26 марта в 19:00 в Московском доме книги состоится презентация книги «Николай Рерих». Круглый стол «Наследие Николая Рериха – культурный мост между Россией и Индией» (Дели). Выставка Международного Центра Рерихов «Вселенная Мастера», посвященная 150-летию Н.К. Рериха, в Индии Выставка «Издания Международного Центра Рерихов» в Новосибирске. Новости буддизма в Санкт-Петербурге. Благотворительный фонд помощи бездомным животным. Сбор средств для восстановления культурной деятельности общественного Музея имени Н.К. Рериха. «Музей, который потеряла Россия». Виртуальный тур по залам Общественного музея им. Н.К. Рериха. Вся правда о Международном Центре Рерихов, его культурно-просветительской деятельности и достижениях. Фотохроника погрома общественного Музея имени Н.К. Рериха.

Начинающим Галереи Информация Авторам Контакты

Реклама



Возвращенная жизнь. Людмила Матвеева


 

 

 

Фантастический рассказ

 

 

1. День казался бесконечным. Павел с тоской смотрел на часы и хмуро вздыхал, но это не придавало ускорения двум стрелкам, пришпиленным осью вращения к центру циферблата: они жили своей собственной размеренной жизнью. В течение последних трёх месяцев, едва успевал начаться день, Павел напряжённо ожидал наступления ночи. Ждал нетерпеливо, с жадной надеждой и страхом одновременно, опасаясь, что ночной гость по какой-то причине не придёт, и он опять останется один на один со своей тоской, сомнениями и смертельной болезнью.

 

Он сказал, что его зовут Фэл. Странное имя, но Павел быстро привык к нему и, со временем, ему даже стало казаться, что никакого другого имени у него и не может быть. С появлением Фэла жизнь Павла круто изменилась. Тридцать пять лет жизни остались в отдалённом прошлом, к которому он имел теперь весьма косвенное отношение, будто кто-то другой прожил за него эти годы.

 

Несколько месяцев назад он почувствовал себя плохо, так плохо, что потерял сознание на автобусной остановке. Сначала Павел не придал этому значения, списав случившееся на тепловой удар, но потом стал замечать подозрительную устойчивую слабость, апатию, потерю веса. Когда, наконец, он обратился к врачу, было поздно.



Принял страшное известие он спокойно, без паники. Зная особенности своей болезни, от которой пятнадцать лет тому назад умерла его мать, Павел хладнокровно приготовился ожидать конца. Он покорился своей участи, рассматривая смерть как неизбежный биохимический процесс, регламентирующий прибыль и убыль народонаселения, подытожив свою жизнь, со свойственным ему сарказмом, словами: «Пора освободить место кому-то другому».

 

Но появление Фэла изменило его представление о смерти и жизни, хотя на первых порах он спорил с ним. Павел считал, что бессмертие души вовсе не означает бессмертия непосредственно человека, поскольку он, человек, состоит из двух сущностей, и если хотя бы одна из них погибает, то и человек прекращает существовать. Теряя биологическую свою часть, он перестаёт быть индивидуумом в физическом смысле; теряя же духовную – ещё при жизни перестаёт быть человеком в нравственном отношении, превращаясь в циничное, двуногое животное. Не подвержено уничтожению только человеческое сознание, каким бы гениальным или примитивным оно ни было, являясь, по существу, бессмертным. Но, лишённое всякой человеческой индивидуальности, то есть, памяти, -  продукта физического мозга, и чувств, как реакции человека на окружающий мир в связи со смертью тела, оно должно стать безликим и аморфным. Если «это» и есть душа, то в чём смысл такого её каталептического бессмертия? И какое отношение к ней имеет, собственно, человек, которого она оставляет в момент его смерти?

 

Фэл слушал его молча, внимательно, не мешая высказываться. Но Павел видел по его лицу, что он готов возразить ему.

 

–Погоди, Фэл, – перебил его Павел, когда тот попытался что-то сказать, и с возбуждением продолжил.

 

   –Человек, уходя из жизни, лишается всего: родных, близких, друзей и, – что немаловажно, –  своего места в этом времени, в этой эпохе. Он бесследно исчезает здесь, от него не остаётся ничего, и точно так же ничего он не может перенести с собой через границу, разделяющую жизнь и смерть, что давало бы ему возможность сознавать себя живущим. Со смертью мозга, умирает память о самой жизни, но лишённый возможности помнить свою жизнь, он теряет связь между прошлым и будущим, даже если оно существует где-то там… Кем я буду там, в этом будущем? Павлом? Или каким-то новым существом? Или зависну в пространстве как воздушный шар, не помня себя самого и всего, что составляло для меня жизнь?

–Однако, Павел, твои эмоции закрывают от тебя истину. Ты блуждаешь рядом с ней, но не видишь её. – Фэл говорил ровным, тихим голосом и взгляд его излучал доброту и участие. –Знай же, не так уж бесплотна душа человека, как тебе кажется, и сознание – не безвольный и безликий воздушный шарик. Биологическая субстанция, которая подвержена разрушению, – не предел и не единственная форма существования. Её усовершенствование до состояния физического бессмертия не такая уж недостижимая перспектива для Земли, но всему своё место и время. У меня нет разрешения на подробное изложение путей достижения этой задачи, скажу только, что опыт миллионов других цивилизаций показывает, что человек до осознания истины должен дорасти сам, это единственное условие, которое позволит ему разрушить границу миров и установить связь между ними.  А что касается памяти о прошедшей жизни и множестве других предыдущих, то для современного человека это пока ещё непосильная ноша, которую он не всегда в состоянии нести. Далеко не всё, что хранится в глубинах сознания, доставляет радость. Многое из своего прошлого люди сами рады забыть и никогда не вспоминать. Ты придаёшь слишком большое значение мозгу, но это всего лишь инструмент, которым пользуется воплощённый дух, а сознание нечто большее, чем физическая память. Именно оно хранит всё, до мельчайших подробностей, таким образом, человеку, перешедшему в иной мир, не грозит потеря памяти и самоиндентификации.

 

Разговор этот происходил на четвёртую ночь со дня появления Фэла в комнате умирающего. И хотя боли жестоко мучили его, сам факт приближающейся смерти отошёл куда-то на задний план. Мысль ожила, забурлила и подняла его с постели. Обливаясь потом, он вставал, мелкими шагами семенил к книжным полкам и слабой, дрожащей рукой выискивал нужную книгу. Найдя, с торжественным удовлетворением прижимал её к впалой груди и возвращался в своё не проветренное логово со смятым постельным бельём и тусклым светом одной единственной лампочки на прикроватном столике. Яркий свет его раздражал. Заливая всю комнату, он напоминал ему о прежней жизни, но мысль, что как раньше уже никогда не будет, отнимала последние силы, поэтому всё свое время он проводил в полумраке.

 

Тяжело опустившись на постель, Павел принимался лихорадочно перелистывать страницы, выискивая то ли подтверждение, то ли опровержение словам Фэла.  Когда-то в юности он увлекался художественной фантастикой, а после смерти матери переключился на научную публицистику, но так и не нашёл ответа на свой вопрос о том, куда, завершив свою жизнь, уходят наши близкие. Писатели-фантасты, ученые-физики и астрофизики много говорят о иных существующих мирах и материях, но никто из них не привёл никаких доказательств, что человек может стать их обитателем. В конце концов, он прекратил поиск ответа на этот философский вопрос и, повзрослев, окончательно отбросил от себя несбыточные мечты о других мирах. Но Фэл одним своим присутствием заставил его снова вернуться к давно забытой теме, и вся его библиотека сейчас была перевёрнута вверх дном.

 

Однако, Павел плохо себе представлял, что именно он ищет, и какой ответ его удовлетворил бы. Иногда он вскрикивал, и возбуждённо размахивая руками, принимался шагать из угла в угол, а иногда смеялся дребезжащим смешком, саркастически кривя губы. Две пережитые трагедии – потеря отца, затем матери, а теперь и собственная приближающаяся кончина опустошили его настолько, что ему всё уже стало безразлично. Он без сожаления готов был умереть в любую минуту, смирившись с предстоящим забвением. В то же время, где-то в глубине души всё отчётливее звучал голос протеста, и время от времени его посещала мысль, что не может человек исчезнуть бесследно. Это было бы слишком расточительно для природы, которая на каждом шагу показывает свою мудрую практичность и жизнеспособность. Два прямо противоположных мотива вызывали в его душе поочерёдно то подъём духа, то полный упадок и в его запавших глазах загорались то радость, то отчаянье. Но всё это было потом, а этому «потом» предшествовал приход Фэла, точнее сказать – его явление.

 

Павел помнил этот день до мельчайших подробностей. Уже с утра ему было плохо, гораздо хуже, чем до сих пор. Лекарства, какие-то слабенькие порошки, совсем перестали помогать. Приближалось время, когда боль ничем, кроме наркотика не снимешь. Но, поди ж, ты, получи их, эти бесплатные лекарства! А если покупать, то на что? Значит скоро мучительный конец… Нет, он не испытывал страха, но внутри вдруг шевельнулось что-то вроде жалости к себе и когда на пороге появился Артём с женой, Павел был совсем не в духе.

 

– Чёрт их принёс, – злился Павел. – Артём опять будет делано бодриться, а Танька – молоть чепуху всякую. – Но Артём взял стул и молча подсел к дивану, а Татьяна без лишних слов исчезла на кухне. Павел хмуро смотрел в потолок.

 

– Что это с тобой, – осторожно спросил Артём.

 

–А ты не знаешь, – зло ответил Павел. – Всё, как всегда, – добавил он потом, уже спокойнее.

 

– Да нет, – возразил Артём, – раньше ты был, как будто, рад нам, а сегодня я радости совсем не вижу, скорее наоборот.

 

– Мне надоело притворство, – хрипло отрезал Павел.

 

– Какое притворство? О чём это ты?

 

– Ты ещё спрашиваешь? – возмутился Павел, буквально воткнув в Артёма свой негодующий взгляд. –Ты, который учил меня жить не кривя душой!.. Что ж теперь?.. Ведь всем всё ясно: вы здесь, а я уже почти там, –  резко мотнул он головой, указывая на потолок. – Так зачем делать вид, что у меня ещё сто лет впереди, а не сто часов? Да мне и не надо этих лет. Я своё отжил. «Краткосрочная увольнительная из небытия в бытие» закончилась, – выпалил он откуда-то выдернутую фразу. – А, вообще, устал я жить… и умирать тоже устал…

 

–Тогда чего ты хочешь? – спросил его Артём после некоторого молчания.


–Хочу честного отношения к себе! Не надо фальшивить, мне только тяжелее от этого! Я ещё жив, понимаешь?! Жив! Не надо делать вид, что всё в порядке, мы все знаем, что это не так…

 

–Тебе будет легче, если я надену на себя траур и буду сидеть возле тебя со скорбной миной? – спросил Артём.

 

Павел задумался.

 

–Мне будет легче, если вас здесь не будет. ­

 

–Ты уверен?

 

–Абсолютно.

 

– Прости, – сказал Артём, поднимаясь со стула. – Телефон у тебя есть, нужна будет помощь, - звони. Через пять минут, тихо закрыв дверь квартиры, друзья ушли.



Но наступившая тишина не принесла облегчения.

 

–Скотина неблагодарная! – Обругал себя Павел вслух, треснув кулаком в стену. –  Идиот, размазня! Распустил нюни…

 

И вдруг, будто что-то толкнуло его в грудь, он вздрогнул и, задыхаясь, прошептал:

 

– А как же мама? Ведь ни одной жалобы… Я видел, как она страдала от боли, как хотела жить…

 

И в памяти Павла всплыл тот, предпоследний день. Он вошёл в её комнату, где она лежала почти не поднимаясь последние полгода, маленькая, сухонькая, с бескровным лицом, половину которого занимали огромные чёрные глаза. Павел сразу же заметил в них какое-то новое выражение и сердце его сжалось. Взгляд её был спокойный, но пристальный, он будто шёл из какой-то глубины, жуткой, как чёрная пустыня Вселенной. Ему стало страшно. Он, вдруг, понял, что она уходит от него навсегда в неизвестность и что пространство между ними стремительно растёт, но ничего нельзя изменить. В горле заклокотал удушливый комок, Павел рванул ворот рубашки и обхватил ладонью шею, силясь удержать рвущийся из груди стон. И он почти справился с собой, как вдруг она заплакала жалобно, беззвучно, как ребёнок. Глотая слёзы, с горьким отчаянием она несколько раз повторила:

 

  –Не хочу умирать… Не хочу!

 

Задыхаясь от горя, Павел лепетал бессмысленные, безнадёжные слова утешения. Он судорожно гладил её по волосам, по лицу, крепко прижимая к своей щеке её руку, поливая горячими слезами…

 

Эти тяжёлые воспоминания словно отрезвляющий душ окатили Павла с головы до ног.   Не тогда, у постели матери, а сейчас, когда он сам стоял у последней черты, ему вдруг стало ясно, как тяжела участь тех, кто находится рядом с умирающим человеком. Как мучает их сознание того, что ничем не можешь помочь, как угнетает чувство вины, что близкий тебе человек умирает, а ты остаёшься жить…

 

–Скотина! – ещё раз обругал себя Павел. – Моральный урод!

 

Чувствуя себя совершенно разбитым, он принял положенное лекарство и отвернулся к стене. Заснул сразу, но сон был некрепким, в полудрёме он ворочался, стонал, бормотал что-то бессвязное. Так он промучился до десяти часов вечера, а когда проснулся, было уже совсем темно. Захотелось пить. Дотянувшись до столика, взял стакан с водой и поднёс его ко рту, но тут понял, что в комнате кроме него есть кто-то ещё. Первая мысль была о том, что вернулся Артём и сидит в кресле, которое всегда стояло в углу у окна. Но стряхнув с себя остатки сна, он понял, что в кресле сидит совершенно посторонний человек.

 

– Ты кто такой? – хлопая глазами, осведомился ошарашенный Павел. – И что тебе здесь надо? И вообще, как ты сюда попал? – Затем, в изнеможении откинувшись на подушку, он тусклым голосом сказал: – А, впрочем, какая разница…  – Помолчав,  добавил: – Только имей в виду, воровать у меня нечего… Так что, топай отсюда, приятель…



Но «приятель» даже не шевельнулся. Он продолжал сидеть, наблюдая за Павлом, которого это стало раздражать.

 

– Ну, что ты таращишься?! –  в негодовании взорвался Павел. – Я не фотомодель, и не картина, нечего на меня любоваться… Давай, вали отсюда, пока цел!

 

Он уже не на шутку взъерепенился, но незнакомец оставался недвижим. Свет уличных фонарей и луны, падающий через окно, позволил рассмотреть его лицо, обрамлённое аккуратно подстриженными светлыми волосами. Прямой нос, небольшой рот, слегка пухлые губы, глаза… Они смотрели на него спокойно и пристально, совершенно не мигая, у Павла возникло чувство, будто они подобно рентгену насквозь просвечивают все его внутренности.

 

–Галлюцинация, – догадался Павел, покрываясь холодным потом. Медленно опустив ноги на пол, он сел на диване, не затратив на это больших усилий, чему очень удивился. Стараясь не смотреть в сторону кресла, он стащил со стула полотенце и вытер пот со лба, груди и шеи. Остатки сна слетели окончательно, и он, уверенный в своей догадке, снова бросил взгляд в сторону кресла в надежде, что галлюцинация исчезла.

 

Посетитель оставался на своём месте.

 

– Ну, это уж слишком! – воскликнул Павел, и, схватив стакан, собрался со всей силы швырнуть его в призрачный силуэт, как вдруг услышал в своей голове повелительный голос:

 

–Не двигайся! Поставь стакан на место!

 

Павел застыл. Незнакомец, скрестив руки на груди, смотрел на него всё тем же неподвижным взглядом. Лунный свет, пробивающийся сквозь пробегающие по небу облака, высветил серебристо-белую одежду, и лёгкие блики отразились на стенах комнаты. Павлу стало жутко, с трудом пересиливая страх, он хрипло прошептал:

 

–Кто ты? Что тебе нужно?

 

И снова в его голове раздался голос странного незнакомца.

 

–Я человек, как и ты, но из другого мира... Мне ничего не нужно, я просто хочу тебе помочь.

 

Павел долго соображал, не имея сил объяснить происходящее.

 

–Ха-ха-ха, – вдруг рассмеялся он. Да ведь это розыгрыш, – осенило его. – А летающую тарелку ты на лестничной площадке припарковал? – перешёл он на «ты», совершенно уверенный, что его разыгрывает кто-то из своих.

 

– Ладно уж, расколол я вас… Артём, выходи! – Крикнул он в сторону прихожей. – Ты, верно, экстрасенс?.. Развелось вас, как тараканов. Ну, Артё-ё-ё-м! Вот, до чего додумался!


Но вопреки ожидаемому, в черепной коробке, гулко как в колоколе, опять прозвучал человеческий голос, и он снова услышал отрывистую фразу:

 

– Артёма здесь нет. Повторяю, я пришёл из другого мира и хочу тебе помочь.


– Да ты что, за дурака меня принимаешь?! – заорал, окончательно разозлившийся, Павел. – И чего ты всё пялишься и пялишься, как удав на кролика?! – Он сердито сопел, поглядывая исподлобья на незваного гостя, начиная постепенно понимать, что всё не так просто, как ему показалось. – А чем ты докажешь, что ты… этот… как его… 

 

Потрясённый вибрациями голоса мозг, с трудом отыскал в памяти нужное слово:

 

  – …инопланетянин? – спросил Павел, в надежде на то, что никаких доказательств быть не может, и ехидно ухмыляясь, добавил, – Я словам не верю.

– Ты требуешь доказательств? – прозвучало снова в голове у Павла и он поморщился от сильного акустического эффекта. – А до сих пор ты мог с кем-нибудь общаться мысленно?


– Про телепатию я слышал, – это ещё не доказательство, – возразил Павел. – Да и вообще, нельзя ли по-человечески, по-простому… А то в голове всё гудит…


– Хорошо, - проговорил незнакомец с усилием, слегка кивнув головой. – Я покажу тебе свою планету и кое-что из твоей жизни. Смотри.

 

На противоположной от Павла стене появилось светлое пятно с неровными краями. Меняя свои очертания от круга до ромба, оно, в конце концов, приняло форму экрана. Источника света, создающего этот экран, не было; в комнате по-прежнему царил полумрак, а экран фосфоресцировал так же, как одежда незнакомца. Павлу стало не по себе. Он зябко поёжился, натянул на себя одеяло, и мрачно уставился на светящуюся цель. Вскоре внутри экрана замелькали какие-то фигуры, или знаки. Они быстро сменяли друг друга, и разглядеть или запомнить их не было никакой возможности. Затем скорость движения кадров замедлилась, изображение стало отчётливее и ярче, появилось ночное небо, усыпанное мириадами звёзд. Сначала оно было неподвижно, потом, будто вздрогнуло, и понеслось навстречу с поразительной скоростью, рассыпая в разные стороны искры звёзд. Павел даже зажмурился, а когда открыл глаза, увидел очертания приближающейся планеты. Она стремительно росла, пока не заполнила собой весь экран. Затем включилось экстренное торможение, и скорость сближения резко замедлилась.

 

Теперь Павел видел её с высоты птичьего полёта. Дух его трепетал, созерцая неземную красоту, обилие красок, тонов и полутонов. Нельзя сказать, что красота Земли хуже, или менее привлекательна, она просто другая.

 

Близился конец дня. Огромное, яркого малинового цвета солнце висело над горизонтом, лаская фантастический мир своими мягкими, бархатными лучами. Царил умиротворённый предвечерний покой, но не сонное царство предстало перед взором Павла, а кипучая жизнь, изменяющая свой облик каждое мгновение. Подобно тому, как в калейдоскопе из цветных стёкол создаются новые орнаменты, удивительная планета плавно изменяла свои очертания. Жизнь перетекала из одного состояния в другое легко и непринуждённо, создавая новые очертания и формы. Одна за другой следовали дивные картины ландшафтов, перемещались лазоревые моря, вырастали бирюзовые горы. Невообразимые породы птиц кружились в пространстве, купаясь в животворных потоках, и оперенье их переливалось в лучах солнца подобно тому, как играют грани отшлифованного алмаза. Внизу на земле (как сказал бы землянин), раскинулись многочисленные поселения. Растянувшись в длину до самого горизонта, они представляли собой великолепные архитектурные ансамбли, но прелесть их заключалась не во внешней роскоши, а в движущейся волне жизни. Это были постройки, неповторимые по стилю и форме, напоминающие славянские терема, соединённые между собой арочками, ажурными воздушными мостиками, всевозможными переходами. С высоты они казались миниатюрными, но при этом даже самые тонкие архитектурные детали хорошо просматривались. Изнутри каждого терема исходил свет; все они переливались огнями различного цвета, как фонарики новогодней гирлянды. Но более тонкий их, - по сравнению с электрическим, - свет не был постоянным. Он перетекал по каким-то невидимым путям от дома к дому, и Павел, покорённый этим зрелищем, наблюдал, как один цвет словно перерождался в другой. Казалось, что жители этого сказочного мира передавали друг другу от домика к домику эстафету огней. Эта радужная волна непрерывно перекатывалась с места на место, создавая всё новые и новые сочетания в море творящего пламени. Перед глазами Павла разворачивалась прекрасная, таинственная мистерия, он видел живую картину, воссоздающую саму себя… Такое даже представить себе было бы невозможно, но возникшая перед его глазами реальность, превосходила любой самый смелый фантастический вымысел.

 

Он был глубоко потрясён увиденным, но не успел опомниться, как кадры на экране побежали в обратном порядке. Снова замелькали непонятные фигуры и знаки, потом всё исчезло, а через мгновение изумительные картины далёкого, восхитившего его мира, сменились тягостными картинами Земли.

 

Павел увидел большую комнату, обставленную простенькой, самодельной мебелью. Громоздкий шкаф на высоких ножках, за шкафом – металлическая кровать с никелированными набалдашниками и горой подушек, сервант тёмного дерева со стеклянными дверцами. Большой письменный стол стоял у окна, а рядом – старое кресло с закруглёнными подлокотниками, - то самое, которое и сейчас стоит у окна в его комнате. В кресле сидела молодая, черноволосая хрупкая женщина с огромными, выразительными тёмными глазами. Дыхание Павла остановилось, - это была его мать. В горле вновь заклокотало, в висках стучала, вспучивая вены, кровь, а из глаз крупными градинами покатились слёзы. На обросших щетиной щеках они натыкались на жёсткий волос и разбивались на мелкие ручейки, стекающие на шею и подбородок…  Он боялся пошевелиться, судорожно вцепившись в спинку стоящего рядом стула так, что пальцы рук побелели. Серо-зелёная бледность заливала его лицо. Стараясь не пропустить ни одного мгновения своего собственного детства, Павел с замиранием сердца следил за происходящим, зная наперёд всё, что произойдёт после…

 


Вот он, мальчик пяти лет, забирается на колени матери. Они ждут отца к ужину. Вот, от страшного взрыва вылетают стёкла в окне и серванте… В порту Владивостока взорвался корабль, нагруженный боеприпасами для фронта… Диверсантов задержать не удалось, – они ушли морем. От корабля и команды остались только обломки, раскиданные в море на огромное расстояние. Отец не пришёл ни к ужину, ни к завтраку. От него им с матерью осталась на память только его фотография, где он в кителе капитана военного судна смотрел в объектив фотоаппарата прямо и открыто, широко улыбаясь во весь рот.

 

Экран стал тускнеть и постепенно погас. Павла бил озноб. Фэл, по-прежнему, молча сидел в кресле.

 

– Теперь ты мне веришь? – спросил он тихим голосом, как только Павел пришёл в себя. Павел молча кивнул головой в ответ.

 

–Сейчас я должен уйти, – продолжал Фэл, – но завтра, если ты будешь не против, я приду снова.

 

Павел не перечил, он был настолько опустошён и обессилен, что сил на возражение не осталось.

 

Фэл встал, едва слышно прошелестев одеждой. Он был невысок, но царственная осанка придавала его облику то величие, которое вызвало в душе Павла детскую робость. Гость быстро прошёл через всю комнату к тому месту, где на стене недавно горел экран, свободно прошёл сквозь стену и исчез, будто растворился.

 

После его ухода на Павла опять навалились сомнения. Ему легче было допустить факт глубокой галлюцинации медленно умирающего мозга, чем признать факт сверхъестественного. Он был скептиком, и никогда не упускал случая слегка поглумиться над предрассудками обывателей. Всё, что относилось к области примитивных веровании, он безжалостно высмеивал. Точно также, не скупясь на язвительные колкости, он подтрунивал над всеми, кто хотя бы мимоходом и поверхностно интересовался такими явлениями как мистицизм, спиритизм и прочей, по его мнению, ерундой. Наука не внесла ясности в спор между атеистами и верующими,  и для него этого было достаточно, чтобы относиться ко всем так называемым чудесам как к суеверию.

 

О Космосе он вообще не желал думать. Даже самая крохотная, подспудная мысль о бесконечности Вселенной была ему неприятна и чужда, потому что подводила к неизбежному осознанию себя ничтожно маленьким и унизительно беспомощным в огромной космической пустыне. Ему становилось неуютно от ощущения безграничности пустоты, в которой он не мог найти для себя какую-либо опору. Именно это, прежде всего, вызывало у него не столько страх перед смертью, сколько неприязнь к своему будущему бесформенному и подвешенному существованию, которое ему рисовало его воображение.

 

Но с появлением Фэла его представления стали терять свою устойчивость и постепенно начали рушиться. Две реальности, - инопланетная и земная, столкнувшиеся в его сознании, спорили друг с другом, и он метался между ними, прислушиваясь то к одной, то к другой.


–Картины детства, могли просто всплыть в памяти сами собой, такое случается почти со всеми, у кого жизнь близится к концу, –  рассуждал он сам с собой. – Ничего сверхъестественного тут нет… Но как тогда объяснить путешествие в Космосе? Откуда, наконец, возникли такие яркие картины о жизни неизвестного нам мира? – тут же задавал он сам себе встречный вопрос. – Не мог же я всё это придумать, тем более, что никогда не верил ни во что подобное.

 

Внутренние противоречия раздирали его на две части.

 

 

***


 

В желудке громко заурчало.

Он встал довольно легко, и к его удивлению у него не задрожали ноги, не подкатила к горлу слабость. Павел прошёл на кухню, заглянул в холодильник. Заботливой рукой Татьяны на его полках были сложены и составлены пакетики, коробочки, баночки, бутылки с минеральной водой, фрукты. Совесть куснула его довольно болезненно, когда он увидел всё это изобилие. Хотелось немедленно позвонить друзьям, попросить прощения, но был уже поздний час, они наверняка спали.  –Ладно, позвоню завтра, - решил Павел.

 

Утолив проснувшийся голод, он вернулся в комнату и забрался в постель, намереваясь ещё раз обстоятельно обдумать всё произошедшее. Но естественный сон без снотворного, без обезболивающего сморил его, и Павел уснул легко и беззаботно, чего давно уже с ним не случалось.

 

С этого дня он постоянно ожидал появления Фэла. Сначала для того, чтобы убедиться, что он не плод его воображения, а затем потому, что поверил в реальность происходящего. Его гость обычно не сообщал заранее, когда придёт в следующий раз и всегда появлялся внезапно. Павел заметил, что во время этих визитов и особенно после ухода Фэла, его самочувствие заметно улучшалось.  Они подолгу вели беседы на разные темы и Павел, увлекаясь, сначала не замечал, что боли стихали, а на смену изнеможению и слабости приходила бодрость. Он оживлялся, активно жестикулировал в разговоре, лучше спал и ел. Они говорили о многом. Однажды Павел поинтересовался у Фэла о том, как люди его планеты принимают смерть.

 

 –Смотря, что ты под этим подразумеваешь, - ответил Фэл.

 

–Ну, а что ещё можно под этим подразумевать? – удивился Павел. – Смерть и есть смерть, –  был человек, а потом его не стало. Понимаешь? Одна оглушительная пустота вместо него, ­ – дыра в пространстве, которое он занимал, будто из целой стены вынули один кирпича, или из симфонии изъяли какую-то ноту и ни чем не заменили. Возникает провал в привычном ощущении мира, потому что при жизни каждый человек излучает из себя что-то, с чем мы его подсознательно идентифицируем независимо от того, какой нравственной характеристикой он обладает.

 

– Это сугубо физическое ощущение, вызванное ограничением чувств, – ответил Фэл. –На самом деле возникает не брешь в пространстве, а то, что можно назвать переменой мест слагаемых. В едином и цельном Мироздании ничто и никто не может выйти за его пределы, но все его субъекты непрестанно движутся. При переходе из одного состоянии в другое, человек подчиняется магнитному притяжению полюсов. Один из них, допустим, Земля, а другой – Мир Огня, искрой которого и является каждое человеческое существо. Оказывая мощное воздействие на человека, они активизируют в нём жажду к жизни и пробуждение духовного начала, поэтому в длинной череде воплощений происходит постепенное утончение чувств и накопление мудрости. Но, в то же время, воспитывается мужество и выносливость, бесстрашие и самоотверженность, –  всё это вместе взятое необходимо для того, чтобы выйдя за пределы Земли, а затем и за пределы Галактики, человек мог управлять гораздо более мощными энергиями, бушующими в космическом океане.

 

–Ты имеешь в виду реинкарнацию? Так я в это не верю. –В душе Павла опять заговорил скептик, не желающий шагнуть за порог своего ограниченного мировоззрения.

 

­ – Действие закона реинкарнации не зависит от веры или неверия в него, – спокойно возразил Фэл. – люди ему подчиняются так же, как всем остальным законам природы, не замечая и не осознавая этого. Принять доктрину сохранения энергии, присущей человеку, современному землянину трудно потому, что от его взора скрыт процесс перехода его духа в мир плотной материи и обратно – в духовный мир. Он не может и не хочет понять, что материя и дух лишь различные формы проявления энергии, которая и есть сознание. Она никуда не исчезает, а постоянно преобразуется и меняет сферу приложения своей силы. Разве никакие мысли не возникли у тебя во время твоего космического путешествия?

 

Павел задумался. Смутная догадка зародилась в его сознании. Он вспомнил, что в тот момент, когда его глаза созерцали причудливую игру форм на неизвестной ему планете, в душе шевельнулось знакомое с детства чувство. Случалось, что некоторые эпизоды жизни обретали особую остроту, они словно получали дополнительную усиленную подсветку в сознании, и неизбежно возникало чувство, что когда-то это с ним уже происходило. Он силился вспомнить, но не мог преодолеть невидимую преграду, встающую внутри, и вскоре забывал об этом. Наблюдая в далёком мире произвольно перетекающие волны постоянно изменяющихся форм, Павел успел отметить, что они не зарождались вновь, а являлись продолжением предыдущих. В глубине сердца что-то вздрогнуло, будто родной и давно знакомый голос позвал его издалека и, в тот же миг, внутреннее сознание озарилось ясным пониманием того, что жизнь не имеет ни начала, ни конца; она вечна и также вечны, но разнообразны её законы и формы. Никогда ни одно знание не приходило к нему подобным образом. Феноменальность случившегося его сильно обескуражила, но вместе с тем он ощутил совершенно незнакомое чувство своей сопричастности к чему-то грандиозному, неохватному, истинному, не требующему никаких доказательств.

 

– Если я правильно понял, –  на твоей планете смерти нет, –  произнёс затем Павел, взъерошив руками волосы на голове и слегка стиснув виски ладонями. – Жизнь людей и природы, завершаясь в одной форме, плавно переходит в новое состояние, и катится, как прекрасный, непрерывный поток дальше. Но на Земле-то всё не так, ты же сам это видишь! – воскликнул он в отчаянии, настолько разителен был для него контраст между суровой земной правдой жизни и вечным праздником далёкого мира.

 

Фэл поднял ладонь руки, жестом призывая Павла к спокойствию.

 

– Судьба планеты и её место в космической эволюции целиком и полностью зависит от живущих на ней людей. Волны психической энергии порождаются психической деятельностью человека. Что он выплеснул в околоземное пространство из своего собственного внутреннего мира, в том он и живёт всё время пребывания на Земле. Люди сами создают окружающую их действительность, поэтому такое огромное множество различных миров во Вселенной.

 

– И что из этого следует? – Павел нахмурился, стараясь предугадать ход мысли Фэла.

 

–На пространственных скрижалях записывается каждое мгновение жизни Вселенной, каждого её существа, вплоть до атома. Можно пролистать летопись Земли, и точно так же просмотреть историю всего человечества, следовательно, и отдельно взятого человека –  тоже.

 

– А зачем это нужно?

 

– Это нужно для того, чтобы понять путь человека и неизбежность расплаты за каждое действие, чувство, мысль.

 

– Должно быть это сложно сделать?

 

– Технической, точнее – психической сложности никакой нет. Но когда возникает подобная необходимость, мы сталкиваемся с этической стороной этой задачи.

 

–Я понял, - самоуверенно изрёк Павел. – Если требуется моё разрешение на то, чтобы порыться в моём прошлом, то я не возражаю. Какая мне разница от того, кто и что будет обо мне думать, и что было в моём прошлом, если, скорее всего, через два-три месяца меня не станет.

 

–Проблема не в этом, Павел, – возразил ему Фэл, поднимаясь с кресла и направляясь к стене, в которой он исчезал каждый раз, шагая в иное измерение так, будто оно начиналось сразу за пределами погружённой в полумрак квартиры Павла. – Твоё разрешение никому не нужно. Все деяния, чувства и мысли людей на виду у тех, кто стоит выше их по уровню развития. Из множества этих уровней сложена Иерархия Высшего Разума, Этический Кодекс которого не позволяет нагружать сверх меры человека, уже несущего свой собственный крест, тяжесть которого соразмерна его силам. Поэтому человеку не всегда целесообразно знать подробности своего прошлого, чтобы его ноша в текущей жизни не стала для него непосильной.

 

–А какое это имеет отношение конкретно к моему прошлому? Оно что, так ужасно, что я не в силах буду его принять и жить с ним дальше? Так моя жизнь всё равно может оборваться в любую минуту.

 

–Ты не далёк от истины, твоё прошлое в самом деле не самое блестящее, и я здесь для того, чтобы помочь тебе многое исправить. Вопрос лишь в выборе метода…

 

2. После этого незаконченного разговора прошли одни сутки, к концу приближались вторые, а Фэл всё не появлялся. Стрелки часов уже перешли за полночь, когда он возник из стены, как всегда в своём серебристом, легком, но плотном, наглухо застёгнутом одеянии, в светлой обуви на утолщённой, ребристой подошве. Открытыми оставались только голова и кисти рук, но в темноте помещения они слегка фосфоресцировали. Видимо, на их поверхность был нанесён специальный аэрозоль, создающий едва заметное свечение и выполняющий защитную роль в условиях чужеродной воздушной среды.


– Как ты это делаешь? - спросил Павел, когда он пришёл.

 

 –Ты имеешь в виду стену?

 

–Да.

 

–Просто. Материя моего тела тоньше материи стены. Я просачиваюсь сквозь неё, как вода сквозь сито.
 

 

–А я так смогу?

 

– В настоящий момент нет. Для этого нужно выделить твоё такое же тонкое тело из физической оболочки, но этот опыт без соответствующей подготовки опасен, а при ослабленном болезнью организме – особенно. Но я могу предложить тебе другой более безопасный эксперимент. Ты хотел бы совершить путешествие сознания?

 

– Пожалуй. А что нужно для этого?

 

– Переместить его в нужную точку.

 

–И всего то?!

 

– Ты думаешь это так просто?

 

– Не знаю, не пробовал, –  сконфузился было Павел, но потом вдруг спросил:

 

– А ты меня не разыгрываешь, случайно?

 

– Павел, ты думаешь, что я преодолел границу миров только для того, чтобы позабавиться над душой тяжело больного человека? Твой скептицизм смешон.



– А что смешного-то?! – парировал Павел. – Лучше быть скептиком, чем ослом, которому всякие проходимцы голову морочат сказками про духов… ангелов… ну и так далее… Наслышался я уже, как они людей до нитки обирают.

 

Но выпалив слова возмущения он тут же осёкся и, глядя в сторону, –  добавил: -Извини, я не тебя имел ввиду, а всех этих аферистов, которые берутся решать чужие проблемы с помощью магии, втягивают людей в секты, где они пропадают без следа вместе со всем своим имуществом. Их всех нужно судить за мошенничество.

 

– Павел, жертва подобных деятелей бывает обманута лишь тогда, когда она сама к этому стремится. Всегда есть альтернатива любому действию, но человек выбирает между правдой и ложью – ложь. Кто же кроме его самого виноват в этом?  Ты же придерживаешься другой не менее вредной крайности и отрицаешь вообще всё, что лежит в области духа, чему ты не нашёл подтверждения на страницах научных изданий. Однако, не приходило ли тебе в голову, что ученые просто не спешат делиться своими открытиями со скептиками и обывателями?  Также у них может быть масса причин утаивать свои знания от тех, кто может воспользоваться ими во зло. Мне известно, что на Земле есть люди высшей расы, знание которых превосходит знания всех ваших академиков вместе взятых, но они тоже держат его в секрете. Что касается идеи перевоплощения, то она не требует доказательств и всегда была известна людям, которые предпочли от неё отказаться.

 

– Но, всё же, где доказательство?! –  упрямо настаивал Павел.

 

– А я разве не доказательство? –   вопросом на вопрос ответил Фэл, улыбаясь.

 

– Ты – существо другого мира, –  разве это не так?

 

– Я тоже был жителем Земли в прошлом.

 

– Как?! Ты мне до сих пор не говорил об этом, – растерянно пробормотал Павел.

 

– Теперь говорю, –  продолжал улыбаться Фэл.

 

– И что?.. Как, где, кем ты был? Ты помнишь?

 

– Конечно, только сейчас речь не обо мне. Я хотел тебе предложить попутешествовать со мной.

 

– Но как?! У тебя ведь нет летающей тарелки, насколько я заметил? – съязвил, не удержавшись, Павел.

 

– Я же тебе уже сказал, –  путешествовать может твоё сознание, его возможности безграничны. Но для начала тебе нужно лечь, –  проигнорировал его колкость Фэл. –Приведи свою постель в порядок и ложись на спину.

 

Павел поправил простынь и одеяло, взбил рыхлую, тощую подушку и лёг.



– Закрой глаза, – последовала следующая команда Фэла.

 

Он послушно закрыл глаза.

 

– Не отвлекайся на посторонние мысли. Сосредоточься на том, что ты есть.

 

– А что я есть?

 

– Сгусток энергии, – Свет.



После некоторых усилий и, по всей видимости, не без внушения со стороны Фэла,  Павлу удалось увидеть внутренним взором внутри себя светящийся шар, размером с небольшое яблоко.

 

– Теперь перемести его в пространство… Постарайся запомнить то, что ты видишь, ­ слышал он где-то в отдалении голос своего нового друга.

 

Через мгновение Павел оказался в космическом пространстве в состоянии невесомости.

 

Прямо перед ним сиял земной шар, огромный, голубовато-бирюзовый, окутанный покрывалом облаков. Видно было, как они перемещались, освобождая одни области планеты, и накрывая другие. Солнечные лучи, как мечи, пронзали их покров и, падая на поверхность Земли, они будто вонзались в её плоть. Зеленела тайга Сибири, голубели горы Урала, Кавказского хребта и Тибета. Пустыня Гоби отражала солнечный свет, над её областью бушевало живое пламя, языки которого, как паруса развевались в пространстве. Океаны и моря лежали в своём лоне, испарения воды создавали искрящуюся мантию над ними, в некоторых местах она сверкала множеством радуг. Павла охватило чувство необыкновенной свободы. Яркое как вспышка молнии осознание себя в форме бесплотного существа, самосущной и самодостаточной энергетической системой, способной мыслить и чувствовать, произвело в нём внутренний взрыв.


– Я есть! – неожиданно для него самого прозвучал где-то внутри его необыкновенно чистый и удивительно красивый голос, и казалось, что он был знаком ему... – Я есть! – ликовало молчащее до сих пор сердце, голос которого Павел никогда не слышал раньше, но почему-то сразу же узнал.  Всё изменилось в нём: говорил, видел, слышал и думал он сердцем, и происходило это легко и естественно, можно сказать даже более естественно, чем слышать ушами, видеть глазами, думать мозгом. Он мог анализировать и сравнивать свои ощущения, так как, не мешая друг другу, работали два уровня сознания, благодаря чему он мог контролировать обе сферы – земную и надземную; но как только единство и целостность жизни обрели реальную форму для ума и чувств, надземная сфера закрылась для его взора. Павел вернулся в своё обычное состояние. За окном слышался шум городского транспорта, из крана на кухне капала вода, его руки спокойно лежали вдоль тела поверх одеяла. Вдруг, совершенно неожиданно, в области солнечного сплетения возникло странное ощущение, будто заработал какой-то мощный насос или магнит, втягивающий в себя некую субстанцию, разлитую по его физическому телу и о существовании которой Павел даже не подозревал. Вся она стремительно собиралась в одну точку, но не нарастала в объёме и массе, а будто текла через неё в иное измерение. В миг, когда последний из атомов тонкой субстанции исчез в этой «чёрной дыре», Павел пережил переворот сознания, будто его вывернули наизнанку. Он оказался на другой стороне Бытия, ощутив себя в беспредельном пространстве, которое до сих пор было ему так чуждо. О, какой восторг он испытал! Где-то в отдалённом уголке сознания возникла мысль, что он беспробудно спал до сих пор, и никак не мог проснуться, а настоящая жизнь текла мимо него. И вот, этот сон кончился, а пробуждение принесло ему абсолютно потрясающее ощущение слияния с пространством. Он стал единым с ним, ощутив его безграничность, но в то же время, не утеряв собственной индивидуальности, – напротив, обретя свой истинный стержень и точку опоры. Теперь бесконечное пространство не пугало, а влекло его к себе, желание познать и исследовать его тут же поимело своё следствие: собранные несколько мгновений назад под воздействием центростремительной силы в одну точку атомы его тонкого естества, с молниеносной скоростью устремились в разные стороны от него под воздействием силы центробежной. Павел не сознавал тех границ, которые они могут достичь, но почувствовал, как стали натягиваться струны, идущие из сердца к каждой малой частице себя, находящейся на периферии той области, которую он смог освоить во Вселенной. Он правильно понял этот сигнал и вовремя волевым приказом остановил безудержное расширение своего личного космоса: было ещё не время, его звала Земля и острая жажда незавершённой жизни.



Притяжение земного магнита было неумолимо. После нескольких мгновений пребывания в ином измерении, где сердце человека – самоорганизующий центр индивидуального космоса, - дверь в него закрылась; уникальные сердечные всеспособности опять в значительной степени перешли к другим физическим органам, но теперь Павел знал, что он имеет сердце. Оно ритмично билось в груди, он даже чувствовал, как изменились его размеры, ему стало тесно в грудной клетке. Что-то сместилось в его организме, вернее – поменялось местами. Павел сосредоточенно прислушивался к себе, чтобы понять, что случилось. Наконец его осенило: сердце и мозг поменялись ролями. Теперь видело, говорило и думало сердце, а мозг лишь транслировал его волю, воспринимая его символы и переводя их смысл в мысли и слова.

 

Фэл слегка шевельнулся, напомнив о своём присутствии.


После минутного молчания и адаптации к прежним условиям, Павел подтянулся на руках и сел. Помолчав некоторое время, он сказал:



– Я понял, Фэл.  Не тело есть человек, а то, что заключено в нём. Я не знаю что это, – душа, разум, дух, или всё это вместе взятое, но я знаю теперь, что даже вне тела можно существовать. Я не боялся смерти не зная этого, теперь она мне безразлична вовсе.

 

Фэл одобрительно кивнул головой.


– Но мне показалось, что совсем недавно у тебя появилось желание жить, –  сказал он, между тем, улыбаясь.

 

– Теперь уж и не знаю, –  развёл руками Павел. – В свободном полете было куда интереснее и комфортнее, чем здесь, в этом вот, прохудившемся скафандре.

 
– У каждого мира свои условия и они лучше всего соответствуют задачам его человечества и Жизни. Подумай о том, сколько труда и творческой энергии было затрачено кем-то для того, чтобы появилась Земля и жизнь на ней. Ты смог бы осуществить такую задачу?


– Ну, ты загнул, –  ответил Павел, –  я человек, а не Господь Бог.

 

– Но ты же всю жизнь отрицал его Присутствие во Вселенной…

 

– Выходит, я был не прав. Если «я есть» не только здесь, значит и «там» меня кто-то должен был сотворить так же, как здесь, а это говорит о том, что я не могу быть равным тому, кто меня создал.

 


– Равным Творцу быть невозможно, в этом ты прав. Но Творец и его творение – единородны и единосущны, ведь всё сущее сотворено Им из Него самого. Человек может быть подобным Ему, и, поднимаясь по лестнице эволюции, он сам может стать Богом своей собственной вселенной, –  ответил Фэл. – Людям даны все возможности для этого. Жизнь – школа, которая растит и воспитывает сознание, –  творческий инструмент Жизни. Из малой искры вырастает Творец, и понятно, что для этого нужно многое познать и воспитать в себе, развить необходимые силы и качества.

 


­– Я понял, –  продолжил его мысль Павел, – все миры, все планеты, это ступени одной лестницы. Мы переходим из одного мира в другой, как из класса в класс в школе. Сдал экзамен, –  переходишь в следующий, не сдал – остаешься на второй год, на третий, десятый…

 


– Примерно так, –  согласно кивнул Фэл. – Только есть одна тонкость: человек, проходя обучение, должен нарабатывать практику, поэтому так важно, какие качества ты развил в себе и что сумел сделать в мире, в котором сейчас живёшь.

 


Павел задумался.

 


– Да ничего не успел я сделать, –   покачал он головой. – Жил, как пень. Плыл по течению, даже не думая о том куда плыву и зачем. Ничего от меня не останется на Земле, кроме надписи на кладбище.


– Теперь у тебя есть шанс исправить это. Ты проживёшь долгую жизнь, и я надеюсь, что не напрасную.

 

– Что ты хочешь этим сказать? – вскинул на него удивлённый взгляд Павел.

 

– Разбудив своё сердце, ты открыл мощный источник энергии, благодаря которой начался процесс выздоровления. Твоя главная задача теперь заключается в том, чтобы этот источник постоянно обновлялся притоком новых энергий.

 

– Что я должен делать для этого? – спросил Павел, с трудом веря словам Фэла.

 

– Жертвовать, –  последовал его короткий ответ. – Только отдающий имеет право получать. А теперь нам пришла пора расстаться. Не забывай меня, тогда у нас будет возможность встретиться снова, но в других условиях и при других обстоятельствах.

 

Фэл поднялся, быстро пересёк комнату и исчез.

 

13.12.2016 11:36АВТОР: Людмила Матвеева | ПРОСМОТРОВ: 1695




КОММЕНТАРИИ (13)
  • Татьяна Бойкова13-12-2016 12:31:01

    Мила, потрясающе! Такая форма повествования так нужна людям не верящим ни во что, боящимся смерти. Может быть мне казалось с моих позиций, человека имеющего обо всем этом, хоть какое-то представление, но думается, что любой потерявший надежду и прочитавший этот рассказ может воспрянуть духом, как бы очнуться, преобразившись сердцем. Сейчас говорить об этом так важно, так много вокруг этих страшных заболеваний. Надо говорить, разными способами: и работая с Учением, делая подборки или давая свои размышления над ним, и вот такими прекрасными рассказами.
    Я прочла рассказ на одном дыхании, но даже не это главное. Главное, как мне кажется, в том, что когда роман ли, повесть, рассказ действительно стоящие, то читатель словно бы живет в нем, он как бы становится если не главным героем, то присутствующим при всем происходящем. Вот и я, читая последние строчки, испытывая радость за нашего героя, сердцем рванулась за уходящим Фелом, так жаль было расставаться с ним.
    Мы все время забываем, сколько у нас всех невидимых помощников рядом.

  • Наталия Жукова13-12-2016 13:30:01

    Людмила, спасибо! Очень хорошо и ко времени!

  • В.Г. Кушнаренко-Суртаева13-12-2016 14:22:01

    Боже, как внятно и правдиво в рассказе! Главное - правдиво! Притяжение двух сил - земного и неземного мне довелось испытать самой, когда я умирала в полном сознании. Но... вернулась... Подтверждаю правдивость ощущений. Браво, браво, и огромная благодарность автору!!

  • Наталья Дементьева13-12-2016 14:59:01

    Людмила! Огромное спасибо! Прочитала рассказ на одном дыхании, остро чувствуя все переживания, страдания Павла. Это действительно правда, если человек озарится Светом истинного Знания, поверит в свои беспредельные возможности, он все может. Даже победить смерть! Согласна с Татьяной Бойковой, что такие дивные рассказы помогают тяжким больным обогатить свою душу и устремиться к выздоровлению!
    Ваш рассказ тонкий, нежный, мудрый, щемящее грустный, но очень оптимистичный!

  • Галия13-12-2016 15:46:01

    Людмила! Браво! Это - квинтэссенция Законов Космоса в переложении на доступный каждому язык!
    ФЭЛ- это Фантастичная Этика Любви!
    У меня предложение. У Татьяны Бойковой есть потрясающая подборка из Учения - "Одержание – чума уходящей эпохи." Вот бы в такой форме изложить!
    Благодарю! Надеюсь, Вы не возразите, если поделюсь Вашим чудным рассказом во всех своих группах.

  • Наблюдатель13-12-2016 16:44:01

    Живая Этика утверждает - в Стране Мории одержимых не будет. И даётся план действий. Сотрудник, страдающий пороком, коллективным внушением Алтайских сестёр вводится в сон, где ему приказывают оставить свой порок. Может пора задуматься над реальными Указами Учения, а не фантазировать.


    Администратор

    Так это в Стране Мории одержимых не будет, а пока что кругом идут малые и большие войны, сознание людское далеко от совершенства, так что будем людям помогать, как умеем. Это лучше, чем указания давать, не очень понимая о чем ведешь речь.

  • Наталья Соснова13-12-2016 18:11:01

    Мила, большое спасибо. И мне понравилась твоя работа. Жду нового творчества.

  • Александр Иванов13-12-2016 18:36:01

    Убедительно. Живой рассказ, наполненный огненной энергией. Даёт надежду тем, кто её потерял. Передаёт вдохновение автора и устремляет воображение.
    Хочу выделить особенно отзвучавшую в сознании мысль:
    "– Жертвовать, – последовал его короткий ответ. – Только отдающий имеет право получать."
    Как реактивная тяга. Жертва - это и самоотверженная мысль и выстраданное чувство, и творческий труд и чистое действие. Всю жизнь можно превратить в жертву, тогда она станет полётом стрелы.

  • Светлана13-12-2016 21:45:01

    Людмила, спасибо, как будто сама пережила с Вашими героями эту удивительно красивую и поучительную историю. Действительно, рассказ - как глоток Живой Воды для всех. Вы пишете замечательно и стихи, и прозу. Желаю Вам дальнейших творческих успехов в этом направлении. Продолжайте дарить людям радость и надежду на Прекрасное и Бесконечное. У Вас это получается непринуждённо, открыто и светло. Ждём следующих Ваших работ. От сердца - искренняя благодарность.

  • Надежда14-12-2016 09:59:01

    С благодарностью, очень хочется, чтобы многие люди прочитали эти слова, строки, по сути это реальность нашего дня, когда человек борется и побеждает, но как это трудно принять сердцем и душой, но иногда неверие заслоняет все тропы и человек уходит так ничего и не поняв, для чего ему был дан путь земной и все земные уроки-испытания...

  • Людмила Матвеева15-12-2016 17:24:01

    Друзья, сердечно благодарю вас всех за такую высокую оценку моего скромного труда. Ваше мнение для меня имеет большое значение. Надеюсь, что и последующие мои работы не пройдут мимо вашего внимания, в том числе - и критического анализа.

  • Галия19-12-2016 10:59:01

    Дорогая Людмила!
    Пересылаю Вам отзыв одной из тех читательниц, с которыми поделилась Вашим рассказом:

    "Привет,Галия!
    Спасибо за рассказ. Очень воодушевляет и наполняет радостью и осознанием того что жизнь многовариантна в различных её проявлениях.
    Я в своё время прочла не мало подобных книг. Самой первой была небольшая книжка врача реаниматолога (алма-атинского) " О смерти и бессмертии". Была написана на основе документальных свидетельств. Я тогда пережила радостное потрясение узнав о теории реинкарниции. И поверила в неё безоговорочно. Видимо всё-таки человеку, как существу мыслящему важно осознание того что жизнь не конечна. Людям важно знать о том что всё что с ними происходит имеет определённый смысл и в чём состоит замысел Творца."

  • Людмила Матвеева19-12-2016 16:54:01

    Галия, спасибо большое, я очень рада! Ведь для простых людей я и пишу, в художественной форме многим легче принять высокие истины, не все от природы философы. Позволю себе привести здесь мой диалог с читателями в Фейсбуке, где я отвечала на их вопросы, возможно это еще кому-то будет интересно:

    -Вера Санна: Людмила, а почему "фантастический рассказ"? Воспринимается вполне реально. Да и возраст главного героя 35 лет по-моему не случаен?! В астрологии в 35 лет начинается новый 7-летний жизненный цикл. В этом промежутке человек должен навести порядок в своих мыслях, чувствах и поступках; понять для чего жить и кому/чему служить. Если человек на это не способен, то он как правило умирает.
    14 декабря в 9:52

    -Людмила Матвеева:Вера, вопрос, конечно, интересный...)) Дело в том, что сам сюжет частично взят из чужой жизни, но к которой я имела прямое отношение, частично - из моей, частично он составляет мой литературный вымысел, именно это и стало причиной того, что рассказ отнесен к жанру фантастики. Хотя, по большому счету, 80 процентов в нем - чистая правда...
    14 декабря в 21:21

    -Таня Антоновна Людмила, спасибо. Думаю, эта история многим поможет понять в жизни нечто, что-то вздрогнет внутри, вдруг. Неожиданно придет и новое понимание своей судьбы. Все БЫТЬ может...
    15 декабря в 0:31

    -Людмила Матвеева: Благодарю Вас, Татьяна Антоновна. Я тоже на это надеюсь, ведь ради этого она и написана.
    15 декабря в 0:49

    -Юлия Лысенко: Людмила, этот рассказ Вы написали недавно? или на рубеже 1990-х годов?
    14 декабря в 10:01

    -Людмила Матвеева: Юля, у этого рассказа трудная судьба... Первые наброски у меня были сделаны примерно в 2010-2012 году. Но за четыре последующих года я его переделывала несчетное число раз, поскольку я не профессиональный писатель, но постепенно набираясь опыта в художественной прозе и публицистике, я все строже отношусь к своим старым творениям. И когда вижу в них рациональное зерно, то стараюсь придать им более качественный вид. Настоящий вариант кардинально отличается от первых двух-трех и сюжетом, и названием, поэтому не удивляйтесь, что он может быть Вам знаком под другим названием и с другой концовкой. Но с уверенностью могу сказать, что настоящий вариант - последний, я, наконец добилась от себя того, чего хотела. Спасибо Вам за внимание к моему творчеству.

    -Юлия Лысенко: Я спросила так, потому что почувствовала сюжет, что он имеет под собой случай, происшедший с человеком. Думала, что с Вами. Близкое касание тонких сфер и инопланетных людей были на рубеже 1990-х годов. Тогда они очень активно пытались разбудить наше коллективное сознание. :) Спасибо Вам за рассказ.

    -Roman Massalskiy: Рассказ отличный. Если описан взрыв во время войны, человеку сейчас под 80? Он жив ли? Насколько научился жертвовать после?

    -Людмила Матвеева: Всяко бывало...но все же преобладала жертвенность. Герой рассказа тоже уже умер...

    -Roman Massalskiy Значит, на пользу.
    15 декабря в 19:12


    Я ещё раз благодарю всех своих читателей за проявленный интерес и поддержку в этом виде моего литературного творчества.

ВНИМАНИЕ:

В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:

1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".

2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.

3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".

4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.

5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".



Оставить комментарий

<< Вернуться к «Людмила Матвеева »