
картинная галерея

Блаватская | картины Рериха

Р. А. Усов

Сектантство: аномалия
или важное свойство человеческого сознания?..

Глобализация и стремление к обособлению идут рука об руку и все убыстряют свой ход… Берега человеческой мысли сегодня размыты, как никогда. Понятия в руках людей в наш век приобретают потрясающую, космическую точность и теряют всякий смысл одновременно.

Внимание автора привлекло одно маленькое, но, возможно, важное наблюдение: в ходе человеческой истории общественные движения всегда делятся и вымирают, давая свободу шествию других. «Ну, и что, — обычная дифференциация, как и во всем», — ответил автор сам себе. Но в чем причина, откуда стремление к самоотграничению от остальных? «Пошто???», — как говаривал Михайло Васильевич.

Еще в начале прошлого века психология и клиническая психиатрия нашли, что человек, прежде всего, существо классифицирующее [10]. Его сознание, обладающее свойством внимать окружающему, постоянно выдвигает гипотезы относительно явлений внешнего и внутреннего мира. Рождаются категории. Система сознания устроена по бинарному принципу, в этом залог ее устойчивости и существования. К примеру, если что-то «хорошо», то непременно что-то должно быть «плохо». Если есть «свои», значит, должны быть «чужие», и т. д. Психология ставила задачи чисто теоретические, психиатрия — клинические, а знакомый нам автор решил через призму классифицирующей системы, как свойства сознания человека, посмотреть на наше родное Рериховское Движение и его проблемы.

* * *

В социо-культурном пространстве, представленном рериховскими коллективами, корпорациями, отдельными творческими личностями [11], можно выделить две тенденции, существующие бок о бок: стремление к централизации и децентрализации.

Выбранная автором позиция позволяет предположить, что сознание представителей обсуждаемого здесь Движения работает по тем же принципам, что и любого человека: встречаясь с явлениями окружающего мира, оно пытается выстроить свою систему на основе гипотез, рожденных созерцанием доступного им тематического информационного поля. Одно из свойств любой системы — ее ограниченность. Система совершенствуется, стремясь преодолеть эту ограниченность, а значит, — меняясь. Вероятно, оттого постулат о самосовершенствовании является одним из первых, что читают в книгах Учения, и одним из последних, что применен правильно. В пользу этого говорит тот факт, что децентрализация, размежевание между участниками Рериховского Движения явно превалирует. Созданные участниками «системы», если хотите, «картины окружающего мира» крайне несовершенны, зачастую неспособны к совместному существованию, что выливается в конфронтации и раздробление. И, что немаловажно, у участников нет желания что-то менять. Всё пущено на самотек…

Клиницистов-психиатров явление классифицирующих систем интересовало с той стороны, что приходящих к ним людей надо было лечить. Что делать, если приходит человек с системой категорий, находящейся в конфликте с другими системами внутри сознания пациента? Конечно, нужно систему поменять! Но как?!... Человеку крайне трудно измениться самостоятельно, т. к. он мыслит внутри созданной им системы, катаясь по наезженной колее [6]. По теории самокорректирующихся систем, разработанной в кибернетике, попытка изменить систему извне будет активировать механизмы, препятствующие этим изменениям. Основная проблема и парадокс, как в лечении пациента, так и во внутренней жизни сознания, заключается в том, чтобы вызвать прогрессивные изменения как бы спонтанно, самопроизвольно, в обход механизмов ауторегуляции [10]. В Живой Этике этот психомеханический эффект может быть отождествлен с озарением [4].

Как формируется сознание сектанта (другими словами, ограниченного человека)? Попробуйте ответить на этот вопрос самостоятельно. Вы уже знаете о теории классифицирующих и самокорректирующихся систем, которая отчасти объясняет жизнь нашего сознания. Возьмем человека, впервые взявшего в руки книгу Учения. Чем сильнее были его предшествующие духовные искания, тем увлеченнее он воспримет идеи Живой Этики и на основании их начнет строить свою новую систему жизни. То же происходит с людьми, берущими в руки Тору, Евангелие и любое другое Писание. Обычно в начале человек идет по пути определения для себя того, что «можно», а чего «нельзя». Что «черное», а что «белое». Где «враги», а где «друзья», и кто эти люди конкретно. Однако великая жизнь всегда будет вносить свои коррективы в ту систему, которую выстроит неофит от Живой Этики. Если он не будет менять свою систему постоянно, неустанно ее совершенствуя, не успеет за велениями жизни, его система перестанет правильно отображать происходящее, и родятся разные явления, вкупе называемые сектантством.

Автор был расстроен полнейшим отсутствием достойного теоретического материала по данной теме в доступных публикациях [1, 2, 3]. Мало того, что разнятся подходы к определению понятий «секты» и «сектантства», но сектоведение в нашей стране (так уж исторически сложилось) находится в руках Русской Православной церкви [7, 8, 9], которая сама является лишь одной из систем сознания. Все бы неплохо, но автору не импонирует: во-первых, сугубо описательный подход, проповедуемый авторами от РПЦ; во-вторых, неразработанность критериев психологической диагностики состояния сектантства (а также бездоказанность уже существующих), а они должны быть в официальных монографиях святых отцов; в третьих, не устраивает агрессивно-повелительное утверждение ученых от церкви, что секта — это плохо, это вред и т. п. «Почему же», — невольно спросит читатель?

История сектантства уходит корнями в туман древности (несомненна социально-реакционная природа сект, однако, подобная парадигма, мягко говоря, однобока и отражает только методологический подход братьев-социологов). Так, исторические примеры хотя бы сект, входящих в понятие «гностицизма», говорят о том, что взгляды их представителей были гораздо прогрессивнее, чем иерархов господствующей тогда Римской католической церкви. Или пример буддизма и джайнизма, которые на первых порах можно было бы назвать сектами по отношению к брахманизму, господствовавшему 3000 — 2000 лет назад на территории Индии.

Автор считает, что, если мыслить масштабами узкой специализации, — рядом можно не увидеть больших исторических явлений. Один умный человек возмутился: «Как мы можем требовать от историков объективности и беспристрастности, ведь они тоже люди!» Вслед за великими автору хочется воскликнуть после прочтения доступных материалов по сектоведению: «Будем добры к происходящему и не станем, описывая его, судить сегодняшним днем, — пусть судит история». Отсюда всяк, кто рассуждает о сектах, о сектоведении, с исторической точки зрения обязан использовать несколько подходов и несколько критериев анализа, главным из которых будет психологический.

В свое время автор повидал замечательных психологов-практиков. Обычно после обильных речитативов они всегда оговаривались: «По большому счету никто не знает, что там, в голове человека». Похоже, что не только не знает, но всерьез и не задумывается, что на руку писакам от общепринятого сектоведения. «Почему», — спросит себя читатель? Потому, что сектантами с высоты рассмотренных фактов должны считаться все мы до тех пор, пока остаемся людьми. Будет всегда невероятно сложно доказать, где ограниченность сознания будет конфликтовать с действительностью, становясь общественноопасной, т. к. действительность будет разниться от системы ее оценки, а большинство конфликтов скрыты от наших глаз по разным причинам. Сектантом может быть политик, военный, ученый, врач, воцерковленный; им может быть президент, академик, депутат, иерарх церкви, генерал… Выраженность ограничения сознания будет зависеть лишь от того, насколько занят человек самосовершенствованием. Пожалуй, это будет единственным противоядием от сектантства.

Другой вопрос: «Почему же под предметом сектологии всегда подразумевается религиозное вероучение? Почему эта наука не занята другими социально-культурными слоями общества?» Ответить трудновато, причин, видимо, много. Автор уверен в одном: поскольку область веры всегда затрагивает глубинные слои человеческого мышления, а приход к Истине сопровождается всегда категориальным взрывом основных понятий внутреннего мира человека, его кардинальной перестройкой, то, в отличие от более поверхностных категорий мышления, затрагиваемых другими областями жизни, ограниченность в вере будет отражаться на всех проявлениях человеческого сознания, на всех сторонах жизни человека. И если человек узко понимает свою профессию, то он худой специалист, но может быть замечательным семьянином. Но, если он узко понял свою веру, ограничил Истину, и в нем нет стимулов к дальнейшему самосовершенствованию, — он окажется убогим во всех отношениях. Пожалуй, здесь читателю не надо приводить примеров, ими насыщена вся наша жизнь.

Наполеон говаривал о том, что человеку, который высоко стоит, не к лицу резкие движения. Тем самым он подчеркивал, что сознание имущих власть должно категориально соответствовать занимаемому посту. И так во всей жизни.

Итак, с новыми мыслями вглядимся в нас, участников Всемирного Рериховского Движения. «Все около трудов человеческих ограничено», — писала в сердцах Елена Ивановна Рерих [5]. А выход из кризиса так прост, но одновременно и так сложен: изменить собственное сознание, изменить самоих себя.

Использованная литература

1. Большая Советская энциклопедия

2. Словарь по общественным наукам

3. Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона

4. Живая Этика, «Озарение»

5. Письма Е. Рерих, изд. Рига, 1940

6. Письма Махатм, № 5

7. А. Л. Дворкин. Сектоведение

8. В. Ю. Питанов. Статьи

9. Н. Глубоковский. Русская богословская наука в ее историческом развитии и новейшем состоянии. Гл. III

10. Джей Хейли - О Милтоне Эриксоне. Гл. «Психопатология в терминах классификационных систем», «Теория систем и дзен-буддизм»

11. Р. Усов. Рериховское Движение, — какое оно?