.И.Рерих и старшему брату переехать на Родину. Чиновники МИДа строго выполняли резолюцию И.В.Сталина от 1938 г., поставленную на письме М.М.Литвинова, и не отвечали Рерихам, которые ничего не знали об отрицательном решении.
3 августа 1949 г. Т.Г.Рерих написала последнее письмо в МИД СССР: «В настоящее время, как мне сообщили в Консульском Управлении, вопрос о возвращении их [Рерихов. - ДР.] на родину решен и им в Индию сообщено. Но я никак не могу получить здесь сведения о том, как этот вопрос решен - какое постановление было» [59]. Из этого письма видно, как цинично и лживо действовала советская бюрократическая машина. В одном чиновники были действительно искренни - вопрос о возвращении был к началу августа 1949 г. действительно решен...
Несмотря на молчание советского посольства, Рерихи догадывались о происходящем. Первую тревожную информацию они получили еще в сентябре 1948 г. от работников советского посольства. С.Н.Рерих писал старшему брату: «Моя жена говорит, что они [Ерзина и Левитский [60]. - Д.Р.] знают, что мама - "теософ"! Тучи сгущаются, и единственное, на что я надеюсь, что ничего не разразится слишком скоро» [61]. Ю.Н.Рерих 19 ноября 1948 г. в ответ на опасения брата писал: «Твой разговор с Левитским интересен. Вероятно, отголосок разговоров в официальных кругах. Возможно, что общее положение снова закрывает двери. Так было перед войной» [62].
Святослав Николаевич не знал, что сгустившиеся тучи уже превратились в бурю для многих прибалтийских сотрудников Рерихов. Именно в этот период советская репрессивная машина активно разрушала рериховские культурные начинания в Прибалтике. С 1948 г. по 1951 г. в советской Латвии сотрудниками НКВД были проведены массовые аресты и репрессии членов Латвийского общества Рериха, закрытого еще в 1940 г. В апреле 1948 г. был арестован председатель общества Р. Я.Рудзитис. «Его арестовали первого, причислив к теософской группе в Москве, против чего он яро протестовал. Особое совещание осуждает его по 58 статье на десять лет лагерей. Начались аресты других членов Общества» [63]. Всего было арестовано более 30 человек [64]. Эта же учесть постигла и другие рериховские общества и группы по всей Прибалтике. Об арестах в Прибалтике Рерихам ничего не было известно. Переписка с Латвией оборвалась еще в 1940 г. Единственное послевоенное письмо Елены Ивановны от 2 августа 1945 г., направленное Е.А.Зильберсдорфу на его «весточку», полно вопросов о судьбе ближайших сотрудников Латвийского общества Рериха. Ликвидация прибалтийских рериховских обществ, аресты их сотрудников и запрет на въезд в СССР самим Рерихам являлись звеньями единой цепи.
17 декабря 1950 г. Елена Ивановна обратилась с очередным письмом к новому министру иностранных дел СССР А.Я.Вышинскому: «Присоединяюсь к обращению моего сына Юрия к Вам и прошу Вас не отказать мне и двум моим воспитанницам [65] в разрешении вернуться на Родину и, несмотря на мой преклонный возраст, дать мне возможность явиться на сотрудничестве с народом нашим и Новой Страной в яро наступающие трудные дни» [66].
Е.И. и Ю.Н. Рерихи считали, что перемены в руководстве Министерства иностранных дел СССР (в 1949 г. В.М.Молотов был снят с поста министра) могли способствовать решению вопроса об их возвращении на родину. Юрий Николаевич поделился этими мыслями с братом: «Итак, Молотова убрали и мои мечты стали явью» [67]. Однако с приходом нового министра эти перемены на деле обернулись для страны очередным витком репрессий, партийных чисток и показательных судебных процессов над новыми «врагами народа».
В январе 1952 г. после встречи с послом СССР в Индии К.В.Новиковым С.Н.Рерих писал Елене Ивановне: «Видел нашего посла. Он, конечно, никак не реагирует. Заходил корреспондент "Правды", но больше не показывался. Говорил, что несколько лет тому назад была статья в "Огоньке". Я его просил ее достать. Посмотрим. К сожалению, как всегда, все очень странновато. Меня это, конечно, не беспокоит, но должен сказать, что вообще поведение очень и очень странное. Даже как бы ненормальное» [68].
Странное и ненормальное поведение советских официальных представителей в Индии являлось отголоском событий, развернувшихся в высших эшелонах власти в СССР. В начале 1952 г. в недрах Отдела художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) появилось зловещее заключение, дающее крайне негативную оценку монографии В.И.Иванова и Э.Ф.Голлербаха «Рерих» [69]. (Это издание было выпущено в Риге Латвийским обществом Рериха в 1939 г., незадолго до его закрытия.) В официальном заключении о книге Н.К.Рерих абсолютно необоснованно был назван эмигрантом, а его живопись - мистической. «Книга носит по существу антисоветский характер» [70], - гласил этот документ. Также нападкам подвергался и Музей Н.К.Рериха в Нью-Йорке, воссозданный Рерихами и их ближайшими сотрудниками в Америке в 1949 г.
Таким образом, закончив в 1951 г. ликвидацию и изоляцию носителей культурных идей Н.К.Рериха - прибалтийских рериховцев, советские партийные идеологи развернули борьбу с философскими взглядами самого Н.К.Рериха, воплощенными в его литературном и художественном наследии. Уже в марте 1952 г. заведующий Отделом художественной литературы и искусства ЦК ВКП(б) В.С.Кружков обратился с письмом к секретарю, члену президиума ЦК ВКП(б) М.А.Суслову и доложил результаты проведенной «экспертизы»: «Монография "Рерих" изданная в буржуазной Латвии и посвященная живописи эмигрировавшего в Америку художника Рериха, проповедует мистику, космополитизм и интуицию в искусстве. Книга клевещет на русский народ, отрицая самостоятельность его художественной культуры, и безудержно рекламирует империалистическую Америку, выдавая ее за новый центр мировой художественной культуры. В книге пропагандируется "Музей Рериха" в Нью-Йорке и деятельность так называемых рериховских обществ, созданных в ряде стран мира и являющихся проводниками реакционного буржуазного искусства и агрессивной политики Америки в области культуры. Было бы целесообразным предложить Главлиту СССР (т. Омельченко) изъять монографию "Рерих" из библиотек общего пользования и книготорговой сети» [71].
Секретарь ЦК поддержал это предложение. По распоряжению партийных органов началось изъятие монографии из библиотек, а также букинистических магазинов Москвы и Ленинграда. Не остались в стороне и партийные функционеры Прибалтики. Секретарь ЦК ВКП(б) Латвии А.Я.Пельше обратился к В. С. Кружкову с предложением, чтобы соответствующие органы заинтересовались также «рериховским наследством, находящимся в музеях СССР» [72]. Таким образом, вся многолетняя культурно-просветительская деятельность Н.К.Рериха в России, США и Индии была представлена советскими партийными идеологами в ложном свете. Его имя и творческое наследие не только было вычеркнуто из истории страны, но и подверглось необоснованному запрету. Особую роль в этом процессе сыграла начавшаяся «холодная война» между СССР и США. В создавшейся обстановке о возвращении наследия великого художника в СССР и приезде Е.И. и Ю.Н. Рерихов на родину не могло быть и речи.
24 июля 1952 г. Юрий Николаевич попросил многолетнюю сотрудницу своих родителей, исполнительного директора Музея Рериха в Нью-Йорке З. Г. Фосдик передать еще одно письмо в СССР. Он писал: «Как Вам известно, нами было сделано соответствующее заявление от имени матери моей <...> в феврале 1949 г. С тех пор мы ежегодно запрашивали лично, письменно и телеграфно (с оплаченным ответом) о судьбе нашего заявления, но по сей день ответа не получили, хотя нас и заверяли в благожелательном отношении. Наши устремления остались прежними, и я думаю, излишне писать о нашей постоянной готовности приложить свои силы и знания. Вы знаете, что я не узкий специалист, а многолетнее всестороннее изучение Среднего и Дальнего Востока, казалось мне, позволяло надеяться на благоприятный ответ. Потому буду просить Вас передать это письмо и выяснить, можно ли надеяться на скорое разрешение этого вопроса...» [73]. Зинаида Григорьевна выполнила эту просьбу, но ответа из СССР Ю.Н.Рерих не получил.
Стремясь узнать о судьбе своего заявления, Ю.Н.Рерих ежегодно запрашивал советских чиновников. В декабре 1953 г. он дважды встречался в Дели с советником посольства СССР в Индии Г.М.Баласановым [74], который обещал узнать о судьбе заявления Рерихов. Но опять безрезультатно.
В ноябре 1953 г. в Москве скончалась Т.Г.Рерих у которой собирались остановиться в первые дни после возвращения Елена Ивановна и Юрий Николаевич. Официальной версией было самоубийство, однако С.Н.Рерих комментировал это событие по-своему: «Очевидно, настроения Т.Г. [Рерих] были к переходу в иной мир, но, конечно, что-то было сделано» [75]. Эта странная смерть произошла на фоне положительных перемен в стране, вызванных смертью И.В.Сталина.
После смерти Т.Г.Рерих Рерихам решил помочь Сергей Алексеевич Мухин, известный гомеопат и коллекционер картин. Он жил в Москве, знал Т.Г.Рерих и с большим уважением относился к творчеству Н.К.Рериха. С.А.Мухин написал несколько писем Председателю Президиума Верховного Совета СССР К.Е.Ворошилову, в которых просил ускорить рассмотрение вопроса о возвращении Е.И.Рерих и Ю.Н.Рериха в СССР. С.А.Мухин затрагивал и тему возвращения наследия Н.К.Рериха на Родину, писал о необходимости создания Музея имени Н.К.Рериха в Москве, сохранения наследия художника, оставшегося в квартире Т.Г.Рерих [76]. «Я убежден, что рано или поздно будет на Родине организован Музей Рериха; имя этого художника прочно вошло в мировую сокровищницу искусства; меня поражает лишь ужасный парадокс: СССР-РСФСР - единственное место вселенной, где продолжают игнорировать имя и творение Рериха по непонятным причинам» [77], - писал С.А.Мухин советским чиновникам 12 сентября 1953 г. Благодаря этим письмам чиновники вновь вернулись к вопросу о гражданстве СССР для Е.И.Рерих, но ненадолго. Уже в письме С.А.Мухину от 15 ноября 1954 г. зав. Отделом Консуправления МИД СССР А.Савельев сообщил, что Е.И.Рерих по вопросу о гражданстве и въезде в СССР отказано еще в 1948 г., и предложил ей вновь обратиться в советское посольство в Индии [78].
В 1954 г. С.А.Мухин написал С.Н.Рериху письмо, в котором проинформировал о ходе дела. Примечательно, что Рерихи не могли обратиться в советское посольство с новым заявлением на получение гражданства, т.к. они не получили ответ на свое первое заявление. «О первом отказе нам не было здесь сообщено» [79], - писал С.Н.Рерих Е.И. и Ю.Н. Рерихам в Калимпонг.
После писем К.Е.Ворошилову С.А.Мухина пригласили «для беседы» сотрудники госбезопасности, которые интересовались, почему он хлопочет за Рерихов и какие цели преследует. С.А.Мухин отвечал, что страна должна узнать о деятельности своего великого соотечественника не в США или в Индии, а в СССР.
5 октября 1955 г. в Калимпонге умерла Елена Ивановна Рерих. До последнего дня своей жизни она надеялась 
вернуться в Россию. Свое литературно-философское наследие великая русская подвижница завещала Родине. Сыновья тяжело переживали это событие. В письме З.Г.Фосдик Ю.Н.Рерих писал: «Тело Елены Ивановны, согласно ее пожеланиям, было кремировано на вершине горы с видом на гималайские снега. <...> Почти вся Азия пришла проводить Е[лену] И[вановну] в последний путь. <...> На месте кремации будет возведен монумент <...> Е[лена] И[вановна] ушла в другой мир в ее любимых Гималаях, и ее имя навсегда останется связанным со страной Великих Снегов, Державой Света...» [80]. Индийцы, китайцы, тибетцы, афганцы, монголы, непальцы, бутанцы по зову сердца пришли почтить память великой русской женщины.
С этого времени наследие Елены Ивановны, в соответствии с завещанием от 20 декабря 1935 г., принадлежало сыновьям: «Я завещаю все мое движимое и недвижимое имущество по описи моему мужу, Николаю Рериху, полностью и я назначаю его единоличным исполнителем этого завещания. В случае, если его смерть произойдет раньше моей, я завещаю все мое движимое и недвижимое имущество обоим моим сыновьям Юрию и Святославу в равных частях, предоставляя им самим разделить его таким образом, и назначаю их совместными исполнителями завещания» [81].
Теперь богатейшее наследие обоих родителей предстояло вернуть в Россию младшим Рерихам.
В 1956 г. С.А.Мухин и его супруга Е.М.Величко-Мухина сообщили Ю.Н.Рериху о том, что в ближайшее время советская правительственная делегация во главе с Н.С.Хрущевым и Н.А.Булганиным прибудет в Индию с дружественным визитом. Они рекомендовали Юрию Николаевичу передать заявление о возвращении на Родину лично в руки советского руководства.
С.Н.Рерих, входивший в состав комиссии по приему русских гостей в Бангалоре, договорился с руководителями советского государства о приеме Ю.Н.Рериха. Так стала возможна эта судьбоносная встреча, во время которой Юрий Николаевич выразил желание вернуться на Родину с выставкой картин Н.К.Рериха. Желание ученого было одобрено, он был приглашен работать в СССР, а Н.А.Булганин дал соответствующие указания Посольству СССР в Индии оказать содействие во въезде в СССР [82]. После этого маховик чиновничьей машины стремительно закрутился. В течение всего 1956 г. шла подготовка документов для оформления Ю.Н.Рериху советского гражданства. Именно к этому времени относится автобиография ученого, которую он предоставил в консульский отдел. Из нее становится известным, что с 1939 г. по 1945 г. Юрий Николаевич неоднократно обращался в различные советские органы с просьбой решить вопрос о его возвращении для защиты Родины от врагов.
«В 1939 г. во время боев на Халхин-голе выразил через Советское представительство в Латвии свою постоянную готовность защищать рубежи Родины. Такое же заявление было мною сделано в начале июля 1941 г., причем 23 июля 1941 г. была получена телеграфная благодарность от советского посла в Лондоне, И.М.Майского. Аналогичное заявление мною было сделано Главному Командованию Советских Вооруженных Сил в августе, 1945 г. при вступлении Советского Союза в войну с Японией» [83].
В заключении по ходатайству Ю.Н.Рериха о приеме в советское гражданство на него имеется следующая характеристика: «Скромный и трудолюбивый человек. Неоднократно высказывался, что он может успокоиться, только передав все свои труды и опыт Родине» [84]. Из письма заместителя министра иностранных дел СССР А.Захарова в Совмин стало известно, что вплоть до 1957 г. Юрий Николаевич оставался лицом без гражданства [85]. Это подтверждает анкета-заявление ученого, в которой он сообщил, что никогда не состоял в иностранном подданстве. Единственное подданство, принятое им в 1917 г., было российским [86].
А.Захаров доводил до сведения Совмина, что во въезде ученого в СССР заинтересовано также и Министерство культуры. Во время визита советской делегации в Индию Юрий Николаевич познакомился с Н.А.Михайловым - первым министром недавно образованного Министерства культуры, и завоевал его расположение.
А.Захаров предложил удовлетворить ходатайство Ю.Н.Рериха. Совмин одобрил это предложение, и 2 марта 1957 г. вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР за подписью К.Е.Ворошилова о приеме Ю.Н.Рериха в советское гражданство. Этот исторический документ открыл путь на Родину первой части богатейшего наследия семьи Рерихов, принадлежавшей Ю.Н.Рериху.
После того как вопрос о приезде Ю.Н.Рериха в Советский Союз был решен, С.Н.Рерих занялся подготовкой к отправке на Родину первой части культурного наследия родителей. Для этого он отбыл в Бомбей, чтобы, по обоюдному согласию с Ю.Н.Рерихом, разделить на две части имущество родителей, хранившееся на одном из бомбейских складов. Самая сокровенная часть наследия - дневниковые записи Е.И.Рерих, легшие в основу книг Учения Живой Этики, должна была возвратиться на Родину позже, в составе второй части наследия. Эта вторая часть оставалась в Индии у Святослава Николаевича вплоть до 1990 г.
В письме Ю.Н.Рериху, описывая свою работу в Бомбее, С.Н.Рерих сообщал следующее: «...Сегодня я хочу закончить просмотр картин Пассика [87] <...> Разделил ящики и картины. Побольше картин было около 145. <...> Самые лучшие - это большие <...>. Они были в ящике с картиной, которую Пасик тебе дал [88]. И т.к. они все прекрасно сохранились, я этот ящик тебе отдал. Также все монгольские и другие. У тебя будет на несколько картин больше. И между ними 7 больших Гималаев в ящике с твоей картиной. Тоже ящик, где "Маульбек" [89], ибо там монгольские.
<...> Так что у тебя будет около 76 [курсив мой. - ДР.] картин больших. У меня 74 [курсив мой. - ДР.]. Из маленьких - полтора ящика, т.к. их всего было около 1170 [курсив мой. - ДР.]. <...> Я разделил так, как мы предполагали, т.е. 1170 сперва наполовину, т.е. 585, затем я это разделил на четыре части и одну четверть (около) добавил себе. У тебя будет 470, у меня 700» [90]. В этом же письме С.Н.Рерих сообщил о ящиках с книгами и ящике с тибетскими танками, которые также были подготовлены им к отправке в Союз.
Юрий Николаевич приехал в Москву в августе 1957 г. В личном багаже он вез чемодан книг, среди которых были и издания Живой Этики [91]. Сначала ученый жил в гостинице «Ленинградская», а затем получил 4-комнатную квартиру в новом доме на Ленинском проспекте.
Контейнер с большими ящиками, отправленный из Бомбейского порта, прибыл в столицу несколько позже. В Одессе возникли затруднения с отправкой груза в Москву, и Юрию Николаевичу пришлось приложить немало усилий, чтобы разрешить эту проблему. Когда таможенники осматривали прибывший из Индии груз, их взору предстала целая галерея ярких и необычных картин [92]. Неприступные горы вздымались до небес, переливаясь всеми цветами радуги. На склонах, покрытых белоснежными снегами, высились необычные строения. Люди, в причудливых красных одеяниях и желтых остроконечных шапках, склонились перед мудрецом, указующим рукой куда-то в даль. Одинокий Путник с ярким, светящимся как у русских святых нимбом склоненно ожидал у берега приближения лодки с рыбаками. Горели огни на странных башнях где-то высоко в горах. И русский монах из своей неприступной обители устремлял взор на прекрасный белый град у широкой реки. Град окаймляли невысокие горы, которые таяли в молочной дымке тумана...
Так завершилась многолетняя борьба за возвращение первой части культурного наследия Рерихов на Родину.
Первая выставка картин Н.К.Рерих в СССР.
...Объединить человечество в единое братство через красоту. Г.П.Малаласекера. Речь на открытии выставки Н.К.Рериха. 1958 г.
В октябре 1957 г. Юрий Николаевич передал на временное хранение в Государственную Третьяковскую галерею большую часть привезенных картин Н.К.Рериха и поставил перед Министерством культуры СССР вопрос об организации в СССР первой выставки картин Н.К.Рериха.
Рассмотрение этого вопроса было поручено Андрею Константиновичу Лебедеву, начальнику Отдела изобразительных искусств и охраны памятников Министерства культуры. После осмотра картин художника в Государственной Третьяковской галерее 20 января 1958 г. он подготовил письмо министру культуры Н.А.Михайлову. В письме чиновник сообщил министру следующее: «Ряд картин несет отпечаток мистических настроений автора. По своим художественным качествам эти работы не принадлежат к числу значительных произведений искусства. Для советской общественности, для наших художников выставка этих работ пользы не принесет. Поэтому считаю, что выставку работ Н.К.Рериха или не следует устраивать вообще, или следует устроить в одном из малых выставочных зал на короткий срок для узкого круга художников-искусствоведов, но не для широкой публики. Целесообразно было бы устроить выставку в помещении Союза художников СССР - ул. Горького, 25» [93].
Процитированное письмо послужило началом неравной борьбы за проведение выставки. Ведь Ю.Н.Рериху противостоял не только А.К.Лебедев с чиновниками его отдела, но и Союз художников СССР. Нужно отметить, что Ю.Н.Рерих эту борьбу выиграл.
Спустя два месяца после письма А.К.Лебедева министру культуры и очередного перенесения сроков открытия выставки Ю.Н.Рерих обратился к Н.А.Михайлову с письмом: «Мне сообщили сегодня, что выставка картин моего покойного отца, академика Н.К.Рериха, назначенная на 11 апреля с.г., по решению Оргкомитета Союза художников СССР вновь переносится на Май месяц. Основанием для такого решения послужило обещание одного из руководящих членов Оргкомитета семье покойного художника Родионова устроить посмертную выставку в Апреле этого года.
Ввиду того что все подготовительные работы к открытию выставки моего отца в начале Апреля с.г. полностью закончены и о сроках этой выставки известно послам Индии и Цейлона, которые обязательно хотели присутствовать на открытии выставки в Апреле, считая этот срок окончательно установленным, полагаю, что вновь изменить срок будет крайне нежелательным и может вызвать комментарии» [94].
По воспоминаниям Р.Я.Рудзитиса, Ю.Н.Рерих после известия о замене выставки Н.К.Рериха выставкой другого художника «немедля отправился к Михайлову» [95]. Министра убедило не только письмо, но и личный разговор с Ю.Н.Рерихом. Ученый считал, что самая сердечная беседа - это беседа с глазу на глаз [96].
На письмо Ю.Н.Рериха министр наложил размашистую резолюцию: «Тов. Лебедеву А. В чем здесь дело? Прошу об этом доложить» [97]. После письма Ю.Н.Рериха и резолюции министра А.К.Лебедев вынужден был сдаться и дать соответствующие указания Союзу художников СССР. Министерская машина закрутилась, и 31 марта 1958 г. выписка из протокола № 15 заседания Секретариата правления Союза художников СССР легла на стол А.К.Лебедева. В ней сообщалось, что на заседании 24 марта 1958 г. Секретариат правления Союза художников принял решение «Открыть выставку произведений Н.К.Рериха в помещении Выставочного зала Союза художников СССР 12 апреля 1958 года» [98]. Но из письма Ю.Н.Рериха видно, что решение правления изначально было иным. И только после решительных действий ученого ситуация в корне изменилась. В ходе дальнейших переговоров Ю.Н.Рерих добился от Министерства культуры и Союза художников, чтобы картины были размещены в более подходящем выставочном зале на Кузнецком мосту, 20. Кроме того, Ю.Н.Рериху удалось решить вопрос о включении в состав выставки произведений русского периода творчества Н.К.Рериха, картин из серии «Майтрейя» и других его произведений из фондов музеев СССР. В экспозицию выставки были включены картины Н.К.Рериха из государственных художественных музеев Москвы, Риги, Ленинграда, Горького и некоторых частных коллекций.
12 апреля 1958 г. в 16.00 в Выставочном зале Союза художников СССР состоялось торжественное открытие первой выставки картин Н.К.Рериха. Всего на выставке было представлено 220 работ Н.К.Рериха, в том числе из коллекции Ю.Н.Рериха, произведения из фондов художественных музеев и частных собраний. Выставку открыл заместитель министра культуры В.И.Пахомов, который в своем выступлении коснулся Пакта Рериха и его значения для современности. Представитель индийского посольства отметил, что открытие выставки картин Н.К.Рериха - это праздник не только для СССР, но и для Индии. Особенно запомнилась присутствующим прекрасная речь посла Цейлона в СССР доктора Г.П.Малаласекера. В ней Н.К.Рерих впервые в Советском Союзе был назван «пророком и зачинателем нового, [мечтавшим] объединить человечество в единое братство через красоту» [99], «посланцем доброй воли» [100], чей гений сравним с творчеством Леонардо да Винчи, Рембрандта, Дюрера и других титанов эпохи Возрождения.
Вопреки мнению А.К.Лебедева эта выставка имела необыкновенный успех. Люди в любую погоду по пять часов выстаивали в очереди. Изо дня в день людской поток не иссякал. Многие специально приезжали из других городов и республик, чтобы увидеть эту первую выставку Н.К.Рериха в СССР. Ю.Н.Рерих в своих письмах брату писал: «Выставка продвигается. Грандиозный успех. Ежедневно тысяч пять посетителей» [101]. «Выставка прошла с огромным успехом. Ежедневно залы были полны. Когда 4 мая думали, что выставку закроют, толпа не выходила до 11 ч. вечера и не выпускала дирекцию. Книга отзывов - в 6 томах!» [102].
Вот отзыв об этой выставке художника Б.А.Смирнова-Русецкого, помогавшего Ю.Н.Рериху в ее организации: «На выставке, после знакомых картин "Поморяне. Утро", "Небесный бой", "Пантелеймон-целитель" и других, при входе в большой зал открывалась величественная панорама Гималаев в картине "Помни!". Как неожидан был этот переход! Как потрясал он всех, приходящих на выставку! Открывался новый, неведомый мир величайшей горной страны, мир легенд и чаяний востока, мир, овеянный глубокой мудростью и красотой» [103]. Согласно данным Б.А.Смирнова-Русецкого, на выставке экспонировалось 36 больших картин и 95 этюдов. Среди больших картин из коллекции Ю.Н.Рериха были «Ждущая» (1941), «Ладак» (1943), «Нанда-Деви» (1943), «Лхаса» (1942), «Сантана» (1944), «Огни на Ганге» (1945), «Бэда-проповедник» (1942), «Гессар-хан» (1941), «Помни» (1945) и другие. Под этюдами подразумевались небольшие произведения Н.К.Рериха, посвященные Гималаям и другим областям Центральной Азии [104].
Сам Юрий Николаевич был частым гостем на выставке. Он постоянно беседовал с посетителями, пояснял им смысл картин, рассказывал о реализме и правдивости искусства Н.К.Рериха. Ему приходилось выступать не только на выставке, но и в других местах. «Страна замечательно откликнулась, - сообщал он брату в мае 1958 г. - Раз семь читал доклады в местных музеях - дважды в Третьяковке. Говорят о Музее» [105].
Б.А.Смирнов-Русецкий вспоминал: «Юрий Николаевич очень часто бывал в залах на Кузнецком мосту. Это была первая радость, первое торжество возвращения творчества Николая Константиновича Родине!
Всегда плотной толпой его окружали зрители, задавая бесчисленные вопросы» [106]. Ю.Н.Рерих уделял зрителям большое внимание и много рассказывал о жизни Николая Константиновича, его творчестве и круге проблем, которые оно затрагивало. Тогда же с ним познакомился В.В.Соколовский, ставший исследователем творчества Н.К.Рериха и составивший первый каталог его художественных произведений.
Срок экспонирования картин Н.К.Рериха увеличился благодаря многочисленным коллективным обращениям в адрес дирекции выставки и Министерства культуры. Вот одно из них: «Выставка картин художника Рериха вызвала большой интерес москвичей. Однако многие не имели возможности ее посетить. Громадная очередь, скопившаяся у зала в дни, когда выставка бывает открыта, говорит о том, что выставка картин должна быть продлена хотя бы на пять дней. Об этом просят нижеподписавшиеся» [107]. Далее 400 подписей. И чиновникам ничего не оставалось, как неоднократно продлевать работу выставки.
Юрий Николаевич добился издания иллюстрированного каталога первой выставки произведений Н.К.Рериха [108] со вступительной статьей художника К.Юона. Издание сразу же стало редкостью, т.к. было быстро раскуплено. Поэтому каталог был вскоре переиздан.
Выставка вызвала широкий общественный резонанс не только в Москве, но и в других городах СССР. В Министерство культуры полетели письма от республиканских Министерств культуры и директоров музеев страны, желающих получить выставку картин Н.К.Рериха. В связи с этим А.К.Лебедев подготовил на имя заместителя министра культуры В.И.Пахомова очередное письмо. Он доводил до сведения начальства, что «в связи с пожеланиями художественной общественности Ленинграда и Риги, она [выставка Н.К.Рериха. - Д.Р.] [уже] была показана в этих городах. В настоящее время выставка находится в Киеве» [109]. Однако суть письма была не в рассказе о маршруте выставки и ее успехе. А.К.Лебедев хотел поскорее закончить маршрут и распределить картины из коллекции Ю.Н.Рериха по музеям страны. Ведь успех выставки Н.К.Рериха был огромным и в Москве, и в Ленинграде, и в Риге, и в Киеве. Везде толпы народа и постоянные просьбы о продлении. Зачем же возвращать картины? Все дело в том, что, по мнению начальника Отдела ИЗО А.К.Лебедева, эти картины к «числу значительных произведений искусства не относились» и ценности «для трудящихся» не представляли. Поэтому чиновник писал: «В адрес Отдела поступили от ряда учреждений и общественных организаций союзных республик просьбы направить к ним выставку произведений Н.К.Рериха. Такие письма имеются от Гос[ударственного] художественного музея Эстонской ССР, Гос[ударственного] художественного музея и Союза художников Литовской ССР, Министерства культуры Грузинской ССР, Министерства культуры Украинской ССР, Одесской картинной галереи и Одесского музея западного и восточного искусства.
Отдел изобразительных искусств и охраны памятников со своей стороны считает целесообразным по окончании работы выставки в Киеве вернуть ее в Москву и передать экспонаты музеям» [110]. Так А.К.Лебедев поспособствовал досрочному завершению первого выставочного маршрута произведений Н.К.Рериха по городам СССР, который мог бы быть гораздо более продолжительным. Картины еще показали в Тбилиси и вернули в Москву.
Но выставка уже стала приносить свои благие плоды. После ее успешного проведения в среде научной и культурной общественности возник большой интерес к творчеству Н.К.Рериха. Эта первая выставка подготовила Ю.Н.Рериху благодатную почву для начала переговоров о создании Музея имени Н.К.Рериха в СССР.
Кто помешал Ю.Н. Рериху создать на родине музей Н. К. Рериха.
Нужно думать о Музее Пасика. Хотелось бы, чтобы все Его Главное Творчество было бы собрано на Родине. Для будущего изучения этого богатейшего вклада в сокровищницу национального и мирового Искусства. Письмо С.Н.Рериха Ю.Н.Рериху от 30 октября 1958 г.
Не Родина виновата, а несовершенство людей. Ю.Н.Рерих
В апреле 1958 г. Ю.Н.Рерих в письмах министру культуры Н.А.Михайлову впервые поднял вопрос о создании Музея имени Н.К.Рериха. «Из многочисленных бесед с представителями советской общественности я вынес впечатление, что у многих явилась мысль о желательности постоянного музея произведений моего отца - академика Н.К.Рериха. Со своей стороны я всегда готов пойти навстречу таким пожеланиям. Мне представляется, что такой музей мог бы иметь филиал в одном из городов Сибири, где ныне решением Партии и Правительства творится великое всенародное дело, которому мой покойный отец всегда глубоко сочувствовал. Некоторые из произведений моего отца находились на временной выставке в музеях в Югославии [111]. Считаю, что было бы крайне желательным вернуть их на Родину» [112]. Также Юрий Николаевич попросил министра оказать содействие в издании монографии воспроизведений с картин Н.К.Рериха с кратким пояснительным текстом и съемке первого фильма о творчестве художника.
В письме С.Н.Рериху в Индию относительно фильма он сообщал: «Здесь подготовляют фильм "Николай Рерих". Будет заснят в Русском музее в Ленинграде. Заснимут пейзажи "Извары". Покажут города, которые Пасик посетил в 1903-1904 гг., Академию Художеств, Общ[ество] Поощрения Худ[ожеств] и т.д.» [113]. Первый в СССР цветной документальный фильм о Николае Константиновиче - «Художник Николай Рерих» (режиссер Я. Миримов, автор сценария В.М.Лобанов (М.: Экран, 1958)) - состоялся только благодаря инициативе и при деятельном участии Юрия Николаевича. Фильм получился небольшим по продолжительности, около 18 минут, но оказал неоценимую помощь в популяризации творчества Николая Константиновича, интерес к которому необычайно возрос после проведенных выставок.
Выставки картин Николая Константиновича, фильм и монография о его творчестве - все это было поистине героическим начинанием Юрия Николаевича, направленным на выполнение главной задачи ученого по возвращению имени отца в культурное пространство страны. Но самую трудную часть этой задачи - создание Музея имени Н.К.Рериха на Родине, еще предстояло решить. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры СССР оказалось судьбоносным и для его автора, и для корреспондента, и для страны в целом. Для Юрия Николаевича, неукоснительно выполнявшего волю родителей по передаче привезенного наследия, вопрос о создании музея был принципиальным. Для партийных функционеров в ЦК и высоких чиновников из Министерства культуры СССР этот вопрос явился проверкой на истинный уровень культуры и нравственности. Он выявил и ярко продемонстрировал истинную суть всей государственной системы, созданной в рамках идеологической доктрины.
Письмо Ю.Н.Рериха с предложениями о создании музея после Н. А. Михайлова попало к А.К.Лебедеву, который поспешил подготовить предложения министру. Чиновник был категорически против Музея имени Н.К.Рериха. «Создание в Москве мемориального музея академика Н.К.Рериха невозможно» [114], - писал он. А.К.Лебедев счел своим долгом сообщить министру, что картины, по его мнению, должны поступить в Третьяковскую галерею, Русский музей, Рижский и Горьковский художественный музеи, а также в музеи Сибири (Новосибирск и Барнаул).
Предложения А.К.Лебедева в корне противоречили идее Юрия Николаевича, изложенной в письме министру. Ученый говорил о создании «постоянного музея произведений <...> академика Н.К.Рериха» [115] с филиалом «в одном из городов Сибири» [116]. А.К.Лебедев же предложил разбить цельную коллекцию картин Н.К.Рериха, распределив ее по крупным музеям страны.
Где же первоначально, по мнению Юрия Николаевича, должен был располагаться постоянный музей Н.К.Рериха, против которого так резко выступил чиновник А.К.Лебедев? Из переписки Ю.Н.Рериха с С.Н.Рерихом и Р.Я.Рудзитисом, дневников и воспоминаний очевидцев становится ясно, что первоначальным местом, выбранным под музей, была Москва.
В письме Р.Я.Рудзитису от 13 мая 1958 г. Ю.Н.Рерих сообщал, что ведет переговоры с Министерством культуры «о Музее (Москва или Ленинград) с отделом-филиалом в Сибири, на Алтае» [117]. Святославу Николаевичу Ю.Н.Рерих писал 8 ноября 1958 г.: «В Москве помещений мало, разве что старинные особняки, но это сложно» [118]. Москва изначально рассматривалась Ю.Н.Рерихом как возможное место для будущего музея [119]. Сложности с поиском здания действительно могли возникнуть, но не они стали главной причиной, помешавшей Ю.Н.Рериху создать музей в столице. Выделение подходящего памятника архитектуры или усадьбы под музей было всецело в компетенции Отдела ИЗО и охраны памятников Министерства культуры, который и возглавлял А.К.Лебедев. Он был категорически против создания Музея Н.К.Рериха не только в столице, но и вообще где бы то ни было. Поэтому свою отрицательную позицию чиновник прикрыл сложностью с поиском в столице подходящего здания под музей. Подробности сложившейся ситуации зафиксированы в воспоминаниях Г.Р.Рудзите: рассматривались варианты строительства нового здания в центре Москвы, а также передачи под музей одной из подмосковных усадеб, например усадьбы в Архангельском [120].
Юрий Николаевич искал выход из трудного положения, в которое его поставил А.К.Лебедев. Тот в свою очередь тянул время, предлагая ученому все новые и новые варианты размещения музея, по сути не меняя своего отрицательного решения, письменно изложенного министру культуры.
В дальнейшем, после отказа чиновников в организации Музея имени Н.К.Рериха в Москве, Ю.Н.Рериху было предложено устроить музей отца при Русском музее в Ленинграде. Об этом он написал Святославу Николаевичу в начале ноября 1958 г.: «Ведутся разговоры о создании постоянного музея. Предлагают устроить музей при Русском музее в Ленинграде, где в настоящее время заканчивается апекс с отдельным входом и хорошими залами» [121]. Юрий Николаевич обдумывал и организацию филиала музея на Алтае. «.. .Думаю о филиале Музея в Сибири, на Алтае, - писал он С.Н.Рериху. - Туда брошены большие силы и, памятуя устремление Пасика к Алтаю, думаю, что это будет хорошо. Там только что закончили новую галерею. Ведь там будущее» [122].
В ноябре и декабре 1958 г., а также в феврале и марте 1959 г. Юрий Николаевич вел трудные переговоры с чиновниками Министерства культуры СССР о создании музея. Вот лишь несколько цитат из его переписки, подтверждающих это:
13 ноября 1958 г. Ю.Н.Рерих С.Н.Рериху: «Сегодня имел хорошую беседу с Н.А.Михайловым. Решено [курсив мой. - ДР.] создать Музей в Ленинграде и филиал в Сибири, где идет всенародная стройка и куда и меня привлекают к работе (по совместительству)» [123].
6 декабря 1958 г. Ю.Н.Рерих Р.Я.Рудзитису: «Сейчас идут очень ответственные переговоры о Музее как в Ленинграде, так и в Сибири. Знаю, что дойдем, и эту уверенность хотелось бы передать и Вам» [124].
24 декабря 1958 г. Ю.Н.Рерих Р.Я.Рудзитису: «Выставка в Киеве продлится до начала января. Затем пойдет в Тбилиси, после чего предстоит организация мемориального Музея - Ленинград и Сибирь (Алтай)» [125].
4 февраля 1959 г. Ю.Н.Рерих Р.Я.Рудзитису: «Выставка сейчас пошла в Тбилиси. Затем вернется в Москву, и тогда предстоит отбор вещей на Ленинград и Сибирь» [126].
16 марта 1959 г. Ю.Н.Рерих сообщил Р.Я.Рудзитису о последнем решении Министерства культуры: «Выставка закрылась в Тбилиси, где прошла с большим успехом. Теперь картины пойдут в Москву, где предстоит сортировка вещей на Ленинград и Сибирь. Возможно, что несколько вещей останутся в Третьяковке (конечно, при условии экспозиции). Последнее решение Министерства: автономная экспозиция при Русском музее и Музей в Новосибирске [курсив мой. - Д.Р.]» [127].
На переговорах, проходивших в Министерстве культуры СССР в марте 1959 г., «последнее решение» чиновников было только устным и ни к чему их не обязывало. Еще 28 июля 1958 г. вышел Приказ министра культуры СССР № 524 «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха» [128].
В нем отсутствовало самое главное - принципиальное решение о создании Музея имени Н.К.Рериха. Все последующие переговоры Юрия Николаевича с чиновниками - попытка добиться от них выхода дополнительного письменного решения о музее.
Вернемся к событиям мая 1958 г. Именно в этом месяце в недрах Министерства культуры началась подготовка документа, перечеркнувшего идею Музея Н.К.Рериха в СССР.
На основании письменного обращения Ю.Н.Рериха о создании Музея Н.К.Рериха и «предложений» А.К.Лебедева министр культуры Н.А.Михайлов подготовил письмо в Президиум ЦК КПСС [129] и приложил к нему проект постановления ЦК КПСС «О принятии в дар Советскому государству художественных произведений Н.К.Рериха» [130]. Министр довел до сведения Центрального комитета партии информацию об открытии в Москве выставки произведений «видного русского художника Николая Константиновича Рериха» [131]. Он также сообщил, что выставка открыта по просьбе сына покойного художника - Юрия Николаевича Рериха, «который вместе со своими сестрами в 1957 г. возвратился в СССР» [132]. Здесь министр ошибся. У Ю.Н.Рериха не было сестер. Он приехал в СССР с Людмилой Михайловной и Ираидой Михайловной Богдановыми, которые приходились друг другу сестрами, но с ученым узами родства связаны не были.
В архиве Министерства иностранных дел Российской Федерации сохранился целый ряд документов, подтверждающих это. В специальных анкетах и автобиографиях, поданных сестрами Богдановыми в Наркомат иностранных дел СССР для получения советского гражданства, нет и намека на какое-либо родство с Рерихами. В семье Рерихов Богдановы занимались хозяйственными делами, а в СССР приехали в качестве домработниц Ю. Н. Рериха. В дальнейшем эта очень странная «ошибка» министра, больше похожая на свидетельство закулисной игры советских чиновников в борьбе за наследие Рерихов, приведет к катастрофическим последствиям.
Далее Н.А.Михайлов сообщал, что после большого успеха выставки, вызвавшей значительный интерес советской общественности к картинам Н.К.Рериха, сын художника Ю.Н.Рерих «высказал Министерству культуры СССР желание принести в дар Советскому государству принадлежащие ему произведения его отца в количестве 470 картин и этюдов. Вместе с тем, Ю. Н. Рерих просит, чтобы передаваемая им коллекция была экспонирована в ряде художественных музеев страны.
По минимальным подсчетам стоимость указанной коллекции составляет несколько сот тысяч рублей» [133]. Н.А.Михайлов от имени Министерства культуры СССР просил Президиум ЦК КПСС «рассмотреть вопрос о принятии дара от Ю.Н.Рериха, о возможности организации в ряде художественных музеев страны небольших отделов из произведений Н.К.Рериха и о вознаграждении Ю.Н.Рериха за принесенные им в дар Советскому государству художественные ценности» [134].
В третьем пункте проекта постановления ЦК указывались музеи, в которых планировалось создать отделы из произведений Н.К.Рериха. Это были музеи Москвы, Ленинграда, Риги, Горького, Новосибирска и Барнаула.
28 июля 1958 г. вышел Приказ министра культуры СССР № 524 «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха». Появление приказа свидетельствовало о том, что в ЦК проект постановления министра одобрили.
Первый пункт приказа гласил: «Принять приносимую Ю.Н.Рерихом в дар Советскому государству коллекцию произведений Н.К.Рериха» [135].
Вторым пунктом приказа Отделу изобразительных искусств и охраны памятников поручалось принять на баланс Дирекции выставок и панорам полученные в дар произведения Н.К.Рериха и осуществить их последующую передачу в государственные художественные музеи.
В «благодарность» за переданные картины по этому же приказу Ю.Н.Рерих получал автомобиль «Волга» и сборно-щитовой дачный дом. Так, по-видимому, чиновники попытались загладить перед Юрием Николаевичем вину за отсутствие решения о создании музея его отца.
Чиновники очень спешили с выполнением этого приказа, и уже на следующий день 29 июля 1958 г. на нем красовалась резолюция за подписью начальника Отдела ИЗО А.К.Лебедева одному из своих подчиненных: «Прошу срочно подготовить предложения по передаче коллекции музеям» [136].
Письмо министра Н.А.Михайлова в Президиум ЦК КПСС и последовавший за ним Приказ Минкультуры СССР от 28 июля 1958 г. служат документальным свидетельством грубого нарушения государством воли Юрия Николаевича как дарителя.
Во-первых, в письме Н.А.Михайлова в качестве основания для издания постановления Президиума ЦК КПСС выступает не дарственная Ю.Н.Рериха, а выраженное им устное (?!) желание передать в дар государству картины отца. Среди архивных документов Министерства культуры СССР дарственной Ю.Н.Рериха на передаваемую коллекцию картин Н.К.Рериха не найдено. И это не удивительно, т.к. такой дарственной никогда и не существовало.
Во-вторых, из письма Н.А.Михайлова в Президиум ЦК КПСС и последующего приказа хорошо видно, что нарушено главное условие, выдвинутое Ю.Н.Рерихом для передачи картин, а именно - организация отдельного Музея Н.К.Рериха в СССР с филиалом на Алтае. Это условие Ю.Н.Рерих четко изложил в своем письме Н.А.Михайлову от 24 ноября 1958 г. Но министр написал в Президиум ЦК КПСС не о создании Музея Н.К.Рериха, а об организации небольших отделов из картин Н.К.Рериха в музеях страны. Это значит, что Н.А.Михайлов принял за основу не условия дарителя Ю.Н.Рериха, а предложения чиновника А.К.Лебедева.
5 августа 1958 г. министр отправил Ю.Н.Рериху письмо, в котором сообщил, что картины Н.К.Рериха в дар Советскому государству приняты и будут распределены между музеями. Так Юрию Николаевичу стало известно о намерениях чиновников не создавать мемориальный музей отца. Несмотря на это, он продолжил трудные переговоры.
14 сентября 1958 г. Юрий Николаевич отправил на имя Н.А.Михайлова новое письмо, в котором он вновь настойчиво напомнил министру о договоренности по созданию Музея Н.К.Рериха и сообщил, где, по его мнению, должен быть создан такой музей. В своем письме Юрий Николаевич справедливо потребовал от министра «дополнительного распоряжения» [137] на этот счет. Кроме того, ученый изменил изначальный список картин, передаваемых государству, сократив их число с 470 произведений, фигурировавших в письме Н.А.Михайлова в Президиум ЦК КПСС, до 421 (49 больших картин и 372 этюда) и забрав 49 картин в квартиру на Ленинском проспекте. Он сделал это уже после выхода Приказа министра культуры СССР № 524 «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха», показав таким образом свое истинное отношение к действиям государственных чиновников СССР, поправших его волю как дарителя, и напомнив, что он по-прежнему является собственником вышеназванных картин. Картины Н.К.Рериха, о которых идет речь, принадлежали Ю.Н.Рериху и были им переданы на временное хранение в Государственную Третьяковскую галерею еще в 1957 г.
Прояснив для себя отрицательную позицию Минкульта, Юрий Николаевич не собирался сдаваться и постарался всеми доступными средствами защитить идею будущего Музея Н.К.Рериха в СССР. Ученый писал министру: «При Вашем исключительно внимательном отношении к просьбам, изложенным в моих письмах к Вам от 15-го и 25-го апреля 1958 года, и Вашем просвещенном содействии осуществилась заветная мечта моего покойного отца - Академика Н.К.Рериха: его произведения, находящиеся на временном хранении в Государственной Третьяковской галерее (полную опись которых при сем прилагаю [138]), после организованной в апреле с.г. выставки - приняты как дар Советскому государству и стали достоянием нашего великого советского народа.
Об этом Вы любезно уведомили меня Вашим письмом от 5 августа с.г. [курсив мой. - Д.Р.].
Выполняя волю моего покойного отца, я, в дополнение к изложенному в моих письмах от 15 и 25 апреля с. г. и б соответствии с последующей договоренностью с Вами [курсив мой. - Д.Р.], прошу:
1. О возвращении на Родину произведений моего отца, находящихся на временной выставке в музеях Югославии (Белград, Загреб), а также прошу
2. Вашего соответствующего дополнительного распоряжения об организации постоянной экспозиции произведений моего отца в виде музея имени Н.К.Рериха при Государственном Русском музее в г. Ленинграде и филиале такой экспозиции в одном из городов Сибири (город Барнаул, Алтай) [курсив мой. - ДР.]» [139].
Это письмо Ю.Н.Рериха и личная встреча с министром возымели силу. И поскольку главный пункт письма ученого о создании Музея имени Н.К.Рериха при Государственном Русском музее и филиале музея в Сибири требовал «соответствующего дополнительного распоряжения» министра, Н.А.Михайлов обратился к директору Государственного Русского Музея (далее ГРМ) В.А.Пушкареву.
Директор ГРМ изложил министру свою точку зрения по созданию постоянной экспозиции произведений Н.К.Рериха в письме от 8 октября 1958 г. Он предлагал устранить «затруднения в решении вопроса с картинами Н.К.Рериха, подаренными его сыном Ю.Н.Рерихом» [140], выполнением ряда пунктов. В ГРМ, по мнению директора, должны были поступить картины Н.К.Рериха, привезенные самим Ю.Н.Рерихом из Индии, вывезенные из Чехословакии в Советский Союз [141], не используемые в экспозиции Рижского музея [142], картины, которые в будущем Ю.Н.Рерих надеялся получить из Югославии [143] и Франции [144], а также архивные материалы и мемориальные ценности. В.А.Пушкарев согласился выделить залы своего музея для создания постоянной выставки произведений художника. Состав этой выставки он предложил менять через каждые полгода или год. Директор был согласен открыть в каком-либо другом месте постоянные выставки произведений Н.К.Рериха при условии, что они будут являться филиалами ГРМ. Он также сообщил министру, что в случае распределения картин Н.К.Рериха по нескольким музеям не считает целесообразным организацию отдельной постоянной выставки произведений Н.К.Рериха в специальных залах своего музея.
Таким образом, в письме В.А.Пушкарева речь шла о постоянной выставке картин Н.К.Рериха, размещенных в отдельных залах, и ничего не сказано о создании отдельного Музея имени Н.К.Рериха, как предлагал Ю.Н.Рерих. По-видимому, перед руководством ГРМ Минкульт вообще не поднимал эту тему, а просил лишь доложить о возможности создания экспозиции картин художника в отдельных залах музея. В деле создания Музея Н.К.Рериха продолжалась закулисная министерская борьба. И А.К.Лебедев, отделу которого подчинялись музеи страны, по-прежнему принимал в ней самое активное участие.
Окончательное решение министра по вопросу о музее во многом зависело от новых предложений, подготовленных начальником Отдела изобразительных искусств и охраны памятников А.К.Лебедевым. Тот, в свою очередь, изучив письмо Ю.Н.Рериха от 14 сентября 1958 г. и письмо В.А.Пушкарева, доложил министру, что просьба Ю.Н.Рериха об организации специального музея имени Н.К.Рериха при Государственном Русском музее и его филиала в одном из городов Сибири «не может быть удовлетворена» [145].
А.К.Лебедев дал свое согласие только на организацию в отделе русского искусства XX века Государственного Русского музея нескольких залов постоянной экспозиции произведений Н.К.Рериха. Для этого Государственному Русскому музею он готов был передать основную часть коллекции Ю.Н.Рериха, около 30-35 холстов и 300 картонов. Часть коллекции, 10 холстов и 50 картонов, он предлагал передать в Новосибирскую областную картинную галерею. Другую часть картин (5 холстов и 20 картонов) - в фонды Государственной Третьяковской галереи. Чиновник уведомил министра, что сам сообщил Юрию Николаевичу решение об отклонении просьбы об организации отдельного музея Н. К. Рериха.
Н.А.Михайлов поддержал предложения начальника Отдела ИЗО и наложил на его письмо резолюцию «ЗА».
Из письма А.К.Лебедева видно, как до неузнаваемости искажен самый важный пункт последнего письма Ю.Н.Рериха министру культуры. Вместо Музея Н.К.Рериха при ГРМ - экспозиция в ГРМ, состоящая из нескольких залов, вместо Музея Н.К.Рериха на Алтае (филиала главного музея при ГРМ) - экспозиция в Новосибирской областной картинной галерее.
В соответствии с Приказом министра культуры СССР № 524 от 28 июля 1958 г. «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха» А.К.Лебедев приступил к распределению картин Н.К.Рериха по государственным музеям. Этот приказ давал чиновнику полную свободу действий, т.к. в нем не было оговорено, какие именно музеи получат картины Н.К.Рериха из коллекции Юрия Николаевича. Поэтому чиновник решил передать картины Государственному Русскому музею, Новосибирской областной картинной галерее, Государственной Третьяковской галерее, Минской художественной галерее.
Узнав об этом от самого А.К.Лебедева, Юрий Николаевич принял меры, чтобы не допустить раздробления коллекции картин, которое серьезно осложняло дальнейшее создание музея. Он сообщил о решении А.К.Лебедева директору ГРМ В.А.Пушкареву и через него добился от Минкульта, чтобы картины были переданы только в два города - Ленинград и Новосибирск. Как нам уже известно, именно там Юрий Николаевич задумывал создать музеи, посвященные творчеству Н.К.Рериха.
Подтверждением этого служит ультимативное письмо директора ГРМ министру культуры Н.А.Михайлову. В своем письме В.А.Пушкарев выразил несогласие с действиями Управления музеев и охраны памятников по вопросу распределения картин Н.К.Рериха сразу по четырем крупным музеям. «При таком положении, - писал директор, - устраивать постоянную экспозицию в нескольких специальных залах Русский музей не считает целесообразным. <... > Русский музей подтверждает свою точку зрения, изложенную Вам в письме № 1110/с от 8 октября 1958 г. <...> Эта точка зрения совпадает с желанием дарителя Ю.Н.Рериха [курсив мой. - Д.Р.]» [146]. Приведенная цитата, как говорится, в комментариях не нуждается.
Новое отрицательное решение Министерства культуры по вопросу распределения картин и созданию музея вынудило Юрия Николаевича искать другой путь. И этот путь им был вскоре найден.
Директор ГРМ в своем письме министру культуры также сообщил об обращении председателя Восточной комиссии Географического общества Союза ССР академика В.В.Струве к первому секретарю Ленинградского обкома КПСС т. Спиридонову об организации в Ленинграде музея-квартиры Н.К.Рериха в доме, где жил художник. В.А.Пушкарев отметил, что в случае положительного решения этого вопроса «Русский музей считал бы целесообразным все картины и все архивные материалы сосредоточить там, не распыляя их по другим музеям» [147].
Это письмо свидетельствует о том, что Ю.Н.Рерих провел успешные переговоры с директором ГРМ, убедил его поддержать идею мемориального музея в Ленинграде на Мойке, 83 и максимально сохранить целостность художественной коллекции отца для будущего музея. Также из письма следует, что к созданию Музея Н.К.Рериха в Ленинграде Юрий Николаевич привлек крупных советских ученых и получил их поддержку.
Сохранилось письмо председателя Восточной Комиссии Географического общества Союза ССР академика В.В.Струве министру культуры Н.А.Михайлову «Об увековечении памяти Н.К.Рериха». Ученый доводил до министра сведения о существовании Музея Николая Рериха в Нью-Йорке и подготовке к открытию дома-музея памяти Н.К.Рериха в Индии. Далее он писал: «Тем более необходимо создать такой музей на родине художника - пламенного патриота, завещавшего нашей стране значительную часть своих творений» [148]. По мнению академика, «такой музей желательно создать именно в Ленинграде» [149], в городе, где родился и жил художник. В связи с этим Восточная Комиссия Географического общества Союза ССР предложила:
«1. Установить на доме, где долгие годы жил и работал Н.К.Рерих (Ленинград, Набережная Мойки, дом 83), мемориальную доску со следующей надписью: "В этом доме с 1906 по 1916 годы жил и работал академик живописи Николай Константинович Рерих (1874-1947)".
2. Организовать в Ленинграде постоянный художественный мемориальный музей Н.К.Рериха, как филиал Государственного Русского Музея. Задачей Музея должно быть не только хранение художественных произведений и научных работ Н.К.Рериха, но и изучение его жизни и творчества (в частности, сбор материалов, характеризующих жизненный и творческий путь Н.К.Рериха). При Музее необходимо создать архив.
3. Разместить Музей Н.К.Рериха в бывшей квартире художника (Ленинград, Набережная Мойки, дом 83)» [150].
В конце шло существенное добавление: «По имеющимся сведениям, дирекция Русского Музея согласна с нашими предложениями» [151].
Это письмо академика В.В.Струве не было случайным. Ю.Н.Рерих как ученый и путешественник пользовался большим уважением во Всесоюзном Географическом обществе. Общество неоднократно приглашало его в Москве и в Ленинграде выступить с научными докладами. Вот лишь некоторые темы, поднятые Ю.Н.Рерихом в этих выступлениях: «Научно-исследовательские работы в Монголии, Тибете и Гималаях в 1923-1957 годы» [152], «О кочевниках Тибета» [153], «Академик Н.К.Рерих, его жизнь, научная и художественная деятельность в Гималаях и Тибете» [154]. Об одном из таких выступлений есть свидетельство самого Юрия Николаевича. «В Ленинграде встреча была очень теплая, а выступление в Географ [ическом] обществе окончилось оуайоп (аплодисментами. - Д.Р.). При сем посылаю фотографию со старейшим академиком В.В.Струве...» [155]. Руководители общества выражали Юрию Николаевичу «глубокую благодарность не только за доклад, но и за исследование малоизученных районов Азии» [156].
А кроме того, после таких выступлений Общество неоднократно обращалось в правительственные и партийные органы с ходатайством об организации первой выставки Н.К.Рериха в Ленинграде [157], проведении повторной выставки в Москве [158]. И в обоих случаях был успех. В Ленинграде первая выставка состоялась в залах Государственного Русского музея, в Москве повторно она открылась в Государственной Третьяковской галерее. Именно поэтому Юрий Николаевич подключил к организации мемориального музея на Мойке Восточное отделение Всесоюзного Географического общества. Не исключено, что Ю.Н.Рерих принял деятельное участие и в составлении текста письма академика В.В.Струве, во втором пункте которого четко просматривается основная научная концепция будущего мемориального музея. Деятельное участие Ю.Н.Рериха в выборе места под будущий музей в Ленинграде подтверждают воспоминания современников этих событий. Так Г. Р. Рудзите сообщает следующее: «Наконец остановились на бывшем доме Общества Поощрения Художеств в Ленинграде. Осенью 1959 г. Юрий Николаевич все сам осмотрел и дал согласие» [159]. Р.Я.Рудзитис в своем дневнике относительно концепции музея и места его расположения записал: «Юрий добивается, чтобы Музей был обязательно автономным, чтобы там были выставлены и книги, фотоснимки, письма и т.д. <...> ...Самое надежное - в квартире Н.К.[Рериха] в Ленинграде» [160]. Л.С.Митусова также в своих воспоминаниях сообщила о том, что Юрий Николаевич «звонил незадолго до ухода и говорил о Мойке, 83 как о Мемориальном музее Николая Константиновича и как уже о решенном факте, причем был в очень приподнятом настроении» [161].
Письмо академика В.В.Струве было зарегистрировано в Министерстве культуры за вх. № 154 от 5 февраля 1960 г. и попало к А.К.Лебедеву. И уже 6 февраля 1960 г. А.К.Лебедев поставил на нем резолюцию: «тов. Нересову Н.Я. Прошу подготовить предложения, проект ответа. 6.II.60» [162].
23 февраля 1960 г. на стол заместителя министра культуры А.Н.Кузнецова начальник Отдела ИЗО положил свое очередное письмо. В нем он писал: «Ю.Н.Рерих ставит вопрос об организации постоянной экспозиции подаренных им произведений в виде музея имени Н.К.Рериха при Государственном Русском музее и филиала такой экспозиции в одном из городов Сибири.
В настоящее время Восточная Комиссия Географического Общества СССР внесла предложение об организации художественно-мемориального музея Н.К.Рериха как филиала Государственного Русского музея в бывшей квартире художника в Ленинграде (Набережная Мойки, д. 83).
Отдел изобразительных искусств и охраны памятников уже сообщал Министру культуры СССР тов. Михайлову Н.А. свою точку зрения о нецелесообразности создания самостоятельного музея Н.К.Рериха [курсив мой. - Д.Р.]» [163]. Так с подачи А.К.Лебедева был перечеркнут и этот замечательный проект.
21 мая 1960 г. в результате сердечного приступа скоропостижно скончался Юрий Николаевич Рерих. Вне всяких сомнений, одной из причин ухудшения здоровья ученого стало отрицательное решение по вопросу создания мемориального Музея на Мойке в Ленинграде. По-видимому, последним ударом для Ю.Н.Рериха стал Приказ Минкультуры СССР № 285 от 4 мая 1960 г. [164]. Этот документ предписывал провести распределение 421 картины Н.К.Рериха, «переданной в дар Ю.Н.Рерихом» [курсив мой, так в тексте приказа. - Д.Р.], между Новосибирской картиной галереей и Государственным Русским музеем. Формулировка о создании мемориального Музея Н.К.Рериха в Ленинграде, на Мойке, 83 и филиала этого музея на Алтае в нем отсутствовала. На основании этого приказа чиновники Министерства культуры вместе с музейными работниками по-деловому быстро, без участия Ю.Н.Рериха, бросились производить отбор 60 картин Н.К.Рериха для Новосибирской областной картинной галереи. Б.А.Смирнов-Русецкий вспоминал об этом: «Получилось так, что Юрия Николаевича не известили и за его спиной произвели дележ картин между Русским музеем <...> и Новосибирской картинной галереей <...>. Все это очень огорчило Юрия Николаевича...» [165]. Примечательно, что Акт № 78 о передаче картин из ГТГ в Новосибирск был подписан незадолго до смерти Ю.Н.Рериха - 16 мая 1960 г. В Русский музей 355 картин Н.К.Рериха были переданы из Третьяковской галереи меньше чем через две недели после смерти Ю.Н.Рериха по Акту № 86 от 3 июня 1960 г.
Чиновники Министерства культуры, как видно из документов, очень торопились с переводом коллекции Юрия Николаевича с временного на постоянное хранение. И на это были серьезные причины: в СССР находился брат и единственный законный наследник Ю.Н.Рериха - Святослав Николаевич Рерих, который прекрасно знал о переговорах старшего брата с Министерством культуры. Знал он и о главном условии передачи государству этой коллекции - о создании мемориального Музея имени Н.К.Рериха в СССР.
С.Н.Рерих приехал в СССР с выставкой своих картин. Организовать выставку брата Юрию Николаевичу удалось с большим трудом, при сильном сопротивлении чиновников все того же Отдела ИЗО Министерства культуры, Союза художников СССР и руководства Государственной Третьяковской галереи [166]. Последние выступили категорически против проведения выставки С.Н.Рериха в Москве. Несмотря на это, первая выставка С.Н.Рериха в СССР состоялась сначала в Москве, а затем в Ленинграде и везде имела огромный успех. Святослава Николаевича с супругой Девикой Рани Рерих принимали на высоком правительственном уровне. Все это также стоило Юрию Николаевичу немалых усилий и здоровья.
Приведем воспоминания Б.А.Смирнова-Русецкого о последних днях жизни Ю.Н.Рериха, совпавших с открытием в Москве первой выставки картин С.Н.Рериха (май 1960 г.): «Не буду описывать подробностей открытия выставки картин Святослава Николаевича. Отмечу лишь, что Юрий Николаевич был несколько грустен и отчужден, что как-то не вязалось с общей радостной атмосферой.
Через несколько дней мы собрались на квартире Юрия Николаевича. <...> Шла оживленная беседа, в основном - впечатления от открытия выставки. И опять у Юрия Николаевича был грустный, отстраненный вид. Казалось, что он получил какое-то важное печальное известие и не мог принять участия в общей радости.
Сохранились снимки всех сидящих за круглым столом, и они отразили эту печаль и задумчивость Юрия Николаевича»[167].
Еще одна причина сердечного приступа - резкая и недоброжелательная критика по партийной линии в Институте востоковедения АН СССР. Из воспоминаний коллег Юрия Николаевича известно, что поводом послужил выход книги «Дхаммапада» из серии «Bibliotheca buddhica» [168].
После похорон Юрия Николаевича вся чиновничья рать из Министерства культуры «свободно вздохнула» и постаралась окончательно похоронить идею мемориального музея Н.К.Рериха в Ленинграде. Ответа на свое письмо академик В.В.Струве так и не получил.
Не дождавшись ответа от министра Н.А.Михайлова, академик отослал еще одно письмо о создании музея на Мойке новому министру культуры Е.А.Фурцевой. В совместном с А.В.Корольковым письме он писал: «Поскольку мы не получили ответа на наши письма, мы еще раз обращаемся к вам по этому вопросу. Мы считаем, что создание музея Н.К.Рериха явилось бы наилучшей формой признания заслуг этого выдающегося деятеля русской культуры, имя которого известно всему миру. Кроме того, открытие музея явилось бы еще одним вкладом в дело укрепления дружбы между народами Советского Союза и Индии: нет сомнения, что такой акт со стороны Советского Союза нашел бы отклик в Индии, где имя Н.К.Рериха высоко ценится и многолетняя работа которого в деле сближения народов СССР и Индии широко известна» [169]. Также В.В.Струве просил ускорить решение вопроса с установкой мемориальной плиты и предлагал приурочить открытие плиты ко времени пребывания С.Н.Рериха в Ленинграде.
15 июня 1960 г. А.Н.Кузнецов подготовил короткий и сухой ответ академику, больше походивший на отписку: «В связи с Вашим предложением об организации в Ленинграде музея Н.К.Рериха в помещении его бывшей квартиры (Мойка, 83) сообщаю Вам, что этот вопрос будет рассмотрен Министерством культуры СССР по возвращении в Москву сына художника - С.Н.Рериха» [170]. Это была явная ложь. Для рассмотрения вопроса об организации Музея Н.К.Рериха на Мойке министерству вовсе не нужно было ожидать возвращения в Москву из Индии С.Н.Рериха. У чиновников для этого уже были все возможности. Все ждали только положительного решения Минкульта в виде соответствующего постановления о создании музея. Ждал директор ГРМ, ждал и академик В.В.Струве, который, вне всяких сомнений, помог бы организовать научную сторону работы мемориального музея.
Лебедевские письма уже сыграли свою роковую роль, и Министерство культуры даже не планировало возвращаться к идее мемориального музея Н.К.Рериха. Оно было озабочено «новой проблемой», возникшей после смерти Ю.Н.Рериха. Дело в том, что С.Н.Рерих, являясь единственным законным наследником Ю.Н.Рериха, выразил желание вступить в права наследования имущества брата, которое осталось в его московской квартире на Ленинском проспекте. Речь шла о культурном наследии огромной художественной и научной ценности. О том, как государство решило эту «проблему» и к чему это привело впоследствии, будет рассказано ниже.
Теперь мы знаем, что главным противником, помешавшим Юрию Николаевичу создать на Родине Музей имени Н.К.Рериха, был начальник Отдела ИЗО и охраны памятников Министерства культуры СССР А. К. Лебедев. Можно назвать и фамилию министра культуры Н.А.Михайлова, который также проигнорировал волю дарителя. Но только ли они одни несут ответственность за содеянное зло? Надо полагать, что нет. Ответственность лежит на всей системе управления культурой, созданной в советском государстве. Ведь Минкульт, как и все другие министерства, был вовлечен в идеологическую работу и подчинялся Отделу культуры ЦК КПСС. «В условиях советской системы, - пишет М.М.Гольдин в книге о работе первого Министерства культуры СССР, - стратегия развития искусства определялась аппаратом ЦК КПСС, в его ведении находились и прямые рычаги воздействия на культурные процессы -административные и директивные (в этом плане Министерство являлось лишь передаточным звеном)» [171].
По мнению М.М.Гольдина, еще В.И.Лениным были разработаны основные принципы государственного руководства культурой, которая должна была быть «проникнута духом классовой борьбы». Причем из его трудов следовало, что только миросозерцание марксизма является правильным выражением интересов, точки зрения и культуры. И.В.Сталин подтвердил ленинский принцип управления культурой: «Интернационалистическая партия руководит пролетарской культурой» [172]. Этот принцип остался неизменным в течение всего советского периода. Искусство, как и другие направления культуры, рассматривалось как «мощное средство коммунистического воспитания» и «идейное оружие партии». Работа созданного в 1953 г. Министерства культуры СССР строилась именно на этих принципах.
Обращает на себя внимание вывод М.М.Гольдина, сделанный им в заключении своего исследования: «В системе партийно-государственных органов управления художественной культурой Министерство занимало подчиненное положение перед соответствующими органами ЦК КПСС. Культурная политика разрабатывалась на уровне самого высшего партийного руководства - Первого секретаря ЦК, Секретариата и соответствующего Отдела ЦК. Они выносили окончательные вердикты по всем принципиальным вопросам развития художественной культуры» [173].
Одной из задач Министерства культуры, поставленной ЦК КПСС, была борьба с идейными противниками, в том числе и в изобразительном искусстве. Работники министерства должны были сами находить идейные отклонения у советских художников и сообщать партии, которая уже принимала решение о мерах воздействия. В этой связи характерно выступление начальника Отдела ИЗО Минкульта А.К.Лебедева на выборах нового состава МОСХа: «...мы всячески боролись с этими [формалистическими, авангардистскими, модернистскими. - Д.Р.] тенденциями, создавая возможности для труда художников, работающ[их] над реалистическими произведениями» [174].
Сюда же можно добавить и борьбу А.К.Лебедева с художественным наследием Н.К.Рериха, в котором он ошибочно усмотрел «мистические настроения», вредные для советского зрителя. Сам же Николай Константинович по этому поводу писал следующее: «В разных странах пишут о моем мистицизме. Толкуют вкривь и вкось, а я вообще толком не знаю, о чем эти люди стараются. Много раз мне приходилось говорить, что я вообще опасаюсь этого неопределенного слова "мистицизм". Уж очень оно мне напоминает английское "мист" - то есть туман. Все туманное и расплывчатое не отвечает моей природе. Хочется определенности и света. Если мистицизм в людском понимании означает искание истины и постоянное познавание, то я бы ничего не имел против такого определения. Но мне сдается, что люди в этом случае понимают вовсе не реальное познавание, а что-то другое, чего они и сами сказать не умеют. А всякая неопределенность вредоносна» [175]. Эти слова Николая Константиновича как нельзя лучше объясняют суть вредоносной деятельности А.К.Лебедева, связанной с отсутствием у последнего «реального познавания» красоты искусства, свободного от идеологических догм и установок, без которого невозможно служение подлинной культуре.
В картинах Н.К.Рериха чиновник Министерства культуры и идеологический борец с «нежелательными тенденциями» в советском искусстве увидел угрозу для мирного труда советских художников и простых граждан, у которых после просмотра произведений выдающегося живописца XX в. могли возникнуть так называемые «идейные отклонения». И А.К.Лебедев начал действовать. Под лебедевскую идеологическую расчистку попали не только художественное творчество Н.К.Рериха, но и замысел Ю.Н.Рериха по созданию в родной стране отдельного мемориального музея этого художника.
Законный наследник, отстраненный государством.
«Я, Святослав Рерих, гражданин Индии, являюсь единственным наследником всего имущества брата». Из заявления С.Н.Рериха в Министерство культуры СССР.
«Как Вам хорошо известно, мы крайне озабочены сохранностью библиотеки моего брата и картин моего отца, и нам бы не хотелось, чтобы возникли какие-либо осложнения на поздней стадии». Письмо С.Н.Рериха послу Индии в СССР г-ну К.П. Ш. Менону от 5 мая 1961 г.
В начале XXI в. стали появляться недобросовестные публикации, в которых авторы дают ложную оценку действиям Святослава Николаевича Рериха в вопросе сохранения культурных ценностей семьи Рерихов. К подобным публикациям относится статья А.Люфта «Дело Васильчика», которая размещена на сайте «Живая Этика в Германии». В ней автор безответственно и бездоказательно обвиняет С.Н.Рериха в невыполнении воли своего старшего брата. Он утверждает, что Святослав Николаевич якобы совершил ошибки, которые привели к разграблению квартиры В.Ю.Васильчиком. Свои необоснованные выводы А.Люфт подкрепляет не фактами, а собственными домыслами, которые легко рассеиваются благодаря ряду сохранившихся архивных документов Министерства культуры СССР. Эти документы позволяют восстановить картину событий пятидесятилетней давности, понять, как и почему государственные чиновники СССР отстранили С.Н.Рериха от наследственных прав на имущество брата из квартиры на Ленинском проспекте, лишив его возможности достойно этим наследием распорядиться.
Эта трагическая история началась 21 мая 1960 г., когда от сердечного приступа в московской квартире на Ленинском проспекте скоропостижно скончался Юрий Николаевич Рерих. Завещания на свое имущество он составить не успел.
Печальная весть о смерти брата застала Святослава Николаевича в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина, где он выступал с лекцией.
Смерть брата Святослав Николаевич переживал очень тяжело: «Его уход - незаменимая утрата. С ним ушли не только его светлая личность, но и те замечательные знания, которые он обрел в общении с выдающимися учеными Востока, бывшими тогда еще в живых, знания, которые он полностью так и не успел передать своим сотрудникам» [176]
П.Ф.Беликову запомнились слова С.Н.Рериха, сказанные по случаю скоропостижной кончины брата: «Он ушел из жизни полный творческих сил и неосуществленных планов. Когда-то такой же неожиданной была для нас и смерть отца. Но потом мы поняли, что, быть может, так и следует оставлять жизнь. Уходить из нее на подъеме своих возможностей, уходить, так сказать, на гребне волны. Подхваченные другими, все начатые дела будут продолжены» [177].
Святославу Николаевичу предстояло продолжить успешно начатую работу Юрия Николаевича по возвращению доброго имени и наследия старших Рерихов на Родину и созданию здесь Музея имени Н.К.Рериха. Достигнутый успех достался старшему брату дорогой ценой...
Несмотря на тяжелую утрату, Святослав Николаевич оставался таким же спокойным и выдержанным, как и всегда. Ему предстояло решить ряд ответственных вопросов, связанных с оставшимся на квартире имуществом брата. Он решил не передавать научные и культурные ценности Ю.Н.Рериха государству, а оформить их на свое имя. Р.Я.Рудзитис вспоминал: «Всю собственность: библиотеку, памятные вещи и другое Святослав хочет оформить на свое имя. В договоре с институтом предусмотрел несколько пунктов.
Я сказал, что это хорошо и в том плане, что к иностранцу и его собственности ведь будут относиться с большим уважением, каждый предмет тогда будут больше беречь. Особенно надо проверить книги, как бы не изъяли из оборота» [178]. Из этого воспоминания Рихарда Яковлевича можно сделать вывод о том, что Святослав Николаевич хотел сам охранить наследие брата, оставшееся в квартире, без помощи чиновников Министерства культуры.
Договор с институтом, упоминаемый Р.Я.Рудзитисом, был связан с передачей Институту востоковедения АН СССР из квартиры на временное хранение научной библиотеки ученого для создания Мемориального кабинета Ю.Н.Рериха. Создание такого кабинета - инициатива коллег и учеников Юрия Николаевича. Кабинет должен был работать при Отделе Индии, который возглавлял профессор В.В.Балабушевич. В июне 1960 г. востоковед М.И.Воробьева-Десятовская, ученица Ю.Н.Рериха вместе с К.А.Молчановой приступили к описанию книг, находившихся в рабочем кабинете ученого. Именно эти книги было решено перевезти затем в институт. М.И.Воробьева-Десятовская вспоминала: «Я составляла опись книг, и ее тут же перепечатывала Кира Алексеевна Молчанова. За месяц мы описали с ней сначала библиотеку тибетских ксилографов, потом все книги из кабинета и огромное количество оттисков разных работ» [179].
Затем библиотека, состоящая из 4927 книг и брошюр, была передана 5 августа 1960 г. по Акту на ответственное хранение Институту народов Азии для организации Кабинета имени Ю.Н.Рериха [180]. В акте было записано, что в качестве представительницы «владельца библиотеки Рериха Святослава Николаевича» выступает И.М.Богданова. Это значит, что С.Н.Рерих фактически уже вступил в права наследования имущества брата. И его наследственные права не вызвали у руководства института никаких сомнений.
Параллельно с описью научной библиотеки С.Н.Рерих приступил к описи остального имущества Юрия Николаевича. Для этого он пригласил из Ленинграда троюродную сестру Л.С.Митусову. Людмила Степановна сначала разобрала и описала имущество, находившееся в спальне ученого, а затем и другие вещи из квартиры. Она закончила опись имущества Ю.Н.Рериха уже после отъезда С.Н.Рериха в Индию. Опись оставила Л.М.Богдановой для последующей передачи Святославу Николаевичу [181]. К сожалению, этот документ в дальнейшем так и не попал в руки к С.Н.Рериху.
Но описью имущества Ю.Н.Рериха дальновидный Святослав Николаевич не ограничился. Он посчитал необходимым, чтобы в создаваемом Кабинете Ю.Н.Рериха при ИВ АН ответственным хранителем библиотеки работала Кира Алексеевна Молчанова, родственница П.Ф.Беликова. Об этом Святослав Николаевич известил заместителя министра культуры СССР А.Н.Кузнецова, который обещал решить вопрос положительно. Также он хотел, чтобы К.А.Молчанова осталась жить в квартире Ю.Н.Рериха с сестрами Богдановыми.
Таким образом, С.Н.Рерих был бы всегда в курсе происходящего вокруг Кабинета и квартиры. Вот как об этом пишет Р.Я.Рудзитис: «Святослав говорит, что "Кабинет будет с Кирой". Кузнецов, заместитель министра культуры, в принципе это обещал. Надо добиться и того, чтобы Киру здесь прописали: она будет жить в рабочем кабинете Ю.Н.[Рериха], спать на раскладушке» [182].
Кира Алексеевна вспоминала по этому поводу: «...Святослав Николаевич хотел поселить меня на квартире Юрия Николаевича вместе с оставшимися там сестрами Богдановыми, не имевшими опыта самостоятельной жизни. Но они уклонились от такого попечительства» [183]. Тогда С.Н.Рерих поставил перед чиновниками вопрос о предоставлении К.А.Молчановой отдельного жилья.
Также Святослав Николаевич провел с Министерством культуры переговоры о том, чтобы за сестрами Богдановыми была пожизненно закреплена квартира, где жил Юрий Николаевич, и назначены пенсии. Еще он заполнил необходимые документы, полученные от чиновников для оформления его наследственных прав и передал их в Минкульт.
Павел Федорович Беликов писал, что «по мысли Святослава Николаевича, они [культурные ценности, находившиеся в квартире. - Д.Р.] должны были принадлежать русскому народу» [184]. Но это должно было быть реализовано через Музей Н.К.Рериха, который теперь уже без поддержки старшего брата предстояло создать на Родине Святославу Николаевичу. Именно эту тему он поднимал в своих разговорах с близкими друзьями в те трудные дни, перед отъездом в Индию. Л.С.Митусова вспоминала: «Ко времени разбора спальни Юрия Николаевича относятся и мои письма сестре, отправленные в те трудные для всех дни из квартиры на Ленинском проспекте. Без всяких комментариев они передают горечь тех дней и вновь напоминают о том, какие темы тогда затрагивал Святослав Николаевич в разговорах со мной. И самое главное - мы говорили о создании музея Николая Константиновича в Ленинграде как о выполнении высокого завета его семьи [курсив мой. - Д.Р.]» [185].
13 июля 1960 г. С.Н.Рерих уезжал из Москвы в Индию, с твердым желанием вскоре снова приехать, чтобы продолжить дело, начатое старшим братом. Уезжал как законный наследник его имущества, фактически уже начавший им распоряжаться. Его возвращение затянулось на 14 лет.
После отъезда С.Н.Рериха в дело с наследием Юрия Николаевича вмешалось государство в лице чиновников Министерства культуры СССР. Их главная задача заключалась в отстранении законного наследника от имущества Ю.Н.Рериха. Для них проблема состояла в том, что Святослав Николаевич имел индийское гражданство и был полностью самостоятелен в выборе решений о дальнейшей судьбе культурных ценностей брата. Более того, он начал действовать по своему плану, совершенно не собираясь передавать эти ценности государству в лице Министерства культуры. Он учел отрицательный опыт, полученный Юрием Николаевичем при работе с этим ведомством. И этого чиновники ему не простили.
В 1960 г. в недрах советских государственных структур был разработан план по отстранению Святослава Николаевича от имущества Ю.Н.Рериха. Его суть заключалась в том, что родному брату и законному наследнику, являющемуся гражданином иностранного государства, чиновники противопоставят нового наследника, который будет иметь не только советское гражданство, но и более приоритетные, по советским законам, права на наследуемое имущество. Оставалось только найти подходящую кандидатуру и оформить это юридически. Этими новыми наследниками стали бывшие домработницы Ю.Н.Рериха сестры Богдановы. Л.М.Богданова была серьезно больна и вряд ли вникала в суть дела. В 1961 г. она умерла. Ее младшая сестра И.М.Богданова фактически действовала от лица старшей сестры. Малограмотная и амбициозная женщина, мечтавшая стать «заведующей» квартирой Ю.Н.Рериха, оказалась очень заманчивой для государства кандидатурой. Государственная афера была узаконена, как говорится, на самом высоком уровне изданием соответствующего постановления Совмина СССР.
Святослав Николаевич узнал об этом, когда план советских чиновников уже был приведен в действие. Он находился в своем имении «Татгуни» под Бангалором, далеко от Москвы, уверенный, что в министерстве его не только считают законным наследником, но и оформляют соответствующие документы. Когда же Святослав Николаевич понял, что чиновники вероломно его обманули, то сразу начал действовать, используя индийские и советские дипломатические каналы.
Первым поводом для беспокойства С.Н.Рериха стал отказ Кире Алексеевне Молчановой в устройстве на работу в Институт востоковедения. Он не был официальным. Чиновники из института сказали ей, что нужен специальный вызов, который они отсылать и не собирались. Дальнейшие обращения К.А.Молчановой в Институт востоковедения и к чиновникам Министерства культуры результата не принесли. Там отвечали глухой стеной молчания. Она уехала в Таллинн и в сентябре 1960 г. написала обо всем С.Н.Рериху. «Он ответил, что крайне удивлен случившимся» [186], - писала она.
Сохранилось письмо Посольства СССР в Индии министру культуры СССР Е.А.Фурцевой от 19 мая 1961 г.[187] В письме сообщалось, что индийский гражданин художник С.Н.Рерих имел беседу с послом И.А.Бенедиктовым относительно его прав как наследника имущества умершего брата - гражданина СССР Ю.Н.Рериха. Художник сообщил в посольстве, что, несмотря на обещания министра культуры СССР Е.А.Фурцевой и ее заместителей А.Н.Кузнецова и т. Данилова, вопрос о его наследственных правах положительно не решен, вместо него наследницами имущества Ю.Н.Рериха были признаны сестры Богдановы.
В беседе с работниками посольства С.Н.Рерих высказал свое несогласие с тем, что «права сестер Богдановых распространены на все имущество, включая и банковские счета брата» [188]. После этого разговора посольство обратилось в Министерство культуры СССР с письмом, в котором просило «рассмотреть вопрос о правах Рериха С.Н. как наследника имущества его брата Рериха Ю.Н. и дать ему соответствующие разъяснения» [189]. К письму шло приложение: записка С.Н.Рериха (перевод с английского на 3 листах) и запись беседы второго секретаря посольства М.М. Белькова с С.Н.Рерихом от 8 мая 1961 г. на 2 листах.
Записка С.Н.Рериха, состоящая из 15 пунктов, позволяет в деталях восстановить сложившуюся ситуацию.
Из нее следует, что после смерти Ю.Н.Рериха Святослав Николаевич встретился с первым зам. министра культуры А.Н.Кузнецовым и зам. министра культуры т. Даниловым и обсудил с ними вопрос о наследовании имущества покойного брата.
Затем, во время пребывания С.Н.Рериха в Ленинграде в 1960 г., где в Эрмитаже экспонировалась выставка его картин, художником было получено письмо от А.Н.Кузнецова, который просил Святослава Николаевича «незамедлительно направить ему официальное заявление как единственного наследника <.. .> брата на официальном бланке нотариальной конторы» [190]. С.Н.Рерих так и поступил. Он получил в Ленинграде специальные бланки [191], заполнил их и направил в Министерство культуры. Он сообщил, что является «единственным наследником всего имущества брата, включая банковские счета <...>, коллекцию картин, библиотеку, все его произведения и публикации - все то, что составляло собственность брата и его права» [192].
По возвращении в Москву из Ленинграда Святослав Николаевич снова обсудил с А.Н.Кузнецовым и т. Даниловым вопрос о наследовании. В ходе встречи были затронуты следующие вопросы: о выплате пенсии сестрам Богдановым, о сооружении памятника Ю.Н.Рериху, об издании произведений Ю.Н.Рериха, а также гонораров за эти издания, о дальнейшей судьбе квартиры Ю.Н.Рериха, его автомобиля, дачи и банковского счета.
Далее С.Н.Рерих сообщал, что было принято решение о передаче во временное пользование библиотеки его брата Институту востоковедения в Москве.
Обсуждая вопрос об издании словаря, написанного Ю.Н.Рерихом [193], Святослав Николаевич затронул и проблему «выплаты гонораров» за эту многолетнюю фундаментальную работу старшего брата. Поскольку словарь был подготовлен задолго до работы ученого в Институте востоковедения, С.Н.Рерих считал, что он, как наследник, имеет права на средства, полученные от его издания.
На последней встрече в Минкульте министр Е.А.Фурцева в присутствии т. Данилова, А.Н.Кузнецова и Девики Рани сказала С.Н.Рериху, что вопрос о наследовании, вероятно, выходит за рамки советского права, поскольку Святослав Николаевич является индийским гражданином, и что имеются специальные законы, под которые подпадает этот особенный вопрос. Она добавила, что в данном случае «они сделают исключение из этого закона, с тем, чтобы можно было решить этот вопрос» [194].
Затем незадолго до отъезда в Индию Святославу Николаевичу позвонил личный секретарь Е.А.Фурцевой т. Калинин и сообщил, что «все вопросы, которые обсуждались на последней встрече, одобрены и прошли соответствующие инстанции. Таким образом, по этому вопросу не стоило и беспокоиться» [195]. Художник поблагодарил чиновника и вылетел в Индию.
В январе 1961 г. С.Н.Рерих получил от И.М.Богдановой письмо, в котором она сообщала, что дело о наследовании имущества Ю.Н.Рериха нельзя было решить так, как планировал Святослав Николаевич Рерих, и что Министерство культуры попросило Богдановых подать заявление на имущество покойного доктора Юрия Рериха в качестве наследниц. Они так и поступили и их сделали наследницами.
Приведем выдержку из этого письма: «Ходила в Министерство культуры узнавать, как обстоят наши дела. И там мне сказали, что нужно подавать заявление о введении в наследство, так как Ваше заявление им [чиновникам Минкульта. - Д.Р.] не удалось провести. Пошла в 1-ую Нотариальную контору. И там мне сказали то же самое. Для того, чтобы получить деньги и право на гонорар от издательства, мы должны войти в наследство, вернее Петя [Л.М.Богданова. - Д.Р.], так как по закону в первую очередь является наследником старшая иждивенка. Но Вы знаете, что мы сделаем так, как Вы хотите. А заявление нужно было подать до первого Янв[аря], что мы и сделали» [196].
После того как С.Н.Рерих узнал о таком повороте событий, он написал Е.А.Фурцевой письмо, в котором сообщил, что Богдановы стали наследницами Ю.Н.Рериха вместо него по недосмотру, и просил разобраться в этом.
Ответа на это письмо Святослав Николаевич не получил. Поэтому он обратился в Индийское посольство в Москве за разъяснениями. В письме послу Индии в СССР г-ну Менону он сообщал, что на днях уже обсудил проблему наследства Юрия Николаевича с послом СССР в Индии И.А.Бенедиктовым. «...Девочки [Л.М. и И.М. Богдановы. - Д.Р.], - писал С.Н.Рерих, - были не правы, когда подписывали бумаги о вступлении в наследство, если они были уверены в том, что я единственный наследник. Он [И.А.Бенедиктов. - Д.Р.] сказал, что им следовало уведомить об этом соответствующее министерство, и совершенно четко указал, что я являюсь единственным наследником, особенно если учесть, что я подал заявление как наследник моего брата во время моего пребывания в Советском Союзе. Тем не менее он сказал, что постарается выяснить этот вопрос, поскольку 18 мая собирается в Советский Союз.
Как Вам хорошо известно, мы крайне озабочены сохранностью библиотеки моего брата и картин моего отца, и нам бы не хотелось, чтобы возникли какие-либо осложнения на последней стадии. В квартире Юрия было много картин моего отца [курсив мой.-ДР.]» [197].
Из индийского посольства от Альфреда Гонсалвеса на имя Девики Рани Рерих пришел ответ. А.С.Гонсалвес сообщал, что он обсуждал эти вопросы с чиновником т. Зайцевым из Министерства культуры и первоначальные решения, принятые в то время, когда С.Н.Рерих встречался с Е.А.Фурцевой, А.Н.Кузнецовым и т. Даниловым, никоим образом не менялись. Он также написал: «...Спустя 6 месяцев после смерти Юрия в соответствии с советским законодательством его ближайшие наследники [курсив мой. - Д.Р.], постоянно проживающие в Советском Союзе, должны были пройти через определенные формальности в отношении наследования денег, выплачиваемых за публикации книг и т.д. Сестры Богдановы прошли через эти процедуры...» [198]. Он также сообщил, что у Министерства культуры нет сомнений в отношении того, кому принадлежат эти деньги. «Я надеюсь, - писал А.С.Гонсалвес, - вы поймете, что сестры Богдановы просто не понимали значения документа, который они подписали, а Святослав остается бесспорным наследником Юрия» [199]. Чиновники сообщили А.С.Гонсалвесу, что сестры Богдановы были сделаны наследницами в качестве представителей С.Н.Рериха только лишь потому, что он не проживает в СССР. Этой ложью Министерство культуры все еще пыталось сокрыть от С.Н.Рериха истинную картину происходящего.
Далее в своей записке Святослав Николаевич писал о том, что хотел бы выяснить судьбу банковского счета брата, т.к. ему стало известно, что Богдановы унаследовали денежные средства Ю.Н.Рериха.
С.Н.Рерих также сообщил, что извещен Институтом востоковедения в декабре 1960 г. о том, что Рая Богданова, как его представитель, передала институту во временное пользование библиотеку покойного брата, владельцем которой он является. Таким образом он дал понять чиновникам, что фактически вступил в права наследования и уже начал распоряжаться имуществом брата.
Художник писал, что ему прислан документ за подписью председателя Совмина СССР А.Микояна - Распоряжение Совмина СССР от 5 августа 1960 г. № 2338р [200] о выплате пенсии сестрам Богдановым, а также относительно выплаты им денежного вознаграждения, сохранения квартиры брата, его дачи и сооружения ему монумента. Именно эта бумага сыграла роковую роль в деле о наследственных правах С.Н.Рериха. В постановлении Совмина сестры Богдановы совершенно безосновательно были признаны «длительно находившимися на иждивении Ю.Н.Рериха» [201] и по действующему законодательству СССР становились наследниками первой, а С.Н.Рерих - только третьей очереди. Именно так чиновники отстранили С.Н.Рериха от наследия брата.
В последнем пункте Святослав Николаевич сообщал, что до настоящего времени он не имеет никакого официального разъяснения на предмет изменения в статусе наследования имущества брата.
Ответ из Министерства культуры послу СССР в Индии И.А.Бенедиктову за подписью зам. министра А.Н.Кузнецова прояснил позицию государства в этом вопросе. Письмо было сухим и жестким. Зам. министра писал: «По действующему в СССР законодательству [202] наследниками умершего профессора Рериха Ю.Н. являются его сестры Богданова Л.М. и Богданова И.М., как находившиеся длительное время на его иждивении. Брат умершего - индийский гражданин Рерих С.Н. мог быть признан наследником только при отсутствии прямых наследников и при наличии специального соглашения между Правительствами СССР и Индии» [203].
Законными и прямыми наследниками в письме А.Н.Кузнецова теперь уже открыто выступали Богдановы. Это письмо - ценное свидетельство, раскрывающее механизм аферы Министерства культуры по захвату наследия Рерихов. Сначала в письме министра культуры Н.А.Михайлова в Президиум ЦК КПСС на свет появляется ложная формулировка о так называемых сестрах Ю.Н.Рериха И.М. и Л.М. Богдановых, затем в постановлении Совмина сестры Богдановы становятся иждивенками Ю.Н.Рериха, и наконец в письме зам. министра А.Н.Кузнецова эти вымыслы обретают статус официальной позиции государства и становятся основанием для отстранения С.Н.Рериха от наследия брата.
По вопросу наследования банковских счетов Ю.Н.Рериха С.Н.Рерих также получил отказ. Он содержался в том же письме зам. министра А.Н. Кузнецова, который сообщил, что «предложения Министерства не встретили поддержки в соответствующих инстанциях, поскольку удовлетворение просьбы художника Рериха повлекло бы за собой нарушение действующего в СССР законодательства и интересов законных наследников сестер Богдановых - граждан СССР [курсив мой. - Д.Р.]» [204].
Ответ Минкульта был передан по дипломатическим каналам С.Н.Рериху, после чего он вновь обратился в советское посольство.
В письме от 8 марта 1962 г. временный поверенный в делах СССР в Индии М.Черкасов сообщил А.Н.Кузнецову следующее: «[С.Н.]Рерих настоятельно просит выполнить данные ему обещания оформить его права на "причитающуюся ему часть" банковских счетов» [205]. К своему письму М.Черкасов приложил запись беседы первого секретаря Посольства СССР в Индии И.И.Клименко с С.Н.Рерихом от 6 февраля 1962 г. [206]. Данный документ содержит интересные факты, не известные ранее. Так, С.Н.Рерих ссылался на свою беседу с Н.С.Хрущевым о наследственных правах. В частности, он говорил с генеральным секретарем КПСС и о банковских счетах брата, а кроме того, хотел бы получить право на совместное с И.М.Богдановой использование этих банковских счетов и будущих поступлений по ним. С.Н.Рерих аргументировал свое желание тем, что «эти огромные суммы могут попасть не в надежные руки в случае выхода ее [И.М.Богдановой. - Д.Р.] замуж, или разойтись по рукам ее родственников, которые никакого отношения к семье Рерихов никогда не имели» [207]. Людмила Богданова умерла в 1961 г., поэтому С.Н.Рерих вел речь только об И.М.Богдановой.
Из этой же беседы становится известно, что Святослав Николаевич намеревался «причитающуюся ему часть» средств Ю.Н.Рериха использовать для «увековечения памяти Ю.Н.Рериха в Индии» [208], имея в виду установку монумента в честь брата и организацию школы его имени.
Никаких средств брата С.Н.Рерих не получил. Так «огромные суммы» с банковского счета Ю.Н.Рериха, также как и его имущество, оказались в руках у государственных чиновников.
На основании «Свидетельства о праве наследования по закону», выданного 1-й Московской Государственной Нотариальной конторой 30 декабря 1960 г.[209], по реестру № 1н-9447, Людмила Богданова как иждивенка и наследница вступила в права наследования вклада Ю.Н.Рериха в Гострудсберкассе № 2694/0697 по счету № 7009 с причитающимися процентами и получила возможность распоряжаться авторским правом ученого. Позже, 8 февраля 1962 г., «Свидетельство о праве наследования по закону» [210] было выдано 1-й Московской Государственной Нотариальной конторой уже Ираиде Богдановой, после смерти ее сестры. Последний документ подтверждает передачу наследственных прав от Людмилы к Ираиде. Однако ни в первое, ни во второе «Свидетельство о праве наследования по закону» сестер Богдановых не были включены культурные ценности Ю.Н.Рериха, оставшиеся в квартире. Также сомнительно, что И.М.Богдановой позволили распоряжаться полученными средствами Ю.Н.Рериха. По сути, своими действиями государство ограбило Святослава Николаевича.
Есть в этой истории и другая сторона. Она не зафиксирована в официальных документах, но играет немаловажную роль. Если бы государство позволило С.Н.Рериху оформить право собственности на имущество брата, то он вне всякого сомнения вновь поднял вопрос об организации в СССР двух мемориальных музеев, посвященных членам семьи Рерихов - Музея Н.К.Рериха на Мойке в Ленинграде и Музея-квартиры Ю.Н.Рериха в Москве. По-видимому, в Отделе культуры ЦК КПСС и Министерстве культуры СССР на этот счет было совсем другое мнение. Ведь благодаря созданию музеев идеи Рерихов могли бы получить большее распространение. Поскольку эти идеи не вписывались в рамки советской идеологии, чиновники стремились воспрепятствовать планам С.Н.Рериха. Не исключено, что Е.А.Фурцева и А.Н.Кузнецов имели специальные указания сверху. Только так можно объяснить, что совершенный ими подлог был официально проведен через Совмин.
Из всего вышесказанного напрашивается вывод о том, что главной целью отстранения С.Н.Рериха от наследия старшего брата был срыв создания Музея имени Н.К.Рериха в СССР. Не исключено, что после его отстранения чиновники собирались захватить и наследие Рерихов из квартиры. Сделать это им не составляло труда, поскольку малограмотная И.М.Богданова была в тот момент полностью под контролем государственных структур и подписала бы любые документы. Но активная позиция С.Н.Рериха в защиту своих нарушенных наследственных прав помешала чиновникам открыто сделать это. Так, по вине государства, уникальное наследие Рерихов, оставшееся в квартире на Ленинском проспекте, оказалось без законного владельца.
Как возник миф о «приемной дочери» Рерихов.
«Вопрос же «удочерения» сестер Богдановых моими родителями вообще никогда не поднимался, и мне не понятно, почему подобная дезинформация получает распространение». Письмо С.Н.Рериха П.Н.Демичеву от 24 апреля 1976 г.
Официальные переговоры С.Н.Рериха с Министерством культуры СССР возобновились только спустя 14 лет, в 1975 г.
К этому времени произошли кадровые перестановки в руководстве этого ведомства. Трагически ушедшую из жизни в 1974 г. Е.А.Фурцеву сменил новый министр культуры П.Н.Демичев. В этом же году на высоком правительственном уровне в СССР были отпразднованы две знаменательные даты - 100-летний юбилей Н.К.Рериха и 70-летний юбилей С.Н.Рериха. Святослав Николаевич и его супруга Девика Рани Рерих были как почетные гости официально приглашены на торжества в СССР. Святослав Николаевич привез 130 картин Николая Константиновича и 190 своих произведений. В рамках торжественных мероприятий состоялась большая юбилейная выставка картин Н.К.Рериха в залах Академии художеств СССР и прошла первая юбилейная научная конференция, посвященная творчеству Рерихов. Юбилейная выставка картин С.Н.Рериха открылась в залах Третьяковской галереи. Во время своего длительного визита (с октября 1974 г. по начало февраля 1975 г.) Святослав Николаевич принял участие в научной конференции и многочисленных встречах с советской культурной общественностью в Доме дружбы народов (Москва), Ленинградском Доме ученых и Лениградском отделении Всесоюзного Географического общества. Он также выступил перед посетителями выставок в Москве и Ленинграде, встретился с деятелями науки и государственными чиновниками, посетил различные учреждения, музеи, передал в дар Эрмитажу девять своих картин, еще пять подарил в Новосибирск.
Авторитет С.Н.Рериха как художника и общественного деятеля после проведения юбилейных торжеств в нашей стране начал стремительно возрастать. Пользуясь новыми благоприятными обстоятельствами, во время своего визита в СССР Святослав Николаевич вновь поднял перед Министерством культуры вопрос об организации Музея Н.К.Рериха на Мойке в Ленинграде и судьбе имущества Ю.Н.Рериха на Ленинском проспекте в Москве.
Изменившиеся обстоятельства должны были смягчить жесткую и бескомпромиссную позицию советского государства по вопросу наследственных прав С.Н.Рериха и организации музея его отца. Но именно они и явились причиной того, что обстановка вокруг квартиры на Ленинском проспекте в 1970-х гг. начала стремительно меняться в худшую сторону. Министры уходили и приходили, но идеологические установки в культуре и государстве оставались неизменными. Запущенный компетентными органами при поддержке Совмина и Министерства культуры механизм по отстранению законного наследника никто не собирался останавливать, напротив, он заработал с новой силой.
До 1972 г. включительно И.М.Богданова вела переписку с С.Н.Рерихом и исполняла, по его замыслу, роль временной хранительницы, проживающей на квартире Ю.Н.Рериха [211]. В этот период Святослав Николаевич доброжелательно отзывался о деятельности И.М.Богдановой. Так, в 1967 г. он писал В.А.Шибаеву: «Раечка смотрит за квартирой Ю.Н.[Рериха]. Это как бы "мемориальная квартира". <...> На квартире висят картины Н.К.[Рериха], как это было и при Ю.Н.[Рерихе], и вообще сохранился облик прошлого. Раечка смотрит хорошо за всем. У нее много друзей» [212].
Бывшую квартиру Ю.Н.Рериха на Ленинском проспекте в 1960-е гг. посещали многие исследователи творчества Н.К.Рериха: П.Ф.Беликов, В.П.Князева, В.В.Соколовский и другие. Они работали с уникальным архивом Ю.Н.Рериха, изучали живопись Н.К.Рериха и библиотеку трудов семьи, лучшую на то время в стране.
Все изменилось с появлением на квартире Виктора Юлиановича Васильчика. Это произошло, как писал П.Ф.Беликов, через какое-то время после смерти Л.М.Богдановой [213]. В опубликованной переписке Павла Федоровича В.Ю.Васильчик впервые упоминается в 1972 г. Сам же В.Ю.Васильчик утверждал, что появился на квартире еще в 1965 г., как «председатель краеведческого клуба московской молодежи "Родина"» [214]. Постепенно он втерся в доверие к бывшей экономке, комфортно устроился в четырехкомнатной квартире на Ленинском проспекте и получил доступ к ценнейшему имуществу Ю.Н.Рериха. Почва для внедрения В.Ю.Васильчика в квартиру была подготовлена компетентными органами еще в 1961 г., поэтому его появление и дальнейшие действия явились своего рода продолжением прежнего сценария государственных структур СССР по отстранению С.Н.Рериха от наследия старшего брата. Фигура В. Ю. Васильчика была использована для усиления влияния на И.М.Богданову и контроля за ее действиями. Ценнейший архив семьи Рерихов, прибывший из-за рубежа, также мог представлять немалый интерес для советских органов госбезопасности, которые еще в 1920-е гг. активно собирали сведения о деятельности Центрально-Азиатской экспедиции Н.К.Рериха [215]. В 1957-1960-х гг. и сам Юрий Николаевич, и посетители его квартиры находились под неусыпным оком Комитета госбезопасности СССР. Так, например, соседка Ю.Н.Рериха по лестничной клетке рассказывала Л.С.Митусовой о том, что «органы госбезопасности принудили ее следить за теми, кто посещает Юрия Николаевича, и сообщать в КГБ, что ей известно о происходящем вокруг его квартиры» [216].
О биографии Виктора Юлиановича Васильчика до воцарения в квартире известно немногое, но даже эти скудные сведения позволяют сделать определенные выводы о его моральном облике. В. Ю.Васильчик, приехавший в Москву из г. Новосибирска, был отчислен за неуспеваемость из Московского химико-технологического института имени Д.И.Менделеева и нигде не работал [217]. П.Ф.Беликов писал, что В.Ю.Васильчик был тесно связан с художником И.С.Глазуновым, у которого «растирал краски» в мастерской. «Через Гл[азунова] он [и] попал к Ираиде, но тщательно скрывал свою связь с ним от других. <...> Тут темное дело с самого начала» [218].
Войдя в доверие к И.М.Богдановой, В.Ю.Васильчик развернул активную деятельность по превращению бывшей экономки в «приемную дочь» Н.К.Рериха, «личного секретаря» Е.И.Рерих и «продолжательницы» дела Ю.Н.Рериха. Для этого, с согласия И.М.Богдановой, он начал манипулировать с рериховским архивом и раздаривать имущество Ю.Н.Рериха, хранившееся на квартире.
В 1972 г. в апрельском номере журнала «Вокруг Света» были опубликованы выдержки из книги Ю.Н.Рериха «По тропам Срединной Азии» под названием «Пустыня покоряет сердце» [219]. В этом популярном советском журнале бывшая экономка впервые выступила как автор-составитель под фамилией «Богданова-Рерих». Фамилия В.Ю. Васильчика стояла рядом. Так началась канонизация мифа о «приемной дочери» Рерихов.
В этом же году несостоявшийся химик предложил П.Ф.Беликову некую «программу действий», связанную с именем Н.К.Рериха. В ней, в частности, речь шла об организации самостоятельного Музея Н.К.Рериха и проведении передвижных выставок картин Н.К.Рериха (в том числе и за рубежом)... в обход С.Н.Рериха. Павел Федорович эту программу не поддержал. Он ответил В.Ю.Васильчику, что «в целом и без изменения она может причинить много вреда» [220] и добавил, что не будет «поддерживать безответственные, необдуманные действия, которые хоть в самой малой мере могут подорвать или унизить великое имя Н.К. [Рериха] и его дело Культуры» [221]. Затем В.Ю.Васильчик, без разрешения Павла Федоровича, предоставил часть его неопубликованного машинописного материала о Н.К.Рерихе для выступления академика А.Н.Окладникова. Он даже не удосужился сообщить ученому о том, кто на самом деле является автором этого материала. П.Ф.Беликов, узнав об этом, вынужден был написать В. Ю. Васильчику еще одно письмо, возможно, последнее в этой переписке. «...Констатирую, - писал биограф Н.К.Рериха, - что действуете часто очень неумело и своих ошибок не признаете. Замашки у Вас к тому же чисто диктаторские, а отношение к весьма уважаемым и доказавшим свою полезность людям именно "наплевательское". <...> Вы, своим безответственным отношением к чужим текстам, действительно оказали плохую услугу заслуженному ученому. <...> Вы, получив доступ к неопубликованной рукописи, без согласия автора начинаете использовать ее по своему усмотрению» [222].
Эти слова Павла Федоровича ощутимого воздействия на В.Ю.Васильчика не оказали, а его диктаторские замашки в скором времени приняли еще более уродливые формы. В 1973 г. вместе с И.М.Богдановой В.Ю. Васильчику удалось отстранить географа Ю.К. Ефремова от издания книги Н.К.Рериха «Алтай-Гималаи» [223]. Путевой дневник Н.К.Рериха, легший в основу книги «Алтай-Гималаи», издавался только на английском языке и советскому читателю был не известен. Ю.К. Ефремов начал готовить к изданию на русском языке рукопись книги Н.К.Рериха, которая хранилась в квартире.
Сначала В.Ю.Васильчик, используя И.М. Богданову, организовал против Ю.К.Ефремова демарш в издательстве «Мысль», а затем на бывшей квартире Ю.Н.Рериха устроил географу настоящий скандал и «позволил себе в самых хамских выражениях высказаться о ходе работы над рукописью» [224]. Это было сделано с единственной целью - утвердить И.М.Богданову в этом издании. Цель была достигнута, и в 1974 г. составителем вышедшей книги «Алтай-Гималаи» числилась уже И.М. Богданова.
В этом же 1973 г. В.Ю.Васильчик и И.М.Богданова вознамерились помешать П.Ф.Беликову в публикации очерков Н.К.Рериха «Листы дневника» [225] Для этого они решили опубликовать в издательстве «Молодая гвардия» часть этих материалов, хранившихся в квартире, без соответствующего научного комментария. И.М.Богданова заявила, что П.Ф.Беликов якобы получил все листы дневника исключительно от нее и даны они «не с тем, чтобы их публиковать» [226]. Этот ложный аргумент был пущен в оборот для того, чтобы И.М. Богданова, не принимавшая участия в работе над книгой, могла претендовать на соавторство. Абсурд ситуации заключался в том, что, во-первых, Павел Федорович большую часть материала для публикации собирал самостоятельно в течение многих лет, а во-вторых, И.М.Богданова никогда не являлась собственником рериховского архива, находившегося в квартире. Возмущенный П.Ф.Беликов писал по этому поводу Г.Ф.Лукину: «Знаю, что на все это подбил ее Васильчик... <...> Ведь то, что я брал от нее, все с ее согласия, я платил ей за перепечатку, давал те очерки, которых у нее нет. <...> По своей неразумности она даже не понимает, что между составителем и держателем архивных материалов — огромная разница» [227]. Трагедия заключалась в том, что с приходом В. Ю. Васильчика для И.М.Богдановой эта разница уже окончательно стерлась.
В будущем сборнике В.Ю. Васильчик решил вновь абсолютно необоснованно присоединить к фамилии бывшей экономки фамилию «Рерих». Сборник «Зажигайте сердца!» [228] с подборкой статей Н.К.Рериха, вышел в 1975 г. Составителем в нем снова значилась персона с фамилией Богданова-Рерих. В 1974 г. В.Ю.Васильчик и И.М.Богданова начали самовольно распоряжаться не только архивом, но и картинами Н.К.Рериха, оставшимися в квартире.
Святослав Николаевич узнал об этом в разгар подготовки юбилейной выставки Н.К.Рериха в СССР и забеспокоился. «Меня удивило, - писал он П.Ф.Беликову, - что Рая не позволила снимать картины Н.К.[Рериха]. Почему? В чем дело? От нее я уже давно не имел сведений. Ведь все должно быть сделано общими усилиями и каждый должен внести посильный вклад»[229]. Ряд картин из квартиры бывшая экономка все же предоставила на юбилейную выставку в Академию художеств. Курьез заключался в том, что эти картины, принадлежавшие семье Рерихов, оказались «из собрания И. М. Богдановой». Именно с этим ножным «provenance» они были помещены в каталог выставки, утвержденный Министерством культуры [230].
Все действия В. Ю. Васильчика были хорошо спланированы и носили продуманный характер. Приближался столетний юбилей Н.К.Рериха, к празднованию которого в Министерстве культуры СССР готовились заблаговременно. В рамках торжественных мероприятий планировался приезд из Индии С.Н.Рериха, который мог возвратиться к проблеме бывшей квартиры Ю.Н.Рериха и поднять вопрос не только о своих наследственных правах, но и о создании Музея Н.К.Рериха. Поэтому для предупреждения действий Святослава Николаевича и утверждения сомнительных прав И. М. Богдановой на наследие Ю.Н.Рериха в первую очередь среди советской культурной общественности и появился растиражированный через В. Ю. Васильчика миф о «приемной дочери» Рерихов.
В одиночку В.Ю.Васильчик вряд ли справился бы с такой задачей. Его действия поддерживали художник И.С.Глазунов и В.Д.Захарченко, председатель Комиссии по культурным связям Советского комитета защиты Мира, главный редактор журнала «Техника молодежи». Эти фамилии фигурируют в переписке П.Ф.Беликова [231]. Но были и другие «помощники». Очевидно, что за эту поддержку В.Ю.Васильчик в долгу не оставался, одаривая своих защитников предметами из имущества Ю.Н.Рериха. Подтверждением этому являются слова Павла Федоровича, написанные в письме Л.В.Шапошниковой: «Как и каждый маньяк, он [В.Ю.Васильчик. - Д.Р.] очень хитер. Действует и ложью, и лестью, и подарками. Так, например, космонавту, который два раза на вечерах Н.К. [Рериха] сказал свою стандартную речь <...> был подарен эскиз Н.К.[Рериха] и устроено торжественное чаепитие... Опасаюсь, что это не единственный подарок. Что-то уж очень некоторые деятели из Комитета Мира его поддерживают (имею в виду Васильчика)» [232].
Миф о «приемной дочери» поддерживала на плаву и министр культуры СССР Е.А.Фурцева, ведомство которой не допустило С.Н.Рериха до наследия брата. И это было не удивительно, поскольку именно с подачи этого ведомства для отстранения законного наследника и появились «сестры Ю.Н.Рериха - Богдановы». Так, в приказе министра культуры СССР от 8 июля 1974 г. № 481 «Об утверждении комиссии по проведению юбилея Н.К.Рериха» официально значится фамилия «Богданова-Рерих» [233]. На приказе стоит фамилия Е.А.Фурцевой. Примечательно, что в состав этой комиссии не включен ни С.Н.Рерих, ни самый крупный исследователь творчества Н.К.Рериха в стране П.Ф.Беликов. Вряд ли это можно считать случайным упущением чиновников.
На самом деле И.М.Богданова никогда не являлась «приемной дочерью» Рерихов. История появления сестер Богдановых в семье Рерихов подробно описана П.Ф.Беликовым, который ссылается на «Ведомости служебного состава экспедиции». В Урге (Улан-Баторе, Монголия) в состав участников Центрально-Азиатской экспедиции была включена 23-летняя Л.Богданова, которая должна была получить после окончания маршрута 700 американских долларов. Людмила Богданова была нанята для помощи Е.И.Рерих. С разрешения Н.К.Рериха она взяла с собой 13-летнюю сестру И.Богданову. По завершении маршрута Рерихам не удалось отправить сестер в СССР. Поэтому им было поручено ведение домашнего хозяйства. Рерихи относились к сестрам очень хорошо. Об этом есть даже упоминание в одном из писем Е.И.Рерих. «Сейчас они [Богдановы. - Д.Р.] живут как члены нашей семьи в нашем трудовом Ашраме» [234]. Но выражение Елены Ивановны «живут как члены нашей семьи» вовсе не является свидетельством удочерения Л.М. и И.М. Богдановых старшими Рерихами. Это скорее свидетельство доброго отношения Рерихов к людям, много лет прожившим рядом с ними. По-другому и быть не могло. В документах о наследственных правах Н.К.Рериха и Е.И.Рерих отсутствует упоминание о каких-либо «приемных дочерях». Это же касается и опубликованной переписки семьи Рерихов. Этот отрывок из письма Е.И.Рерих приведен здесь не случайно. Его до сих пор используют в качестве аргумента те, кто поддерживает В. Ю. Васильчика и его ложную версию о «приемной дочери» Рерихов [235].
Павел Федорович Беликов, которому приходилось самому видеть жизнь сестер с Ю.Н.Рерихом, неоднократно упоминал истинный статус Л.М. и И.М. Богдановых. Он писал: «Их [Л.М. и И.М. Богдановых. - Д.Р.] приютили в семье [Рерихов. - Д.Р.] и относились к ним, действительно, как к членам семьи, хотя на самом деле никакого удочерения никогда не было, о чем я имею письменное свидетельство» [236]. П.Ф.Беликов сообщал одному из корреспондентов, что при оформлении переезда Богдановых в СССР, после консультаций с послом СССР в Индии М.А.Меньшиковым, сестер Богдановых оформили как экономок, которые долгие годы проживали в семье Рерихов. Л.М. и И.М. Богдановы вели домашнее хозяйство и «занимали место прижившейся в семье прислуги, к которой относятся как к своим людям, не нарушая той естественной границы, которая с самого же начала была установлена между членами семьи и полуграмотными девушками…» [237].
И еще: «Старшая, Людмила, хлопочет целый день по хозяйству, а младшая, Рая - мой маленький секретарь, - занята переписыванием на машинке» [238]. Елена Ивановна упоминает о Рае как о своем «маленьком секретаре» лишь единственный раз в связи с «переписыванием на машинке», зато в другом письме отзывается о качестве работы следующим образом: «Моя маленькая переписчица еще не одолела премудрость грамматики, кроме того, абсолютно не понимала, что она переписывает, и потому, давая ей переписать исправленный лист, всегда была вероятность исправления одних ошибок, но зато появления новых. И, увы, как я вижу, так оно и было, и не раз» [238а]. Этим близость Е.И.Рерих с И.М.Богдановой как «секретарем» в данном случае и ограничивалась. На более серьезную работу «маленький секретарь» была не способна. «Раю Богданову, - писал П.Ф.Беликов, - пытались обучать, с трудом научили печатать на машинке с машинописного же текста. Обучал ее <...> секретарь Н.К.[Рериха] - В.А.Шибаев <...>. Рая выказала полную неспособность и осталась безграмотной...» [239].
Здесь также уместно привести и документы сестер Богдановых, составленные при оформлении советского гражданства, которые наглядно подтверждают слова Павла Федоровича. Так, в заключении по ходатайству Л.М.Богдановой о приеме в гражданство СССР от 24 ноября 1956 г., подготовленном Посольством СССР в Индии, в биографических данных Людмилы Михайловны отсутствует упоминание о каком-либо родстве с семьей Рерихов. Этот документ разъясняет и статус сестер Богдановых в семье Рерихов. Приведем цитату из него: «Обе сестры все время жили в семье Рерихов на положении прислуги» [240].
С. Н. Рерих в защиту наследия брата.
«Наблюдаемое положение с нашими семейными собраниями вызывает во мне серьезное опасение за целостность и надлежащее использование оставшегося на квартире моего покойного брата имущества». Письмо С.Н.Рериха П.Н.Демичеву от 24 апреля 1976 г.
В конце января 1975 г. С.Н.Рерих, за неделю до своего отъезда из Москвы в Индию, встретился с новым министром культуры П.Н.Демичевым и обсудил ситуацию, сложившуюся вокруг бывшей квартиры Ю.Н.Рериха. Также он поднял вопрос о создании Мемориального музея Н.К.Рериха на Мойке. Поводом для серьезного беспокойства за сохранность имущества брата стал безобразный инцидент, учиненный И.М. Богдановой, когда она, придя без предупреждения к Святославу Николаевичу в его московский гостиничный номер, потребовала при свидетелях, чтобы художник признал ее своей «сестрой» и «приемной дочерью» Николая Константиновича и Елены Ивановны. Также новоявленная «сестра» настаивала, чтобы С.Н.Рерих нанес визит в квартиру на Ленинском проспекте и тем самым утвердил ее сомнительный статус. Ираида Михайловна заявила, что обладает всеми правами на имущественное наследство Ю.Н.Рериха и что эти права можно отобрать только через суд. С. Н. Рерих пытался образумить И. М. Богданову, но непрошенная гостья продолжала скандалить и в итоге была выставлена из номера. Этот вопиющий случай подробно описан П. Ф. Беликовым [241]. Нетрудно догадаться, что главным организатором этого инцидента был В.Ю.Васильчик, который во время беседы стоял под дверью номера и все слышал.
Спустя несколько дней после случившегося С.Н.Рерих сказал Б. А. Смирнову-Русецкому следующее: «Передайте всем друзьям, чтобы они не посещали квартиру Юрия Николаевича. Она осквернена Васильчиком и недостойным поведением Раи» [242].
По результатам встречи с П.Н. Демичевым 28 января 1975 г. С.Н.Рерихом была составлена памятная записка, которую он передал министру. Второй пункт этого документа был всецело посвящен проблеме наследия из квартиры: «Уезжая из СССР в 1960 году, я не успел полностью распорядиться имуществом моего покойного брата проф[ессора] Ю.Н.Рериха. Я передал тогда Институту востоковедения АН СССР уникальную научную библиотеку брата. Картины, художественные коллекции и архив брата до сей поры находятся на его бывшей квартире под присмотром долгое время проживавшей в нашей семье И.М. Богдановой, которая к научной деятельности никакого отношения не имела и в родственных связях с членами нашей семьи не состояла. Как единственный прямой наследник художественных и научных ценностей, созданных или собранных моим отцом - академиком Н.К.Рерихом и братом - профессором] Ю.Н.Рерихом, я считаю своим долгом выразить пожелание, чтобы указанные ценности были бы взяты под надлежащую охрану» [курсив мой. - Д.Р.] [243].
Музею был посвящен третий пункт записки. Он очень важен, поэтому приведем его полностью. С.Н.Рерих писал: «Мой отец - академик Н.К.Рерих отдал многие годы жизни работе в Обществе поощрения художеств. Общепризнанно, что именно под его руководством художественная школа этого Общества достигла своего расцвета. Как директор школы Общества поощрения художеств мой отец имел квартиру в принадлежащем Обществу доме (Ленинград, Мойка, 83). В настоящее время дом принадлежит Ленинградскому отделению Союза художников СССР, бывшая квартира моего отца как жилое помещение не используется. Моим братом Ю.Н.Рерихом в 1960 г. Государственному Русскому музею в Ленинграде было передано в дар 360 произведений Н.К.Рериха. По моей инициативе эта коллекция пополняется теперь еще 40 произведениями, которые по моему предложению передает в дар советскому народу президент музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке г-жа К. Стиббе.
К сожалению, это единственное в своем роде собрание произведений моего отца должно храниться в запасниках, т.к. Государственный Русский музей из-за недостатка выставочной площади не в состоянии [его] экспонировать.
В беседе с Председателем Ленинградского горисполкома В.И.Казаковым мной был поднят вопрос об организации мемориальной квартиры по прошлому месту жительства моего отца. Такая мемориальная квартира могла бы быть подчинена Государственному Русскому музею. Как В.И.Казаков, так и директор Русского музея В.А.Пушкарев отнеслись к такому предложению положительно. Мемориальную квартиру можно было бы использовать под постоянную экспозицию произведений моего отца и обставить принадлежавшей ему мебелью, которая частично сохранилась до сей поры. Все это было бы прекрасным увековечиванием памяти моего отца в его родном городе, и я был бы признателен Министерству культуры СССР за поддержку и осуществление этой идеи» [244].
Этот третий пункт памятной записки - ценнейшее свидетельство преемственности плана действий двух братьев по созданию на Родине музея Н.К.Рериха. В 1975 г., спустя 15 лет после смерти Юрия Николаевича, Святослав Николаевич продолжил дело старшего брата по организации мемориального музея в Ленинграде. Он все продумал, переговорил с высоким партийным чиновником Ленинграда, получил согласие В.А.Пушкарева и договорился с К. Кэмпбелл-Стиббе, что картины архитектурной серии Н.К.Рериха русского периода будут переданы в дар для будущего мемориального музея. Место под музей было определено еще Ю.Н.Рерихом. Из содержания памятной записки также следует, что Святослав Николаевич намеренно объединил в одном документе проблему бывшей квартиры Ю.Н.Рериха и организацию музея Н.К.Рериха. Положительное решение вопроса по имуществу старшего брата позволило бы С.Н.Рериху дополнить экспозицию будущего музея картинами индийского периода, богатейшим архивом, ценнейшими восточными коллекциями и библиотекой. П.Н.Демичев все эти предложения проигнорировал и даже не удосужился официально ответить С.Н.Рериху.
Тем временем под влиянием В. Ю. Васильчика И. М. Богданова стала распространять клевету на С.Н.Рериха. В. Ю. Васильчиком был ограничен доступ в квартиру всем, кто отказался поддерживать эти клеветнические измышления. После такого поведения «новоявленных Хоршей» [245] с ними прекратили отношения С.Н.Рерих, З. Г. Фосдик, П.Ф. Беликов, Л.В. Шапошникова, В.П. Князева и многие другие. В итоге практически все друзья Ю.Н.Рериха и С.Н.Рериха отошли от И.М. Богдановой, т.к. увидели в ее действиях предательство с присвоением чужого имени и имущества.
Нужно было вновь что-то предпринимать. П.Ф.Беликов совместно с ученым-индологом Л.В.Шапошниковой начали разрабатывать программу действий по спасению наследия Рерихов из квартиры. Весной 1976 г. Павел Федорович направил С.Н. Рериху новый проект письма министру культуры П.Н. Демичеву. Он предлагал взять на учет все ценности на квартире Ю.Н. Рериха, осуществить контроль за использованием всех архивных материалов и картин, как на выставках, так и при показе их в квартире. Святослав Николаевич принял предложения, изложенные П.Ф.Беликовым, и начал действовать.
28 апреля 1976 г. посол СССР в Индии В. Мальцев передал письмо С.Н. Рериха министру культуры П.Н. Демичеву и копии документов, которыми художник пояснял суть вопросов, поднятых в письме. Святослав Николаевич вновь выразил свою обеспокоенность за судьбу культурного наследия, находящегося в квартире на Ленинском проспекте, где проживала И.М. Богданова, и сообщил, что не хотел бы дробить его целостность. «Сейчас я вынужден повторно поднять вопрос об имуществе моего брата и о судьбе его архива потому, что некоторые обстоятельства вызывают у меня недоумение и беспокойство» [246], - писал художник. С.Н.Рерих сообщил министру, что И.М. Богданова стала необоснованно выступать в отдельных советских публикациях как приемная дочь Николая Константиновича и Елены Ивановны Рерихов, а в последние годы без его согласия имели место продажи и подарки художественных ценностей, принадлежавших фамилии Рерих, на выставках стали появляться картины с этикеткой «из собрания И. Богдановой». С такими же ссылками вышли и каталоги. «...И. Богданова никогда никаких коллекций не собирала, - писал С.Н.Рерих. - Все это создано, собрано и принадлежит сфере творчества и собирательской деятельности членов семьи Николая Константиновича Рериха. Наблюдаемое положение с нашими семейными собраниями вызывает во мне серьезное опасение за целостность и надлежащее использование оставшегося на квартире моего покойного брата имущества» [247].
Его беспокоило и то, что И.М. Богданова «в силу своей малограмотности привлекает к себе в ближайшие помощники столь же некомпетентных людей, как и она сама» [248]. Под такими «помощниками» С.Н. Рерих подразумевал прежде всего В.Ю. Васильчика.
В письме обозначен ряд мер, которые С.Н.Рерих посчитал нужным принять в целях защиты имущества Ю.Н.Рериха: взять на учет все художественные ценности и архивные материалы, семейное имущество Рерихов, оставшееся на квартире; ответственность за сохранность культурного наследия возложить на Академию художеств или Академию наук СССР, чтобы имущество брата не было «распродано или неправильно употреблено Ираидой Богдановой или людьми ее окружения» [249]; для правильного использования наследия создать общественную комиссию из числа специалистов, достаточно зарекомендовавших себя в области изучения творчества Н.К. Рериха и Ю.Н. Рериха. В комиссию, по мнению С.Н. Рериха, должны были войти востоковеды Л.В. Шапошникова, А.Н. Зелинский, искусствоведы М.Т. Кузьмина, Е.И. Полякова, писатель П.Ф. Беликов и другие.
На это письмо С.Н.Рериха от Министерства культуры не последовало никакой реакции. Пожалуй, «своевременно и оперативно» в СССР на обращения Святослава Николаевича, его встречи и беседы с друзьями реагировали только органы госбезопасности. Они занимались прослушиванием всех его деловых переговоров, в том числе и для того, чтобы иметь информацию о действиях художника по наследию Ю.Н.Рериха. Так было, например, с записью беседы С.Н. Рериха и С.М. Зорина, которая состоялась в январе 1975 г. в гостинице «Советская». В ней затрагивались и вопросы о судьбе наследия Ю.Н. Рериха. «Каким же было мое разочарование и почти потрясение, - позже вспоминал С.М. Зорин, - когда впоследствии я понял, что напрасно убеждал Святослава Николаевича выйти в коридор, чтобы нашу беседу не подслушали. Недооценил я наши славные органы. Зимой 1977 года на допросе я увидел на столе у следователя объемистую папку, заглядывая в которую он так деловито расспрашивал меня, о чем это мы беседовали со Святославом Николаевичем, что я понял: там находится текст того памятного разговора (или выдержки из него)» [250]. Естественно, что компетентные органы не ограничились записью только одной этой беседы.
Ситуация на квартире тем временем продолжала осложняться. Удивительно, но в государстве, где на каждом столе и стуле в государственном учреждении стоял инвентарный номер, ценнейшее наследие Рерихов в квартире на Ленинском проспекте оставалось неучтенным и неописанным. И такое было возможно только с негласного одобрения власти.
В июне 1978 г. С.Н. Рерих приехал в Москву по приглашению Академии художеств и на протяжении двух недель вел деловые переговоры в Министерстве иностранных дел, президиуме Академии наук и Министерстве культуры о возобновлении работы института «Урусвати». 7 июня 1978 г. ему был торжественно вручен диплом почетного академика Академии художеств. В ноябре этого года открылась большая выставка работ Н.К. и С.Н. Рерихов в Ленинграде, а по стране был запланирован большой выставочный маршрут. И это несмотря на противоречивое, а иногда и откровенно враждебное отношение советских чиновников к инициативам С.Н. Рериха. Налаживая мост культурного сотрудничества между Россией и Индией, он смотрел далеко вперед и в одиночку продолжал работу всей семьи.
В марте 1979 г. Святослава Николаевича в его индийском имении «Tatguni Estate» посетила советская делегация во главе с председателем Совмина СССР А.Н. Косыгиным. С.Н. Рерих вновь поднял вопрос о наследии брата, и высокопоставленный чиновник обещал содействие. Не дождавшись ощутимого результата, в ноябре этого же года С.Н. Рерих уже письменно еще раз обратился к председателю Совмина. Вот содержание письма: «...архив брата, картины отца и мои, ценные коллекции, собранные нами в экспедициях, остались на бывшей квартире брата (Москва, Ленинский просп[ект], 62/1, кв. 35).
По моему ходатайству в Министерство культуры СССР, на этой квартире в качестве временных хранительниц имущества [курсив мой. - Д.Р.] остались жить наши бывшие домашние хозяйки - сестры Л.М. и И.М. Богдановы. В настоящее время доступ к распоряжению этим имуществом получили посторонние, абсолютно некомпетентные лица, и я фактически оказался отстраненным от участия в его использовании.
Склоняясь к тому, чтобы ценности культурно-общественного назначения находились в музеях, хранилищах или научных учреждениях, я хотел бы надлежащим образом распорядиться культурным наследием, созданным и собранным членами нашей семьи, и был бы чрезвычайно признателен за предоставление мне такой возможности. Для личного участия [курсив мой. - Д.Р.] в этом деле и оформления юридически обоснованной документации [курсив мой. - Д.Р.] я готов по соответствующему приглашению приехать в Москву»251. Ответа на это обращение не последовало.
В 1979 г. П.Ф.Беликов, поднимая проблему захвата культурных ценностей в квартире Ю.Н.Рериха, писал, что И.М.Богданова распоряжается имуществом Ю.Н.Рериха незаконно, т.к. «в наследие [Ю.Н.Рериха. - Д.Р.] не введена» [252]. Что это значило? Дело в том, что юридически процедура введения в наследство завершается выдачей «Свидетельства о праве наследования по закону». Известно, что в «Свидетельство о праве наследования по закону», выданное И.М.Богдановой, культурные ценности Ю.Н.Рериха не были включены, следовательно, законных прав распоряжаться этими ценностями И.М.Богданова не имела. Но на каком же тогда основании бывшая домработница и ее компаньон открыто заявляли о своих правах на рериховское наследие, оставшееся в квартире? Здесь необходимо внести ясность и привести свидетельство Л.В. nШапошниковой, очевидца этих событий. «У Ираиды Михайловны, - пишет Людмила Васильевна, - не было никаких документов на право владения имуществом Юрия Николаевича и принадлежавшей ему частью общего наследия Рерихов, кроме одной фальшивки, организованной нашими спецслужбами» [253]. Сказанное, как говорится, в комментариях не нуждается.
Но если у И.М. Богдановой отсутствовали законные документы на наследие, то почему С.Н.Рерих не обратился в суд? Разъясняя этот вопрос, П.Ф.Беликов писал: «Судебное постановление могло бы многое сразу же поставить на место, и юристы уже предлагали С.Н. [Рериху] подать в суд, но, жалея Раю и не желая шума вокруг имени Н.К.[Рериха], С.Н.[Рерих] от судебного дела воздержался» [254]. Святослав Николаевич не подавал в суд на бывшую прислугу, т.к. в этой истории могло пострадать не только имя семьи Рерих, но и престиж всего дела, которое он с большим трудом продвигал в СССР. Поэтому С.Н.Рерих старался действовать через другие государственные инстанции: Совмин, Министерство культуры, Институт востоковедения.
В этой связи очень важным является воспоминание ученицы Ю.Н. Рериха Вилены Санджеевны Дылыковой, присутствовавшей при беседе Святослава Николаевича с новым директором Института востоковедения РАН Е.М. Примаковым. Художник приехал для решения вопроса о дальнейшей судьбе Мемориального кабинета Ю.Н.Рериха.
Он был очень встревожен, т.к. до него дошли сведения, что в связи с переездом кабинета в новое здание произошло расхищение книг, танок и ксилографов из кабинета [255]. В дальнейшем эта информация не подтвердилась, но беседа все же состоялась. Она проходила в кабинете директора института. В.С. Дылыкова вспоминала: «Он [С.Н.Рерих. -Д.Р.] говорил о судьбе наследия, оставшегося в квартире Юрия Николаевича. О том, что он пытается передать наследие нашей стране, хочет устроить как лучше, но усилия его тщетны, ничего не получается, хотя он законный наследник всего в квартире - библиотеки, кабинета, картин - всего этого культурного наследия, в том числе и картин его отца Николая Константиновича. <...> повествование Святослава Николаевича о несуществующих завещаниях вылилось в настоящий детективный рассказ. <...> Я в первый раз видела столь встревоженного, очень серьезного и, прямо скажем, озабоченного и огорченного Святослава Николаевича» [256].
Рерих рассказал о том, что он обращался к А.Н. Косыгину, который обещал, что разберется. Но после его смерти «приходится начинать все заново, чтобы восстановить справедливость» [257]. Далее разговор коснулся И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчика. «В рассказе Святослава Николаевича прозвучала информация о том, что в этой квартире, уже не функционирующей как музей, поселился некий молодой человек, который всем командует, и Ираида Михайловна Богданова нарушила все условия и обещания. И все почему-то оказалось в руках этого молодого человека» [258].
«Молодой человек» уже умудрился к этому моменту стащить все фотографии из Мемориального кабинета в Институте востоковедения. Об этом В.С. Дылыкова как раз и рассказала Е.М. Примакову на той встрече. Евгений Максимович сразу же отреагировал и сумел вернуть эти фотографии. Также он пообещал С.Н. Рериху помочь решить вопрос с имуществом Юрия Николаевича и выяснить, является завещание И.М. Богдановой настоящим или поддельным. К сожалению, полномочий и доброй воли одного Евгения Максимовича оказалось недостаточно. В этой позорной для государства истории были задействованы более высокие инстанции.
Тем временем «новоявленные Хорши» нашли поддержку у новосибирского ученого А.Н. Дмитриева и его группы. П.Ф. Беликов писал: «В Москве Дмитриев свил себе прочное гнездо также и у Раи. Он широко рекламирует ее как "приемную дочь" и привлекает к ней новых "поклонников". Рая и Васильчик, в свою очередь, всячески стараются поддержать Дмитриева и его сторонников» [259]. Вмешавшись в организацию Музея Н.К. Рериха на Алтае, в Верхнем Уймоне, А.Н. Дмитриев воспрепятствовал художнику Л.Р. Цесюлевичу и барнаульской культурной общественности в организации научной реставрации дома В.С. Атаманова, где и должен был в дальнейшем разместиться музей. Вместо этого, как пишет П.Ф. Беликов, группа А.Н. Дмитриева построила «избушку, которую решила назвать "музеем Рериха"» [260]. В эту «избушку» И.М. Богданова пообещала передать архив Ю.Н. Рериха и картины Николая Константиновича, находившиеся в квартире. «...Рая попытается передать что-то официально от своего имени и все равно кому, - предупреждал в 1979 г. П.Ф. Беликов. - Таким образом будет признано ее "право" действовать от имени Рерихов, чего, конечно, допустить нельзя. Ведь, передав какую-то часть (возможно, незначительную), она (вернее, Васильчик) обеспечит за собой право распоряжаться всем остальным по своему усмотрению» [261]. Эта очередная авантюра В.Ю. Васильчика провалилась, но спустя девять лет пророческие слова Павла Федоровича исполнились, когда на свет появилось так называемое завещание И.М. Богдановой. Мы еще остановимся на этом.
В 1980 г. произошел новый инцидент, наделавший много шуму. На одной из выставок, устроенной И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчиком, пропало 11 картин Н.К.Рериха малого формата, большинство из которых были гималайские этюды. Картины правоохранительные органы вскоре нашли, но при разбирательстве выяснилось, что эта выставка была организована неофициально. Также стало известно, что И.М. Богданова и В.Ю. Васильчик не состоят в законном браке. Павел Федорович сообщил об этом Святославу Николаевичу и добавил, что теперь все мероприятия И.М. Богдановой будут прикрыты. «Вопрос о наследии, - писал П.Ф.Беликов, - в целом еще не решен, но он находится на решении в соответствующих Высших орган[ах]...» [262].
Эта ситуация дошла до самого верха. Такой вольности от В.Ю. Васильчика, по всей видимости, не ожидали. 17 июля 1980 г. появилось Поручение Совета Министров СССР № 14078 о постановке коллекции И.М. Богдановой на государственный учет, которое было передано в Министерство культуры СССР [263]. Казалось, во всей этой темной истории забрезжил луч надежды, но делалось это снова в обход законного наследника С.Н. Рериха, с ложной формулировкой о некой «коллекции Богдановой», которой никогда не существовало, т.к. по закону культурные ценности Ю.Н. Рериха И.М. Богдановой никогда не принадлежали. И этого в Совмине не могли не знать, т.к. там по-прежнему находилось письмо С.Н. Рериха от 1979 г., из которого вполне определенно следовало, кем на самом деле является И.М. Богданова. Из предыдущих обращений С.Н. Рериха в подчиненный Совмину Минкульт недвусмысленно следовало, что художник хочет использовать культурные ценности своей семьи, захваченные И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчиком, для организации музея Н.К.Рериха в СССР. Но высшая партийная номенклатура была против такого музея и своих решений двадцатилетней давности менять не собиралась. Так проходило решение вопроса о наследии Ю.Н. Рериха «в соответствующих высших органах». В течение целого года Министерство культуры в лице Управления изобразительных искусств и охраны памятников Министерства культуры СССР безуспешно пыталось выполнить Поручение Совмина и взять коллекцию И.М. Богдановой на учет [264].
После безуспешных попыток Министерство культуры СССР обратилось в Министерство юстиции СССР (письмо т. Барабаша В.И. Теребилову № 7247-03/15-44 от 9 сентября 1980 г.) и предложило произвести принудительный выкуп (реквизицию) этой коллекции у И.М. Богдановой. Однако на это предложение Минкульта министр В.И. Теребилов ответил следующее: «Министерство юстиции полагает, что обращению компетентных органов в суд должно предшествовать принятие специального решения о признании произведений изобразительного искусства и других предметов из собрания Н.К. и Ю.Н. Рерихов, перешедших по наследству Богдановой, памятниками истории и культуры и постановке их на государственный учет, как имеющих значительную историческую и культурную ценность. В действующем Законодательстве нет прямого указания о том, какие органы могут признавать такие ценности памятниками истории и культуры и брать их на государственный учет. По нашему мнению, в данном конкретном случае решение по этому вопросу могло бы быть принято Советом Министров РСФСР» [265].
Самое удивительное, что в письме министра юстиции И.М. Богданова выступает как законная наследница Рерихов. Об этом говорят такие выражения, как «перешедшие по наследству Богдановой», «коллекции И.М. Богдановой» и т.д. Наследником этих коллекций по-прежнему оставался С.Н. Рерих, родной брат Ю.Н. Рериха, но его здесь даже не упоминают. Это свидетельствует или об удивительной некомпетентности В.И. Теребилова, не сумевшего разобраться в том, что произведения искусства и другие предметы из собрания Рерихов никогда к И.М. Богдановой по наследству не переходили, или о наличии некоего фальшивого документа, позволяющего И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчику заявлять о своих имущественных правах.
Заниматься этим делом Минюст не захотел, прекрасно понимая, что принципиальное решение по данному вопросу должен принять Совмин и выпустить соответствующее постановление. Но в Совмине заняли весьма противоречивую позицию. Поручение о постановке на государственный учет так называемой «коллекции Богдановой» изначально было мертворожденным, т.к. оставалось в силе печально известное Распоряжение № 2338р от 5 августа 1960 г., позволившее отстранить С.Н. Рериха от имущества брата. Поэтому в 1980 г. действия чиновников по ситуации с квартирой Ю.Н. Рериха никаких существенных изменений не принесли, и поручение из Министерства культуры СССР плавно спустили в Главное управление культуры Мосгорисполкома [266], которое, естественно, ничего не добилось. Проигнорировав письма чиновников, И.М. Богданова не позволила специальной комиссии ознакомиться с коллекцией Ю.Н. Рериха [267]. Вся эта ситуация была подробно расписана в «Справке о постановке на государственный учет коллекции И.М. Богдановой», подготовленной 5 июня 1981 г. Управлением ИЗО Минкульта.
Не меньший интерес представляет и документ под названием «К визиту С.Н. Рериха» [268]. Он предназначался для кого-то из руководства страны. Из него мы узнаем, что основным вопросом предстоящей беседы С.Н. Рериха с государственными мужами предполагался вопрос о судьбе коллекции Н.К. и Ю.Н. Рерихов, находящейся у И.М.Богдановой. В записке сообщалось, что постановка коллекции Н.К. Рериха и Ю.Н. Рериха на государственный учет была поручена Главному управлению культуры Мосгорисполкома и что И.М. Богданова более года упорно уклоняется от постановки коллекции на государственный учет не без нажима своего супруга В.Ю. Васильчика, который браком с И.М. Богдановой «узаконил» свой сомнительный социальный статус, а также что эту позицию поддерживают некоторые московские художники, в частности, И.С. Глазунов. Как следует из документа, «единственный наследник Н.К. Рериха и владелец обширной коллекции картин - С.Н. Рерих в настоящее время ориентирован на Советский Союз более чем когда-либо прежде. (После смерти Л. Живковой заметно снизилась активность болгарских товарищей в решении дальнейшей судьбы богатейшего наследия Н.К. Рериха.) В то же время С.Н.Рерих, видимо, хотел бы услышать от авторитетных советских руководителей готовность учредить Музей Н.К. Рериха (как в Нью-Йорке), в который он бы мог передать свои коллекции. (Имеющийся "кабинет Н.К. Рериха" в Музее Востока в Москве чрезвычайно тесен) [курсив мой. - Д.Р.}» [269].
В записке отмечено, что для предотвращения неминуемого расхищения экспонатов и архивов из коллекции, находящейся у И.М.Богдановой, «С.Н.Рерих выразил готовность предоставить любые доверенности советским государственным организациям для ведения дела в юридических инстанциях [курсив мой. - Д.Р.}. При существующих обстоятельствах окончательное решение вопроса о постановке на государственный учет этой коллекции может быть вынесено только в судебном порядке по исковому заявлению С.Н.Рериха или его доверенного лица [курсив мой. - Д.Р.}» [270]. Появлению этого документа предшествовала переписка заведующей Кабинетом Н.К.Рериха в Государственном музее искусств народов Востока (ГМИНВ) Ольги Владимировны Румянцевой с П.Ф.Беликовым и ряд событий, произошедших после появления памятной записки С.Н. Рериха в 1975 г.
Обдумывая новые пути спасения наследия Ю.Н.Рериха, П.Ф. Беликов писал Ольге Владимировне в ноябре 1979 г: «Было бы хорошо, если бы квартира отошла в ведение Кабинета, но, конечно, не путем каких-то компромиссов с Богдановой, а как передача от имени Святослава Николаевича. Последнюю возможность я сформулировал для С.Н. [Рериха] и, похоже, он ее уже обсуждал в некоторых инстанциях» [271]. А в преддверии визита С.Н.Рериха в январе 1981 г. Павел Федорович поделился своими мыслями об идее создания Музея Н.К. Рериха в Москве: «Если бы решилось с помещением до приезда С.Н.[Рериха], то можно было бы поставить вопрос о том, чтобы он оставил картины тут, и создать Музей, в который бы входили картины Н.К. и С.Н. [Рерихов] [курсив мой. - Д.Р.}. Я думаю, что на это он пошел бы. Еще в 1961 году он как-то упомянул об этом. <...> Безусловно, в Москве сейчас важнее всего развить дело [курсив мой. - Д.Р.}» [272].
Здесь необходимо отдельно остановиться на истории появления картин Н.К.Рериха в Государственном Музее искусств народов Востока и создании Кабинета Н.К.Рериха. Напомним, что в 1975 г. С.Н.Рерих выступил перед министром культуры П.Н. Демичевым с инициативой организации в Ленинграде Мемориального музея Н.К.Рериха в его бывшей квартире на Мойке, 83. Он писал чиновнику об огромной коллекции картин Николая Константиновича, переданной в Русский музей Ю.Н.Рерихом, предложил дополнить эту коллекцию 40 новыми картинами Н.К.Рериха из собрания К. Кэмпбелл-Стиббе и найти возможность разместить эти произведения в будущем музее. Часть картин находилась в запасниках Русского музея из-за нехватки экспозиционных площадей.
Но министр культуры на предложения С.Н. Рериха никак не отреагировал, и 40 новых картин остались в Америке у К. Кэмпбелл-Стиббе. Затем, спустя год, в 1976 г., в Америку по линии Министерства культуры был отправлен директор Музея искусств народов Востока Г.П. Попов. Причем это было сделано не по инициативе самого Мин-культа, а исключительно благодаря вмешательству посла СССР в США Ю.М. Воронцова. Дело в том, что вице-президент Нью-Йорского музея Николая Рериха К. Кэмпбелл-Стиббе, не дождавшись какой-либо официальной реакции от Министерства культуры СССР, обратилась в советское посольство и повторила свое намерение о передаче в дар СССР большой коллекции картин Н.К. Рериха. В итоге сложная интрига Минкульта завершилась доставкой из США в Музей искусств народов Востока 130 картин Н.К. и С.Н. Рерихов [273], архивных документов и предметов из фамильных коллекций Рерихов. Но Министерство культуры и директор ГМИНВ Г.П. Попов, получив около 500 экспонатов [274] рериховского наследия, постарались забыть о письме С.Н. Рериха, где поднимался вопрос о создании Музея его отца. Так государство, заполучив значительную часть наследия Рерихов, вновь проигнорировало волю последнего из Рерихов об организации Музея Н.К. Рериха на Родине, изложенную им в памятной записке 1975 г. Вместо Музея на Мойке это наследие осело в запасниках Государственного Музея искусств народов Востока. Министерство культуры СССР с С.Н. Рерихом и К. Кэмпбелл-Стиббе поступило точно так же бесцеремонно, как и с Ю.Н. Рерихом.
Вместо самостоятельного Музея Н.К. Рериха было позволено организовать только «открытое хранение» рериховской коллекции в ГМИНВ. Причем инициатива принадлежала не Министерству культуры, а сотруднику музея О.В. Румянцевой, которая была назначена в 1978 г. хранителем привезенного дара К. Кэмпбелл-Стиббе. Как сообщает сама О.В. Румянцева, она письменно обратилась к Г.П. Попову, который к тому времени уже пошел на повышение в Министерство культуры и стал руководителем Управления ИЗО и охраны памятников. Напомним, что именно это структурное подразделение Минкульта не допустило создания Музея Н.К. Рериха на Мойке в конце 1950-х гг. Тогда его возглавлял товарищ А.К. Лебедев. Такое совпадение странным никак не назовешь.
Генрих Попов передал записку О.В. Румянцевой новому директору ГМИНВ С.Г. Козловскому, который 5 января 1979 г. «подписал приказ по музею о создании специального хранения, которое позже получило название "Мемориальный кабинет Н.К.Рериха"» [275].
Так Министерством культуры были преднамеренно сведены на нет усилия С.Н. Рериха по организации Музея Н.К. Рериха в Ленинграде, а дар К. Кэмпбелл-Стиббе оказался в Музее искусств народов Востока.
В то же время Святослав Николаевич не мог так просто это оставить, ведь на нем лежала ответственность за судьбу наследия родителей и брата, которое он видел в экспозиции специально созданного рериховского музея. Он должен был позаботиться о сохранении и правильном использовании переданного Юрием Николаевичем и К. Кэмпбелл-Стиббе наследия. Кроме того, С.Н. Рерих хотел возвратить на Родину и ту часть наследия родителей, которая принадлежала ему и находилась в Индии. Об этом он еще в 1961 г. впервые рассказал П.Ф. Беликову. В письме О.В. Румянцевой, фрагмент которого приведен выше, Павел Федорович вполне определенно дал понять, что для С.Н. Рериха вопрос о передаче картин из состава своего наследия, путешествовавших к тому времени с выставкой по СССР, связан с организацией будущего Музея Н.К. Рериха. Передачу своей части рериховского наследия Святослав Николаевич обсуждал и с Л.В. Шапошниковой, которая часто встречалась с ним, работая в Индии. «Мы тогда говорили о многих проблемах, - пишет Людмила Васильевна, - в том числе о той части наследия, которая осталась в его руках. В 1972 г. еще в полной силе была великая тоталитарная держава Советский Союз, и больше всего Святослава Николаевича беспокоила проблема передачи на родину архива Елены Ивановны» [276]. По совету Л.В. Шапошниковой С.Н. Рерих отложил этот вопрос, т.к. была велика вероятность засекречивания этого архива соответствующими органами после его передачи.
Вместе с тем С.Н. Рерих использовал любую возможность для создания Музея Н.К.Рериха на основе рериховского наследия, уже находившегося в СССР. В июне 1981 г. Святослав Николаевич посетил Кабинет Н.К.Рериха и вновь обратился в правительство СССР к новому Председателю Совета Министров Н.А.Тихонову. Так же как и ранее, он связывал воедино два принципиальных вопроса: организацию Музея Н.К. Рериха, теперь уже в Москве, и использование культурных ценностей из наследия семьи Рерихов, находящихся в квартире на Ленинском проспекте. Новый план организации Музея Н.К. Рериха в столице появился у С.Н. Рериха после того, как в 1975 г. Минкульт проигнорировал его предложение о создании музея в Ленинграде и провел интригу с даром К. Кэмпбелл-Стиббе.
Святослав Николаевич писал: «В связи с ненормальным положением, сложившимся за последние годы в мемориальной квартире моего брата [курсив мой. - Д.Р.], прошу Вашего скорейшего содействия в урегулировании дел, связанных с наследием нашей семьи и использованием во благо культурных и научных материалов в целях изучения и просвещения. <...> Прошу также Вашего содействия благородному начинанию - организации в городе Москве музея моего отца... [курсив мой. - Д.Р.]» [277].
После очередного письма С.Н.Рериха в Совмине поняли, что С.Н. Рерих не собирался отказываться от имущественных прав на наследие брата и вновь настойчиво требовал от государства организации самостоятельного музея Н.К.Рериха.
Ответом компетентных органов на последнее обращение Святослава Николаевича стала женитьба В.Ю. Васильчика на пожилой И.М. Богдановой в 1981 г. Разница в возрасте оказалась данному предприятию не помехой, супруг был моложе своей 67-летней избранницы на 28 лет. Фактически В.Ю. Васильчик, как писала Л.В. Шапошникова, женился «не на этой уже пожилой женщине, а на... наследии Рерихов» [278]. Это еще более усложнило ситуацию вокруг квартиры Ю.Н. Рериха.
На столы высокопоставленных государственных мужей ложились новые справки министерских чиновников о «предпринятых действиях» по постановке коллекций на учет. Действия эти разбивались вдребезги, поскольку молодожены и не собирались пускать специалистов специально созданной комиссии на порог московской квартиры. Чувствуя крепкую крышу над головой, В.Ю. Васильчик окончательно уверился в своей безнаказанности и под любыми предлогами игнорировал обращения представителей Главного управления культуры Мосгорисполкома в октябре 1981 г., январе, феврале и октябре 1982 г. [279].
В 1985 г. О.В.Румянцевой для Министерства культуры была подготовлена «Записка о Святославе Николаевиче Рерихе и его личном собрании» [280]. Записка появилась после приезда С.Н. Рериха и посещения им Кабинета Н.К. Рериха в Музее искусств народов Востока. Она содержит сведения о том, что коллекция, захваченная И.М. Богдановой, так и не поставлена на государственный учет, а «Дело Богдановой» насчитывает более 100 листов чиновничьей переписки, в том числе письма Министерства культуры, Министерства юстиции и Академии государства и права. Но какого-либо ощутимого результата это не принесло.
Как писала О.В. Румянцева, «предложение о насильственном выкупе особо ценной коллекции (точнее, части коллекции - 72 работ, учтенных в опубликованном каталоге) [281] через Совет Министров СССР осталось нереализованным» [282]. Она предложила Министерству культуры подать иск в суд для изъятия коллекции у И.М. Богдановой как незаконно полученной. На основании иска сделать опись коллекции судебными исполнителями и по ней сделать насильственный выкуп через Совмин. Никакой реакции на эту записку не последовало.
В начале мая 1987 г. Святослав Николаевич с супругой приехал в Москву для решения вопросов о создании Музея имени Н.К.Рериха. Эта тема обсуждалась 10 мая 1987 г. на заседании Комиссии по культурно-художественному наследию Н.К. Рериха, проходившем в Музее искусств народов Востока.
А уже через четыре дня 14 мая 1987 г. состоялась судьбоносная встреча Генерального секретаря ЦК КПСС М.С. Горбачева и его супруги Р.М. Горбачевой с С.Н. Рерихом и Девикой Рани Рерих. Во время этой беседы С.Н. Рерих поднял вопрос о создании Музея имени Н.К. Рериха и своем желании передать из Индии оставшуюся часть наследия родителей.
С этого момента дальнейшая судьба бывшей квартиры Ю.Н. Рериха и оставшихся там ценностей оказалась в эпицентре событий, развернувшихся вокруг организации Музея Н.К. Рериха в СССР.
«Когда в 1988 г. М.С. Горбачев собрался ехать с визитом в Индию, - вспоминает генеральный директор Музея имени Н.К. Рериха Л.В. Шапошникова, - всем стало ясно, что там Святослав Николаевич спросит, как обстоят дела с созданием Музея имени Н.К. Рериха. И Михаил Сергеевич вызвал Николая Ивановича Рыжкова, председателя Совета министров, и поручил ему срочно создать музей. Рыжков же поручил эту работу КГБ, группе по возвращению наследия, находящегося за рубежом» [283]. Курировал эту группу помощник Н.И. Рыжкова Ю.Н. Щербаков. Концепцию будущего Центра-музея поручили разработать бывшему полковнику КГБ В. Ряшинцеву [284]. Но зачем всесильным органам госбезопасности понадобилось создавать музей двойного назначения? Дело в том, что мировая популярность творческого наследия Н.К. Рериха давала прекрасную возможность выхода на зарубежную элиту, культурных, научных и политических деятелей.
Ю.Н. Щербаков возглавил работу по подготовке проекта постановления Совмина СССР о создании Государственного музея Н.К. Рериха как филиала Государственного Музея искусств народов Востока. Бывшая квартира Ю.Н. Рериха, по мнению разработчиков проекта, должна была стать филиалом этого государственного рериховского музея. Ю.Н. Щербаков вызвал к себе членов Комиссии по культурно-художественному наследию Н.К. Рериха и подробно расспросил их. Далее начались интересные вещи, по стилю исполнения очень характерные для компетентных органов. В начале 1988 г., с разницей в несколько месяцев, родилось два документа. В первом речь шла о передаче С.Н. Рерихом имущества Ю.Н. Рериха государству для создания государственного музея-квартиры, во втором то же самое делалось уже от лица И.М. Богдановой. Первый документ - письмо С.Н. Рериха министру культуры СССР В.Г. Захарову, второй - завещание И.М. Богдановой Советскому Фонду Культуры. Остановимся на этом подробнее.
Письмо С.Н.Рериха Совмин использовал как основание для привлечения Генеральной Прокуратуры СССР. В начале 1988 г. письмо С.Н. Рериха от 6 января 1988 г., адресованное министру культуры, оказалось в распоряжении следователя по особо важным делам старшего советника Генеральной Прокуратуры СССР А.Я. Сухарева. К нему имелось приложение за подписью С.Н.Рериха, также составленное 6 января 1988 г. В письме министру Святослав Николаевич сообщал, что все имущество «Юрия Николаевича Рериха, которое находилось в момент смерти в его квартире <...> переходит во владение государства и составит экспозицию музея-квартиры [курсив мой. - Д.Р.]» [285]. В приложении художник подтверждал, что ни Людмила, ни ее младшая сестра Ираида Богдановы «никогда не являлись членами семьи Рерихов» [286].
Любопытен следующий факт. В архивных документах Министерства культуры СССР, хранящихся в РГАЛИ, эти письма, либо их копии, отсутствуют. На них нет входящего номера канцелярии министерства, а это значит, что к министру В.Г. Захарову они вообще не попадали. Но главное даже не это. Письма не заверены нотариально. А ведь речь идет о краеугольном для С.Н. Рериха вопросе - передаче государству значительной части наследия Рерихов, находящейся в незаконном владении у И.М. Богдановой. Напомним, что в своих неоднократных обращениях к советским чиновникам по вопросу имущества Ю.Н. Рериха Святослав Николаевич четко говорил о том, что он хочет лично участвовать в этом деле и готов к оформлению «юридически обоснованной [курсив мой. - Д.Р.] документации» [287]. Также нужно добавить, что в январе 1988 г. С.Н. Рерих находился в Индии, так что о личном участии художника в этом деле не могло быть и речи.
Несмотря на сомнительное происхождение и вопросы, которые данные документы вызывают даже спустя 20 с лишним лет, они были приняты в дело по квартире, которым на протяжении всего 1988 г. занимался следователь А.П. Сурков. В сборе материалов следователю помогала заведующая мемориальным кабинетом Н.К. Рериха при Музее искусств народов Востока О.В. Румянцева. Целью всей этой работы была выработка юридического основания для обращения генеральной прокуратуры в суд и изъятия из незаконного пользования И.М. Богдановой рериховского наследия в собственность государства для дальнейшего создания государственного мемориального музея Ю.Н. Рериха.
Вторым любопытным документом являлось завещание И.М .Богдановой, составленное 26 марта 1988 г. [288], спустя всего несколько месяцев после так называемой январской «дарственной» С.Н.Рериха.
В завещании говорилось о том, что И.М.Богданова, «выполняя Завет Юрия Николаевича Рериха, все имущество бережно хранимое <...> на протяжении почти трех десятилетий и представляющее художественную, научную, культурную и мемориальную ценность» [289] вместе с 87 художественными произведениями Н.К.Рериха (из которых 30 - это ранние эскизы художника), 30 картинами С.Н.Рериха, рукописями Н.К.Рериха, Ю.Н.Рериха и научной библиотекой, завещает Советскому Фонду культуры «для организации с помощью Министерства культуры РСФСР и Государственного Русского музея в квартире, где жил последние годы Ю.Н. Рерих - Государственной мемориальной квартиры-музея Ю.Н. Рериха [курсив мой. - Д.Р.]»290. Как написано далее в этом документе, эта квартира-музей «должна стать неотъемлемой частью будущего Государственного Рериховского музея [курсив мой. - Д.Р.]» [291]. В завещании это решение объяснялось тем, что Ю.Н. Рерих уже передал ранее государству «более четырехсот работ Н.К. Рериха, хранящихся сейчас в Государственном Русском музее и Новосибирской картинной галерее. <...> Они находятся в ведении Министерства культуры РСФСР. Ю.Н. Рерих высказал горячее желание, чтобы Рериховское культурное и научное наследие структурно было объединено для создания в будущем на его основе большого Государственного Рериховского Музея» [292].
В завещании не забыли и В.Ю. Васильчика. На этот счет было написано следующее: «Выражаю свое большое желание, чтобы пожизненным заведующим и хранителем Мемориальной квартиры-музея Ю.Н. Рериха был мой ближайший сотрудник на протяжении двадцати лет и супруг с 1981 г. Васильчик Виктор Юлианович [курсив мой. -Д.Р]» [293]. Исполнителями сего завещания И.М. Богданова назначала В.Ю. Васильчика, М.Ф. Дроздову, В.Н. Ганичева, Т.А. Пономареву, В.Г. Графского.
Пророческие слова Павла Федоровича Беликова, написанные в 1979 г., исполнились спустя девять лет, когда И.М. Богданова, а точнее, В.Ю. Васильчик, с помощью компетентных органов попытались узаконить право распоряжаться имуществом Ю.Н. Рериха.
Самый главный вопрос по данному завещанию: на каком основании оно было зарегистрировано Первой московской государственной нотариальной конторой, если И.М. Богданова никогда не имела документов на культурные ценности Ю.Н. Рериха? Основанием послужила фальшивка, составленная где-то в недрах все тех же компетентных органов. Причем речь идет о некой договоренности между В.Ю. Васильчиком и теми, кто участвовал в этой афере. Дело в том, что «бережно хранимое» И.М. Богдановой имущество Ю.Н. Рериха значится в завещании в значительно урезанном виде. Отсутствуют 73 картины индийского периода, две картины русского периода, пять работ С.Н. Рериха и один рисунок Е.И. Рерих [294]. И это далеко не полные данные.
Весьма показательно, что в завещании вообще нет перечня буддийских танок и других реликвий, в том числе коллекций декоративно-прикладного искусства Востока, библиотеки и мемориальных вещей семьи Рерихов, а также ценнейшего архива Ю.Н.Рериха. Несмотря на то, что стараниями В.Ю. Васильчика к 1988 г. многое действительно уже исчезло в неизвестном направлении, большая часть наследия все еще находилась в квартире на Ленинском проспекте. По сути, завещание свидетельствует о передачи лишь части рериховского наследия государству. Остальное, скорее всего, доставалось В.Ю. Васильчику и тем, кто вступил с ним в сговор.
Итогом расследования А.П.Суркова стало письмо Генерального прокурора СССР А.Я. Сухарева № 8/3007-87 «О наследии имущества профессора Ю.Н. Рериха» от 28 апреля 1989 г. на имя председателя Совета Министров СССР Н.И. Рыжкова [295]. В своем письме генеральный прокурор назвал ошибочным постановление Совмина СССР 1960 г. о признании сестер Л.М. и И.М. Богдановых иждивенками Ю.Н. Рериха. Таким образом, государственному аппарату СССР для выяснения этого факта потребовалось без малого три десятилетия!
Прокуратурой было установлено, что И.М. Богданова в действительности правами на наследие Ю.Н.Рериха не обладает и «незаконно препятствует государству в пользовании и распоряжении наследственным имуществом Ю.Н Рериха [курсив мой. -Д.Р.]»296. Поэтому Прокуратура Союза ССР была намерена «в интересах государства [курсив мой. - Д.Р.] обратиться с иском в суд об истребовании из незаконного владения государственного имущества [курсив мой. - Д.Р.]» [297]. Это очень показательная фраза, из которой следует, что имущество Ю.Н. Рериха, наследником которого все еще являлся С.Н. Рерих, государство в апреле 1989 г. уже считало де-факто своей собственностью. Только не понятно, на каком основании. С.Н. Рерих никогда не подписывал каких-либо документов на этот счет. Сомнительное письмо на имя министра В.Г. Захарова, не заверенное нотариально, таким основанием не являлось.
В своем письме Генеральный прокурор также посчитал нужным дать юридическую оценку распоряжению Совмина СССР № 2338р от 1960 г. А.Я. Сухарев писал, что Л.М. и И.М. Богдановы не находились на иждивении в семье Рерихов, а работали в качестве прислуги. Они, согласно социальному обеспечению домашних работниц в СССР, за долголетнюю работу в семье Рерихов могли быть обеспечены государственной пенсией как домработницы, но не как иждивенки. Не требовалось также специального распоряжения правительства и для закрепления за Л.М. и И.М. Богдановыми квартиры Ю.Н. Рериха, поскольку право проживания на данной жилой площади они приобрели с согласия нанимателя, прописавшего и вселившего их к себе.
В связи с этим генеральный прокурор предложил рассмотреть вопрос о редакционном изменении текста распоряжения Совета Министров СССР № 2338р, заменив в пункте «б» выражение «длительное время находящихся в качестве домашних работниц в семье Рерихов у профессора Ю.Н.Рериха» на «длительное время находившихся в качестве домработниц в семье Рерихов и у профессора Ю.Н.Рериха».
«Данное изменение, - писал А.Я.Сухарев, - не только способствовало бы восстановлению справедливости в оценке государством фактически существовавших отношений между членами семьи Рерихов и их домашними работницами, но и создало бы предпосылку к положительному решению вопроса о судьбе культурных и научных ценностей, находящихся в квартире Ю.Н. Рериха» [298].
Из этого письма следует вывод о том, что Совмин не собирался учитывать интересы С.Н. Рериха как законного наследника имущества Ю.Н. Рериха и пошел в обход него, сразу поставив вопрос об изъятии у И.М. Богдановой рериховского наследия в пользу государства. Фактически же его пытались изъять у С.Н. Рериха.
Тем временем выработка проекта постановления по созданию Государственного музея Н.К.Рериха продолжалась. Во время его подготовки Ю.Н. Щербаков через члена комиссии по наследию Н.К. Рериха профессора Института стран Азии и Африки при МГУ Н.М. Сазанову созванивался с С.Н. Рерихом. Но этих переговоров Ю.Н. Щербакову для утверждения проекта было явно недостаточно. Нужен был документ, подписанный самим С.Н. Рерихом и подтверждающий передачу С.Н. Рерихом наследия государству. Тогда, на «последнем этапе», перед утверждением этого проекта в Совмине, по распоряжению Ю.Н. Щербакова в Индию к Святославу Николаевичу была командирована Н.М. Сазанова. Эта встреча нужного результата не принесла. С.Н. Рерих не подписал каких-либо документов на наследие. Запись разговора с художником, заверенная т. Череповым, советским консулом в Мадрасе, - вот все, что удалось привезти Н.М. Сазановой из Индии.
Кратко остановимся на сути проекта Ю.Н. Щербакова, в разработке которого основную ноту задавал Музей искусств народов Востока. По воспоминаниям О.В. Румянцевой, предполагалась организация так называемого общественно-государственного Центра-музея Н.К. Рериха как филиала Государственного музея искусств народов Востока. Ольга Владимировна писала: «Имелось в виду, что музейная часть - государственная, а все рериховские организации, такие как Институт объединенных искусств, детские секции, клуб любителей Рериха, Московское рериховское общество, два научных центра - традиционной восточной медицины и философии, а также Музыкальный центр им. Е.И. Рерих - общественные» [299]. Планы были поистине наполеоновские. О.В. Румянцева предлагала создать в здании музея галерею из 500 картин Н.К. Рериха и С.Н. Рериха, причем львиную долю составляли 288 картин из коллекции С.Н. Рериха, которая после турне по городам СССР находилась в ГМИНВ. Работа по продвижению этого музея велась полным ходом. И уже 30 мая 1989 г. был издан приказ Министерства культуры СССР № 234 за подписью зам. министра В.И. Казенина, согласно которому вся коллекция картин С.Н. Рериха передавалась на временное хранение в Государственный музей искусств народов Востока без согласия законного владельца. Остальная часть наследия С.Н. Рериха из Индии также должна была попасть в этот государственный музей. Кроме того, по мнению Н.М. Сазановой, в этот государственно-общественный музейно-офисный гибрид должны были как-то вписаться еще и магазин «Ноты» [300], центр восточной и западной музыки и «фонтан в мавританском дворике».
Для ремонта здания Н.М. Сазанова, как эксперт организации «Культурная инициатива», договорилась с Джорджем Соросом, который обещал свою (т.е. американскую) финансовую поддержку [301]. И если все вышесказанное соединить воедино, то получим государственный музей-галерею при Государственном музее искусств народов Востока и любопытное объединение, отделенное от музея - «содружество» независимых культурных организаций в отдельно взятом здании.
Прибавим к этому мнение директора Музея искусств народов Востока В.А. Набатчикова о том, что Рериховский Центр должен располагаться в каком угодно здании, только не вместе с государственным музеем Н.К. Рериха при ГМИНВ, и сделаем главный вывод - в этом проекте постановления Совмина государство преднамеренно отделило музей от общественного Центра Рерихов. «...Рериховский Центр получит какое-нибудь другое здание...» [302], - открыто заявлял В.А. Набатчиков С.Н. Рериху 20 ноября 1989 г. Таким образом, общественный Центр Рерихов попадал в зависимость от Министерства культуры, ГМИНВ и различных структур, не имеющих к культуре никакого отношения, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Для будущего государственного музея было даже выбрано здание на Неглинной улице, 14, рядом с Сандуновскими банями, общей площадью 8000 кв. м. Соседство музея культурного деятеля мирового уровня с баней никого не смущало. В Минкульте и ГМИНВ торопились: «надо было успеть» получить любой ценой наследие С.Н. Рериха, хранившееся в Индии. А бывшая квартира Ю.Н. Рериха должна была стать филиалом этого поистине новаторского государственного музея.
Необходимо отметить еще один важный момент. Идеи Учения Живой Этики, являвшегося основой всей творческой деятельности Н.К. Рериха и его семьи, полностью выпадали из деятельности этого государственного музейного объединения. О.В. Румянцева признавалась: «Я всегда исходила из того, что такое сакральное учение, как Живая Этика, не должно распространяться массовым путем» [303]. Так же считали и в идеологическом отделе ЦК КПСС, где художника Н.К. Рериха преднамеренно отделяли от идей Живой Этики.
Проект Совмина получил серьезный удар 29 июля 1989 г., когда газета «Советская культура» опубликовала письмо С.Н. Рериха, в котором художник выразил собственную концепцию будущего Центра-Музея Н.К.Рериха. Письмо начиналось с преамбулы самой газеты: «Редакция считает, что любое решение этого давно назревшего вопроса не может идти в обход положений, высказанных в приводимом письме...» [304]. Так страна узнала о воле самого С.Н. Рериха.
Концепция Святослава Николаевича полностью отличалась от проекта Ю.Н. Щербакова. Основой Центра становился общественный, негосударственный музей, независимый ни от Министерства культуры, ни от Музея искусств народов Востока. «...Подчинение центра Министерству культуры, - писал Святослав Николаевич, - а тем более Музею искусств народов Востока повело бы к неоправданному, на мой взгляд, заведомому сужению задач и возможностей центра. Центр должен, по-моему, обладать значительной независимостью, гибкостью, возможностью функционировать поверх ведомственных барьеров, используя новые, нетрадиционные подходы, напрямую выходя на международное сообщество. <...>
Суть концепции центра-музея в том, что наиболее оптимальное его функционирование может быть в статусе общественной организации...» [305]. С.Н.Рерих сам выбрал будущего директора Центра-Музея. По его мнению, им должна была стать ученый-индолог Л.В. Шапошникова. Он одобрял создание общественного Фонда имени Рериха, который должен был взять на себя финансовое обеспечение и руководство Центром-Музеем. Центр-Музей должен был стать не только музейной экспозицией, но и научным учреждением, где бы проводилась работа по систематизации, изучению и распространению многогранного наследия Н.К. Рериха и Е.И. Рерих. Квартира Ю.Н. Рериха, по мнению Святослава Николаевича, должна была, так же как и мемориальный кабинет Н.К. Рериха в Музее искусств народов Востока, Музей Н.К. Рериха в Изваре и кабинет Ю.Н. Рериха в Институте востоковедения, наладить рабочие связи с Центром, но сохранить свою независимость.
Таким образом, концепция С.Н. Рериха полностью шла вразрез с проектом Совмина и ГМИНВ, проталкивавшим идею государственного музея. Более того, после этой публикации странное письмо якобы С.Н. Рериха от 6 января 1988 г. о передаче имущества Ю.Н. Рериха в пользу государства «рассыпалось» на глазах. Святослав Николаевич окончательно разуверился в государственных чиновниках и выступил за общественный Музей Н.К. Рериха. Напомним, что для С.Н. Рериха решение вопроса организации Музея Н.К. Рериха было неразрывно связано с дальнейшей судьбой квартиры Ю.Н. Рериха. Поэтому бывшая квартира Юрия Николаевича и наследие, оставшееся там, должны были попасть в общественный, а не в государственный музей. Так же думала и будущий директор общественного музея Л.В. Шапошникова.
Несмотря на опубликованное письмо С.Н. Рериха, Совмин вместе с Министерством культуры и ГМИНВ продолжал продвигать свой проект. В конце июля 1989 г. в Совмине предполагалось заключительное заседание по проекту государственного Центра-Музея, после чего он направлялся на утверждение Н.И. Рыжкова. Л.В. Шапошникова выступила на этом собрании и огласила опубликованную концепцию С.Н. Рериха. Она добивалась от Совмина, чтобы эта концепция нашла отражение в будущем постановлении по музею. Тогда возмущенный Ю.Н. Щербаков потребовал, чтобы Л.В. Шапошникова сама написала новый проект постановления на основе этой концепции в трехдневный срок.
Через несколько дней Людмила Васильевна передала в Совмин готовый документ. В 12-м пункте этого документа она предложила создать «в рамках Центра-музея музей-квартиру Ю.Н. Рериха» [306], а имущество Ю.Н. Рериха в законом порядке описать и поставить на учет. «В связи с обращением С.Н. Рериха о распоряжении наследственным имуществом его брата - Ю.Н. Рериха, изменить текст распоряжения Совета Министров СССР № 2338 от 5 августа 1960 г., заменив в пункте "б" выражение "длительное время находящихся в качестве домашних работниц в семье Рерихов и у профессора Ю.Н. Рериха", а пункт "в" изложить в следующей редакции: "в) о сохранении за И.М. Богдановой дачи, предоставленной Министерством культуры СССР Ю.Н. Рериху".
Фонду совместно с заинтересованными ведомствами в установленном законом порядке описать оставшиеся после смерти Ю.Н. Рериха ценности, поставить их на учет как памятники истории и культуры и на их базе создать в рамках Центра-музея музей-квартиру Ю.Н. Рериха.
Мосгорисполкому решить вопрос о предоставлении Богдановой И.М. 2-х комнатной квартиры в Ленинском районе» [307].
Письмо «Медлить нельзя» дало свои результаты, и 2 октября 1989 г. в Москве по инициативе С.Н. Рериха и при участии Р.М. Горбачевой был создан Советский Фонд Рерихов (СФР). На Учредительном собрании СФР, когда принимался его Устав, группа лиц во главе с руководителем учрежденной накануне организации «Мир через культуру» Валентином Митрофановичем Сидоровым выдвинула свой проект Устава, в котором отсутствовал пункт о создании Музея имени Н.К. Рериха, что противоречило опубликованной концепции С.Н. Рериха. Сам же В.М. Сидоров стал претендовать на руководящий пост в СФР. Изъятие музея, как самой значимой части устава, ставило бы под сомнение дальнейшее существование СФР. «На обсуждение Учредительного Собрания, — пишет генеральный директор Музея имени Н.К. Рериха Л.В. Шапошникова, - было вынесено два Устава: один - выработанный оргкомитетом, другой — сидоровский. Последний был отвергнут Учредительным Собранием, а Сидоров не прошел в правление» [308].
Примечательно, что В.М. Сидорова поддерживал заместитель председателя Советского Фонда Культуры Г.В. Мясников, имевший большие связи в ЦК КПСС. Накануне Учредительной конференции СФР Г.В. Мясников вызвал к себе Л.В. Шапошникову и долго убеждал ее не противиться действиям новоиспеченного руководителя организации «Мир через культуру».
Таким образом, история с завещанием И.М. Богдановой, в котором она оставляет «бережно хранимое имущество» Советскому Фонду Культуры для создания мемориальной квартиры-музея Ю.Н. Рериха в рамках Государственного музея Н.К. Рериха, после этих событий свидетельствует о сложной интриге вокруг рериховского наследия, затеянной через Г.В. Мясникова и В.М. Сидорова. В связи с этим вспоминаются строки из письма П.Ф. Беликова, написанные в феврале 1981 г.: «...до меня дошли слухи <...>, что будто бы Сидоров хлопочет относительно квартиры Ю.Н. [Рериха. - Д.Р.]» [309]. Делал он это по собственной инициативе, не поставив в известность ни С.Н. Рериха, ни П.Ф. Беликова. Таким образом, В.М. Сидоров вступил в сговор с В.Ю. Васильчиком еще в начале 1980-х гг. Уже тогда Валентин Митрофанович стал вынашивать планы по созданию государственного музея Н.К. Рериха в обход Святослава Николаевича. Себя он, естественно, видел одним из руководителей музея.
Именно В.М. Сидоров принял активное участие в подготовке завещания И.М. Богдановой. После того как его план по подмене Устава СФР провалился, провалилась и затея по созданию «Государственного Рериховского музея» и его «неотъемлемой части» - «Государственной мемориальной квартиры-музея Ю.Н. Рериха». Завещание И.М. Богдановой оказалось ненужным, и о нем забыли.
Таким образом, бывшая квартира Ю.Н. Рериха и оставшееся там рериховское наследие стали разменной монетой в игре вокруг наследия С.Н. Рериха и Центра-Музея имени Н.К. Рериха, затеянной двумя конкурирующими организациями. Обе организации являлись учредителями СФР [310]. Первым претендентом на наследие Рерихов выступал Музей изобразительных искусств народов Востока, вторым - группа Г.В. Мясникова и В.М. Сидорова, представлявшая Советский Фонд Культуры. Обе организации грубо нарушали волю Святослава Николаевича, с той лишь разницей, что последние действовали еще и в обход председателя Советского Фонда Культуры академика Д.С. Лихачева, который до конца своей жизни глубоко уважал волю Святослава Николаевича Рериха и поддерживал общественный Музей имени Н.К. Рериха. Ни первому, ни второму претендентам получить наследие С.Н. Рериха не удалось.
4 ноября 1989 г. Святослав Николаевич с супругой приехали по приглашению правительства СССР для решения проблем становления СФР и выбора здания под музей. В день приезда С.Н.Рериха вышло Постановление Совета Министров СССР № 950 от 4 ноября 1989 г. «О Советском Фонде Рерихов и Центре-Музее имени Н.К.Рериха» [311]. Это постановление разрабатывалось уже не Ю.Н. Щербаковым, а Отделом культуры Совмина. К сожалению, двенадцатый пункт проекта Л.В. Шапошниковой в этом документе отражения не нашел.
Этим обстоятельством воспользовались Ю.Н. Щербаков и следователь по особо важным делам А.П. Сурков, которые все еще надеялись заполучить в собственность государства рериховское наследие из бывшей квартиры Ю.Н. Рериха. Это подтверждает случай, который описан в статье журналиста И. Королькова «Рерих под колпаком у Шелленберга». Он произошел тогда же, в 1989 г., в правительственном особняке на Ленинских горах во время последнего визита С.Н. Рериха. Цитата: «Сотрудник КГБ Владимир Щ. [312] [Ю.Н. Щербаков. - Д.Е] и сотрудник Генеральной прокуратуры Алексей С. [А.П. Сурков. -Д.Р.] уговаривали Святослава Рериха подписать документ, который, как они сказали, "подвел бы черту под спором о наследстве". ...В документе фигурировала фамилия Ираиды Богдановой. Рерих отказался подписать бумагу» [313]. Из воспоминаний О.В. Румянцевой известно, что следователь А.П. Сурков принес С.Н. Рериху «окончательный документ о создании музея-квартиры Ю.Н. Рериха» [314]. Святослав Николаевич этот документ не подписал. «К сожалению, - сетует О.В. Румянцева, — государство не смогло эти ценности объявить государственной собственностью и сделать там музей Ю.Н. Рериха» [315].
В этих словах нет ответа на главный вопрос, почему С.Н. Рериха не устраивал такой музей брата? Все дело в том, что он, к разочарованию многих «заинтересованных» лиц, отказываться от своих наследственных прав в пользу государства не собирался. Более того, перед отъездом в Индию 29 ноября 1989 г. Святослав Николаевич оформил в 5-й Московской государственной нотариальной конторе два документа, в которых совершенно определенно выразил свою последнюю волю насчет имущества Ю.Н. Рериха, захваченного И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчиком. Уже самим фактом своего появления эти документы свидетельствовали о сомнительном происхождении письма якобы С.Н. Рериха на имя министра культуры В.Г. Захарова.
Первый документ подтверждал законные права С.Н. Рериха на имущество Ю.Н. Рериха: «Я, Святослав Николаевич Рерих, настоящим удостоверяю, что являюсь единственным наследником и законным владельцем имущества, оставшегося от моего умершего в 1960 году брата Юрия Николаевича Рериха. Данное имущество с 1960 года по настоящее время находится в незаконном пользовании лиц, не имеющих законных прав на владение и распоряжение этим имуществом»316.
Вторым документом являлась доверенность на имя заместителя председателя Советского Фонда Рерихов Р.Б. Рыбакова о восстановлении С.Н. Рериха в правах на наследие Ю.Н. Рериха, находящееся в квартире на Ленинском проспекте: «Я, гражданин Республики Индия, Рерих Святослав Николаевич, <...> доверяю заместителю председателя СФР Рыбакову Ростиславу Борисовичу <... > представлять мои интересы в любых организациях СССР по всем вопросам, относящимся к имуществу, принадлежавшему моему скончавшемуся брату Юрию Николаевичу Рериху, единственным наследником которого я являюсь, ныне находящемуся в незаконном пользовании И.М. Богдановой» [317]. Доверенность позволяла вести переговоры от имени С.Н. Рериха и быть истцом и ответчиком в суде.
Эти два документа служат подтверждением желания С.Н. Рериха передать все имущество брата в Советский Фонд Рерихов. На заседании Правления СФР было решено при Фонде организовать общественный Центр-Музей имени Н.К.Рериха. Святослав Николаевич не только принял в заседании Правления СФР активное участие, но и сам выбрал здание старинной усадьбы Лопухиных в Москве для будущего музея. Он дождался, чтобы предоставление старинного особняка для СФР было закреплено официально [318], после чего вручил письмо Л.В. Шапошниковой, в котором приглашал ее приехать в Индию для подготовки наследия к вывозу. Поэтому документы, составленные на имя заместителя председателя СФР Р.Б. Рыбакова, стали логическим завершением плана С.Н. Рериха по созданию будущего общественного Центра-Музея. В конце ноября 1989 г. С.Н. Рерих отбыл обратно в Индию.
В декабре 1989 г. Генеральный прокурор А.Я. Сухарев направил повторное письмо «О наследии имущества профессора Ю.Н. Рериха» в Совмин.
Ни на первое от 28 апреля 1989 г., ни на повторное письмо А.Я. Сухарева от 28 декабря 1989 г. в Совмине решили официально не отвечать. Затем Отделом культуры и Юридическим отделом Совмина был подготовлен проект письма-уведомления «о мерах Правительства, соответствующих центральных органов по упорядочению всех вопросов, связанных с наследием семьи Рерихов». Эти материалы были обсуждены в феврале 1990 г. у помощника председателя Совмина СССР В.П. Панова, который 11 марта 1990 г. дал указание Отделу культуры и народного образования не направлять официальный ответ прокуратуре, а дать ответ только по телефону [319]. Этот факт свидетельствует о том, что Совмину пришлось действовать осторожно и учитывать, что С.Н. Рерих не собирался передавать государству ценности из бывшей квартиры брата. В Совмине понимали, что попытка изъятия имущества Ю.Н. Рериха у И.М. Богдановой в пользу государства в сложившейся ситуации может вызвать осложнения в вопросе получения наследия С.Н. Рериха из Индии. Возникает также резонный вопрос: о каких мерах Правительства по «упорядочению всех вопросов, связанных с наследием семьи Рерихов» может идти речь, если уже все было упорядочено изданием Постановления самого же Совмина по СФР и Центру-Музею, а решением исполкома Моссовета Советскому Фонду Рерихов был передан особняк Лопухиных?
Дело в том, что в начале 1990 г. над общественным Центром-Музеем Н.К.Рериха нависла серьезная угроза. Совмин совместно с компетентными органами готовил план захвата наследия С.Н. Рериха, которое Людмила Васильевна Шапошникова должна была привезти из Индии в мае 1990 г. Не этот ли план обсуждался на закрытом совещании 11 марта 1990 г.? Именно в этот период Л.В. Шапошникова уже находилась в Индии и готовила наследие к вывозу, а 19 марта 1990 г. С.Н. Рерих оформил документы на передачу своего наследия в СФР.
О.В. Румянцева пишет, что Н.И. Рыжков, узнав о замене Постановления, подготовленного Ю.Н. Щербаковым, на Постановление о создании общественного Центра-Музея Н.К. Рериха, «был возмущен и дал распоряжение немедленно вернуться к подлинному проекту» [320]. Примечательно, что, когда наследие в начале мая 1990 г. было уже готово к вывозу из Индии, Н.И. Рыжков отказал первому заместителю иностранных дел СССР Ю.М. Воронцову в предоставлении самолета. Тогда Юлий Михайлович Воронцов отправился к М.С. Горбачеву, после чего вопрос с самолетом был решен положительно.
Планы Совмина были сорваны благодаря деятельному участию С.Н. Рериха, Л.В. Шапошниковой и Ю.М. Воронцова. Таким образом вторая часть наследия Рерихов попала не в государственные запасники и закрытые архивы, а в общественный Центр-Музей имени Н.К. Рериха. Музей тогда отстоять удалось. С квартирой Ю.Н. Рериха все оказалось гораздо сложнее.
К.А. Молчанова свидетельствует: «Каждый раз, приезжая на Родину, Святослав Николаевич неизменно ходил по одному и тому же маршруту официальных визитов: Академия наук СССР, Академия художеств СССР, Министерство культуры СССР. Эти визиты стоили Святославу Николаевичу самого высшего напряжения духа. Он пробивал глухую стену тайного противостояния его предложениям и просьбам. Чиновничий люд вынужден был принимать Святослава Рериха и считаться с ним... <...> И тем не менее, с каждым официальным визитом Святослав Николаевич все более убеждался в их лицемерии» [321]. Вплоть до своего развала советская государственная система, отстранившая в 1960 г. С.Н. Рериха от наследия брата, так и не признала его законные права.
Необходимо констатировать бесспорные факты: Святослав Николаевич разработал концепцию создания именно общественного Центра-Музея имени Н.К. Рериха, независимого от государственных чиновников, и сделал все возможное для спасения имущества Ю.Н. Рериха, незаконно захваченного И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчиком. Мемориальная квартира-музей Ю.Н. Рериха, как филиал общественного Центра-Музея, не состоялась в СССР исключительно по вине государства, которое создало предпосылки для последующего разграбления культурных ценностей семьи Рерихов, захваченных И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчиком.
Тихие погромы.
«Погром страшен не только в шуме и свисте резни и пожаров, но еще хуже погром тихий. Н. К. Рерих».
Надпись на треснувшей мемориальной плите дома № 62 по Ленинскому проспекту в Москве все еще свидетельствует о том, что именно «в этом доме с 1957 по 1960 год жил крупнейший советский востоковед Юрий Николаевич Рерих». Ее установили в 1962 г. по распоряжению Совмина СССР. Канул в лету Советский Союз, и на карте появилось новое государство - Российская Федерация. Вместе с развалом КПСС и ее идеологической машины у страны появились возможности освободиться от гнета старой отжившей идеологии. Появилась надежда, что реформированная государственная система будет более бережно относиться к культуре собственного народа, являющейся сердцем его духовной жизни, что культура не окажется без поддержки и финансирования и не будет выброшена на обочину государственной жизни, как ненужная вещь. К сожалению, эта надежда не оправдалась. Менялись названия министерств и ведомств, кабинетов и контор, но это не меняло их сути. Для принятия новых идей чиновникам нужны были не новые кресла и кабинеты, но новое расширенное сознание. Старая система с ее тоталитарными методами управления плотно засела в умах многочисленной армии новоиспеченных российских управленцев. Трещина, зияющая на мемориальной плите в честь великого ученого и человека, глубоко уходила в их бездушные и безразличные сердца. Погром, учиненный В.Ю. Васильчиком и его сообщниками в бывшей квартире Ю.Н. Рериха, происходил не в зоне боевых действий и не в отдаленной и труднодоступной глуши. Погром происходил на глазах у многотысячной армии чиновников, с их молчаливого согласия и одобрения. Николай Константинович Рерих окрестил такой вид погрома «тихим». По мнению художника, он был самым cтрашным, т.к. в его основе лежало равнодушное отношение к собственной культуре, ее прошлому, настоящему, а следовательно, и будущему.
Имущество Ю.Н. Рериха В.Ю. Васильчик и И.М. Богданова начали разбазаривать еще в советское время. Л.С. Митусова вспоминала, что еще в начале 1970-х гг. она узнала от соседки по лестничной клетке, что из бывшей квартиры Ю.Н. Рериха «выносятся картины, мебель, бумаги (очевидно архивные папки)» [322].
Более 40 редких танок из собрания Ю.Н. Рериха «новоявленные Хорши» продали в Государственный Эрмитаж за 5000 рублей [323]. 26 танок были проданы в Государственный музей искусств народов Востока. Но этим раритетам буддийской иконографии еще повезло, многое вообще разошлось по частным рукам и было вывезено за рубеж. Так редчайшая коллекция танок, собранная Ю.Н. Рерихом в Сиккиме, Ладаке, Монголии и Тибете, практически перестала существовать. Сохранились лишь ее отдельные части.
В 1977 г. В.Ю. Васильчик и И.М. Богданова пожаловали картину Н.К. Рериха известному советскому химику Н.М. Жаворонкову «в светлый день семидесятилетия»[324]. На следующий год продали ученому еще два гималайских этюда за две с половиной тысячи рублей [325]. В этих документах И.М. Богданова впервые выступила как собственник картин, ей не принадлежащих. Сама дарственная выглядит довольно странно. В конце документа есть следующие строки: «Оставляю за собой или Государственным Рериховским музеем, если он будет создан к тому времени, возможность возврата этой картины Н.К. Рериха после 1992 года за тысячу пятьсот рублей в пересчете на курс 1977 года» [326]. Такая формулировка свидетельствует о том, что за первую картину «фирма Васильчик—Богданова» получила от ученого полторы тысячи советских рублей.
Постепенно продажа культурных ценностей из квартиры превратилась для супругов И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчика в основной способ получения доходов. Они раздаривали и разворовывали имущество Юрия Николаевича, не имея на него ни прав, ни документов.
Причем картины не только продавались, но и отдавались на время под денежный залог, когда супруги испытывали нужду в средствах. Так, например, картина Н.К. Рериха небольшого формата «Гималаи» (1945) была передана В.Ю. Васильчиком вице-президенту Фонда спасения детей от наркотиков Шлопак Витольду Георгиевичу «за предоставленный Фондом Мемориальной Квартире-Музею Ю.Н. Рериха кредит в размере 200 у.е. сроком на одну неделю» [327]. Это отнюдь не помешало безработному В.Ю. Васильчику присвоить себе звание «директора Мемориальной Квартиры-Музея Ю.Н.Рериха» [328].
Переломным в этой истории стал 1993 г., когда в Индии скончался Святослав Николаевич Рерих, единственный законный наследник имущества Ю.Н. Рериха. Это многим развязало руки, в том числе и В.Ю. Васильчику. С подачи Государственного Музея Востока (так с 1992 г. стал называться ГМИНВ) со стороны государственных чиновников на общественный Центр-Музей началась настоящая атака. В.Ю. Васильчик в это же самое время, напротив, спокойно проживал в квартире на Ленинском проспекте и готовил имущество Ю.Н. Рериха к вывозу за границу с целью распродажи. Спасло то, что один из посетителей квартиры узнал об этом и обратился в прокуратуру. Незаконный вывоз удалось предотвратить, но уголовное дело, заведенное по этому поводу, прокуратура до суда не довела. С вопросом о взятии этих уникальных ценностей на учет государство не спешило.
В правительстве и Министерстве культуры Российской Федерации гораздо больше были озабочены не спасением бывшей квартиры Ю.Н. Рериха, а проблемой разрушения Международного общественного Центра-Музея имени Н.К. Рериха и захвата наследия Рерихов, хранящегося в нем [329]. В этом деле, помимо Музея Востока, активное участие принял Р.Б. Рыбаков, который в 1993 г. уже не имел никакого отношения к общественному Музею имени Н.К. Рериха [330]. Ростислав Борисович не оправдал доверия С.Н. Рериха и ничего не сделал по сохранению ценностей, оставшихся на квартире Ю.Н. Рериха. Доверенность С.Н. Рериха, оформленная на Р.Б. Рыбакова, так и осталась нереализованной. Отстаивать имущественные права С.Н. Рериха было не в его интересах.
На этом фоне, чувствуя полную безнаказанность, И.М. Богданова, а точнее, В.Ю. Васильчик, продолжали незаконно разбазаривать имущество Ю.Н. Рериха. Продавалось в основном то, что находилось вне поля зрения посетителей квартиры, в чемоданах, коробках и шкафах. Это были гималайские этюды Н.К. Рериха, не попавшие на стены и хранившиеся без рам, и многие другие предметы из фамильных коллекций семьи Рерихов.
Но самый трагический акт этой истории был еще впереди. Он начал разворачиваться в октябре 2003 г., когда В.Ю. Васильчик приступил к распродаже художественной коллекции Н.К. Рериха. 15 октября этого же года В.Ю. Васильчик и его супруга заключили договор с президентом «Роснефтегазстроя» И.И. Мазуром, согласно которому картина из серии «Гималаи» (1937) передавалась ему «на временное хранение» за 7000 американских долларов. Как следовало из этого документа, картина происходила из «частного собрания» И.М. Богдановой-Рерих и В.Ю. Васильчика. Согласно условиям данного документа, произведение должно было находиться исключительно в кабинете президента, без права участия на выставках, копирования и репродуцирования. «Все наши действия, - писали И.М. Богданова и В.Ю. Васильчик, - на протяжении сорока лет обусловлены горячим желанием создать единый Музей Семьи Рерихов под эгидой государства» [331]. Президент «Роснефтегазстроя» выступал в договоре как один из учредителей Благотворительного Фонда «Знамя Мира», который якобы участвовал «в продвижении создания единого Музея семьи Рерихов под эгидой государства, как Мирового Центра по пропаганде и изучению Мирового Научного и Культурного Наследия» [332].
Через две недели доллары кончились и В.Ю. Васильчик понес И.И. Мазуру восемь новых картин Н.К. Рериха, среди которых была и одна сюжетная работа «Гуга-Чохан» (1937). 3 ноября 2003 г. между ними был заключен новый договор, которой отличался от предыдущего количеством передаваемых «на временное хранение» картин и суммой вознаграждения, выросшей с 7000 до 60100 долларов [333]. Так В.Ю. Васильчик почувствовал запах больших денег и понял, что может действовать самостоятельно, без своей престарелой супруги. В этом договоре он обошелся уже без И.М. Богдановой, и это предрешило ее дальнейшую судьбу.
Из воспоминаний очевидцев известно, что в это же время В.Ю. Васильчик силой заставлял супругу подписывать какие-то документы и специально нанял себе юриста [334]. При этом он отобрал у Ираиды Михайловны паспорт. Становится очевидным, что речь идет о документах, связанных с оформлением наследственных прав.
В середине ноября 2003 г. В.Ю. Васильчик силой вывез престарелую супругу на специально снятую для нее подмосковную дачу в Малаховке, а затем продолжил распродажу картин. На вырученные средства устроил грандиозный загул, после которого пространство бывшей квартиры Ю.Н.Рериха наполнилось пустыми бутылками и грудами мусора. В Москву живой И.М. Богданова больше не вернулась.
Уверовав в свою безнаказанность, В.Ю.Васильчик действовал нагло и открыто, при свидетелях, на виду у окружения своей супруги. 16 декабря 2003 г. руководителю Департамента по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ г-ну А.И. Вилкову было отправлено письмо от Р.Э. Райты и С.Б. Семеновой, которые присматривали за престарелой И.М. Богдановой. В нем сообщалось, что в ноябре 2003 г. В.Ю .Васильчик, не имеющий юридического права на наследие Рерихов, продал для личной наживы часть картин из квартиры Ю.Н.Рериха и что эти картины могут быть вывезены за границу. Авторы письма просили чиновника предотвратить вывоз картин с территории России, оказать содействие в установлении права собственности на это наследие семьи Рерихов и принять меры для предотвращения его дальнейшей распродажи. Но Министерство культуры на их обращение никак не прореагировало.
29 декабря 2003 г. С.Б. Семенова направила на имя Президента РФ В.В. Путина письмо «О спасении очень ценной коллекции». В письме сообщалось, что наследие Рерихов из бывшей квартиры Ю.Н. Рериха подверглось разграблению В.Ю. Васильчиком и что об этом письменно извещено Министерство культуры [335]. Никакой реакции от государства и на это письмо не последовало.
Первые трое суток наступившего нового 2004 г. И.М. Богданова провела не вставая с постели, без еды и ухода. Приехавшая хозяйка застала у себя на даче пьяную компанию. Там же была и нанятая В.Ю Васильчиком сиделка. Хозяйка навела порядок и уехала. Через несколько дней, 7 января 2004 г., в возрасте 89 лет, Ираида Михайловна Богданова умерла при загадочных обстоятельствах. Прибывшие на следующий день друзья умершей узнали от сиделки, что 7 января В.Ю. Васильчик привез из Москвы чистую похоронную одежду для еще живой супруги... Соседи по улице рассказали, что ночью с 7 на 8 января на даче шел кутеж и гремела музыка. Отправив тело Богдановой в морг, В.Ю. Васильчик устроил праздничный пир [336]. Так завершилась история многолетнего брачного союза И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчика. В таком трагическом конце отчасти была повинна и сама Ираида Михайловна, допустившая предательство по отношению к Святославу Николаевичу Рериху, которое позволило В.Ю. Васильчику захватить квартиру Ю.Н. Рериха со всем ее содержимым.
Вскоре после смерти И.М. Богдановой В.Ю. Васильчик стал распространять миф о «святости» своей супруги, скончавшейся на рождество. Материал об этом появился в таких сомнительных изданиях, как томская газета «Знамя Мира» и журнал «Атеней». «7 января 2004 г., - писал главный редактор газеты «Знамя Мира» Г. Горчаков в своем «откровении», -в Тонкий Мир перешла последняя из великой семьи Рерихов - Ираида Михайловна Богданова-Рерих. <...> долгие годы Ираида Михайловна была личным секретарем Елены Ивановны Рерих <...>, помогала ей во всех больших и малых делах. <...> [И.Богданова. - Д.Р.] многие годы является хранителем Квартиры-музея имени Ю.Н. Рериха, организует первую крупную выставку картин Н.К. и С.Н. Рерихов...» [337] и так далее. В том, что этот миф транслировал Г. Горчаков, не было ничего удивительного. По признанию самого же редактора, именно И.М. Богданова (т.е. В.Ю. Васильчик) в 1992 г. «благословила» его на издание этой «международной» газеты [338]. Примечательно, что газета эта регулярно публиковала клевету в адрес общественного Музея имени Н.К. Рериха, созданного Святославом Николаевичем. После газетного признания Г. Горчакова стали очевидны «истоки» этой клеветы.
Но если от Г. Горчакова иного и не ожидалось, то другая публикация вызывала недоумение, ибо принадлежала перу доктора медицинских наук, заслуженного работника науки и отставного генерала по фамилии И.П. Неумывакин. В ней В.Ю. Васильчик и его покойная супруга представали в образе истинных патриотов и продолжателей дела Рерихов, а преступная деятельность В.Ю. Васильчика оценивалась как эволюционная и подвижническая. Из «откровения» отставного генерала следовало, что И.М. Богданова и ее супруг работали над осуществлением некоего плана по созданию в России так называемого «Единого Музея Семьи Рерихов под эгидой государства» уже с 1965 г., вовлекая в эту работу «лучшие силы России». Он называл умершую И.М. Богданову преемницей старших Рерихов и основательницей несуществующего музея-квартиры, который сей ученый муж определял как «главное Мемориальное Рериховское место на Земле» [339]. Как говорится, комментарии излишни. Заметка была помещена в журнале «Атеней» после статьи самого В.Ю. Васильчика о Ю.Н. Рерихе и соседствовала с публикациями о националистах и политических приспешниках третьего рейха — члене общества друзей Великогерманского рейха Жане Тириаре и лидере индийских националистов Нетаджи. Какое отношение отставной генерал имел к истории с «единым музеем под эгидой государства», сказать сложно, но из воспоминаний очевидцев последних дней И.М. Богдановой известно, что с В.Ю. Васильчиком его связывала не только эта публикация [340]. И.П. Неумывакин активно помогал «поддерживать здоровье». Одна из его методик заключалась в неоднократном введении пациентке перекиси водорода, запрещенной официальной медициной для внутреннего использования.
Однако не все для В.Ю. Васильчика было так гладко. Уже через несколько дней после смерти бывшей экономки Рерихов в Приемную Президента РФ, Генеральную Прокуратуру РФ и Прокуратуру Московской области поступило коллективное заявление от С.Б. Семеновой, Г.А. Бобровой и Е.С. Виноградовой. Податели этого документа просили государственных мужей установить причину смерти И.М. Богдановой, которая, по их мнению, произошла по вине В.Ю. Васильчика и его сообщников «с целью завладения очень ценной коллекцией картин Н.К.Рериха» [341]. Заявители просили главу государства срочно принять меры по спасению имущества Ю.Н. Рериха.
Вот выдержка из их заявления в Генпрокуратуру: «Ввиду низких моральных качеств и психического нездоровья Васильчик В.Ю. не может достойно и качественно сохранить коллекцию. Сейчас он ее распродает и пропивает. Квартира не поставлена на межведомственную охрану. Фактически является проходным двором. На стенах исчезли порядка 14 картин. Квартира находится в ужасном антисанитарном состоянии, завалена хламом. Коллекция хранится преступно небрежно, архив разоряется (им вывезено на грузовике более 100 кг архива). Предметы, составляющие огромную ценность (тибетские танки, тибетские древние книги и др.) приходят в полную негодность» [342].
13 января 2004 г. последовала и запоздалая реакция в Генеральную прокуратуру Департамента по сохранению культурных ценностей. «По имеющимся у нас сведениям, - писал заместитель руководителя департамента В.В. Петраков, - некто Васильчик В.Ю., не вступив в права собственности после смерти своей жены Богдановой И.М., <...> сдает картины для продажи в антикварные салоны с целью получения коммерческой выгоды. Право собственности Богдановой И.М. на данную коллекцию также не установлено [курсив мой. - Д. Р]»[343].
24 января этого же года, только после письма С.Б. Семеновой Президенту РФ В.В. Путину, в Генеральную прокуратуру обратилась и заместитель министра культуры РФ Н.Л. Дементьева. Она просила рассмотреть заявления граждан и проверить «законность владения указанной коллекцией И.М. Богдановой и ее мужем В.Ю. Васильчиком» [344].
10 февраля этого же года для организации проверки прокуратура г. Москвы направила Гагаринскому межрайонному прокурору Москвы В.В.Спасенных коллективное заявление граждан и обращение В.В. Петракова «о сохранении наследия Рерихов». Прокурору было поручено провести проверку в двенадцатидневный срок, а затем уведомить заявителей и прокуратуру города «о принятых мерах». Копии этих заявлений были также направлены в прокуратуру Московской области «для проверки в части доводов о расследовании обстоятельств смерти И.М.Богдановой» [345]. На следующий день Прокуратура г. Москвы дослала В.В. Спасенных и обращение зам. министра Н.Л. Дементьевой [346].
13 марта Управой Гагаринского района г. Москвы, после письма С.Б. Семеновой президенту РФ, было принято решение о создании Комиссии по выработке и реализации мероприятий, направленных на сохранение коллекции Ю.Н. Рериха (кстати, Комиссия осталась только на бумаге), и дано поручение юристам разработать правовое положение о ее деятельности.
18 марта 2004 г. Гагаринская межрайонная прокуратура ЮЗ АО г. Москвы направила письмо Российскому Фонду Культуры (РФК), являющемуся правопреемником Советского Фонда Культуры (СФК). Прокуратура сообщала о наличии завещания И.М. Богдановой, согласно которому «имущество, представляющее художественную, научную и культурную ценность вместе с художественными произведениями Н.К. Рериха, Ю.Н.Рериха [347] и С.Н. Рериха, завещано Советскому Фонду Рерихов» [348]. В письме также уточнялось, что речь идет о завещании И.М. Богдановой, умершей 7 января 2004 г., которое было удостоверено 26 марта 1988 г. заместителем старшего государственного нотариуса 1-й Московской государственной нотариальной конторы Р.И. Зиминой по реестру 19д-5966. Так в деле о судьбе наследия Ю.Н. Рериха вновь появилось уже забытое завещание И.М. Богдановой, история возникновения которого подробно освещена в предыдущей главе.
В рамках оформления права на наследство по завещанию И.М. Богдановой Российскому Фонду Культуры был выдан оригинал записи акта о смерти бывшей экономки Рерихов. Он был необходим по требованию 1-й Нотариальной Палаты для выдачи дубликата завещания, оформленного в пользу СФК349. Затем, 18 марта 2004 г., в установленный законом шестимесячный срок, руководство РФК обратилось с заявлением о выдаче свидетельства о праве на наследство по завещанию И.М. Богдановой к нотариусу г. Москвы Г.А. Катаевой [350].
Уже на следующий день, 19 марта 2004 г., Гагаринская прокуратура возбудила и приняла к производству уголовное дело № 313946 «по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 164 Уголовного кодекса РФ». Дело было возбуждено по результатам проведенной прокурорской проверки № 109пр-04 «по обращению руководителя департамента Министерства культуры РФ Петракова В.В. и коллективному заявлению граждан в отношении Васильчика В.Ю. и другим вопросам о сохранении культурного наследия семьи Рерихов» [351].
А далее начались интересные вещи.
25 марта 2004 г. Прокуратура Московской области письменно известила Г.А. Боброву, С.Б. Семенову и Е.С. Виноградову об отказе Люберецкой городской прокуратуры в возбуждении уголовного дела по факту смерти И.М. Богдановой. Цитата из этого документа: «Смерть Богдановой И.М. наступила согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, от сердечной недостаточности, и не является насильственной. Причастности к смерти Богдановой И.М. ее мужа Васильчика В.Ю. в ходе проверки не установлено. Проверка проведена полно и объективно» [352].
6 июля 2004 г. президент Международного Центра Рерихов Ю.М. Воронцов, Генеральный директор Музея имени Н.К. Рериха Л.В. Шапошникова и Председатель Попечительского Совета МЦР А.Е. Карпов в письме президенту Российского Фонда Культуры Н.С. Михалкову писали о бывшей квартире Ю.Н. Рериха: «Обращаемся к Вам по очень важному для российской культуры вопросу, требующему безотлагательного рассмотрения. <...> Мы очень обеспокоены вопросом дальнейшей судьбы и сохранности части наследия семьи Рерихов, находящейся в вышеуказанной квартире» [353]. Во втором письме к РФК руководство МЦР просило сообщить о том, проводит ли Фонд процедуру принятия наследства по завещанию И.М.Богдановой [354]. На следующий день, 7 июля 2004 г., руководство МЦР направило запрос нотариусу по наследственным делам ЦАО г. Москвы Г.А. Катаевой, в котором просило разъяснить ситуацию по оформлению прав на наследство Юрия Николаевича Рериха после смерти И.М. Богдановой [355].
20 июля 2004 г. Российский Фонд Культуры сообщил МЦР, что нотариус Г.А. Катаева отказала ему в выдаче Свидетельства о праве на наследство по завещанию И.М. Богдановой по причине отсутствия документов, подтверждающих право собственности Богдановой И.М. на завещанное имущество. После чего нотариус рекомендовала РФК обратиться в суд с иском о признании права собственности на имущество, указанное в завещании [356]. Так окончательно развалилось завещание И.М. Богдановой, сфабрикованное в 1988 г.
Самое необъяснимое случилось 16 июля 2004 г., когда Гагаринская межрайонная прокуратура по непонятным причинам закрыла уголовное дело против В.Ю. Васильчика на основании п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ с удивительно странной формулировкой: «В связи с отсутствием события преступления, так как в рамках уголовного дела не установлено фактов хищения, а также не установлено, кто является владельцем имущества Ю.Н. Рериха после его смерти и на каком основании» [357]. И это после того, как в рамках проводимого расследования были опрошены сотрудники из Всероссийского художественного научно-реставрационного центра им. И.Э. Грабаря, которые подтвердили, что в 2003-2004 гг. прошли освидетельствование несколько десятков картин Н.К. Рериха из бывшей квартиры Ю.Н. Рериха. Картины на экспертизу приносили подручные и покупатели В.Ю. Васильчика.
Свои свидетельские показания дали граждане-заявители, которые также передали для приобщения к делу видеозапись, зафиксировавшую картины Н.К. Рериха на квартире Ю.Н. Рериха до их распродажи. Кроме того, формулировка о закрытии дела не соответствовала первоначально поставленному Минкультом перед Генпрокуратурой запросу: проверить «законность владения указанной коллекцией И.М. Богдановой и ее мужем В. [Ю] .Васильчиком» [358]. Вместо этого прокуратура почему-то начала разбираться не с В.Ю. Васильчиком, а искать владельцев имущества Ю.Н. Рериха, прекрасно зная, что их не существует, т.к. последний из Рерихов умер в 1993 г.
Исходя из обращения Министерства культуры в Генеральную прокуратуру, именно В.Ю. Васильчик должен был перед российским законом доказать наличие у него прав собственности на распродаваемую коллекцию. Более того, сама же Прокуратура в одном из писем сообщала, что РФК не смог вступить в права наследования по завещанию И.М. Богдановой, т.к. не были найдены данные, подтверждающие, что она владела имуществом, указанным в завещании на законных основаниях. В.Ю. Васильчик же после смерти супруги мог законно получить культурные ценности из квартиры, только если бы он смог, так же как и РФК, доказать, что И.М. Богданова владела ими по закону. Достоверно известно, что после смерти И.М. Богдановой В.Ю. Васильчик попытался нотариально оформить свидетельство на культурные ценности Ю.Н. Рериха, но получил отказ по той же причине, что и Российский Фонд Культуры.
Интересно и то, что в рамках этого уголовного дела следователи Гагаринской прокуратуры изучали письмо Генерального прокурора СССР А.Я. Сухарева от 28 ап-реля 1989 г. № 8/3007-87 на имя председателя Совета Министров СССР. Это письмо в дальнейшем стало основанием для последующих отписок межрайонной прокуратуры. Серьезная юридическая аргументация по существу закрытия уголовного дела в этих письмах отсутствовала.
Используя письмо А.Я. Сухарева, Гагаринский межрайонный прокурор В.В. Спасенных писал: «Установлено также, что прокуратура СССР намеревалась в интересах государства обратиться с иском в суд об истребовании из незаконного владения Васильчика В.Ю. и Богдановой И.М. государственного имущества, однако по данным судов с такими исками никто не обращался» [359]. И там же он сообщал, что это надзорное производство «по факту проводившейся проверки сохранности культурных ценностей профессора Ю.Н.Рериха» [360] уничтожено еще в 1992 г. при ликвидации Прокуратуры СССР. Но если это дело пропало, то каким же образом в Прокуратуре оказалось письмо А.Я. Сухарева, изъятое из него? И почему в ходе «изучения» этого письма следователи Гагаринской прокуратуры не обратили внимание на самое главное: Генпрокуратура СССР еще в 1989 г. установила, что В.Ю. Васильчик и И.М. Богданова владеют рериховской коллекцией незаконно].
Таким образом, формулировка о закрытии дела свидетельствовала, что современная российская Фемида склонила свою «беспристрастную» чашу не в сторону закона, а в сторону беззакония В.Ю. Васильчика. По-видимому, у В.Ю. Васильчика и его подельников для служителей закона нашлись более веские «аргументы», перевесившие факты и документы. После масштабной распродажи художественной коллекции новоявленный вдовец в таких «аргументах» недостатка не испытывал. Это же касается и закрытия уголовного дела по факту насильственной смерти И.М. Богдановой.
Таким образом, прекращению сразу двух уголовных дел против В.Ю. Васильчика поспособствовали те, кто с помощью него набивал свои карманы большими деньгами. Нельзя забывать, что мировые цены на полотна Н.К. Рериха неуклонно растут. Так, стоимость одной большой картины художника на мировых аукционах «Sotheby's» или «Christie's» доходит до нескольких миллионов долларов. Желающих же купить произведения Н.К. Рериха с каждым годом становится все больше и больше.
После такого поворота событий В.Ю. Васильчик, несмотря на отсутствие документов, почувствовал себя полноправным хозяином имущества Ю.Н. Рериха, все еще находившегося в квартире на Ленинском проспекте. Закрытие уголовных дел окончательно развязало ему руки, и он поставил распродажу картин и восточной бронзы, археологических экспедиционных находок, архива, фотографий и личных вещей Рерихов на поток.
В феврале 2005 г. журналист Игорь Корольков впервые обнародовал собственное журналистское расследование, которое было посвящено разграблению московской квартиры Ю.Н. Рериха. Оно было проведено по просьбе руководства Международного Центра Рерихов, которому стало известно о закрытии уголовного дела против В.Ю. Васильчика, продолжающемся грабеже имущества Ю.Н. Рериха и безразличии государства. В статье сообщалось, что весомая часть наследия великого художника Н.К. Рериха фактически находится под угрозой исчезновения. Появились фамилии подельников и покупателей В.Ю. Васильчика: директора галереи антикварного искусства «Старая живопись» А.Н. Каменского, а по совместительству и учредителя Благотворительного Фонда «Знамя Мира», и председателя правления крупной нефтегазодобывающей компании «Роснефте-газстрой» И.И. Мазура. В цепочке «Васильчик - покупатель» А.Н. Каменский выступал посредником, продавая картины Н.К. Рериха состоятельным клиентам, он принес в 2004 г. на экспертизу 15 картин Н.К. Рериха. «Он же пояснил, что картины - с Ленинского проспекта, и просил выдать документ, подтверждающий их подлинность» [361], — писал в своей статье И. Корольков. Таковы были особенности строительства так называемого «единого музея семьи Рерихов» как «центра по пропаганде и изучению мирового научного и культурного наследия». В лице А.Н. Каменского В.Ю. Васильчик получил не только «учредителя» фонда, но и надежного партнера по сбыту картин Н.К. Рериха и другого ценного имущества Ю.Н. Рериха.
В октябре 2005 г. от председателя Белгородской региональной общественной организации «Рериховское общество "Белогорье"» А.М. Шаповаловой, С.Б. Семеновой, группы «Соратники» и других граждан и общественных организаций поступило коллективное обращение к президенту РФ, генеральному прокурору РФ, председателю правительства РФ, министру культуры РФ, прокурору г. Москвы и председателю Московского комитета по культуре «О выявлении объекта культурного наследия и включении его в единый государственный реестр культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации (о ситуации вокруг части наследия семьи Рерихов, оставшейся после смерти профессора Ю.Н. Рериха)» [362]. Обращение было приурочено к 70-летию Пакта Рериха и было связано с попыткой культурной общественности России заставить государство выявить квартиру Ю.Н. Рериха как объект культурного наследия мемориального значения и взять на учет находящиеся в ней ценности. В письме был дан подробный анализ трагической ситуации, связанной с квартирой Ю.Н. Рериха, и впервые указаны юридические пути ее разрешения.
В письме президенту сообщалось о том, что, несмотря на признание идей Пакта Рериха, поднимающего вопросы защиты объектов культуры, «именно часть научного и культурного наследия семьи Рерихов, оставшаяся после смерти профессора Юрия Николаевича Рериха в его мемориальной квартире <...> остро нуждается сейчас в государственной защите» [363]. Подписавшие письмо ссылались на статью журналиста И. Королькова, в которой были выявлены и собраны вопиющие факты недобросовестного и противозаконного использования этой части наследия Рерихов со стороны В.Ю. Васильчика.
В этом обращении ставилась под сомнение правомерность прекращения Гагаринской прокуратурой уголовного дела В.Ю. Васильчика, а также оглашались новые факты его противоправной деятельности. В письме сообщалось, что уже многие годы доступ в бывшую квартиру Ю.Н. Рериха затруднен, она содержится в безобразном состоянии: нет элементарной чистоты и порядка, везде разбросаны кипы газет, журналов и разного хлама. Интерьеры квартиры самовольно изменены, а на стенах недостает более 30 картин Н.К. Рериха по сравнению с их первоначальным количеством.
Главной причиной безнаказанных действий В.Ю. Васильчика, по мнению общественности, стали «бездействие, игнорирование, безответственный подход к собственным должностным обязанностям лиц, которые по долгу службы должны защищать и сохранять историческое и культурное наследие» [364]. «Государственные службы по охране памятников истории и культуры России, не принимая никаких мер по сохранению этой части наследия Рерихов, потворствуют его исчезновению»[365]. Эти самые службы умудрились проигнорировать все существующие законы: 20 статью Закона РСФСР «Об охране и использовании памятников истории и культуры» от 15 декабря 1978 г., 13 и 27 статьи Положения об охране и использовании памятников истории и культуры от 15 сентября 1982 г., а также базовый закон «Об объектах культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации» № 73-ФЗ от 25 июня 2002 г.
По закону, который проигнорировали чиновники, бывшая квартира Ю.Н. Рериха в обязательном порядке должна была стать объектом культурного наследия народов Российской Федерации федерального или регионального значения. Однако на деле этого не произошло, поэтому общественность просила президента провести историко-культурную экспертизу бывшей квартиры Ю.Н. Рериха и находящихся там коллекций, а затем включить выявленный объект историко-культурного наследия в единый государственный реестр культурного наследия народов РФ. А кроме того, выявить законность пользования данным наследием В.Ю. Васильчика и с учетом накопившихся фактов незаконного отчуждения В.Ю. Васильчиком предметов наследия семьи Рерихов взять под строгий государственный контроль эту коллекцию и привлечь к уголовной и дисциплинарной ответственности лиц, виновных в незаконном использовании и утрате имущества Ю.Н. Рериха.
11 ноября 2005 г. это коллективное обращение из аппарата президента отписали в Министерство культуры РФ. Там оно попало на рассмотрение в Федеральное агентство по культуре и кинематографии (ФАКК) [366].
15 ноября взялась за перо и Прокуратура г. Москвы. Она не пожелала рассматривать по существу это коллективное обращение и спустила его в ту же Гагаринскую межрайонную прокуратуру [367].
12 декабря 2005 г. начальник Управления культурного наследия ФАКК А.С. Колупаева, посчитав коллективное обращение о спасении ценнейшей рериховской коллекции несущественным для рассмотрения федеральными органами культуры, адресовала его председателю Комитета по культурному наследию г. Москвы В.И. Соколову [368].
15 декабря 2005 г. последовал ответ из Комитата по культурному наследию г. Москвы за подписью начальника Отдела охраны художественного наследия, руководителя Московской службы по сохранению культурных ценностей А.С. Тантлевского. Он сообщил, что комитет готов осуществить постановку коллекции произведений Н.К. и С.Н. Рерихов и тибетских реликвий на госучет, но только при наличии письменного заявления владельцев или соответствующего решения судебных органов.
30 декабря 2005 г. межрайонный прокурор В.В. Спасенных сообщил о том, что дело на В.Ю. Васильчика закрыто «в связи с отсутствием состава преступления» еще 16 июля 2004 г. Из этого мы можем сделать вывод, что о суде теперь не могло быть и речи, поскольку именно Прокуратура должна была довести это дело до суда и добиться «соответствующего решения» по постановке гибнущего наследия на госучет.
Прокуратура также поспешила сообщить, что в связи с закрытием дела «Министерство культуры и массовых коммуникаций РФ не может применить принудительные меры по сохранности соответствующих произведений искусства, поскольку оно имеет на это право только в том случае, если они поставлены на государственный учет как движимые памятники истории культуры либо включены в состав Музейного фонда РФ. Причем обе процедуры производятся в соответствии с Федеральным зако-ном от 26.05.1996 г. № 54-ФЗ "О Музейном фонде РФ и музеях в РФ" исключительно на основании заявления собственника данных произведений (подобных заявлений от владельцев наследственного имущества Ю.Н. Рериха в Министерство не поступало)» [369]. И оснований для вмешательства прокуратуры «в данном случае не усматривается» [370]. Всю дальнейшую ответственность за судьбу наследия Ю.Н. Рериха Гагаринская прокуратура переложила с государственных плеч на общественную некоммерческую организацию Российский Фонд Культуры, который, по мнению служителей закона, должен был самостоятельно обратиться в суд с исковым заявлением об истребовании имущества умершей И.М. Богдановой из незаконного владения В.Ю. Васильчика. И это при том, что прокуратура прекрасно была осведомлена о бесперспективности такого обращения. В наследственном деле И.М. Богдановой отсутствовали документы, подтверждающие законность владения культурными ценностями Рерихов, указанными в завещании.
Вместе с тем прокурор имел все полномочия по закону, согласно статье 552 Гражданского кодекса РСФСР и статье 1151 Гражданского кодекса РФ, обратиться от имени государства с исковым заявлением в суд и потребовать признать имущество Ю.Н. Рериха, находящееся в квартире на Ленинском проспекте, выморочным (т.е. ничейным и поэтому принадлежащим государству), т.к. никто из наследников после смерти Ю.Н. Рериха не принял его в наследство, т.е. не получил свидетельство о праве наследования по закону [371]. Одновременно с этим попросить суд применить обеспечительные меры по сохранению имущества и наложить арест на эту коллекцию. Эта мера не являлась обязательной, но в случае наложения судом ареста арестованное имущество было бы изъято у В.Ю. Васильчика, подвергнуто описи и передано для хранения надежному хранителю, т.е. государству.
В случае решения суда о признании имущества Ю.Н. Рериха выморочным оно переходит в порядке наследования в собственность Российской Федерации. Далее, согласно Положению об учете, оценке и распоряжении имуществом, обращенным в собственность государства (утверждено постановлением Правительства РФ № 311 от 29 мая 2003 г.), культурные ценности Ю.Н. Рериха из его бывшей квартиры были бы переданы Министерству культуры РФ.
В итоге межрайонная прокуратура продемонстрировала сознательное пренебрежение к закону, а также проигнорировала интересы государства и культурной общественности. Своей недобросовестной работой Гагаринская прокуратура позволила В.Ю. Васильчику и дальше безнаказанно грабить имущество Юрия Николаевича Рериха, нанося непоправимый урон отечественной культуре.
Отказом межрайонной прокуратуры завершилось нисхождение коллективного обращения организаций и граждан по длинной административной трубе. Для рассмотрения, а точнее, отписок по этому крайне необходимому для будущего российской культуры делу чиновникам понадобилось всего два с лишним месяца.
Тем временем, в Интернете, на заграничных русскоязычных сайтах стали появляться заманчивые предложения о продаже культурных ценностей из квартиры Ю.Н. Рериха. К примеру, на форуме «Русские Эмираты» некий торговец антиквариатом Виталий Абраменко опубликовал сообщение о том, что в Москве существует музей-квартира Ю.Н. Рериха, хозяином которой является 64-летний старик. В. Абраменко писал: «На стенах этой квартиры висят картины стоимостью в сотни тысяч долларов, <... > а он [Васильчик. - Д.Р.] живет в нищете, во многом себе отказывает, но весьма неплохо реагирует на суммы от 300—500 тыс. долларов. <...> Он ищет себе богатого покупателя на эти картины, лучше всего, чтобы это был араб с финансами <.. .> или его представитель, приехал в Москву, и посмотрел, что это частная коллекция <... > государство не регулирует процесс купли продаж данных картин, хотя там есть вещи мирового значения. Дед в принципе хочет продать картины, но за приличную сумму <... > неплохо было бы свозить деда в Эмираты и показать ему тамошнюю жизнь, чтобы он дал быстрее добро на продажу...» [372]. От того же дельца, но уже с сайта, ориентированного на американский рынок, после предложений о продаже картин из квартиры Ю.Н. Рериха идет важное добавление: «...квартира не имеет статуса государственного музея, а сами картины - не зарегистрированы в министерстве культуры России, значит, хозяин может продавать их как угодно и кому угодно [курсив мой. - Д..Р]» [373]. А вот еще: «Имеется антиквариат, картины, рукописи, другое. Нужен посредник, имеющий связи за рубежом. Товар находится в Москве. От покупателя требуется залог за товар (от 1-5 тыс. долл.). Все остальное - по мере решения вопроса. Контактное лицо: Виталий из Москвы» [374]. Автор все тот же Виталий из Москвы. Эти цитаты в комментариях не нуждаются.
В начале 2006 г. общественность вновь обратилась в Комитет по культуре г. Москвы. Ответ последовал 1 февраля 2006 г. за подписью того же А.С. Тантлевского и по сути являлся отпиской [375]. Комитет от серьезных мер уклонился и снова сослался на то, что постановка культурных ценностей на госучет производится только по заявлению собственника или решению суда.
Тогда общественность обратилась в Москомнаследие Комитета по культуре г. Москвы с просьбой проведения историко-культурной экспертизы бывшей квартиры Ю.Н. Рериха № 35 в доме 62/1 на Ленинском проспекте. 8 февраля 2006 г. был получен ответ первого заместителя председателя Москомнаследия В.И. Чернышенко. Он требовал от общественности предоставить документы, подтверждающие проживание Ю.Н. Рериха по указанному адресу, а также поэтажный план, с указанием местоположения квартиры № 35 на этом этаже, ее планировочной структуры и материалов фотофиксации интерьеров данной квартиры, свидетельствующих о наличии в ней коллекции Рерихов. В.И. Чернышенко прекрасно понимал, что, согласно п. 16 постановления Правительства РФ № 921 от 4 декабря 2000 г., Бюро технической инвентаризации принимает заказы на изготовление технической документации квартиры либо по заявлению собственника (его доверенных лиц, наследников по закону или завещанию), либо по запросу правоохранительных органов, судов, органов государственной власти и местного самоуправления. По сути, со стороны чиновника это был завуалированный отказ. Также он официально сообщил, что квартира 35 в доме 62/1 по Ленинскому проспекту в числе выявленных объектов культурного наследия не состоит, так как в Москомнаследие не поступало никаких материалов по данному объекту и историко-культурная экспертиза не проводилась [376]. Естественно, что попытки общественности получить в Юго-Западном ТБТИ № 1 необходимые технические документы по бывшей квартире Ю.Н. Рериха ни к чему не привели.
Вместе с тем уже на следующий день тот же В.И. Чернышенко письменно обратился в Государственный музей Востока и просил в связи с обращением ФАКК Министерства культуры РФ «о рассмотрении возможности отнесения к числу выявленных объектов культурного наследия квартиры Ю.Н.Рериха» [377] предоставить материалы по квартире: планы, фотографии и воспоминания посетителей-сотрудников музея. По завершении работы планировалось заседание комиссии по недвижимым объектам наследия и их территориям при Комитете по культурному наследию г. Москвы. Заметим, что он с Музея Востока технической документации не требовал, поскольку такая документация вполне могла быть получена Москомнаследием от ТБТИ на основании письменного запроса. Никакого ощутимого результата это письмо не принесло.
20 марта 2006 г. РФК обратился в Басманный районный суд г. Москвы с заявлением об оспаривании отказа в выдаче свидетельства о праве на наследство по завещанию И.М. Богдановой, вынесенного нотариусом г. Москвы Г.А. Катаевой. Дело по существу рассмотрено не было, и в этот же день Басманный суд оставил заявление РФК без рассмотрения с любопытной формулировкой: «поскольку имеется спор о праве собственности на наследуемое имущество» [378]. Из письма Комитета по культуре г. Москвы от 9 ноября 2006 г. известно, что вторым претендентом на наследуемое имущество вы-ступал не кто иной, как В.Ю. Васильчик [379].
Многократные обращения со стороны культурной общественности в Генеральную прокуратуру в 2006 г. привели к возбуждению Гагаринской прокуратурой дополнительного расследования по уголовному делу № 313946. Но вскоре, когда шум улегся, оно было прекращено и закончилось ничем [380].
В конце 2006 г. представителям общественности, продолжавшим писать чиновникам письма и обращения, пришла отписка от первого заместителя председателя Комитета по культуре г. Москвы А.И. Лазарева. Чиновник сообщал, что комитет для обращения в суд оснований не имеет, так как коллекция Рерихов из бывшей квартиры Ю.Н. Рериха не является бесхозным имуществом, поскольку есть спорные претенденты на ее наследование: В.Ю. Васильчик и Некоммерческая организация «Российский Фонд культуры». «Поддерживая позицию Гагаринской межрайонной прокуратуры города Москвы, - писал А.И. Лазарев, - полагаем, что только "Российский Фонд культуры" путем отстаивания своих интересов в суде может решить вопрос о сохранении и возможности последующей музеефикации коллекции Рерихов» [381].
Как же на самом деле, в соответствии с законом «Об объектах культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации» № 73-ФЗ от 25 июня 2002 г., должны были поступить государственные органы охраны культурного наследия?
В соответствии с этим законом для постановки наследия семьи Рерихов на государственный учет заявления владельцев не требовалось. В соответствии с 9 пунктом 18 статьи этого закона объекты культурного наследия федерального значения включа-ются в реестр Правительством Российской Федерации по представлении федерального органа охраны объектов культурного наследия по согласованию с органами государственной власти субъекта Российской Федерации (в отношении объектов культурного наследия регионального значения), а в отношении объектов культурного наследия местного (муниципального) значения - также с органами местного самоуправления.
В порядке 7 пункта этой же статьи вышеупомянутого Закона объект культурного наследия по адресу г. Москва, Ленинский пр, д. 62/1, кв. 35 считается выявленным объектом культурного наследия, который в порядке 9 пункта 18 статьи этого Закона подлежит государственной охране. Речь идет о том, что в связи со смертью известного научного и культурного деятеля Ю.Н. Рериха объект культурного наследия (то есть квартира Ю.Н. Рериха и имущество ученого, которое в ней находилось) формально уже считается выявленным объектом культурного наследия (п. 7 ст. 18). Этот закон также гласит, что в реестр могут быть включены объекты культурного наследия, с момента создания которых или с момента исторических событий, связанных с ними, прошло не менее 40 лет, за исключением мемориальных квартир и мемориальных домов, которые связаны с жизнью и деятельностью выдающихся личностей, имеющих особые заслуги перед Россией, и которые считаются выявленными объектами культурного наследия непосредственно после смерти указанных лиц.
Профессор Ю.Н. Рерих умер в 1960 г., а его брат и единственный законный наследник Святослав Николаевич Рерих скончался в 1993 г. Несмотря на это, квартира, где проживал Ю.Н. Рерих, и его наследие не были включены в Списки выявленных объектов культурного наследия, и вопрос о включении данного наследия в единый государственный реестр культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации, чиновниками поставлен не был. Исходя из 8 пункта 18 статьи ФЗ от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ «Об объектах культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации», выявленные объекты культурного наследия до принятия решения о включении их в реестр либо об отказе включить их в реестр подлежат государственной охране.
Так должно было быть по закону, который проигнорировали как федеральные, так и региональные власти. Для них Юрий Николаевич не являлся выдающейся личностью, имеющей особые заслуги перед Россией. Суть всей проблемы заключалась в пренебрежительном отношении российских чиновников ко всей семье Рерихов, деятельность которой была направлена на благо культуры родной страны.
Дело пустили по очередному кругу, а правовое поле сужалось, словно шагреневая кожа. Истина же все глубже утопала в бюрократических глубинах государственного аппарата, а наследие из бывшей квартиры продолжало катастрофически уменьшаться.
В 2007 г. из квартиры исчезла картина «Камень несущая» (1933). Эта работа являлась для Ю.Н. Рериха наиболее почитаемой и любимой вместе с «Гессар-ханом» (1941) и «Сергием-строителем» (1940). По свидетельству лиц, побывавших в мемориальной квартире в 2007 г., большая часть картин Н.К. Рериха отсутствовала, а вместо них на стенах, заполненных еще недавно прекрасными полотнами, зияли пустые дыры. Комната-спальня Ю.Н. Рериха была закрыта на висячий замок. В квартире постоянно находились какие-то посторонние люди, везде были разбросаны книги и вещи. В этом же году В.Ю. Васильчик после неудачной женитьбы, чтобы не делить квартиру и имущество, купил бывшей молодой супруге из Узбекистана квартиру в Москве за деньги, взятые под залог (!) картин Н.К. Рериха.
В начале апреля 2008 г. бывшая квартира Ю.Н. Рериха была ограблена неизвестными злоумышленниками, которые, якобы забравшись по пожарной лестнице и разбив окно, похитили 4 большие сюжетные картины Н.К.Рериха: «Сергий-строитель» (1940), «Бум-Эрдени» (1947), «Тень Учителя» (1947), «Весть Шамбалы» (1946), предварительно срезав их с подрамников. Уместно привести мнение генерального директора Музея имени Н.К. Рериха Л.В. Шапошниковой, которое было высказано на пресс-конференции в МЦР по случаю этого ограбления: «Считать, что это был настоящий разбой -нет, конечно! Потому что эти "разбойники" или "воры" - как хотите их назовите, взяли только картины» [382]. Создавалось впечатление, что данное ограбление было специально инсценировано В.Ю. Васильчиком.
В интервью Л.В. Шапошниковой, данном журналистам в связи с последним ограблением квартиры Ю.Н. Рериха, звучали крайне тревожные ноты: «Нами давно поднимается вопрос о том, что наследие Юрия Николаевича должно найти достойное место у нас в стране. Мы связывались с президентской администрацией, с Министерством культуры, с Фондом культуры, но никто не обратил внимания, что после смерти Ираиды Богдановой наследием владел некто Васильчик В.Ю., не имеющий никакого отношения к Рерихам. Мы знаем, что последнее время он активно распродает картины, ценнейшие полотна из наследства Ю.Н. Рериха, а также реликвии и архивные материалы. Сегодня выяснилось, что наследие практически погибло для культуры России. Несмотря на все наши попытки что-то предпринять, мы не нашли помощи. Поскольку очень трудно было понять, какие вещи находятся в квартире, мы ставили вопрос о составлении описи реликвий. Но никакого решения принято не было. Было продемонстрировано полное пренебрежение к проблеме ценнейшего наследия старших Рерихов, владельцем которого был Юрий Николаевич. <...> Я считаю, что мы должны воспользоваться хотя бы этим отрицательным фактом и поставить вопрос о том, чтобы сохранить оставшуюся часть наследия» [383].
В этом же году по просьбе МЦР журналистом «Новой газеты» В. Ширяевым было проведено новое расследование. Его результаты опубликованы в статье под названием «Некоторые обстоятельства вызывают у меня беспокойство» [384]. Журналист сообщил, что ограбление действительно напоминает инсценировку, а также обнародовал новые свидетельства очевидцев, подтверждающие распродажу В.Ю. Васильчиком картин Н.К. Рериха. Статья содержала и интервью с заместителем генерального директора Музея имени Н.К. Рериха А.В. Стеценко, который сообщил, что руководство МЦР неоднократно обращалось и к президенту, и в его администрацию, и в Министерство культуры с просьбой обратить самое серьезное внимание на проблему сохранности наследия Рерихов, в том числе на катастрофическое его положение в бывшей квартире Ю.Н Рериха. «И то, что произошло 1 апреля, является закономерным следствием позиции федеральной власти в отношении сохранения наследия наших великих соотечественников» [385], - добавил он.
Сразу же после ограбления, 1 апреля 2008 г. следственной частью Следственного управления при УВД по ЮЗАО г. Москвы было возбуждено уголовное дело № 85324 по признакам преступления, предусмотренного п.«а» ч. 2 ст. 164 УК РФ. Пропавшие картины были объявлены в международный розыск через Интерпол.
В апреле 2010 г. появилась любопытная новость об одной из украденных картин. Украинское информационное агентство «Глобалист» разместило сообщение о том, что объявленная в международный розыск картина Н.К. Рериха «Тень Учителя» (1947) украсила загородный дом депутата Верховной рады Украины [386]. А через два месяца 3 июня 2010 г. в Москве во время обыска на квартире А.Н. Каменского - давнего партнера В.Ю. Васильчика по сбыту картин Н.К. Рериха - следователи обнаружили и изъяли картину «Весть Шамбалы» [387]. В этот же день в рамках следствия была назначена искусствоведческая экспертиза, организовать которую поручили Росохранкультуре. Росохранкультура, в свою очередь, передала картину на экспертизу в ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря. 7 июня Генеральный директор Музея имени Н.К. Рериха Л.В. Шапошникова обратилась к первому заместителю председателя Комитета по культуре Е.Г. Драпеко с просьбой оказать помощь в сохранении найденной картины «Весть Шамбалы» и спасении гибнущей коллекции Рерихов из квартиры на Ленинском проспекте.
8 и 10 июня Елена Григорьевна направила ряд писем: министру культуры РФ А.А. Авдееву, руководителю Росохранкультуры А.В. Кибовскому и Генеральному прокурору РФ Ю.Я. Чайке. Она проинформировала государственные органы исполнительной власти о недопустимости возврата найденной картины В.Ю. Васильчику, поскольку он не является ее законным владельцем. В.Ю. Васильчик на протяжении последних лет целенаправленно распродает уникальное наследие Рерихов, квартира Ю.Н. Рериха не имеет охранного статуса, а сами коллекции не поставлены на государственный учет и содержатся преступно небрежно, и, что особенно актуально, картины Рерихов, их личные вещи, библиотека и архивные материалы безнаказанно вывозятся с территории России. Е.Г. Драпеко потребовала инициировать проведение дополнительного расследования и обращения в суд об истребовании картин и другого имущества Ю.Н. Рериха из незаконного владения В.Ю. Васильчика, указала на необходимость применения обеспечительных мер по сохранению имущества в виде наложения ареста на квартиру и имущество Ю.Н. Рериха с последующим изъятием, описью и передачей гибнущей коллекции надежному хранителю. «В настоящий момент, - писала Е.Г. Драпеко, - имеются все основания полагать, что непринятие неотложных мер по спасению квартиры Ю.Н. Рериха приведет к окончательной потере данного объекта для российской и мировой культуры» [388].
Казалось бы, наконец-то у властей появилась возможность адекватно отреагировать на этот вопиющий инцидент и принять меры по спасению рериховского наследия. Но государственные инстанции по охране культурного наследия России на ограбление серьезно так и не прореагировали. 17 июня 2010 г. за А.В. Кибовского поспешил отписаться его заместитель Н.Ю.Ефимов [389]. В письме Е.Г. Драпеко сообщалось, что Росохранкультура не считает нужным доводить дело до суда, поскольку картина Н.К. Рериха «Весть Шамбалы» и квартира Ю.Н. Рериха не включены в единый государственный реестр объектов культурного наследия народов РФ. Из странного письменного объяснения господина Н.Ю. Ефимова следует, что Росохранкультура имеет право обращаться в суд с иском об изъятии у собственника только бесхозяйственно содержащегося объекта культурного наследия федерального значения, включенного в государственный реестр. Однако такая позиция противоречит пункту 8 ст. 18 ФЗ № 73-ФЗ от 25 июня 2002 г. «Об объектах культурного наследия (памятников истории и культуры) народов Российской Федерации». 23 июня 2010 г. последовала и реакция Генпрокуратуры, которая после письма Е.Г. Драпеко взяла уголовное дело № 85324 под контроль и поручила организовать проверку сообщаемых депутатом сведений.
Е.Г. Драпеко 1 июня 2010 г. направила новое письмо министру культуры А.А. Авдееву и руководителю Росохранкультуры А.В. Кибовскому, в котором напомнила, что у Ю.Н. Рериха наследники как по закону, так и по завещанию отсутствовали, а следовательно в соответствии с п. 1 ст. 1151 ГК РФ имущество умершего ученого считается выморочным. Ни И.М. Богданова, ни В.Ю. Васильчик законными наследниками Ю.Н. Рериха не являлись и никаких прав на него не имели. Депутат настаивала, что выморочное имущество Ю.Н. Рериха в виде картин и других культурных ценностей должно перейти в порядке наследования по закону в собственность РФ. «Учитывая, что наследие семьи Рерихов, находящееся в квартире Ю.Н. Рериха, имеет мировое значение, - писала Е.Г. Драпеко, - прошу Вас взять его под государственную защиту и принять меры по сохранению этой уникальной коллекции от разграбления» [390].
Через две недели после этого письма 15 июля 2010 г. в ВХНРЦ имени И.Э. Грабаря случился сильный пожар. Загорелась сначала крыша, где проводились ремонтные работы, затем огонь перекинулся и на верхние этажи здания. Пожарные в течение нескольких часов тушили здание. Сильно пострадали и культурные ценности, находившиеся в это время на экспертизе и реставрации в ВХНРЦ имени И.Э. Грабаря. Картина «Весть Шамбалы» не сгорела, т.к. во время пожара находилась в специальном хранилище, но пострадала от воды, которой пожарные тушили огонь.
26 июля 2010 г. Е.Г. Драпеко получила ответ от прокурора г. Москвы Ю.Ю. Семина, в котором сообщалось, что решение сотрудника следственной части Следственного управления ЮЗАО г. Москвы о приостановлении предварительного следствия по делу № 85324 отменено, а срок предварительного расследования продлен до 19 августа 2010 г. [391].
30 июля 2010 г. из следственного комитета пришла информация о том, что после пожара в ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря картина «Весть Шамбалы» помещена во временное хранилище РОСИЗО и что комитет взял расследование дела № 85324 под свой контроль [392]. Очень хотелось бы надеяться, что это письмо не останется только формальной отпиской... После пожара первый вице-президент Международного Центра Рерихов М.Л. Попович обратилась к министру культуры А.А. Авдееву, сообщая о сильно пострадавшей от воды картине Н.К. Рериха «Весть Шамбалы», которая требует проведения незамедлительной реставрации. Также в этом обращении была просьба до установления владельца передать картину на временное хранение в Музей имени Н.К. Рериха «для проведения за счет МЦР реставрационных работ по ее спасению» [393].
Ответ на это письмо пришел 9 августа от директора ВХНРЦ им. И.Э. Грабаря А.П. Владимирова, который согласился передать картину в МЦР. На следующий день штатный реставратор МЦР К.А. Никифорова провела реставрационный осмотр поврежденной картины. Произведение действительно получило сильный затек во время тушения пожара, холст поврежден и деформирован из-за варварского срезания картины с авторского подрамника грабителями, а также неумелой реставрации, проведенной на скорую руку после похищения картины.
10 августа 2010 г. на имя вице-президента МЦР М.Л. Попович пришло письмо от заместителя директора Департамента культурного наследия и изобразительного искусства министерства культуры В.А. Цветнова: «В соответствии с действующим законодательством картина должна быть возвращена в Росохранкультуру и до окончания следственных мероприятий передача ее в какое-либо учреждение культуры невозможна» [394]. Будет ли картина «Весть Шамбалы» после окончания следственных мероприятий передана на временное хранение в МЦР для незамедлительной реставрации, покажет время. Пока же все решения чиновников Росохранкультуры отнюдь не способствуют спасению этой уникальной картины.
В том, что это выдающееся произведение доведено до такого плачевного состояния, есть прямая вина государства и его чиновников. Наследие, хранящееся в общественном Музее имени Н.К. Рериха, государство уже давно желает получить в свою собственность. Но что его после этого ждет? Ценности из музея не гибнут, не распродаются и не пропадают, а лишь преумножаются. В квартире же на Ленинском проспекте, напротив, царит хаос и грабеж. И никакого волнения у чиновников по этому поводу не возникает. Ситуация с бывшей квартирой Ю.Н. Рериха наглядно доказывает, что в нашей стране законодательство в сфере культуры практически не работает, потому что государственные органы охраны культурного наследия открыто его игнорируют.
Впрочем, работа Росохранкультуры может вскоре вообще прекратиться. В середине августа 2010 г. в средствах массовой информации появились сообщения о предстоящем упразднении Росохранкультуры. По сообщению газеты «Коммерсант» от 2 августа 2010 г., премьер-министр В.В. Путин поручил А.А. Авдееву подготовить проект президентского указа о передаче функций Росохранкультуры непосредственно Министерству культуры [395]. Не исключено, что такое решение возникло после проверки деятельности этого ведомства Счетной палатой. Аудиторы Счетной палаты сообщили, что Росохранкультура работает крайне неэффективно и физически неспособна управлять своими территориальными органами. Причем под прямым контролем ведомства находится только 238 из более чем 23 тысяч недвижимых памятников федерального значения, т. е. 1%. При этом численность руководства этой структуры составляет 30% от общей численности сотрудников. Выявлено, что в перечне особо ценных объектов культурного наследия отсутствуют памятники, включенные в список всемирного наследия ЮНЕСКО, и что Росохранкультура фактически самоустранилась от их государственной охраны.
Подведем печальный итог. С 2003 г. по 2010 г. из московской квартиры Ю.Н. Рериха исчезла практически вся коллекция картин Н.К. Рериха и большая часть произведений С.Н. Рериха. В настоящий момент нет никакой достоверной информации о местонахождении почти 200 произведений Н.К. Рериха и С.Н. Рериха различного формата, техники и года написания. Разграблены богатейшие коллекции буддийских танок, восточных древностей и археологических находок. В неизвестном направлении вывезен архив Ю.Н. Рериха. Гибнут книги из рериховской библиотеки, разворованы мемориальная мебель и уникальные реликвии знаменитой семьи. И длятся эти «тихие погромы» уже не первый год, и никому из власть имущих нет до них дела.
Выводы неутешительные. Бывшая квартира, где жил Ю.Н. Рерих, востоковед с мировым именем, не нужна ни федеральным, ни региональным властям. Несмотря на все усилия российской культурной общественности, она так и не стала объектом культурного наследия, а оставшееся в квартире уникальное наследие не было взято под надлежащую охрану государства и подверглось разграблению В.Ю. Васильчиком. Картины и рукописи, личные вещи и коллекции Рерихов распроданы бизнесменам и нефтяным олигархам, как в России, так и за ее пределами. Таким образом, отечественная культура на наших глазах лишается богатейшей части рериховского наследия, которое, по замыслу Рерихов, должно было стать культурным достоянием их Родины.
Примечания
12. Письмо Н.К.Рериха М.И.Калинину от 24 декабря 1937 г. / Знамя Мира: Сб. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 213-214.
13. Письмо наркома НКИД СССР М.М.Литвинова М.И.Калинину от 10 марта 1938 г. // ГА РФ. Ф. 7523. Оп. 65. Д. 226. Л. 2. Док. 1.
14. Письмо наркома НКИД СССР М.М.Литвинова М.И.Калинину от 21 марта 1938 г. // ГА РФ. Ф. 7523. Оп. 65. Д. 226. Л. 5.
15. См.: Письмо наркома НКИД СССР М.М.Литвинова И.В.Сталину от 26 декабря 1938 г. // АВПР. Ф. 05. Оп. 18. П. 138. Д. 2. Л. 274. Док. 2.
16. Шапошникова Л.В. Великое путешествие. В 3 кн. Кн. 1: Мастер. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2006. С. 554.
17. Цит. по: Письмо наркома НКИД СССР М.М.Литвинова И.В.Сталину от 26 декабря 1938 г. // АВПР. Ф. 05. Оп. 18. П. 138. Д. 2. Л. 274.
18. Рерих Н.К. Четверть века / Рерих Н.К. Урусвати. М.: МЦР, 1993. С. 79.
19. Письмо наркома НКИД СССР М.М.Литвинова И.В.Сталину от 26 декабря 1938 г. // АВПР. Ф. 05. Оп. 18. П. 138. Д. 2. Л. 274. Док. 2.
20. К 1938 г. Нью-Йорский Музей Рериха (Riverside Drive, 310) практически перестал существовать из-за предательской деятельности Л.Хорша. Новый Музей открылся в 1949 г. в другом здании.
21. Письмо наркома НКИД СССР М.М.Литвинова И.В.Сталину от 26 декабря 1938 г. // АВПР. Ф. 05. Оп. 18. П. 138. Д. 2. Л. 274. Док. 2.
22. Там же. Л. 275.
23. Там же. Л. 273.
24. Рудзитис Р. Дневник. Зрелые годы: 1930-1960 / Ред., вступ. ст., примеч. и коммент. Г.Рудзите; пер. с латыш. Л.Цесюлевича. Мн.: Звезды Гор, 2003. С. 481-482.
25. Карклиня И. Капли живой воды. Самара: Агни, 1997 С. 30-31.
26. Рерих Н.К. Четверть века / Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 3. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 26.
27. Там же.
28. Рерих Н.К. На вышке / Рерих Н.К. Листы дневника. В 3 т. Т. 3. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 212.
29. Павловский Евгений Никанорович (1884-1965), зоолог, паразитолог, академик АН СССР с 1939 г.
30. См.: Письмо С.Н.Рериха Н.К, Е.И. и Ю.Н. Рерихам от 11 января 1947 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 302.
31. Письмо С.Н.Рериха и Д.Р.Рерих Н.К., Е.И. и Ю.Н. Рерихам от 21 января 1947 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 306.
32. См.: Письмо Е.И.Рерих Т.Г.Рерих от 5 мая 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 7.
33. Рерих Е.И. Некролог: Н.К.Рерих / Рерих Е.И. Огонь неопаляющий. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 49. Известен другой перевод надписи на камне: «Тело Махариши Николая Рериха, великого друга Индии, было предано сожжению...» (Беликов П.Ф., Князева В.П. Н.К.Рерих. М.: Молодая гвардия, 1972. (ЖЗЛ). С. 249). Однако перевод Е.И.Рерих следует считать более верным.
34. Завещание Н.К.Рериха от 23 марта 1936 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 7795. Л. 2.
35. Рерих Н.К. Завет / Рерих Н.К. Зажигайте сердца. М.: Молодая гвардия, 1978. С. 197.
36. Татьяна Григорьевна Рерих (1907-1953), супруга Бориса Константиновича Рериха, брата Н.К.Рериха, архитектор. Вела переписку с семьей Рерихов. В ее квартире находились письма и архивные документы Н.К.Рериха, датированные до 1916 г., картины Н.К.Рериха, личные вещи Рерихов из Санкт-Петербурга.
37. Телеграмма о смерти Н.К.Рериха 18 декабря 1947 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №). 10406. Л. 2.
38. Письмо Т.Г.Рерих управляющему делами Совета Министров СССР Я.Е.Чадаеву от 18 декабря 1947 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 1.
39. Письмо Я.Е.Чадаева в МИД СССР Ф.Т.Гусеву от 24 декабря 1947 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 3.
40. Письмо Е.И.Рерих Т.Г.Рерих от 13 января 1948 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благо-твор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 9.
41. Письмо Е.И.Рерих З.Г.Фосдик и Д.Фосдику от 13 января 1948 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 11.
42. Письмо и.о. зав. отделением Консуправления МИД СССР т. Коляскина в Посольство СССР в Индии от 26 января 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 4.
43. Письмо Е.И.Рерих К.Кэмпбелл от 1 марта 1948 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 25.
44. Письмо Е.И.Рерих А.С.Беку от 6 апреля 1948 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 29.
45. См.: Там же. С. 33.
46. Письмо Е.И.Рерих З.Г.Фосдик и Д.Фосдику от 16-18 апреля 1948 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 35.
47. Телеграмма С.Н.Рериха Т.Г.Рерих // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №). 10406. Л. 5.
48. В это время Е.И.Рерих находилась в Кхандале. Это место славилось своими древними буддийскими пещерами «Karla caves», тишиной и прохладными ветрами, дующими с океана.
49. Письмо Е.И.Рерих Т.Г.Рерих. 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 7.
50. Заявление Т.Г.Рерих в МИД СССР от 17 мая 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 8.
51. Письмо Т.Г.Рерих т. Беляеву от 13 июня 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 9.
52. Письмо Т.Г.Рерих министру иностранных дел СССР В.М.Молотову от 21 июля 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 10.
53. Письмо Е.И.Рерих З.Г.Фосдик и Д.Фосдику от 10 октября 1948 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 98-99.
54. Заключение драгомана Консульского отдела Посольства СССР в Индии М.Куртгельдыева в МИД СССР от 14 октября 1948 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 15.
55. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 8 ноября 1948 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 186.
56. Текст телеграммы С.Н.Рериха приводится в заявлении Т.Г.Рерих в МИД СССР от 8 января 1949 г. (См.: ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 11).
57. Заявление Т.Г.Рерих в МИД СССР от 8 января 1949 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 11.
58. Письмо начальника Консульского управления А.Власова заведующему Консульским отделом Посольства СССР в Индии т. Зыкову от 25 июня 1949 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 27.
59. Письмо Т.Г.Рерих министру иностранных дел СССР А.Я.Вышинскому от 3 августа 1949 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 12.
60. Ерзина, жена первого секретаря Посольства СССР в Индии Ерзина Павла Дмитриевича. Левит-ский, вероятно, сотрудник посольства.
61. Письмо С.Н.Рериха Ю.Н.Рериху от 9 сентября 1948 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 326.
62. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 19 ноября 1948 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 188.
63. Рудзите Г. Жизнь отца // Рудзитис Р. Дневник. Зрелые годы: 1930-1960 / Ред., вступ. ст., примеч. и коммент. Г.Рудзите; пер. с латыш. Л.Цесюлевича. Мн.: Звезды Гор, 2003. С. 5.
64. В 1955-1956 гг. сотрудники прибалтийских рериховских обществ были реабилитированы. После освобождения им было запрещено пропагандировать свои идеи и общаться между собой.
65. Речь идет о помощницах по хозяйству в семье Рерихов сестрах Л.М.Богдановой и И.М.Богдановой.
66. Письмо Е.И.Рерих министру иностранных дел СССР А.Я.Вышинскому от 17 декабря 1950 г. // Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 8. М.: МЦР, Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 451.
67. Письмо Ю.Н.Рериха Д. и С.Н. Рерихам от 5 марта 1949 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 209.
68. Письмо С.Н.Рериха Е.И.Рерих от 9 января 1952 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 409.
69. Рерих: Альбом / Ст. Иванова В.И., Голлербаха Э.Ф. Рига, 1939.
70. Сидоров Н. «Книга о Рерихе клевещет на русский народ» / Источник. 1997. № 5. С. 96.
71. Там же. С. 97.
72. Там же. С. 95.
73. Письмо Ю.Н.Рериха З.Г.Фосдик от 24 июля 1952 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 226-227.
74. См.: Михайлова Н.Г., Книжник Т.О. «...Он был больше, чем ученый» / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 19.
75. Письмо С.Н.Рериха Е.И. и Ю.Н. Рерихам от 19 ноября 1953 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 26.
76. Среди предметов, оставшихся после смерти Т.Г. Рерих в ее московской квартире, находились произведения Н.К.Рериха «Пантелеймон-целитель» (1916), несколько этюдов, его письма, архивные документы и личные вещи. Сестра Т.Г.Рерих Фаина Григорьевна Овчинникова 13 января 1954 г. отправила в Министерство культуры СССР письмо (РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 2-4), в котором сообщила о своем желании передать безвозмездно государству все имеющее отношение к Н.К.Рериху имущество. Передача состоялась в Государственной Третьяковской галерее в 1954 г.
77. Копия письма С.А.Мухина Председателю Президиума Верховного Совета Союза ССР К.Е.Ворошилову от 12 сентября 1953 г. / Величко-Мухина Е.М., Дроздова-Черноволенко М.Ф. Воспоминания о Юрии Николаевиче Рерихе. М.: Дельфис, 2002. С. 113.
78. См.: Письмо зав. Отделом Консуправления А.Савельева С.А.Мухину от 15 ноября 1954 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10406. Л. 31.
79. Письмо С.Н.Рериха Е.И. и Ю.Н. Рерихам от 11 июля 1954 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 39.
80. Письмо Ю.Н.Рериха З.Г.Фосдик от 24 октября 1955 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 270.
81. Завещание Е.И.Рерих от 20 декабря 1935 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 394.
82. Об этих указаниях известно из проекта письма заместителя министра иностранных дел СССР А.Захарова секретарю Президиума Верховного Совета СССР А.Ф.Горкину от 16 января 1957 г. (ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10407. Л. 34).
83. Автобиография Ю.Н.Рериха. Калимпонг, Индия, 24 октября 1956 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10407. Л. 17-18.
84. Заключение по ходатайству Рериха Ю.Н. о приеме в советское гражданство за подписью зав. Консульским отделом СССР в Индии И.Егорова от 24 ноября 1956 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10407. Л. 21-22.
85. См.: Проект письма заместителя министра иностранных дел СССР А.Захарова секретарю Президиума Верховного Совета СССР А.Ф.Горкину от 16 января 1957 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10407. Л. 34.
86. См.: Анкета-заявление Ю.Н.Рериха о приеме в гражданство СССР от 24 октября 1956 г. // ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10407. Л. 19-20.
87. Пасик - так близкие называли Н.К.Рериха.
88. Речь идет о картине Н.К.Рериха «Гесер-хан» (1941), которую художник подарил своему старшему сыну.
89. Речь идет о картине «Маульбек» (1937) в собрании Художественного музея Новосибирска, Ж-84.
90. Письмо С.Н.Рериха Ю.Н.Рериху, Л.М. и И.М. Богдановым от 9 июня 1956 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 81-82.
91. См.: Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Минск: Лотаць, 2002. С. 10.
92. См.: Величко Е.М. Щедрость сердца / Рерих Ю.Н. Материалы юбилейной конференции. М.: МЦР, Бисан-Оазис, 1994. С. 50.
93. Письмо начальника Отдела изобразительных искусств и охраны памятников А.К.Лебедева министру культуры Н.А.Михайлову от 20 января 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 1. Док. 4.
94. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры Н.А.Михайлову от 25 марта 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 2.
95. Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Минск: Лотаць, 2002. С. 61-62.
96. См.: Рерих Ю.Н. Памятка другу и члену общества / Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. Новосибирск: СибРО, 2002. С. 5-7.
97. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры Н.А.Михайлову от 25 марта 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 2.
98. Выписка из протокола № 15 заседания Секретариата правления Союза художников СССР от 31 марта 1958 г. в Министерство культуры тов. А.К.Лебедеву // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 4.
99. Перевод речи посла Цейлона в СССР г-на Г.П.Малаласекера на открытии выставки 12 апреля 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 6.
100. Там же. Л. 5.
101. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 13 мая 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 315.
102. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 26 мая 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 317.
103. Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. Новосибирск: СибРО, 2002. С. 59-60.
104. См.: Там же. С. 59.
105. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 26 мая 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 317.
106. Смирнов-Русецкий Б.А. Встречи с Ю.Н.Рерихом / Рерих Ю.Н. Материалы юбилейной конференции. М.: МЦР, Бисан-Оазис, 1994. С. 30.
107. В дирекцию Художественной выставки картин художника Рериха // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 9-13.
108. Выставка произведений Н.К.Рериха: Каталог. 1958 г. / Вступ. ст. К.Юона. М.: Министерство культуры СССР, Союз художников СССР, 1958.
109. Письмо А.К.Лебедева заместителю министра культуры СССР В.И.Пахомову. Ноябрь 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 871. Л. 20. Док. 5. 110. Там же.
111. В письме от 24 ноября 1958 г. на имя А.К.Лебедева Ю.Н.Рерих уточнял, что в 1933 г. Н.К.Рерих выслал на временную выставку в Музей Югославской Академии наук и искусств (г. Загреб) 10 картин, которые в дальнейшем находились в музее Современного Искусства (г. Загреб). Еще 7 картин оставались в Государственном музее г. Белграда (бывший Музей князя Павла). С апреля 1941 г. судьба этих картин оставалась для Рерихов неизвестной. К письму он прилагал ряд документов, среди которых переписка Н.К.Рериха с югославскими учреждениями и списки картин, отправленных в Югославию. Согласно спискам, в Белград были направлены картины: «Бургустан. Кавказ» (1913), «Звоны» (1919), «Преподобный Сергий Радонежский» (1922), «Благие посетившие» (1923), эскизы костюмов к опере «Снегурочка» (1921, 2 работы), «Берендеи. Деревня» («Снегурочка») (1921). В Загреб: «Приказ Учителя» (1931), «Тибетский стан» (1931), «Путь на Кайлас» (1931), «Ашрам» (1931), «Такурстан» (1931), «Шествие утром» (1931), «Идолы» (1910), «Сангачеллинг» (1924), «Кан-чендзэнга» (1924), «Паранирвана» (1927) (РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4, Д. 861. Л. 31-39). В дальнейшем Министерству культуры СССР не удалось возвратить вышеназванные картины из Югославии.
112. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры Н.А.Михайлову от 24 апреля 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 1. Док. 6. Из более позднего письма Ю.Н.Рериха Н.А.Михайлову от 14 сентября 1958 г. (РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 13. Док. 11) известно, что впервые ученый обратился к министру с предложением о создании Музея Н.К.Рериха 15 апреля 1958 г. Это письмо не сохранилось.
113. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 13 мая 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 315.
114. Письмо начальника Отдела изобразительных искусств и охраны памятников А.К.Лебедева министру культуры Н.А.Михайлову от 6 мая 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 6. Док. 7.
115. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры Н.А.Михайлову от 24 апреля 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 1. Док. 6.
116. Там же.
117. Письмо Ю.Н.Рериха Р.Я.Рудзитису от 13 мая 1958 г. // Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 316.
118. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 8 ноября 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 324.
119. Примечательно, что именно старинная московская усадьба Лопухиных станет домом для второй части наследия семьи Рерихов, которую передаст Родине из Индии С.Н.Рерих в 1990 г. При этом Святослав Николаевич лично осмотрит усадьбу и утвердит как место под будущий Центр-Музей имени Н.К.Рериха.
120. См.: Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. Новосибирск: СибРО, 2002 С. 25.
121. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 8 ноября 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 323-324.
122. Там же.
123. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 13 ноября 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 325.
124. Письмо Ю.Н.Рериха Р.Я.Рудзитису от 6 декабря 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 326.
125. Письмо Ю.Н.Рериха Р.Я.Рудзитису от 24 декабря 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 327.
126. Письмо Ю.Н.Рериха Р.Я.Рудзитису от 4 февраля 1959 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 328.
127. Письмо Ю.Н.Рериха Р.Я.Рудзитису от 10 марта 1959 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 328.
128. Приказ министра культуры СССР Н.А.Михайлова № 524 от 28 июля 1958 г. «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха» // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 10. Док. 10.
129. Проект письма министра культуры СССР Н.А.Михайлова в Президиум ЦК КПСС. Май 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 7-8. Док. 8
130. Проект постановления ЦК КПСС «О принятии в дар Советскому государству художественных произведений Н.К.Рериха». Май 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 9. Док. 10.
131. Проект письма министра культуры СССР Н.А.Михайлова в Президиум ЦК КПСС. Май 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 7. Док. 8.
132. Там же.
133. Там же.
134. Там же. Л. 8.
135. Приказ министра культуры СССР Н.А.Михайлова № 524 от 28 июля 1958 г. «О принятии в дар Советскому государству коллекции произведений художника Н.К.Рериха» // РГАЛИ Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 10. Док. 10.
136. Там же.
137. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры Н.А.Михайлову от 14 сентября 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 13. Док. 11.
138. Список произведений Н.К.Рериха, поступивших во временное пользование Государственной Третьяковской галереи // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 14-28.
139. Письмо Ю.Н.Рериха министру культуры Н.А.Михайлову от 14 сентября 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 13. Док. 11.
140. Письмо директора Государственного Русского музея В.А.Пушкарева министру культуры СССР Н.А.Михайлову от 8 октября 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 11. Док. 12.
141. Речь идет о картинах Н.К.Рериха, привезенных из Чехословакии секретарем Л.Н.Толстого В.Ф.Булгаковым. Эти картины находились в Русском культурном Центре в Праге, куда их передал до войны сам художник.
142. Речь идет о картинах, переданных в 1930-е гг. Н.К.Рерихом на экспонирование Латвийскому обществу Рериха. После войны эти произведения оказались в Художественном музее Латвии.
143. См.: Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 5 декабря 1957 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 312.
144. Речь идет о картинах, переданных в 1930-е гг. Н.К.Рерихом на экспонирование в Париж.
145. Письмо начальника Отдела изобразительных искусств и охраны памятников А.К.Лебедева министру культуры Н.А.Михайлову от 27 декабря 1958 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 40. Док. 13.
146. Письмо директора ГРМ В.А.Пушкарева министру культуры СССР Н.А.Михайлову от 20 июня 1959 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 46-47. Док. 14.
147. Там же.
148. Письмо председателя Восточной Комиссии Географического общества Союза ССР академика В.В.Струве и заместителя председателя Комиссии А.В.Королева министру культуры Н.А.Михайлову «Об увековечении памяти Н.К.Рериха» от 20 января 1960 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 50. Док. 16.
149. Там же.
150. Там же. Л. 50-51. 151 Там же. Л. 51.
152. См.: Выписка из протокола совместного заседания Восточной Комиссии и Отделения этнографии Географического общества Союза ССР от 3 октября 1958 г. / Петербургский рериховский сборник. Вып. 1. СПб.: Изд. Буковского, 1998. С. 373.
153. См.: Из опубликованной хроники работы Восточной Комиссии Географического общества Союза ССР за 1959 год. / Там же. С. 375.
154. См.: Письмо председателя Московского филиала Географического общества Союза ССР И.Д.Папанина и заместителя председателя Московского филиала Географического общества Союза ССР Н.Н.Баранского министру культуры Н.А.Михайлову от 15 апреля 1959 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 44-45. Док. 15.
155. Письмо Ю.Н.Рериха С.Н.Рериху от 8 ноября 1958 г. / Рерих Ю.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 324.
156. Выписка из протокола совместного заседания Восточной Комиссии и Отделения этнографии Географического общества Союза ССР от 3 октября 1958 г. / Петербургский рериховский сборник. Вып. 1. СПб.: Изд. Буковского, 1998. С. 374.
157. Там же.
158. Письмо председателя Московского филиала Географического общества Союза ССР И.Д.Папанина и заместителя председателя Московского филиала Географического общества Союза ССР Н.Н.Баранского министру культуры Н.А.Михайлову от 15 апреля 1959 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 44-45. Док. 15.
159. Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. Новосибирск: СибРО, 2002. С. 24.
160.Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Минск: Лотаць, 2002. С. 131-132.
161.Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких: I. Воспоминания. СПб.: Рериховский центр СПбГУ; Вышний Волочек: Изд-во «Ирида-Прос», 2004. С. 150.
162. Письмо председателя Восточной Комиссии Географического общества Союза ССР академика В.В.Струве и заместителя председателя Комиссии А.В.Королева министру культуры Н.А.Михайлову «Об увековечении памяти Н.К.Рериха» от 20 января 1960 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 50. Док. 16.
163. Письмо начальника Отдела ИЗО А.К.Лебедева заместителю министра культуры А.Н.Кузнецову от 23 февраля 1960 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 1313. Л. 92-93. Док. 19.
164. Приказ Министерства культуры СССР № 285 от 4 мая 1960 г. «О передаче произведений Н.К.Рериха» // Архив ГТГ. Ф. 8 IV. Оп. 1. Д. 181. Л. 136. Док. 20.
165. Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. Новосибирск: СибРО, 2002. С. 60.
166. Письмо зам. начальника Отдела изобразительных искусств и охраны памятников А.Халтурина министру культуры СССР Н.А.Михайлову от 4 ноября 1959 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1469. Л. 38. Док. 18.
167. Смирнов-Русецкий Б.А. Встречи с Ю.Н.Рерихом / Рерих Ю.Н. Материалы юбилейной конференции. М.: МЦР, Бисан-Оазис, 1994. С. 34.
168. Дхаммапада / Пер. с пали, введ. и коммент. В.Н.Топорова; Ин-т востоковедения АН СССР; ред. Ю.Н.Рерих. М.: Изд-во вост. лит., 1960. - (Памятники литературы народов Востока. Bibliotheca buddhica).
169. Письмо председателя Восточной Комиссии Географического общества Союза ССР академика В.В.Струве и заместителя председателя Комиссии А.В.Королькова министру культуры СССР Е.А.Фурцевой от 15 мая 1960 г. / Петербургский рериховский сборник. Вып. 1. СПб.: Изд. Буковского, 1998. С. 377-378.
170. Письмо А.Н.Кузнецова председателю Восточной Комиссии Географического общества Союза ССР академику В.В.Струве № 2779-4/18 от 15 июня 1960 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 4. Д. 861. Л. 52. Док. 21.
Ш.Гольдин М.М. Опыт государственного управления искусством. Деятельность первого отечественного Министерства культуры. М., 2000. С. 3.
172. Там же.
173. Там же. С. 134.
174. Цит. по: Там же. С. 114.
175. Цит по: Беликов П.Ф., Князева В.П. Рерих. М.: Молодая гвардия, 1972. С. 108.
176. Рерих С.Н. Памяти Юрия Николаевича Рериха / Ю.Н.Рерих. К 50-летию возвращения на Родину. СПб.: СПб-ск. гос. Музей-институт семьи Рерихов, 2007. С. 14.
177. Беликов П.Ф. «...Величайший победитель в битве...» / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2001. С. 497.
178. Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Минск: Лотаць, 2002. С. 198.
179. Воробьева-Десятовская М.И. Мемориальный кабинет Ю.Н.Рериха / Рерих Ю.Н. Материалы юбилейной конференции. М.: МЦР, Бисан-Оазис, 1994. С. 64-65.
180. Акт передачи на ответственное хранение Институту народов Азии библиотеки Ю.Н.Рериха от 5 августа 1960 г. для организации Кабинета имени Ю.Н.Рериха // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 5. Л. 2.
181.Митусова Л. С. О прожитом и судьбах близких: I. Воспоминания. СПб.: Рериховский центр СПбГУ; Вышний Волочек: Изд-во «Ирида-Прос», 2004. С. 145.
182. Рудзитис Р. Встречи с Юрием Рерихом. Минск: Лотаць, 2002. С. 197.
183. Молчанова К.А. Идеал человека / Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 65.
184.Беликов П.Ф. «...Величайший победитель в битве...» / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2001. С. 496.
185. Митусова Л. С. О прожитом и судьбах близких: I. Воспоминания. СПб.: Рериховский центр СПбГУ; Вышний Волочек: Изд-во «Ирида-Прос», 2004. С. 145-146.
186. Молчанова К.А. Идеал человека / Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2002. С. 66.
187. Письмо Посла СССР в Индии И.А.Бенедиктова министру культуры СССР Е.А.Фурцевой от 19 мая 1961 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 1. Док. 22.
188. Там же.
189. Там же.
190. Записка С.Н.Рериха: Приложение к письму Посла СССР в Индии И.А.Бенедиктова министру культуры СССР Е.А.Фурцевой от 19 мая 1961 г. (Перевод с английского) // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 3-5. Док. 22.
191. Заявление С.Н.Рериха в 1-ю Нотариальную контору г. Москвы // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 29. Ед. хр. 443. Л. 99. Док. 23.
192. Записка С.Н.Рериха: Приложение к письму Посла СССР в Индии И.А.Бенедиктова министру культуры СССР Е.А.Фурцевой от 19 мая 1961 г. (Перевод с английского) // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 3. Док. 22.
193. Рерих Ю.Н. Тибетско-санскритско-русско-английский словарь. М.: Госиздат иностр. и нац. слов., 1960; Рерих Ю.Н. Тибетско-русско-английский словарь с санскритскими параллелями / Под общ. ред. Ю.Парфионовича и В.Дылыковой. Вып. 1-11. М.: Наука, 1983-1993.
194. Записка С.Н.Рериха: Приложение к письму Посла СССР в Индии И.А.Бенедиктова министру культуры СССР Е.А.Фурцевой от 19 мая 1961 г. (Перевод с английского) // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 3. Док. 22.
195. Там же.
196. Письмо И.М.Богдановой С.Н.Рериху от 28 декабря 1960 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 29. Ед. хр. 443. Л. 91.
197. Письмо С.Н.Рериха послу Индии в СССР К.П.Ш.Менону от 5 мая 1961 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 182-183.
198. Письмо А.С.Гонсалвеса Девике Рани Рерих № 8(22)/60 от 23 марта 1961 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 29. Ед. хр. 443. Л. 80, 81. Перевод с англ. яз. Н.А.Феногенова.
199. Там же.
200. Распоряжение зам. председателя Совета министров СССР А.Микояна № 2338р от 5 августа 1960 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 5. Л. 1.
201. Там же.
202. В данном случае речь идет об Указе Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О наследниках по закону и завещанию», на основании которого наследники по закону были разделены на три очереди: нетрудоспособные лица, находившиеся на иждивении у умершего, входили в первую очередь наследников по закону, после детей, супругов и нетрудоспособных родителей. Ко второй очереди принадлежали трудоспособные родители. Братья и сестры относились только к третьей очереди. По инициативе Минкульта сестры Богдановы были признаны иждивенками Ю.Н.Рериха и совершенно необоснованно получили большие, чем С.Н.Рерих, права на имущество Ю.Н.Рериха.
203. Письмо зам. министра культуры СССР А.Н.Кузнецова послу СССР в Индии И.А.Бенедиктову № 3373-10/27 от 9 августа 1961 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 8. Док. 25.
204. Там же.
205. Письмо временного поверенного в делах СССР в Индии М.Черкасова заместителю министра культуры СССР А.Н.Кузнецову № 191 от 8 марта 1962 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 9. Док. 26.
206. Запись беседы первого секретаря посольства СССР в Индии И.И.Клименко с С.Н.Рерихом от 6 февраля 1962 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 8. Д. 1858. Л. 10-12. Док. 27.
207. Там же. Л. 11.
208. Там же.
209. Свидетельство о праве наследования по закону, выданное 1-й Московской Государственной Нотариальной конторой Людмиле Богдановой 30 декабря 1960 г. // Копия. Архив Д.Ю.Ревякина.
210. Свидетельство о праве наследования по закону, выданное 1-й Московской Государственной Нотариальной конторой Ираиде Богдановой 8 февраля 1962 г. // Копия. Архив Д.Ю.Ревякина.
211. См.: Письмо С.Н.Рериха А.Н.Косыгину от 22 ноября 1979 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 359.
212. Письмо С.Н.Рериха В.А.Шибаеву от 11 декабря 1967 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 285.
213. Письмо П.Ф.Беликова Л.А.Вагнеру от 23 февраля 1975 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 394.
214. Неумывакин И.П. Мемориальная квартира-музей Юрия Николаевича Рериха / Атеней. [2004]. № 6. С. 65.
215. Служба внешней разведки РФ официально передала большую подборку архивных материалов о Центрально-Азиатской экспедиции в Международный Центр Рерихов в 1993 г.
216. Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких: I. Воспоминания. СПб.: Рериховский центр СПбГУ; Вышний Волочек: Изд-во «Ирида-Прос», 2004. С. 152.
217. См.: Коллективное письмо директору Государственной Третьяковской галереи В.А.Родионову «По вопросу сохранения наследия семьи Рерихов» от 28 ноября 2003 г. // Копия. Архив Д.Ю.Ревякина.
218. Письмо П.Ф.Беликова О.В.Румянцевой от 10 ноября 1980 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 411-412.
219. Рерих Ю.Н. Пустыня покоряет сердце / Публ. подготовили И.Богданова-Рерих, В.Васильчик, М.Дроздова. Коммент. и научи, ред. С.Тюляева / Вокруг света. 1972. № 4.
220. Письмо П.Ф.Беликова В.Ю.Васильчику от 12 февраля 1972 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 215-216.
221. Там же. С. 217.
222. Письмо П.Ф.Беликова В.Ю.Васильчику от 21 апреля 1972 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 228-229.
223. Рерих Н.К. Алтай-Гималаи: Путевой дневник / Сост. И.М.Богданова; научи, ред. А.П.Окладников; предисл. акад. Б.Г.Гафурова; послесл. акад. А.П.Окладникова; коммент. С.И.Тюляева, Ю.Г.Решетова. М.: Мысль, 1974.
224. Письмо П.Ф.Беликова Л.В.Шапошниковой от 9 февраля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 274.
225. Речь идет о юбилейном издании: Рерих Н.К. Из литературного наследия: К 100-летию со дня рождения Н.К.Рериха. М.: Изобразительное искусство, 1974. См. также: Письмо П.Ф.Беликова Л.В.Шапошниковой от 19 апреля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 293. Письмо П.Ф.Беликова И.М.Богдановой от 21 апреля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 294-303.
226. Письмо П.Ф.Беликова Л.В.Шапошниковой от 19 апреля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 293.
227. Письмо П.Ф.Беликова Г.Ф.Лукину от 23 апреля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 303-304.
228. Рерих Н.К. Зажигайте сердца / Сост. И.М.Богданова-Рерих; вступ. ст. Н.Тихонова; коммент. и прим. А.Д.Алехина. М.: Молодая гвардия, 1975.
229. Письмо С.Н.Рериха П.Ф.Беликову от 20 марта 1974 г. / Рерих С.Я. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 332.
230. Выставка произведений Николая Константиновича Рериха: К 100-летию со дня рождения. Каталог. М.: Искусство, 1974.
231. См.: Письмо П.Ф.Беликова О.В.Румянцевой от 10 ноября 1980 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 411-412.
232. Письмо П.Ф.Беликова Л.В.Шапошниковой от 26 апреля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 308.
233. Приказ министра культуры СССР от 8 июля 1974 г. № 481 «Об утверждении комиссии по проведению юбилея Н.К.Рериха» // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 16. Д. 1692. Л. 6-7.
234. Письмо Е.И.Рерих Ф.Д.Лукину от 19 июня 1933 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 1. М.: МЦР, Благо-твор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2008. С. 396.
235. См.: Неумывакин И.П. Мемориальная квартира-музей Юрия Николаевича Рериха / Атеней. [2004]. № 6. С. 65.
236. Письмо П.Ф.Беликова Л.В.Шапошниковой от 9 апреля 1973 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 291.
237. Письмо П.Ф.Беликова Л.А.Вагнеру от 23 февраля 1975 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 393.
238. Письмо Е.И.Рерих К.Н.Муромцевой от 21 февраля 1935 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 3. М.: МЦР,
Благотвор. фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2001. С. 91. 238а,Письмо Е.И.Рерих Е.Я.Драудзинь от 17 сентября 1938 г. / Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 6. М.: МЦР,
Благотвор. Фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 2006. С. 238.
239. Письмо П.Ф.Беликова Л.А.Вагнеру от 23 февраля 1975 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 393.
240. Заключение по ходатайству Л.М.Богдановой о приеме в гражданство СССР от 24 ноября 1956 г. / ОР МЦР. Ф. 1. Оп. 1. Д. (вр. №) 10407. Л. 7.
241. См.: Письмо П.Ф.Беликова Л.А.Вагнеру от 23 февраля 1975 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 392.
242. Смирнов-Русецкий Б.А. Семья Рерихов: Воспоминания. Одесса: Маяк, 1997. С. 92.
243. Памятная записка С.Н. Рериха от 28 января 1975 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 5. Л. 23. Док. 28.
244. Там же. Л. 23-25.
245. Именно так П.Ф. Беликов называл в своих письмах И.М. Богданову и В.Ю. Васильчика. См., напр.: Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 24.
246. Письмо С.Н. Рериха П.Н. Демичеву от 24 апреля 1976 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 347.
247. Там же.
248. Там же.
249. Там же. С. 348.
250. Зорин С. Незабываемая встреча / Воспоминания о С.Н. Рерихе. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 151.
251. Письмо С.Н. Рериха А.Н. Косыгину от 22 ноября 1979 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 359.
252. Письмо П.Ф. Беликова Л.Р. Цесюлевичу от 9 августа 1979 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 350.
253. Шапошникова Л.В. Препятствиями мы растем: К 15-летию Международного Центра Рерихов / 100 лет со дня рождения С.Н. Рериха. Материалы Международн. научн.-обществен, конф. 2004. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 523.
254. Письмо П.Ф. Беликова Л.Р. Цесюлевичу от 9 августа 1979 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 350.
255. Ситуация осложнялась тем, что «новым» кабинетом заведовали сотрудники, не имевшие к Ю.Н. Рериху отношения. Доступ в это неподходящее помещение был и вовсе ограничен. Ученики Юрия Николаевича Т.Я. Елизаренкова, Ю.М. Парфионович и В.С. Дылыкова решили исправить ситуацию и еще до приезда С.Н. Рериха обратились с письмом к Е.М. Примакову, который помог найти новое и более достойное помещение для размещения кабинета Ю.Н. Рериха. Книги и ценности во время переезда, благодаря стараниям учеников Юрия Николаевича, не пострадали.
256.Дылыкова В.С. Живые подробности общения / Воспоминания о С.Н. Рерихе. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 95-96.
257. Там же. С. 96.
258. Там же.
259. Новосибирская группа А.Н. Дмитриева / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 458.
260. Там же. С. 459.
261. Письмо П.Ф. Беликова Л.Р. Цесюлевичу от 9 августа 1979 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 349.
262. Письмо П.Ф. Беликова С.Н. Рериху и Д. Рерих от 3 ноября 1980 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 410.
263. Справка (1) о постановке на государственный учет коллекции И.М. Богдановой от 5 июня 1981 г. // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 5. Л. 38. Док. 29.
264. Там же.
265. Там же.
266. Там же.
267. Там же.
268. К визиту С.Н.Рериха // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 5. Л. 36. Док. 30.
269. Там же.
270. Там же.
271. Письмо П.Ф.Беликова О.В.Румянцевой от 11 ноября 1979 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 375-376.
272. Письмо П.Ф.Беликова О.В.Румянцевой от 19 января 1981 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 427.
273. Румянцева О. Дом Рериха / Вестник Ариаварты. 2005. № 1-2. С. 25.
274. Там же. С. 24.
275. Там же. С. 26.
276. Шапошникова Л.В. Препятствиями мы растем: К 15-летию Международного Центра Рерихов / 100 лет со дня рождения С.Н.Рериха. Материалы Международн. научи.-обществен, конф. 2004. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 523-524.
277. Письмо С.Н.Рериха Н.А.Тихонову от 11 июня 1981 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 363.
278. Шапошникова Л.В. Препятствиями мы растем: К 15-летию Международного Центра Рерихов / 100 лет со дня рождения С.Н.Рериха. Материалы Международн. научи.-обществен, конф. 2004. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 523.
279. Справка (2) о постановке на государственный учет коллекции И.М.Богдановой // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 5. Л. 44. Док. 31.
280. Записка о Святославе Николаевиче Рерихе и его личном собрании // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 35. Д. 133. С. 27-28.
281. Речь идет о «Перечне произведений Н.К.Рериха», опубликованном в сборнике «Н.К.Рерих. Жизнь и творчество» (М.: Изобразительное искусство, 1978). В нем указаны 72 картины Н.К.Рериха, находящиеся в квартире Ю.Н.Рериха в Москве.
282. Записка о Святославе Николаевиче Рерихе и его личном собрании // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 35. Д. 133. Л. 28.
283. Шапошникова Л.В. Препятствиями мы растем: К 15-летию Международного Центра Рерихов / 100 лет со дня рождения С.Н.Рериха. Материалы Международн. научи.-обществен, конф. 2004. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 524.
284. Корольков И. Рерих под колпаком у Шелленберга // Московские Новости. 2005. 4-10 февраля. № 5(1272). С. 18-19.
285. Письмо С.Н.Рериха министру культуры СССР В.Г.Захарову от 6 января 1988 г. Копия // Архив Д.Ю.Ревякина.
286. Записка С.Н.Рериха от 6 января 1988 г. Копия // Архив Д.Ю.Ревякина.
287. Письмо С.Н.Рериха А.Н.Косыгину от 22 ноября 1979 г. / Рерих С.Н. Письма. В 2 т. Т. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2005. С. 359.
288. Завещание И.М.Богдановой, удостоверенное 26 марта 1988 г. заместителем старшего государственного нотариуса Первой Московской государственной нотариальной конторы. Зарегистрировано в реестре за № 19д-5966. Машинописная копия // Архив Д.Ю.Ревякина. Док. 32.
289. Там же. Л. 1.
290. Там же. Л. 4.
291. Там же.
292. Там же.
293. Там же.
294. В завещании указаны 30 картин Н.К. Рериха русского периода, 57 картин Н.К. Рериха индийского периода и 30 произведений С.Н. Рериха. Итого 117 единиц. Согласно публикуемому в настоящем издании каталогу, на квартире в 1960 г. находилось не менее 198 живописных и графических произведений Рерихов. Разница между количеством картин из завещания и количеством картин из каталога огромна и равна 80 картинам! Картина «Тибет [Ступа]» (1943), подаренная С.Н. Рерихом в 1960 г. Л.С. Митусовой, при расчетах не учитывалась.
295. Письмо Генерального прокурора СССР А.Я. Сухарева председателю Совета министров СССР Н.И. Рыжкову от 28 апреля 1989 г. Сайт «Соратники». Док. 33.
296. Там же.
297. Там же.
298. Там же.
299. Румянцева О.В. Кому должно принадлежать наследие Рерихов / Знамя Мира (Томск). 2002. Май.
300. Текст аудиозаписи встречи С.Н.Рериха в мемориальном кабинете Н.К.Рериха Государственного музея искусств народов Востока 20 ноября 1989 г. Сайт «Живая Этика в Германии». ЬПр://1еЬепа18е-е1Ык.пег/1 -СМУ_5МК_20.11.1989.Ьгт1.
301. Там же.
302. Там же.
303. Румянцева О.В. Кому должно принадлежать наследие Рерихов / Знамя Мира (Томск). 2002. Май.
304. Рерих С. Медлить нельзя!: [О необходимости создания Центра-Музея Н.К.Рериха] / Предисл. Р.Б. Рыбакова / Советская культура. 1989. 29 июля.
305. Там же.
306. Проект постановления Совета министров СССР о Советском Фонде Рерихов. 1989. Москва. Кремль // РГАЛИ. Ф. 2329. Оп. 41. Д. 3222. Л. 3-7. Док. 34.
307. Там же. Л. 7.
308. Шапошникова Л.В. Некоторые особенности современного рериховского движения / Рериховское движение: Актуальные проблемы сохранения и защиты наследия Рерихов в историческом контексте. Материалы Международн. обществен.-научи, симпозиума. М.: МСРО, 2002. С. 14.
309. Письмо П.Ф.Беликова О.В.Румянцевой от 16 февраля 1981 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 2. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 428.
310. Советский Фонд Рерихов: Информационный бюллетень. 1991. № 1. С. 28.
311. Защитим имя и наследие Рерихов. Т. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2001. С 95-96.
312. В статье И.Королькова опечатка. Следует читать: Юрий Щ.
313. Корольков И. Рерих под колпаком у Шелленберга / Московские Новости. 2005. № 5(1272). 4-10 февраля. С. 18.
314. Румянцева О.В. Снова о наследии Рерихов / Сайт «Живая Этика в Германии
315. Там же.
316. Документ, подтверждающий законные права С.Н. Рериха на имущество Ю.Н. Рериха от 29 ноября 1989 г., удостоверенный нотариусом 5-й Московской нотариальной конторы М.Д. Горбачевой // Архив Л.В. Шапошниковой.
317. Доверенность С.Н. Рериха, выданная заместителю председателя СФР Р.Б. Рыбакову 29 ноября 1989 г. и удостоверенная нотариусом 5-й Московской нотариальной конторой М.Д. Горбачевой // Архив Л.В. Шапошниковой.
318. В соответствии с Решением исполкома Моссовета № 2248 от 28 ноября 1989 г. усадьба предоставлялась для размещения СФР и Центра-Музея имени Н.К.Рериха.
319. Справка Совета Министров. Март 1990 г. Сайт «Соратники». Док. 35.
320. Румянцева О.В. Снова о наследии Рерихов. Сайт «Живая Этика в Германии». т1.
321. Молчанова К.А. Идеал духовного человека / Воспоминания о С.Н. Рерихе. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 52.
321. Молчанова К.А. Идеал духовного человека / Воспоминания о С.Н. Рерихе. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2004. С. 52.
322.Митусова Л.С. О прожитом и судьбах близких: I. Воспоминания. СПб.: Рериховский центр СПбГУ; Вышний Волочек: Изд-во «Ирида-Прос», 2004. С. 152.
323. См., напр.: Письмо П.Ф. Беликова Л.А. Вагнеру от 23 февраля 1975 г. / Непрерывное восхождение. Сб. В 2 т. Т. 2. Ч. 1. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2003. С. 395.
324. Дарственная И.М. Богдановой Н.М. Жаворонкову на картину Н.К. Рериха «Гималаи» (1938) от 7 августа 1977 г. Копия //Архив Д.Ю .Ревякина.
325. Договорное обязательство между И.М. Богдановой и Н.М. Жаворонковым на продажу 2-х картин Н.К .Рериха серии «Гималаи» от 10 августа 1978 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
326. Дарственная И.М. Богдановой Н.М. Жаворонкову на картину Н.К. Рериха «Гималаи» (1938) от 7 августа 1977 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
327. Расписка о получении денежных средств В.Ю. Васильчиком от В.Г. Шлопак под залог картины Н.К.Рериха «Гималаи» (1945) от 23 июня 1999 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
328. Василъчик В.Ю. Юрий Рерих: классик востоковедения / Атеней. [2004]. № 6. С. 60.
329. Речь идет о Постановлении Совета Министров РФ от 4 ноября 1993 г. № 1121 за подписью В.С. Черномырдина о создании Государственного музея Н.К. Рериха на правах филиала Государственного Музея Востока.
330. По свидетельству Л.В. Шапошниковой, «второй заместитель Р.Б. Рыбаков, потребовал, чтобы культурными программами занимался собственно Фонд, а не Музей, и поддержал тех членов правления, которые отказали Музею в его уставном праве быть юридическим лицом. Однако через какое-то время такое право все-таки было оформлено, несмотря на активное противостояние председателя ревизионной комиссии А.Юферовой и члена правления М .Егоровой. Правление выразило Юферовой недоверие, а Рыбаков покинул СФР» (Защитим имя и наследие Рерихов. Т. I. М.: МЦР, 2001. С. 73-74).
331. Договор между И.М. Богдановой, В.Ю. Васильчиком и И.И. Мазуром от 15 октября 2003 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
332. Там же.
333. Договор между В.Ю. Васильчиком и И.И. Мазуром от 3 ноября 2003 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
334. Заявление Г.А. Бобровой Главному прокурору Люберецкого р-на Московской области от 13 января 2004 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
335. Письмо С.Б. Семеновой президенту РФ В.В. Путину от 29 декабря 2003 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
336. Воспоминания о последних днях И.М. Богдановой. Сайт «Соратники». 337. Горчаков Г. Светлой памяти И.М. Богдановой / Знамя Мира (Томск). 2004. Январь.
338. В 1992 г. Г. Горчаков заручился благословением бывшей экономки Рерихов И.М. Богдановой и В.Ю. Васильчика на издание своей газеты и зарегистрировал ее в Томске. Вот что редактор написал по этому поводу: «Мне посчастливилось много раз видеться с Ираидой Михайловной [Богдановой. - Д.Р.] и получить от нее благословение в августовские дни 1992 года на издание международной газеты "Знамя Мира". Неофициально она была членом нашей редакции...» (Горчаков Г. Светлой памяти И.М. Богдановой / Знамя Мира (Томск). 2004. Январь). Используя миф о «последнем члене великой семьи Рерихов», он, таким образом, подчеркивал особую значимость собственного клеветнического издания в глазах читателей газеты.
339. Неумывакин И.П. Мемориальная квартира-музей Юрия Николаевича Рериха / Атеней. [2004]. № 6. С. 65.
340. Письмо С.Б. Семеновой президенту РФ В.В. Путину от 29 декабря 2003 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
341. Заявление С.Б. Семеновой и др. в Прокуратуру Московской области от 9 января 2004 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
342. Заявление С.Б. Семеновой и др. в Генеральную прокуратуру РФ от 13 января 2004 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
343. Письмо заместителя руководителя Департамента по сохранению культурных ценностей МК РФ В.В. Петракова в Генеральную прокуратуру РФ от 13 января 2004 № 34/30.3-12.4. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 36.
344. Письмо Первого заместителя министра МК РФ Н.Л. Дементьевой С.Б. Семеновой № 18-01-66 от 24 января 2004. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 37.
345. Письмо начальника Отдела по надзору за соблюдением федерального законодательства, прав и свобод граждан Т.П. Ружицкой № 32-234-00/6066 от 10 февраля 2004 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 38.
346. Письмо Прокуратуры г. Москвы от 11 февраля 2004 г. № 32-234-00/7229. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
347. В Завещании И.М. Богдановой, удостоверенном 26 марта 1988 г. заместителем старшего государственного нотариуса 1-й Московской государственной нотариальной конторы Зиминой Р.И., отсутствуют сведения о картинах Ю.Н. Рериха.
348. Цит. по: Письмо Генерального директора РФК О.К. Асылкожаева помощнику Генерального директора Музея имени Н.К. Рериха А.В. Стеценко № 02/285-117 от 20 июля 2004 г. // Архив МЦР. Вх № АС/66-04. Док. 40.
349. Письмо Гагаринского межрайонного прокурора г. Москвы В.В. Спасенных Председателю Белгородской региональной организации «Рериховское общество "Белогорье"» А.М. Шаповаловой и др. № 53п04/313946 от 30 декабря 2005 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 41. 350. Письмо Генерального директора РФК О.К. Асылкожаева помощнику Генерального директора Музея имени Н.К. Рериха А.В. Стеценко № 02/285-117 от 20 июля 2004 г. // Архив МЦР. Вх № АС/66-04. Док. 40.
351. Письмо Гагаринского межрайонного прокурора г. Москвы В.В. Спасенных Председателю Белгородской региональной организации «Рериховское общество "Белогорье"» А.М. Шаповаловой и др. № 53п04/313946 от 30 декабря 2005 г. Копия // Архив Д.Ю.Ревякина. Док. 41. 352. Письмо начальника Отдела по надзору за следствием в органах Прокуратуры МО В.А. Кузнецова Г.А. Бобровой и др. № 15-322-04 от 25 марта 2004 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 42.
353. Письмо президента МЦР Ю.М. Воронцова и др. президенту РФК Н.С. Михалкову № 284 от 6 июля 2004 г. // Архив МЦР. Исх № 284-04. Док. 43.
354. Письмо вице-президента МЦР В.Б.Моргачева вице-президенту РФК А.В.Бакову № 291 от 6 июля 2004 г. // Архив МЦР. Исх. № 291-04 Док. 44.
355. Запрос Президента МЦР Ю.М.Воронцова и др. нотариусу по наследственным делам ЦАО г. Москвы Г.А.Катаевой № 292 от 7 июля 2004 г. // Архив МЦР. Исх. № 292-04. Док. 45.
356. Письмо Генерального директора РФК О.К. Асылкожаева помощнику Генерального директора Музея имени Н.К. Рериха А.В. Стеценко № 02/285-117 от 20 июля 2004 г. // Архив МЦР. Вх № АС/66-04. Док. 40.
357. Письмо Гагаринского межрайонного прокурора г. Москвы В.В. Спасенных Председателю Белгородской региональной организации «Рериховское общество "Белогорье"» А.М. Шаповаловой и др. № 53п04/313946 от 30 декабря 2005 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 42. 358. Письмо первого заместителя министра МК РФ Н.Л.Дементьевой С.Б.Семеновой № 18-01-66 от 24 января 2004 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
359. Письмо Гагаринского межрайонного прокурора г. Москвы В.В. Спасенных Председателю Белгородской региональной организации «Рериховское общество "Белогорье"» А.М. Шаповаловой и др. № 53п04/313946 от 30 декабря 2005 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 40. 360. Там же.
361. Корольков И. Рерих под колпаком у Шелленберга / Московские Новости. 2005. № 5(1272). 4-10 февраля. С. 18-19.
362. Коллективное обращение от граждан и общественных организаций к Президенту РФ В.В. Путину и другим государственным лицам. Октябрь 2005 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 46.
363. Там же.
364. Там же.
365. Там же.
366. Уведомление администрации президента РФ А.М. Шаповаловой С.Б .Семеновой № А26-05-329226 от 15 ноября 2005 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
367. Письмо Прокуратуры г. Москвы Гагаринскому межрайонному прокурору В.В. Спасенных, А.М. Шаповаловой, С.Б Семеновой № 7/32-р-05/62801 от 15 ноября 2005 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
368. Письмо начальника управления культурного наследия ФАКК Министерства культуры РФ А.С. Колупаевой С.Б. Семеновой от 12 декабря 2005 г. № 4220-22-07.1. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 49.
369. Письмо прокурора Е.В. Соколовой Гагаринскому межрайонному прокурору В.В. Спасенных, А.М. Шаповаловой, С.Б. Семеновой № 7/32-р-05/62801 от 15 ноября 2005 г. Копия // Архив Д.Ю .Ревякина. Док. 47.
370. Там же.
371. Гагаринскую прокуратуру неоднократно письменно информировали о том, что единственный законный наследник Ю.Н. Рериха С.Н. Рерих умер в 1993 г.
372. Форум «Русские Эмираты». 373.
375. Письмо начальника Отдела охраны художественного наследия А.С. Татлевского А.М. Шаповаловой № 01-11-127/6 от 1 февраля 2006 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 51.
376. Письмо первого заместителя Москомнаследия В.И.Чернышенко № 16-08/ 674 от 8 февраля 2006 г. Сайт «Соратники».
377. Письмо первого заместителя председателя Москомнаследия В.И.Чернышенко врио директора ГМВ Т.Х. Метакса № 16-08/ 691 от 9 февраля 2006 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина. Док. 52.
378. Письмо межрайонного прокурора В.В. Спасенных председателю Калининградского регионального общественного Фонда культуры «Зов» А.П. Пузикову от 25 января 2007 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
379. Письмо первого заместителя председателя комитета по культуре г. Москвы А.И. Лазарева председателю Калининградского регионального общественного Фонда культуры «Зов» А.П. Пузикову № 01-06-4070/6 от 9 ноября 2006 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
380. Письмо межрайонного прокурора В.В. Спасенных председателю Калининградского регионального общественного Фонда культуры «Зов» А.П. Пузикову от 25 января 2007 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
381. Письмо первого заместителя председателя Комитета по культуре г. Москвы А.И. Лазарева председателю Калининградского регионального общественного Фонда культуры «Зов» А.П. Пузикову № 01-06-4070/6 от 9 ноября 2006 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
382. Информационный портал «Музеи России». пйр://гту.ггш5еит.ги/Ю3621.
383. Там же.
384.Ширяев В. «Некоторые обстоятельства вызывают у меня беспокойство...» / Новая газета. 2008. № 56(1374). 4 августа.
385. Там же.
386. Похищенная картина Рериха украшает дом депутата ВРУ
387. Письмо прокурора г. Москвы Ю.Ю. Семина депутату Государственной думы РФ Е.Г. Драпеко от 26 июля 2010 г. № 1612-2395-2010/76928. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
388. Письмо Первого заместителя председателя Госдумы РФ по культуре Е.Г.Драпеко руководителю Росохранкультуры А.В. Кибовскому № ЕД-7/3446 от 8 июня 2010 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина; Письмо Первого заместителя председателя Госдумы РФ по культуре Е.Г. Драпеко Генеральному прокурору РФ Ю.Я.Чайке № ЕД-7/3447 от 10 июня 2010 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина; Письмо Первого заместителя председателя Госдумы РФ по культуре Е.Г. Драпеко Министру культуры РФ А.А. Авдееву № ЕД-7/3448. Копия // Архив Д.Ю .Ревякина.
389. Письмо заместителя руководителя Росохранкультуры Н.Ю. Ефимова Е.Г. Драпеко № 02-06-139пр от 17 июня 2010 г. Копия // Архив Д.Ю. Ревякина.
390. Письмо Первого заместителя председателя Госдумы РФ по культуре Е.Г. Драпеко министру культуры РФ А.А. Авдееву и руководителю Росохранкультуры А.В. Кибовскому № ЕД-7/3509 от 1 июля 2010 г. Копия. // Архив Д.Ю. Ревякина.
391. Письмо прокурора г. Москвы Ю.Ю. Семина депутату Государственной думы РФ Е.Г. Драпеко № 1612-2395-2010/76928 от 26 июля 2010 г. Копия // Архив Д.Ю.Ревякина.
392. Письмо Следственного комитета при МВД РФ депутату Государственной думы РФ Е.Г.Драпеко № 17/Ж-6401 от 30 июля 2010 г. Копия // Архив Д.Ю.Ревякина.
393. Письмо первого вице-президента МЦР М.Л. Попович министру культуры А.А. Авдееву № 467 от 28 июля 2010 г. // Архив МЦР. Исх. № 467-10.
394. Письмо заместителя директора Департамента культурного наследия и изобразительного искусства МК РФ В.А. Цветнова вице-президенту МЦР М.Л. Попович № 2408 05-05 от 10 августа 2010 г. // Архив МЦР. Вх. № 82-10.
395. Пушкарская А. Росохранкультура не хочет стать памятником / Коммерсант. 2010. № 151(4451). 19 августа.
(376)(17).jpg)
20.02.2020 15:19
Людмила07-12-2013 00:32:01
Огромная сердечная благодарность создателям этого сайта! Казалось бы: далекие былые времена,..но как же тяжко сердцу, читая и сопереживая страданиям наших великих учителей- наставников= каждому из семьи Рерихов! В апреле- мае 2006 была в Индии, и в Наггаре. А в июле- августе на Алтае: Манжероке, Верхнем Уймоне- отмечалось 80- летие со дня пребывания семьи Рерихов на Алтае. Идеи Учения Живой Этики насущны всегда и, всюду и во все времена! Хотела разослать этот материал своим девчатам- рериховцам, бывшим ученикам, но не получается по эл. почте. Случайно в тексте встретилась опечатка (дословно не помню): "Для народа русского мы трудились. Ему несем знания и достижения"; и далее...в Кулу Рерихи несли священный дозор "ВО" славу родины. Но родина...Просмотрим с мужем все темы Вашего сайта! Ко всем реальным фактам, исследованиям из жизни Великой семьи Рерихов и Елены Петровны Блаватской относимся бережно! В 2000 на озере Ак- Кем я встретилась с Илзой Рудзитис. Она рисовала этюды Белухи. Удачи во всех светлых начинаниях! (Получится ли ввести символы, что пониже?)
ВЛАДИМИР21-05-2017 22:59:01
Статья написана обстоятельно.
Семья Рерихов - гордость нашей страны. Их творчество распахивало человечеству путь в Беспредельность и Космос.
Интуитивно душа народа тянулась к идеям Н.К. и Е.И.Рерих, вот почему такой невиданный успех имели все выставки картин нашего гениального художника.
Косный госаппарат и церковники принять идеи Живой Этики не способны и не могут.
Но вопреки им Великое Учение Света утверждается в душах людей.
Пётр21-02-2020 22:05:01
Боже мой! Какой прекрасный, громадный, высококачественный, правдивый, великолепно аргументированный труд Дмитрия Ревякина! Да будет он написан "остриями иголок на лбу истории"!
Сердечная благодарность Вам, многоуважаемый Дмитрий!
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".