Николай Рерих и Александр Блок. В.А.Жилкин
Знаки Новой Эпохи растут.
Они не погибают от битвы.
Цветы на лугах не умирают от грозы,
и ливень лишь омоет их свежесть.
Учение Живой Этики.
Аум, § 399
Жизненные и творческие пути Николая Рериха и Александра Блока не раз шли рядом. Рерих неоднократно обращался в своих статьях к имени Блока, которое было для него свято, как свято было и для Блока имя Рериха.
Всего лишь восемь раз упомянуто имя Рериха на страницах восьмитомного собрания сочинений Блока. Но какие это упоминания! Незадолго до смерти в своей последней статье "Без божества, без вдохновенья" (1921) Блок очень точно определяет характер творчества Рериха как синтез, и ставит Рериха в один ряд с самыми выдающимися представителями русской культуры: "Россия-молодая страна, и культура её — синтетическая культура. Русскому художнику нельзя и не надо быть "специалистом". Писатель должен помнить о живописце, архитекторе, музыканте; тем более — прозаик о поэте и поэт о прозаике. Бесчисленные примеры благодетельного для культуры общения (вовсе не непременно личного) у нас налицо; самые известные — Пушкин и Глинка, Пушкин и Чайковский, Лермонтов и Рубинштейн, Гоголь и Иванов, Толстой и Фет.
Так же, как неразлучимы в России живопись, музыка, проза, поэзия, неотлучимы от них и друг от друга — философия, религия, общественность, даже— политика. Вместе они и образуют единый мощный поток, который несёт на себе драгоценную ношу национальной культуры. Слово и идея становятся краской и зданием; церковный обряд находит отголосок в музыке; Глинка и Чайковский выносят на "поверхность "Руслана" и "Пиковую даму", Гоголь и Достоевский—русских старцев и К. Леонтьева Рерих и Ремизов-родную старину. Это - признаки силы и юности; обратное - признаки усталости и одряхления" [1]. Конечно, и сам Блок был носителем синтеза и ярчайшим представителем русской культуры. И мысль Блока о том, что истинный носитель культуры не может быть узким специалистом, перекликается с соответствующим положением Живой Этики: "Чувство отсутствия специальности — Наше чувство, ибо мы живём для всего комплекса жизни" [2]. О трепетном отношении поэта Блока к художнику Рериху свидетельствует известный эпизод с итальянским рисунком. Выполненный 
Рерихом в 1907 г., рисунок этот впоследствии был использован Блоком в качестве фронтисписа для "Итальянских стихов". Этим подарком Рериха Блок чрезвычайно дорожил. 20 марта 1914 г. в письме редактору журнала "Аполлон" С.К. Маковскому написал: "Многоуважаемый Сергей Константинович. Рисунок Н.К. Рериха вошел в мою жизнь, висит под стеклом у меня перед глазами, и мне было бы очень тяжело с ним расстаться, даже на эти месяцы. Прошу Вас, не сетуйте на меня слишком за мой отказ, вызванный чувствами, мне кажется, Вам понятными. Искренно Вас уважающий Александр Блок" [3].
Духовное родство двух творцов подтверждается и высказываниями Рериха. В сборнике статей "Твердыня Пламенная" (Нью-Йорк, 1933) Николай Константинович неоднократно обращался к памяти поэта: "...Не могу не вспомнить покойного друга моего, поэта Блока, и его глубокие слова о Несказуемом” [4]. И далее в статье "Бог": "Вспоминаю, как один из моих покойых друзей, прекрасный поэт Александр Блок, однажды перестал ходить нарелигиозно-философские Собрания. Когда же его спросили о причине отсутствия он сказал: "Потому что они говорят там о Несказуемом". Это Великое Несказуемое было для него полной Реальностью. Поистине, всем тонким чутьем поэта он чувствовал словесную грубость суждений о таком Высоком таком Тонком, о таком Беспредельном, которое звучит в сердце.
Каждое слово о Высочайшем уже наносит какой-то кощунственный предел этому величию" [5].Именно знание о Тонком и Огненном мирах как о Реальности сближало творческие пути Рериха и Блока, их восприятие Мироздания и всего, что в нём совершается. Это единство ещё более полно раскрывается в статье Рериха "Огнь претворяющий". Эпиграфом к ней служат строки из стихотворения Блока, написанного 1 ноября 1903 г.:
И тогда — в гремящей сфере
Небывалого огня —
Светлый меч нам вскроет двери
Ослепительного дня.
В этом стихотворении есть ещё такая строка: Так. Я слышал весть о новом[6].
Творчество Рериха тоже было вестью о Новом. Отсюда и их духовная близость. Творчество Рериха и Блока — это Огнь претворяющий. Именно это и сближало их: "Много раз Блок повторял видение о лучах, о свете, 
об огне, преображающем Мир. <...> Помню, как он приходил ко мне за фронтисписом для его "Итальянских песен", и мы говорили о той Италии, которая уже не существует, но сущность которой создала столько незабываемых пламенных вех. И эти огни небывалые, и гремящие сферы, и светлый меч, процветший огнём, — все эти вехи Блок знал как нечто совершенно реальное. Он не стал бы говорить о них аптечными терминами, но понимал их внешнюю несказуемость и внутреннюю непреложность"[7].
Очевидно, что такое понимание Блока могло возникнуть только в результате личного общения. Наверное, на встречах двух гениев было много такого, что сблизило их. Это Николай Константинович определённо отметил в статье "Русь", назвав Блока близким другом, с которым его "связывали особенно тесные отношения" [8].
Так же искренно Рерих высказался в статье "Итоги" [9]. Статья посвящена результатам деятельности различных учреждений, групп и отдельных лиц, объединившихся вокруг Пакта охранения культурных сокровищ — международного договора, вошедшего в историю как "Пакт Рериха". Этот документ утверждён во имя спасения Культуры, Духовности, даже самой планеты Земля. Рерих, подводя итоги за истекший 1935 г., писал: "От настоящего хочется заглянуть в далёкое прошлое. Хочется вспомнить хоть некоторых из множества друзей и пособников при самом зарождении этой идеи" [10]. И одним из первых Рерих отметил Блока: "Много хороших людей мыслило в тех же направлениях; были душевные беседы и с А. Блоком, и с Леонидом Семёновым-Тян-Шанским..." [11].
К сожалению, время не донесло до нас разговоры Рериха и Блока. Но о возможном их содержании можно судить по тому, что объединяло двух творцов, проявляясь в конгениальных творческих озарениях, в общении, в поступках... Это единство актуально проследить в наше решающее время рубежа веков, ибо оно сейчас, как и тогда, на грани XIX и XX веков, определяется прежде всего космическими закономерностями, о которых мы всё ещё мало знаем, а многие люди вообще не хотят о них знать, что и является причиной многих наших несчастий. Само появление в "эпохи перемен" таких мощных творцов обусловлено Высшей Необходимостью и космической Реальностью. Об этом ясно сказал сам Николай Константинович: "Когда вспоминаешь о великих огнях Реальности, тогда среди недавно ушедших обликов непременно вспомнятся и Блок, и Скрябин, и Леонид Андреев: каждый по-своему, каждый своим языком рассказывал и предупреждал о великих реальностях, опять мощно наполняющих нашу жизнь. Из далёкого прошлого люди заговорили опять об Амосе, о рыкающем Льве пустыни:
И пожрёт огонь чертоги,
Ибо злое это время.
"Не поколеблется ли от этого земля и не восплачет ли каждый живущий на ней?" — проникновенно указует Амос, пастырь Фекойский. Опять вспомнили и начали претворять в своих вдохновениях Притчи Соломона, древнейшие Заветы Книги Бытия, вещие страницы Ригведы, Пылающую чашу Зороастра и всё то множество непреложного уже исторического материала, которое говорит нам о том же огне, о том же ослепительном Дне Завтрашнем. Переступилась какая-то бездна. Ближе подошло сознание и к строкам Апокалипсиса, из которых выступили совершенные, ясные указания исторического и географического смысла. Люди особенно прилежно вспомнили одно время полузабытого Нострадамуса и вдруг, точно сняв вековые печати, закрывавшие смысл, убедились в длинном ряде совершенно явных исторических фактов, уже совершившихся и совершающихся на глазах наших, о чём за триста лет предвидел этот ясновидец. Вошли на научные страницы видения Сведенборга. Австрийский профессор издал Парацельса" [12]. В этом пророческом ряду "прозорливый поэт" [13] Блок не случайно поставлен первым, это опять же говорит о глубинной связи между двумя Высокими носителями культуры России, культуры Серебряного века.
В наше время ещё явственнее обнаруживается реальный смысл вышеприведённых слов Рериха о Блоке. В современной России, обновляющейся в муках и страданиях, происходит переоценка многих ценностей. По-иному начинает видеться и смысл творчества одного из лучших сынов России, поэта и мыслителя Александра Блока. И вполне обоснованным будет рассмотрение творчества Блока в свете Учения Живой Этики, которое открывается словами:
В Новую Россию Моя первая весть.
Блок был именно носителем вести о Новом Мире. С этой позиции мы и попытаемся в данной статье рассмотреть его творчество в трёх основных аспектах: Блок — Вестник Нового Мира; испитие Блоком земного яда; Блок — прозорливец, провидец, пророк.
Конечно, в плане творческом эти аспекты едины, неделимы, поскольку Блок был цельной устремлённой личностью. Он говорил о себе: "Мой путь прям, как стрела". Устремлённость Блока была устремлённостью в будущее: "Человек есть будущее. Когда же начинает преобладать прошедшее, хотя бы в чистейших и благороднейших своих формах <...>, то человеку, младенцу, юноше и мужу в нас грозит опасность быть перенесённым в елисейские поля. Пусть всё там благоуханно, пусть самый воздух синеет блаженством, — одно непоправимо: нет будущего. Значит, нет человека. Не видев Вас в глаза, хочу сказать Вам: милый Друг, берегитесь елисейских полей; пока есть в нас кровь и юность, — будем верны будущему. Если в современной противоречивой и вялой жизни многое тонкое и высокое бессильно сказать нам о будущем, будем беречься его. Будем Даже любить более грубое и более низкое (в культурном, что ли, смысле), если там голос будущего громче. Например: если в моих стихах для Вас есть своё утешение от тоски - тоскою ещё более глубокой и тем самым более единственной, более аристократической, - то лучше не питайтесь ими. Говорю Вам по своему опыту — боюсь я всяких тонких, сладких, своих, любимых, медленно действующих ядов. Боюсь и, употребляя усилие, возвращаюсь постоянно к более простой, демократической пище... Если вы любите мои стихи, преодолейте их ЯД, прочтите в них о будущем" [14]. Это написано 8 марта 1912 г. О том же 5 февраля 1914 г., но уже в стихах:
О, я хочу безумно жить:
Всё сущее — увековечить,
Безличное — вочеловечить,
Несбывшееся — воплотить!
Пусть душит жизни сон тяжёлый,
Пусть задыхаюсь в этом сне, —
Быть может, юноша весёлый
В грядущем скажет обо мне:
Простим угрюмство — разве это
Сокрытый двигатель его?
Он весь — дитя добра и света,
Он весь — свободы торжество! [15]
Испитие Блоком земного яда, "сошествие во ад", визионерски представил Даниил Андреев в "Розе Мира". Сам Блок осознал этот подвиг в стихотворениях "Песнь ада" (31 октября 1909) и "Как свершилось, как случилось?" (19 декабря 1913):
Не таюсь я перед вами,
Посмотрите на меня:
Я стою среди пожарищ,
Обожжённый языками
Преисподнего огня [16].
Этот аспект творчества Блока мало изучен, между тем осознание его особенно важно для нашего времени, когда человечество превратило жизнь на Земле в настоящий ад. Если Данте, руководимый Вергилием, был сторонним наблюдателем явлений ада, то Блок самоотверженно решил "средь ужасов и мрака потонуть" [17]. С бесстрашной искренностью (по определению Максима Горького) он передал своё "погружение в материю", что делает его опыт бесценным.
Но главное для Блока — это Весть о будущем, она звучит лейтмотивом во всём его творчестве. Именно в России в XIX — в первой четверти XX в. дар вестничества проявился с особой силой. Весть о приближающемся Новом Мире несли писатели, поэты, учёные, художники, композиторы, философы. Это явление во всём его объёме Рерих назвал "Пантеоном русской культуры". Александру Блоку в этих рядах принадлежит особое B.C. место и особая роль, что также было отмечено Николаем Константиновичем. Весть Блока о Новом Мире, выраженная языком поэзии, была предуготована всем ходом развития русской мысли, русской истории и русской литературы.
Был у Блока и прямой предшественник по линии вестничества — Владимир Соловьёв. Состоялась своеобразная передача эстафеты, о чём сам БЛОК поведал в статье "Рыцарь-монах", датированной 13 декабря 1910 г. Постепенно это поняли и некоторые современники Блока, воспринявшие его Весть. В конце концов, "литературной молвой" Серебряного века он был "признан как приемник и поэт-наследник пророка Вечной Женственности" [18].
Вечная Женственность, "София" Владимира Соловьёва, трижды явившаяся ему, — кто Она? Даниил Андреев определил Её как Женственный аспект Божества, что в терминах Учения Живой Этики означает Матерь Мира. "Прозрение, — писал Д. Андреев, — было дано... Владимиру Соловьёву, когда он в Египетской пустыне звёздной ночью пережил потрясающий прорыв сознания и воочию узрел это Великое Женственное Существо. Её, Пресветлую и Благую, выражение Женственной ипостаси Троицы..." [19]
Ещё невольник суетному миру,
Под грубою корою вещества
Так я прозрел нетленную порфиру
И ощутил сиянье божества [20].
Владимир Соловьёв указал годы этих божественных прозрений: 1862,1875 и 1876, свидетельствуя о реальности Великих Свиданий. Блок определил Три Свидания как основное в жизни и творчестве Соловьёва и одновременно как вспомнить, что сущность мира- от века - вневременна и внепространственна; что можно родиться второй раз и сбросить с себя цепи и пыль... Наши души причастны Мировой. Сегодня многие из нас пребывают в усталости и самоубийственном отчаянии; новый мир уже стоит при дверях..." [21].
Всё сказанное Блоком о Соловьёве можно отнести и к нему самому. И как близки Живой Этике его слова о Вечной Подруге, о Деве Света, о проживании столетия за десять лет, об эпохе синтеза, о Новом Мире. Вспоминается название одной из книг Е.И. Рерих: "У порога Нового Мира" [22]. "Стихи о Прекрасной Даме" (1901-1902) были вызваны реальными явлениями Блоку Той же Вечной Подруги, Девы Света, Вечной Женственности, Матери Мира.
К.И. Чуковский назвал эти явления "тайной тайн" Блока. По его словам, для поэта великой тайной была "та Таинственная, которой он посвятил свою первую книгу и которую величал в этой книге Вечной Весной, Вечной Надеждой, Вечной Женой, Вечно Юной, Непостижимой, Несравненной, Владычицей, Царевной, Хранительницей, Закатной Таинственной Девой. Таинственность было её главное свойство. Мы не знали, кто она, где она, какая она, знали только, что она таинственна" [23]. Во многих случаях Блок не называет даже эти наименования, заменяя их кратким "Ты", написанным с заглавной буквы.
Но явление Матери Мира Блоку было несколько иным, чем Соловьёву. По Даниилу Андрееву, у Блока видение Её Лика было размыто, а Весть Блока -загрязнена. С этим нельзя вполне согласиться. Даниил Андреев не учёл, что иной была миссия Блока. Его "невольничье служение" Той, чью Весть о Новом Мире Блок передал нам, было связано со вхождением в низшие слои Бытия, которые тоже ищут своего искупления и освобождения. Может быть, именно поэтому явления Матери Мира Блоку были отмечены не Её Ликом, а Её энергиями.
Эти энергии в конце XIX - начале XX в. были восприняты в России не только Блоком, но и многими "художниками жизни" [24], и дали яркое явление культуры Серебряного века. Ими был напитан и русский символизм, ярчайшим представителем которого был Блок. Теперь очевидно, что роль символизма в развитии отечественной и мировой культуры была исключительной и ни с чем не сравнимой: "В условиях социального катаклизма начала XX века только искусство символизма сохранило связь с высшим инобытием"[25].
Уже в "Ante lucem" (1898—1900) и "Стихах о Прекрасной Даме" поражает многообразие оттенков восприятия инобытия. Не менее богато восприятиями инобытия и всё его дальнейшее творчество. Явления Вечно Юной осветили для Блока все проявления Мироздания. Образ Её он рыцарски пронёс через всю жизнь, через всё творчество. И даже все так называемые "падения Блока", его погружения в ад жизни были освещены этим высшим Светом. "Великие русские художники - Пушкин, Гоголь, Достоевский, Толстой - погружались во мрак, но имели силы пребывать и таиться в этом мраке: ибо они верили в свет. Они знали свет. Каждый из них, как весь народ, выносивший их под сердцем, скрежетал зубами во мраке, отчаяньи, часто по злобе. Но они знали, что рано или поздно всё будет по-новому, потому что жизнь прекрасна"[26]. Эти слова, сказанные Блоком о других, в полной мере относятся и к нему самому. Вестью о Новом Мире ему было дано осветить и преобразить все явления жизни, от самых высоких до самых низких, ибо всё это — проявления Единого Бытия. Причём осветить не как стороннему наблюдателю, а как проницательному участнику. В этом, наряду с символизмом, проявился реализм его творчества; и не случайно Блок тяготел к писателям-реалистам, в том числе к современникам: Максиму Горькому, Леониду Андрееву и другим. Блок прошёл через "бездны мрака" для того, чтобы нам, идущим следом, устремлённым в Новый Мир, было легче пройти через все опасности на пути духовного преображения, ибо Блоком были точно расставлены остерегающие знаки.
Явления Высшего Мира были даны Блоку в довольно раннем возрасте[27]. Указание на это есть в одном из стихотворений цикла "Ante lucem" ("До света"):
То отголосок юных дней
В душе проснулся, замирая,
И в блеске утренних лучей,
Казалось, ночь была немая.
То сон предутренний сошёл,
И дух, на грани пробужденья,
Воспрянул, вскрикнул и обрёл
Давно минувшее виденье.
То был безжалостный порыв
Бессмертных мыслей вне сомнений.
И он умчался, пробудив
Толпы забытых откровений.
То бесконечность пронесла
Над падшим духом ураганы.
То Вечно-Юная прошла
В неозарённые туманы[28].
29 июля 1900
Можно сопоставить с символикой Живой Этики и "бесконечность" ("Беспредельность"), и бессмертность мыслей, и Вечно Юную, прошедшую "в неозарённые туманы". Возвышенный образ Вечно Юной перекликается с соответствующими строками из "Криптограмм Востока" (1929):
Матерь Мира скрывает Имя Своё. Матерь Мира закрывает Лик Свой.
Матерь общая Владыкам, не символ, но Великое явление Женского Начала, представляющего духовную Матерь Христа и Будды, Та, которая учила и рукоположила Их на подвиг.
С давних пор Матерь посылает на подвиг. По истории человечества Её Рука проводит неразрывную нить.
При Синае голос Её звучал. Образ Кали был понимаем, основа Изиды, Истар.
После Атлантиды, когда Люцифер нанёс удар культу Духа, Матерь Мира начала новую нить.
После Атлантиды Матерь Мира сокрыла Лик Свой и запретила произносить Имя, пока не пробьёт час Светил [29].
Именно в ипостаси Сокрывшей Лик Свой, затуманенно, являлась Блоку Вечно-Юная Матерь Мира, и имени Её, в отличии от Даниила Андреева, он не дерзал называть.
Неизбежность наступления Нового Мира, светлой эпохи была для Блока несомненна и выражена им неоднократно. С наибольшей художественной силой это проявилось в поэме "Ночная фиалка" (1906), являющейся поэтически обработанной записью сна:
Но столетья прошли,
И продумал я думу столетий.
Я у самого края земли,
Одинокий и мудрый, как дети.
<...>
И в зелёной ласкающей мгле
Слышу волн круговое движенье,
И больших кораблей приближенье,
Будто вести о новой земле.
Так заветная прялка прядёт
Сон живой и мгновенный,
Что нечаянно Радость придёт
И пребудет она совершенной [30].
Прялка. Колесо жизни. Сантана. Вечный поток…
Многими современниками и исследователями отмечалась необычность природных явлений в то время, когда творили Александр Блок, Андрей Белый, Юргис Балтрушайтис, Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов и другие символисты. Так, Аврил Пайман, автор "Истории русского символизма", пишет о том, что "в деревне близ Шахматово, в первый год двадцатого столетия <...> метеорологические бури вызвали поразительные восходы и закаты" [31]. Необходимо к этому добавить, что сами метеорологические феномены были вызваны событиями духовного порядка. Будущим исследователям ещё предстоит увлекательная работа по наблюдению над проявлениями психической энергии творческих, высокомыслящих людей. Но насколько глубоко вошли такие наблюдения в современную науку, в современное литературоведение? А ведь уже в двадцатые - тридцатые годы XX века на их непреложность и необходимость указала Живая Этика: "Не будем предвосхищать у молодых учёных очень важное исследование относительно исторических наименований психической энергии. Несомненно, среди различных народов наличность этой энергии давно была отмечена. Каждый век подмечал новые её качества и по-своему символизировал. Некоторые соединяли психическую энергию со светом, присоединяя к ней понятия озарения и свечения; другие подмечали магнитность или динамичность, явление молниеносности тоже было замечено.
Так в разные времена люди собирали много данных, каждый по своему характеру. Сложите подобные наблюдения и получите показания очень значительные. При этом можно видеть, что народы прежде являли не малую наблюдательность, может быть, даже большую, чем теперь. Необходимо проследить, как собирались и отмечались свойства великой энергии. Философы, физики, историки и любители наречий могут сойтись для полезного исследования" [32].
Поэт всегда пишет сердцем, вместилищем духовной силы — психической энергии, истинно воплощая одно из главных положений Живой Этики: "Видеть глазами сердца; слышать гул мира ушами сердца; прозревать будущее пониманием сердца; помнить прошлые накопления сердцем — так нужно стремительно идти путём восхождения. Творчество обнимает огненный потенциал и насыщается сокровенным огнём сердца" [33]. Показательно, что Блок Великое Несказуемое сумел выразить и весть об этом передать нам самыми простыми словами:
Моей матери
Чем больней душе мятежной,
Тем ясней миры.
Бог лазурный, чистый, нежный
Шлёт свои дары.
Шлёт невзгоды и печали,
Нежностью объят.
Но чрез них в иные дали
Проникает взгляд.
И больней душе мятежной,
Но ясней миры.
Это Бог лазурный, нежный
Шлёт свои дары [34].
8 марта 1901
Говоря о Блоке-поэте как вестнике Нового Мира, необходимо указать на проявление этого вестничества и в творчестве Блока-мыслителя. О Блоке-философе пока написано чрезвычайно мало. А ведь Блок имел непосредственное отношение к философии, начиная с посещения религиозно-философских собраний (созывавшихся по инициативе Д. Мережковского, 3. Гиппиус, Д. Философова и В. Розанова) и кончая активным участием в Вольфиле (Вольной Философской Ассоциации). Было несколько любимых тем, над которыми Блок постоянно размышлял и результаты этих размышлений оставил нам. Мысли Блока часто соотносятся с мыслями Н.К. Рериха и Живой Этикой.
Неся весть о Новом Мире, Блок, конечно, не мог не думать о человеке новой формации, соответствующем этому Новому Миру. Человека новой формации он назвал — “человек-артист” [35]. Термин был взят им у Рихарда Вагнера, но в него Блок вложил своё, выстраданное понимание. Приведём несколько высказываний Блока о "Человеке-артисте": "Исход борьбы решён и <...> движение гуманной цивилизации сменилось новым движением, которое также родилось из духа музыки; теперь оно представляет из себя бурный поток, в котором несутся щепы цивилизации; однако в этом движении уже намечается новая роль личности, новая человеческая порода" [36]. "Мир стоит уже под знаком духовного интернационализма; под шумом обострённых националистических распрь и раздоров уже предчувствуется эпоха, когда самые молодые расы пойдут рука об руку с древнейшими под звуки той радостной музыки, которая прозвучит для разделявшей их цивилизации как похоронный марш" [37]. "Созрела новая порода, — / Угль превращается в алмаз" ("Возмездие", 1910—1921 ) [38].
Очевидна близость этих мыслей Блока о человеке новой формации "Листам дневника" Николая Рериха и философским письмам Елены Рерих.
Как уже ясно из приведённых цитат, размышления Блока о "человеке-артисте" согласованы с музыкальным восприятием мира, с понятием о музыкальной основе мира, о музыке как энергетической основе Бытия, ритмически формирующей все явления жизни. Для символиста Блока понятие "Музыка" было основным философским символом, с помощью которого он выстраивал свою философско-историческую концепцию. Эта концепция была им сформулирована в "Предисловии" к поэме "Возмездие" как концепция "единого музыкального напора"[39]. Понятие "Музыка" лейтмотивом проходит через всё творчество Блока: стихи, прозу, статьи, пьесы, письма, дневники и т. д., так же, как понятие "психическая энергия" — через все книги Живой Этики. Приведём несколько «музыкальных" мыслей Блока.
"Нам не нужно никакого равновесия сил для того, чтобы жить в днях, месяцах и годах, эта ненужность затраты творчества быстро низводит большинство цивилизованных людей на степень обывателей мира. Но нам необходимо равновесие для того, чтобы быть близкими к музыкальной сущности мира — к природе, к стихии; нам нужно для этого прежде всего устроенное тело и устроенный дух, так как мировую музыку можно только услышать всем телом и всем духом вместе. Утрата равновесия телесного и духовного неминуемо лишает нас музыкального слуха" [40].
Это та музыка, которую "всем существом поэта" умели слушать Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тютчев, Есенин и другие возвышенные творцы. Сократу демон приказал слушаться "духа музыки". Это дар, о котором писал Пушкин в своём "Пророке" (1826):
Моих у шей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полёт,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
Блок пояснял это прозой: "В бесконечной глубине человеческого духа, в глубине, недоступной для слишком человеческого, куда не достигает ни мораль, ни право, ни общество, ни государство, — катятся 
звуковые волны, родные волнам, объемлющим вселенную, происходят ритмические колебания, подобные колебаниям небесных светил, глетчеров, морей, вулканов" [41].
И ещё: "Душа настоящего человека есть самый сложный и самый нежный и самый певучий музыкальный инструмент" [42] ; "Художник — это тот <...>, кто слушает мировой оркестр и вторит ему, не фальшивя" [43]
Духовно сближали Александра Блока и Николая Рериха и темы возмездия-воздаяния и перевоплощения. К теме воздаяния Блок обращался неоднократно, но концентрированное выражение эта тема получила в поэме "Возмездие", над которой поэт напряжённо работал до конца своих дней, до смертного часа, оставив много подготовительного чернового материала. Анализируя этот материал в контексте незаконченной поэмы, можно определённо заключить, что блоковское понятие возмездия было близко восточному понятию кармы.
О том, что Блок принимал закон перевоплощения, прямо сказано в стихах:
Слабеет жизни гул упорный.
Уходит вспять прилив забот.
И некий ветр сквозь бархат чёрный
О жизни будущей поёт.
Очнусь ли я в другой отчизне,
Не в этой сумрачной стране?
И памятью об этой жизни
Вздохну ль когда-нибудь во сне?
Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,
Купец, рыбак, иль иерей
В грядущем мраке делит ложе
С грядущей матерью моей?
Быть может, венецейской девы
Канцоной нежной слух пленя,
Отец грядущий сквозь напевы
Уже предчувствует меня? [44]
26 августа 1909
Это строфы из "Итальянских стихов". Думается, не случайно Рерих в своих воспоминаниях о Блоке возвращался к разговорам об Италии, в которых обнаруживалось их духовное родство, очень глубинное, связанное, быть может, с их давними встречами. Была какая-то внутренняя причина, побудившая Рериха подарить Блоку рисунок именно к "Итальянским стихам". Для Блока Италия и Россия в циклах его личных перевоплощений связаны воедино:
И в новой жизни, непохожей,
Забуду прежнюю мечту,
И буду так же помнить дожей,
Как нынче помню Калиту?[45]
Мысль о Свете, о светлом будущем России и человечества Блок пронёс до конца. Незадолго до смерти в письме Н.А. Нолле- Коган Блок, как бы подводя итог жизни и оценивая смысл своих "падений", писал: "Я бесконечно отяжелел от всей жизни, и Вы помните это и не думайте о 99/100 меня, о всём слабом, грешном и ничтожном, что во мне. Но во мне есть, правда,1/100 того, что надо было Передать кому-то, вот эту лучшую мою часть я бы мог выразить в пожелании Вашему ребёнку, человеку близкого будущего" [46]. Блок завещал нам Свет в своем творчестве; чтобы приблизить светлое будущее, Блок и погружался в ад жизни. в "гибель". И более верно, чем Даниил Андреев, увидела это Аврил Пайман: с точки зрения Блока, искусство, как и сама жизнь, - ад, через который надо пройти, чтобы выйти за пределами жизни и искусства в освещённую невообразимым Светом новую Жизнь. В этот ад Блок, уже будучи автором "Стихов о Прекрасной Даме", долго не решался погрузиться, и Белый, взяв на себя роль "сына света", отчаянно пытался его удерживать. Иванов же, припомнив о скитаниях Данте и не сразу поняв максималистскую тягу к гибели младшего поэта, в 1906 г. и позднее благословлял его на хождение по мукам" [47]. Блок выбрал этот путь осознанно:
Благословляю всё, что было,
Я лучшей доли не искал.
О, сердце, сколько ты любило!
О, разум, сколько ты пылал!
Пускай и счастие и муки
Свой горький положили след,
Но в страстной буре, в долгой скуке —
Я не утратил прежний свет.
И ты, кого терзал я новым,
Прости меня.
Нам быть — вдвоём.
Всё то, чего не скажешь словом,
Узнал я в облике твоём.
Глядят внимательные очи,
И сердце бьёт, волнуясь, в грудь,
В холодном мраке снежной ночи
Свой верный продолжая путь [48].
15 января 1912
О необходимости испития полной чаши яда земного для обретения прозрения учит Живая Этика: "Русла Благодати и приёмники яда земного" — так называются избранные, готовые принести себя на пользу мира. Приём яда непосилен без сил Благодати, но без земного яда сила Благодати унесла бы; так устремление кверху имеет земное основание. Конечно, приём яда непосилен многим, но для утверждения Благодати тоже нужна явленная испытанность сердца. У Нас отмечают как сокровище, когда сердце уже без напряжения всегда готово звучать на окружающее" [49]; "Кто же может утверждать, что легко идти за Учением, если недостаточны накопления? Но зато когда переполнена чаша, тогда путь Учения неизбежен. Мы можем понять трудность приёма яда земного, ибо каждый из Нас принял неисчислимое количество яда. Как магнит притягивает известные металлы, так сердце принимает Благодать. Как губка впитывает жидкость, так поры кожи набирают яд земной. Но прана, сознательно поглощённая, умиротворяет истечение ядов" [50].
Эти положения можно в полной мере отнести и к Александру Блоку, избравшему самый трудный путь, путь испития яда земного во имя Вести Благодатного Света, переданной им в будущее.
О необходимости испития полной чаши яда земного для обретения прозрения учит Живая Этика: "Русла Благодати и приёмники яда земного" — так называются избранные, готовые принести себя на пользу мира. Приём яда непосилен без сил Благодати, но без земного яда сила Благодати унесла бы; так устремление кверху имеет земное основание. Конечно, приём яда непосилен многим, но для утверждения Благодати тоже нужна явленная испытанность сердца. У Нас отмечают как сокровище, когда сердце уже без напряжения всегда готово звучать на окружающее" [49]; "Кто же может утверждать, что легко идти за Учением, если недостаточны накопления? Но зато когда переполнена чаша, тогда путь Учения неизбежен. Мы можем понять трудность приёма яда земного, ибо каждый из Нас принял неисчислимое количество яда. Как магнит притягивает известные металлы, так сердце принимает Благодать. Как губка впитывает жидкость, так поры кожи набирают яд земной. Но прана, сознательно поглощённая, умиротворяет истечение ядов" [50].
Эти положения можно в полной мере отнести и к Александру Блоку, избравшему самый трудный путь, путь испития яда земного во имя Вести Благодатного Света, переданной им в будущее.
Блок был пророком в том же смысле, что и Пушкин, Лермонтов, Гоголь, другие русские великие художники слова. Для подтверждения этого тезиса напомним, и наш взгляд, самое главное пророчество Блока, выраженное им в трёх коротких предложениях: "Куликовская битва принадлежит к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их ещё впереди" [51]. Это предсказание напрямую перекликается с духовидением Рерихов, выраженном в их книге "Знамя Преподобного Сергия Радонежского" (1934).
Как поэт, обладавший космической чуткостью, Блок проницательно осознал наступление Новой Эры, Новой Эпохи, сопоставимой с Новой Эрой, открывшейся Учением Иисуса Христа, но уже качественно иной. С какой болью Блок пишет о том, что современному духовенству невозможно это понять, и что эта невозможность влечёт за собой многие беды: "Если бы в России существовало действительное духовенство, а не только сословие нравственно тупых людей духовного звания, оно давно бы "учуяло" то обстоятельство, что "Христос с красногвардейцами". Едва ли можно оспорить эту истину, простую для людей, читавших Евангелие и думавших о нём. У нас, вместо того, они "отлучаются от церкви", и эта буря в стакане воды мутит и без того мутное (чудовищно мутное) сознание крупной и мелкой буржуазии и интеллигенции" [52]. Видел бы Блок, что в число "отлучённых" от церкви попал в конце XX века и Николай Рерих!
Блок жадно всматривался своими провидческими очами в грядущие дни: "Далеко не все черты новой эры определились. Нам предстоит много неожиданного: предстоят события, ставящие крест на жизнях и миросозерцаниях дальновиднейших людей, что происходило уже в ближайшие к нам годы не однажды... Не все черты нового мира определились отчётливо, <...> музыка его ещё заглушена, <...> имени он ещё не имеет, <...> третья сила далеко ещё не стала равнодействующей и шествие её далеко не опередило величественных шествий мира сего" [53]. И в этом причина того, что Блок как носитель и провозвестник победы этой третьей силы был не понят и оказался в одиночестве.
В Живой Этике эта третья сила обозначена как Иван Стотысячный или тот миллиард, который решит исход битвы между силами добра и зла: "Итак, соберу под знаменем духа 1 000 000 000 — это будет знак Моего войска" [54].
Очень много сделали Рерихи для воспитания этой третьей силы, этого миллиарда. Для них эта сила была реальностью. Блок тоже ясно понимал её значение. В этом плане показательна поэма "Двенадцать" (1918). Почему — "двенадцать"? Кто они? Они — это предтечи третьей силы, сопоставимые с апостолами, с первохристианами; Иван Стотысячный, вышедший на историческую арену, пока ещё не преображённый, но уже устремившийся к преображению...
Своё конкретное понимание третьей силы Блок выразил в интерпретациях темы Куликовской битвы и в понятии "человека-артиста", о котором мы уже Упоминали выше.
Стихотворный цикл "На поле Куликовом" был написан летом 1908 г. в Шахматове. Ещё раньше, весной того же года, была закончена пьеса "Песня судьбы", которой, судя по всему, Блок весьма дорожил. Главный герой пьесы - Герман - автобиографичен (имеется в виду духовная биография). В одном из монологов Германа в пятой картине находим первое обращение Блока к теме Куликовской битвы: "Всё, что было, всё, что будет, — обступило меня: точно эти дни живу я жизнью всех времён, живу муками моей родины Помню страшный день Куликовской битвы..." Дальше идёт взволнованное описание битвы, живым участником которой, воином засадного полка под началом Боброка Волынского, осознаёт себя Герман (Блок). Это чувствознание переносится на ситуацию XX века: "А я — здесь, как воин в засаде, не смею биться, не знаю, 
что делать, не должен, не настал мой час! Вот зачем я не сплю ночей: я жду всем сердцем того, кто придёт и скажет: "Пробил твой час! Пора!"" [55].
Блок читал пьесу близким друзьям, литераторам, с ней познакомились К.С. Станиславский и В.И. Немирович-Данченко. Блок "остался очень доволен впечатлениями и отдельными критиками". Станиславский пьесой "пленился". Но Блок пишет, что "ещё должен над ней поработать". В разгар работы над переделкой пьесы и появляется стихотворный цикл. В этом небольшом цикле (пять стихотворений) как бы спрессовалась метаистория России через главное событие её исторической и духовной жизни.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь! [56]
Во втором стихотворении цикла утверждается, что Куликовская битва в её главном смысле проходит через всю историю России:
За Непрядвой лебеди кричали,
И опять, опять они кричат...
Я - не первый воин, не последний,
Долго будет родина больна [57].
Ибо Куликовская битва — это прежде всего битва духовная. В третьем стихотворении цикла - центральном - утверждается именно это:
В ночь, когда Мамай залёг с ордою
Степи и мосты,
В тёмном поле были мы с Тобою, —
Разве знала Ты?
<…>
И когда, наутро, тучей чёрной
Двинулась орда,
Был в Щите Твой лик нерукотворный
Светел навсегда [58].
Кто это — "Ты"? Россия, Родина? Может быть, это — Матерь Мира? Но что совершенно ясно — это Та, которая ведёт нас к конечной победе в последнем акте Куликовской битвы, понимаемой как битва духовная. Четвёртое и пятое стихотворение наполнены атмосферой напряжённого грозового нарастания событий накануне последней победы:
Опять с вековою тоскою
Пригнулись к земле ковыли.
Опять за туманной рекою
Ты кличешь меня издали...
<...>
Я слушаю рокоты сечи
И трубные крики татар,
Я вижу над Русью далече
Широкий и тихий пожар
<...>
Опять над полем Куликовым
Взошла и расточилась мгла,
И, словно облаком суровым,
Грядущий день заволокла[60].
Последнее стихотворение, завершающее цикл, написано 23 декабря 1908 г. в Петербурге. Но перед этим была ещё статья "Народ и интеллигенция", представляющая собой текст доклада, прочитанного Блоком 13 ноября 1908 г. в религиозно-философском собрании. Эта статья-доклад продолжила ряд прозрений пьесы "Песня судьбы" и цикла "На поле Куликовом". Поле битвы расширено. В битву вовлечены все. Два враждебных стана "есть действительно не только два понятия, но две реальности: народ и интеллигенция; полтораста миллионов с одной стороны и несколько сот тысяч — с другой; люди, взаимно друг друга не понимающие в самом основном. <...>
По-прежнему два стана не видят и не хотят знать друг друга, по-прежнему к тем, кто желает мира и сговора, большинство из народа и большинство из интеллигенции относятся как к изменникам и перебежчикам.
Не так ли тонка эта черта, как туманная речка Непрядва? Ночью перед битвой вилась она, прозрачная, между двух станов; а в ночь после битвы и ещё семь ночей подряд она текла, красная от русской и татарской крови" [61].
Тема статьи "Народ и интеллигенция" была продолжена в статье "Интеллигенция и революция", написанной 9 января 1918 г. Противостояние двух станов, вовлечённых в бурю революции, здесь определено однозначно: стан людей, устремлённых ввысь, и стан людей приземлённых: "Бороться с ужасами может лишь 
дух. К чему загораживать <...> пути к духовности? А дух есть музыка. Демон некогда повелел Сократу слушаться духа музыки. Всем телом, всем сердцем, всем сознанием - слушайте Революцию" [62]. Конечно, Блок имел в виду Духовную Революцию, ноуменальную составляющую революции 1917-го года. Кто услышал это мудрое обращение Блока? С Блоком перестали здороваться, Блоку не подавали руки. Кто из интеллигенции оказался на уровне Сократа? Духовное начало революции было в основном услышано именно народом, Иваном Стотысячным, которому предстояло ещё в мучениях и страданиях осознавать долгие годы смысл революционных событий. В том, что духовная составляющая революции была отброшена, виновата и интеллигенция, и народ, и вожди революции, и правители старой России. Блок с его тонким метаисторическим слухом понял и это: "России суждено пережить муки, унижения, разделения; но она выйдет из этих унижений новой и - по-новому - великой" [63]. На чём было основано это предвидение Блока? На вере в конечную победу в той Куликовской битве, которая "принадлежит к символическим событиям русской истории", на вере в неизбежность духовного преображения России, в появление третьей силы, носителя духовности, в неизбежность Нового Мира.
Несмотря на временное поражение Духовной Революции, о котором Блок Писал незадолго до смерти в статье "Владимир Соловьёв и наши дни" [64], несмотря на все мрачные послереволюционные годы, несмотря ни на что, вызревала и формировалась та третья сила, о которой мечтал Блок. В Живой Этике также утверждается победа духовных сил. Но "если б представить решающий момент России, то лишь опытный ученик понял бы его" [65]. Теперь очевидно, что и у Блока, и у Рерихов этот "решающий момент России" связывался именно с Куликовской битвой, которой суждено возвращение: "Свет и тьма! Резко обозначилась грань между Светом и тьмою!
Неприемлем вождь и герой для тёмного сознания, ибо вождь идёт за Светом Высшим, за Светом, влекущим в Будущее.
Истинный вождь есть воплощение Указа Высшего. В таком вожде, как в фокусе, сходятся Веления Света и чаяния народа. Такой вождь идёт осенённый знанием высшим, и милосердие и строительство — доспехи его.
Таким вождём был Преподобный Сергий; вдохнув героический дух в народ, Он устремил его в будущее. Таким Вождём остаётся Он и сейчас, ибо нерасторжима связь Великих Духов с делом и подвигом их жизни. Осиянный Светом Несказуемым, стоит Он, невидимо Видимый, на ступенях великой Лестницы Иерархии Света, готовый в указанный час устремить легионы Светлых Сил, готовый благословить народ свой и Вождя его земного на новый подвиг.
Свет и тьма! Свирепствует предуказанная битва! Грозен Армагеддон! Но час решительный наступает, и Свет побеждает тьму!" [66] Эти пророческие строки принадлежат Елене Ивановне Рерих. Можно только поражаться прозорливости Александра Блока в понимании истории! И на новой высоте звучит слово, которым Николай Рерих называл Блока, — друг! Александр Блок умер с сознанием, что Россия заразила уже здоровьем человечество[67] . Николай Рерих был уверен, что победа, одержанная 8-го сентября 1380 г. на Куликовом поле, есть залог грядущей победы России в той Духовной битве, которую ведёт сейчас человечество.
Духовная битва на современном этапе — это прежде всего борьба за формирование человека нового типа: с раскрытым сердцем, с расширенным сознанием, с утончённым мышлением и чувствованием; за человека, вместившего в себя все достижения мировой культуры. Это можно осуществить в первую очередь через воспитание и образование, соответствующие этим требованиям. В новой школе будет осознано наследие всех Вестников Нового Мира, Подвижников Духа, великих творцов — пророков Будущего, и в том числе наследие таких близких друг другу "художников жизни" — Николая Рериха и Александра Блока.
ПРИМЕЧАНИЯ:
* Обширное исследование автора по данной теме публикуется здесь в сокращении. Отметим авторов, ранее обращавшихся к теме "Рерих и Блок": Соколова Н. Н. Рерих. // Октябрь. 1958. № 10. С. 202-211; Князева В.П., 1963. С. 63 и др.; Александр Блок в портретах, иллюстрациях" документах. / Сост. A.M. Гордин, общая ред. В.Н. Орлова. Л., 1973. С. 155, 158, 159, 184, 194, 368; Беликов П.Ф., Князева В.П., 1973. С. 120-121; Полякова Е.И., 1973. С. 129-133 и др.; Сидоров В.М. Литературно-эстетические взгляды и поэзия Николая Рериха. Автореф. дис. М., 1977; Бабенчиков М.В. Отважная красота. //Александр Блок в воспоминаниях современников. М., 1980.Т. 2; Долинский М.З. Искусство и Александр Блок. М., 1985. С. 9, 53, 58, 68, 184, 301, 318, 31S 322; КороткинаЛ.В., 1985. С. 147-148; Гордин A.M., Гордин М.А. Александр Блок и русские художники. Л., 1986. С. 151 и др.; Бабенчиков М.В. Мысли о Рерихе. //ДР, 1994. С. 131; Шеломова С.Б. "В студёные дни греет ласковое слово" (Николай Рерих и Александр Блок).// М., 1994. № 2. С. 28-34.1995. № 1. С. 25-50. № 2. С. 24-27; Шостак О.Г. Поэзия Н.К. в контексте развития философской лирики "Серебряного века".// Пути восхождения.Материалы конференции. М., 1995. С. 261-271; Селиванов В.В. Н.К. Рерих как мыслитель и романтик.//ПРС. 1998. № 1. С. 258-266; Тихонов И.Л., Швембергер С.В. Творческое наследие Н.К.Рериха и перспективы развития художественной жизни в Санкт-Петербургском университете. // Там же. С. 398-399; Мельников В.Л., 1998в. С. 307, 309, 315; Яковлева ЕЛ. Блок и А.В. Руманов нов. // Труды Государственного музея истории Санкт-Петербурга. Вып. IV. Музей-квартира А.Блока: материалы научных конференций. СПб., 1999. С. 232-245. (Примеч. составителя)
1. Блок А., 1960-63. Т. VI. С. 175-176.
2. Учение Живой Этики (Агки Йога). Община. § 14. Цит. по изд.: М., 1994.
3. Блок А., 1960-63. Т. VIII. С. 436.
4. Рерих Н.К., 1991а. С. 7-8.
5. РерихН.К., 1991а. С. 61.
6. Блок А, 1960-63. Т. I.C. 297.
7. Рерих Я.Я., 1991а.С. 13-14.
8. РерихH.K., 1995. С. 131. См. в наст, изд., публ. "Н.К. Рерих о А.С. Пушкине и русской литераре ”№ XVIII.
9. «Итоги. Наггар, Урусвати, 8 декабря 1935.//РерихН.К., 19916. С.216-219.
10. Рерих Н.К., 19916. С. 216.
11. Тамже. С. 217. upejwrtfJC, 1991а.С. 14.
12. «Азия. 1937.// РерихН.К., 1995-96. Т. II. С. 114.
14. "БлокА., 1960-63. Т. VIII. С. 384-386.
15. Там же же. Т. III. С. 85.
16. Там же. С. 84.
17. Там же. С. 15.
18. Андреев Д.Л., 1991. С. 196.
19. Там же. С. 124
20. Соловьёв В. Стихотворения и шуточные пьесы. Л., 1974. С. 131.
21. Блок А., 1960-63. Т. V. С. 451-454.
22. Рерих Е.И, 1993.
23.Чуковский К.И. Александр Блок. // Блок А., 1978. С. 4.
24. Рерих Н.К., 1993в.
25. Мир Огненный. М.; Рига, 1998. № 4. С. 5.
26. «БЛОКА., 1960-63. т. vi. с. is.
27. То же относится и к духовным биографиям Владимира Соловьёва и Елены Рерих.
28. Блок А., 1960-63. Т. I. С. 53.
29. Матерь Мира. //РерихЕ.И., 1992. С. 57.
30. Блок А., 1960-63. Т. II. С. 34.
31. Пойман А., 1988. С. 199.
32.Учение Живой Этики (Агни Йога). Аум. § 455.
33.Там же. Сердце. § 1.
34. Блок А., 1978. С. 44.
35. Следует отметить, что слово "артист" употребляется Блоком в западном смысле слова и произведено от латинского слова "arte" — "искусство".
36. Блок А., 1960-63. Т. VI. С. 115.
37..Там же. Т. VII. С. 363.
38. Блок А., 1978. С. 384.
39. Блок А., 1960-63. Т. III. С. 297.
40.Там же. Т. VI. С. 101-102.
41. Там же. Т. VII. С. 404-405.
42. Там же. Т. V. С. 417.
43. Там же. С. 418.
44. Приводится фрагмент 3-го, последнего, стихотворения из цикла "Венеция".// Там же. С.103.
45. Там же. С.131
46. Блок А., 1960-63. Т. VIII. С. 532.
47. Пайман А., 1988. С. 184.
48. Блок А., 1960-63. Т. III. С. 137.
49. Учение Живой Этики (Агни Йога). Сердце. § 32.
50. Там же. §33.
51.Блок А., 1960-63. Т. III. С. 587.
52. Там жеT.VIII.C.514.
53.Там же.T.VI. С. 158-159.
54. Учение Живой Этики (Агни Йога). Листы Сада М. Озарение. М., 1994. С. 11.
55. Блок А., 1960-63. Т. IV. С. 148-149.
56. На поле Куликовом (1). 7 июня 1908.//.БлохА, 1978. С. 354.
57. На поле Куликовом (2). 8 июня 1908. // Там же. С. 355-356.
58. На поле Куликовом (3). 14 июня 1908. // Там же. С. 356-357.
59.На поле Куликовом (4). 31 июля 1908. // Там же. С. 357.
60. На поле Куликовом (5). 23 декабря 1908. // Там же. С. 358.
61. Блок А., 1960-63. Т. V. С. 323-324.
62. Там же. Т. VI. С. 19-20.
63. Там же. С. 9.
64. Там же. С. 158.
65. Учение Живой Этики (Агни Йога). Листы Сада М. Зов. М., 1994. С. 85.
66. Рерих Е.И., 1991. С. 83.
67. Блок А., 1960-63. Т. V II.. С. 326.
Источник: Петербургский Рериховский сборник. Санкт-Петербург, Издательство СПБГУ, 2001.
15.03.2009 19:10
Влад13-01-2015 01:52:01
Признателен за труд во Благо Общее!г.Гродно,Беларусь.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".