Поэтическая философия. Марк Георг
Как стрелки на часах, по кругу жизнь идёт,
сама подвластная таинственному Року:
нам представляется — мы движемся вперёд,
хотя лишь, может, возвращаемся к истоку!
Поэтическая Философия существовала всегда. По большому счёту, её идея лежит в самом основании жизни. Стоит только отбросить безумную мысль о случайности и бессмысленности бытия (которое якобы есть лишь способ существования белковых тел), как тотчас в душе зазвучит могучий космический камертон истинной Поэтической Философии Творца — первоначальная вибрация, давшая начало всему сущему. Гармония Мироздания, потрясающая своей величественностью и совершенством, есть не что иное, как комбинации звуков, форм, цветовых оттенков, находящихся в постоянном процессе поиска всё более совершенных взаимосочетаний. Но всмотримся: как это похоже на труд некоего Невидимого Художника, творящего картину мира! Вслушаемся, подобно самим пифагорейцам: в безбрежном Космосе и вправду звучит невыразимо прекрасная Музыка Сфер, а все сущее поёт торжественный гимн Великому Зодчему, имя которого — Красота!
Когда речь заходит о поэтической философии, рано или поздно мысль непременно придет к священному для каждого живого сердца понятию — красоте. «Сосуд она, в котором пустота, или огонь, мерцающий в сосуде?» — наверное, для поэта, задавшего такой простой, даже наивный, но гениальный в своей простоте вопрос, ответ был очевиден. Но каждый искатель истинной красоты однажды должен сам разрешить эту дилемму — или пройдя путем горьких разочарований, проб и ошибок через миражи бездушной красивости, или сразу безошибочно отзвучав чутким сердцем на её зов, слышимый в горном эхе, плеске морских волн, мерцании звёздного неба, вдохновенных стихах, музыке, творениях талантливых зодчих…
Борьба Космоса и Хаоса или, по-другому, красоты и безобразия — единственная, по сути, эпическая драма, бессменно разыгрываемая на подмостках древнего театра, имя которому — Жизнь. А человек здесь не только актер, обладающий полной творческой свободой, но и режиссёр происходящего действа — щедро наделённый свободой воли и свободой выбора, стоит он наравне с Творцом в отношении ответственности за происходящее как вне, так и внутри него. Одним из самых удивительных видов творчества, которым занят ежедневно и ежечасно каждый из нас, порой даже не подозревая об этом, является творчество сознания — как своего, так и окружающих.
Воздействие гармонических вибраций, заключённых в поэтическом слове, на сознание, можно сравнить, например, с влиянием магнитного поля, которое выстраивает по своим силовым линиям беспорядочно рассыпанные на листе бумаге железные опилки, создавая из них упорядоченный узор. Никто не даст гарантии, что этот новообразованный узор не будет разрушен сразу же после прекращения действия магнитного поля, — почти наверняка всё снова перемешается в хаотическую невыразительную массу или просто рассыплется, но тем не менее опилки уже приобретут свойство воздействовавшего на них магнита. Не так ли и люди?
Наш внутренний мир не зря называют Микрокосмом: идеи, сущие в человеке, можно сравнить с планетами, движущимися по своим орбитам, а становление мировоззрения — с процессом формирования целой звёздной системы. Но даже вся сумма информации, которой владеет каждый из нас и человечество в целом, есть всего лишь бездушный каркас, схема, одухотворить, вдохнуть жизнь в которые может, пожалуй, лишь поэтическо-философское восприятие мира, включившие в себя две равноправные составляющие: истину и красоту.
Гармония окружающей природы, выдающиеся произведения искусства, красота тела и величие внутреннего мира человека — всё это лишь различные алтари храма единого Неведомого Бога. Мы чувствуем Его присутствие во всём: в том, что достигло высокой степени гармонии и что находится лишь в начале восхождения к кажущемуся пока недостижимым идеалу. Красота служит нам своеобразным «тайным паролем», по которому мы догадываемся об этом Присутствии, и где-то совсем рядом брезжит уже разгадка величайшей тайны любви — любви ко всему сущему! Ведь всё — всё без исключения — в мире устремлено к Любви и Красоте и при этом находится лишь на различных ступенях долгой, почти бесконечной Эволюционной Лестницы.
В слове «любовь» звучит не только «любый» , но и «любой». Необыкновенно интересным и далеко не случайным кажется и другое близкое созвучие слов «красота» и «крест»», глубоко символичное в контексте Поэтической Философии.
«Красота есть одеяние истины» — одна эта древняя формула уже содержит грандиозную Космическую Мистерию. Духовная Истина, распятая на скорбном кресте грубоматериального мира, людского невежества и несовершенства — необходимая жертва во имя будущего торжества преображающей мир духовной же Красоты. Унижаемая, презираемая, искажаемая, попираемая невеждами и снобами красота, словно птица Феникс, из века в век сжигает себя, чтобы осветить путь человечеству и согреть души ищущих её, и воскресает из пепла вновь — ибо природа её бессмертна!
Замечаемое порой в людях превосходство слепых инстинктов над светлой стороной их природы в самом деле, возможно, не более чем иллюзия. Всё негативное и уродливое, встречаемое на пути, сравнимо с пылью на поверхности изумрудной скрижали. Смахнёт её ладонь — и снова откроются взору мудрые знаки, говорящие об устоях Земли и Неба — вечных законах, которые, собственно, и составляют предмет Поэтической Философии…
Пусть мудрых письмена не скажут нам всего
о бездне Космоса, разверстой пред очами, —
но разве сердцем не дано постичь того,
что просто невозможно выразить словами?!
Поэт живёт в мире образов, думает с помощью образов и выражает себя через них, потому жизненную философию каждого поэта уже можно считать в определённом смысле поэтической. Но здесь речь идёт не просто о жизненной или же поэтической философии в общепринятом смысле как о сумме идей, пронизывающих творчество того или иного мастера слова, а о философии, которая напрямую связана с поисками истины в самом глубинном и максимально объективном значении, а также о попытках найти адекватное ей отражение в поэтической речи. Хотелось бы также попытаться переосмыслить роль и значение «поэтической философии», воспринимаемой ныне как лишь один из ингредиентов творческого самовыражения авторов, и придать ей центрообразующую роль — делая именно философское осмысление бытия главным сюжетом поэтического творчества и безгранично расширяя тем самым рамки философской поэзии, место которой во всём объёме русской поэтической традиции пока ещё невелико.
Но, как говорится, все новое — это хорошо забытое старое. Это высказывание верно и в отношении Поэтической Философии. Каким, если не поэтическим, можно назвать язык таких величайших памятников философской мысли, как, например, «Ригведа», «Дао Дэ Цзин», Библия?..
Искусство вообще, как и поэзия в частности, может быть обращено к самым различным уровням человеческого восприятия: от грубо-физиологического и абстрактно-интеллектуального через эмоциональный и утончённо-эмоциональный — вплоть до уровня одухотворённой ментальности, соединяющего сознание с вибрациями священного сердечного трепета. Однако любое подлинное произведение искусства всегда затрагивает все вибрационные уровни одновременно: от физического звучания, например, слова, до ощущения духовного подъёма — когда обычные слова сливаются в нашем восприятии с заключённым в них глубоким смыслом в единое гармоническое целое. И происходит это лишь в том случае, когда форма и заключённое в ней содержание наиболее полно отвечают двум основополагающим критериям: истинности и красоты в их первозданной сути. Но возникает вопрос: как автору в стремлении передать глубокий философский смысл сохранить собственную индивидуальность и не быть обвиненным в «пересказе вечных, но уже избитых истин» или в безликости, когда какой-нибудь «маститый критик» сможет сказать, что из текста он не почерпнул никакой информации о личности самого автора?
Безусловно, такая опасность имеется. Даже пытаясь заглянуть в будущее и рискуя предсказать грядущий взлет популярности аннотируемого жанра, можно предвидеть и то же самое негативное явление, которое сделало практически всю современную поэзию не читаемой и мало востребованной обществом. Речь идет о таком распространённом (и даже модном!) в наше время пороке в литературе вообще, как снижение и «забалтывание» всего и вся. Но, как и в других областях творчества, будь то в музыке, живописи, или же в архитектуре, творческая индивидуальность может по-настоящему проявиться только при предъявлении высочайшей требовательности к себе. Отточенность, тщательная отшлифованность гармонического кристалла, коим является стихотворение, несомненно, выделит его из ряда других — так сразу отличается бриллиант среди ещё не обработанных каменей. Давно известно, что все написанное должно отлежаться, «вызреть», чтобы спустя какое-то время поэт, как опытный ювелир, смог окончательно «довести» свое произведение, заставив его засверкать всеми гранями. Такая, казалось бы, незначительная техническая деталь (не имеющая, на первый взгляд, прямого отношения к вдохновению и живому творчеству), как способность автора многократно возвращаться к редактированию собственных текстов, уже говорит о понимании им своей ответственности перед читателем. С другой стороны, при всех достоинствах, интересных находках и даже определённой узнаваемости стиля автора характерная небрежность в отношении большинства своих текстов скорее будет говорить о нем как о человеке или не очень заботящемся о качестве собственной поэзии (по той причине, что он почитает едва ли не боговдохновенным все, что вышло из-под его пера), или, наоборот, не претендующим на «лавры славы», а просто сделавшего попытку более или менее удачно зарифмовать свои мысли и чувства. Именно такие своеобразные особенности современной поэзии в целом свидетельствуют, пожалуй, об утрате понимания сакрального значения и воздействия создаваемых образов и произносимых слов. Чего хочет достичь своим словом нынешний поэт? Понимает ли он ответственность за девальвацию самой поэзии, много веков выполнявшую роль поистине священную и вдохновляющую? И каким целям служит популярный ди-джеевский трёп, до стиля которого опускаются порой современные стихотворцы?..
Так что же отличает подлинное произведение поэтического искусства от подделки? Помимо несказуемого гармоничного чувства, всегда сопровождающего его прочтение, оно всегда несёт в себе некий информационный заряд, воздействие которого на сознание можно сравнить с процессом создания синтетических алмазов, рождающихся в результате взрыва. При этом кристалл человеческого сознания мгновенно приобретает большую упорядоченность и завершенность, в то же время как бы просветляясь, озаряясь изнутри. Это качество присуще всем творениям авторов, сумевших подняться к своей бессмертной духовной сущности, составляющей их истинную творческую индивидуальность. Только ей, очищенной от всего поверхностного, наносного, по силам более или менее адекватно отразить материальными средствами совершенные Мысленные Первообразы в нашем земном мире.
Исключая рождённое опытом — знания нет;
надо, чтоб о любви рассуждать, самому быть влюблённым…
Ведь ещё недостаточно выйти из тени на свет,
чтобы в то же мгновение стать изнутри просветлённым.
Марк-Георг В. Одическое ожерелье. Нить первая. Мр.: Ю.М. Сапожников. 1998.
(80).jpg)
29.07.2015 12:38
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".