Махариши Святослав Рерих
Интервью с индологом, профессором Н.М. Сазановой
Читателям предлагается интервью с известным индологом, доктором филологических наук, профессором Института стран Азии и Африки при МГУ Наталией Михайловной Сазановой. Многие годы ее связывала крепкая дружба со Святославом Николаевичем. Н.М. Сазанова неоднократно посещала русского художника в Индии, в Кулу и Бангалоре. Своими впечатлениями она поделилась с сотрудниками Государственного музея Востока. В беседе принимали участие О.В. Румянцева, В.Е. Голенищева-Кутузова, В.А. Росов
— Наталия Михайловна, наш разговор о Святославе Николаевиче Рерихе вы только что начали словами о нежной дружбе. Что такое, по-вашему, «нежная дружба»?
Что такое «нежная дружба» со Святославом Рерихом... Мы встретились в Дели, сразу очень тепло почувствовали друг друга, и началась дружба. А что значит «нежная»? Это значит — по теперешнему времени даже непонятно — очень изысканная, очень внимательная, очень красивая, с цветами, с какими-то подарками. Вообще, как знаете, в хорошей семье всегда дружат. И так как это семья, то дружат нежно, любовно, а не просто как посторонние люди. Вот у нас была именно такая дружба.
Например, я приезжаю, он лично смотрит, висит ли в ванне чистое полотенце, какое у меня стоит мыло, какой шампунь, как всё приготовлено — это и есть нежная дружба, забота, как о близком человеке. Это приятно.
— Вы знали Святослава Николаевича долгое время, не один год, не два, не три... Какое ваше самое яркое впечатление от встреч с ним?
Я различаю встречи в Индии и встречи в России. В Индии самые яркие, приятные воспоминания — это просто когда я была гостьей у Рерихов, жила у них в Кулу или в имении под Бангалором. Особенно яркие, когда Святослав лично показывал мне окрестности Кулу, рассказывал историю этих мест. Я индолог, поэтому мы с ним хорошо понимали друг друга. Он мечтал там сделать этнографический музей. Показывал принесенные из леса старинные изображения героев Махабхараты, скульптуру. Очень понравилось мне, если говорить о Бангалоре, как он рассказывал про слона, когда мы с ним сидели на берегу озера и смотрели вдаль. У него в имении было озеро, сейчас его снова возобновляют, оно высохло за то время, пока шли споры вокруг наследства. Там вообще-то водятся дикие слоны. Святослав рассказывал: «Вы знаете, у нас был такой случай. Однажды слоненок упал в яму, и, что вы думаете, мамаслониха подошла к нашему дому и затрубила. Мы вызвали из Бангалора пожарных, и слоненка из ямы вытащили. После этого слоны приходили к озеру и трубили — благодарили».
Святослав очень любил рассказывать обо всем, даже как устроена его машина для сушки сырья. В имении Татгуни были плантации эфироносных деревьев. Он сам изобрел, а потом усовершенствовал эту машину, потому что считал, что всё должно быть натурально, никакой химии, и всё должно сушиться таким образом. Часа три он мне показывал, как это делается.
Очень интересно с ним было говорить не только о художниках, о живописи, — обо всем, даже о бытовых мелочах.
— При каких обстоятельствах вы познакомились со Святославом Николаевичем? Как встретились с ним первый раз?
Это было в Дели, в мае 1973 года, стояла дикая жара, под пятьдесят. Я спасалась в посольстве. Мне дали комнатку с кондиционером, я там писала свою диссертацию. И как-то вечером мне сказали: «Вам, наверное, будет интересно познакомиться со Святославом Николаевичем Рерихом и Девикой Рани. Они здесь проездом в Кулу, остановились в гостинице». Сначала я легкомысленно отнеслась, потому что ждала известия от своего Учителя, чтобы ехать с ним в Гималаи. Потом решила, а почему бы не позвонить, ведь он же русский. И я позвонила. Приятнейший голос, со старинными интонациями. У меня так папа говорил, неповторимый стиль, русский язык — сказочный!
Святослав Рерих сказал: «Обязательно приезжайте, мы будем рады вас видеть». И я поехала, на следующий день они назначили мне время. Но дело в том, что в Индии я хожу всегда в сари, потому что так удобнее, несмотря на все протесты посольства. У меня было очень необычное сари, мне его подарили, с фресками Аджанты и в тех же цветах. Такое «историческое» сари. И когда я поднялась к ним, в гостинице «Империал», сначала услышала по-английски «come in», «войдите», а потом: «Господи, что же вы стали совсем индианкой, индийкой?» Мы сразу рассмеялись. Потом он стал с интересом рассматривать мое сари и говорит: «А вы знаете, это вот в той-то пещере такой рисунок», и так мы подружились, рассматривая.
С Девикой мы тоже говорили, потомпошли обедать. Они тут же предложили мне: «Мы едем в Кулу, здесь жарко. Давайте с нами, у нас в машине есть место».
— И вы согласились?
Нет, не согласилась, у меня были свои планы, я ждала Учителя. Пообещала, что когда-нибудь к ним непременно приеду.
— А кто ваш Учитель? И почему вы его ждали?
Мой Учитель — Баба Шри Пад джи махарадж — знаменитый махатма Индии. Я собиралась отправиться с ним в Гималаи, и это было для меня гораздо важнее, чем посещение Рерихов. Шри Пад джи не совсем обычный махатма. Кто-то ходит по горам или сидит на дереве, как Дэвараху Баба из Вриндавана, а мой Учитель — это махатма нового типа. Он служил в миру, занимался общественной работой, подобно Свами Вивекананде.
На базе Аллахабадского университета вместе с ним мы создали Академию Браджа Шашват Бхарати, в которой изучались разные религии — индуизм, христианство, суфизм, мусульманство. Это было в 1978 году, джайпурский махараджа отдал под Академию свой дворец.
— Ваш Учитель еще жив?
Нет, он уже ушел. Учитель познакомил меня с теми, о ком я даже не смела думать. Мы обошли с ним всю Индию и все Гималаи. Поэтому для меня выбора не было.
Индийцы говорят, что они знают Шри Пада очень давно. Свами — так мы называли Шри Пада — напоминает Баба джи, знаменитого гималайского йога.
В будущем он снова придет для выполнения своей миссии.
Мне очень хотелось, чтобы Святослав Рерих познакомился со Шри Падом. Но между ними было расстояние от Гималаев до Бангалора. Я не могла двух таких людей взять и свести, это совершенно немыслимо. Однажды я получила письмо из Бангалора. Свами джи, оказывается, всё-таки доехал до Бангалора, и они прислали мне большое письмо с фотографиями. Святослав уже болел. Они вместе сидят рядом. И было три послания. Свами джи написал: «Да, Святослав — махариши». Всё! Для меня вопрос был закрыт — кто такой Святослав! А Святослав написал: «Спасибо, дорогая, это тот махатма, с которым я хотел встретиться». Девика написала о встрече более подробно. Свами джи сооружал храм под Бангалором. Там когда-то было святилище.
—Какие у вас еще самые светлые воспоминания о Святославе Николаевиче Рерихе?
Когда я приезжала в Индию и звонила Святославу, он тут же спрашивал: «Когда приедете, когда присылать билет?» В 1978-1979 годах я была в Индии десять месяцев. Конечно, приехала в Бангалор, и Святослав сказал: «А теперь вы должны посмотреть юг Индии, потому что вы видели север, Гималаи, срединную Индию, а наш юг не видели». Он купил мне тур на хорошем автобусе по всему югу. Там ехали европейцы, индийцы, мы путешествовали по самым разным местам, и действительно я очень хорошо всё посмотрела.
Когда мы останавливались, я шла в ближайший индийский храм. В одном месте был маленький храмик. Вижу — брахман стоит, красит потолок, такой низенький, и все боги, деревянные, стоят в одном углу, он их еле стащил. Я говорю: «Дедушка, краска на богов капает, нехорошо».
Он отвечает: «Знаешь, я их поднять не могу, их надо в другой угол». Ну, тогда я еще была молодая, взяла в охапку, они тяжеленные страшно, перетащила их в другой угол. Брахман мне сказал: «Если бы ты дала мне еще 10 рупий, я бы сделал пуджу со священным изображением и красную краску бы еще купил, а ты пока постереги богов». Я говорю: «На тебе 10 рупий, иди, я пока постерегу». Прибегает через 15 минут очень довольный, купил краски. А наш автобус уже уходит, и я ему говорю: «Всё, я уезжаю». Он в ответ: «Возьми бога, какого хочешь». Они такие большие, я взяла самую маленькую богиню в авоську.
Когда приехала к Рериху, он меня спрашивает: «Что это у вас в авоське?» — «У меня тут, вроде бы, Менакши, или Парвати, я точно не знаю». Он-то прекрасно всё знал. И ахнул: «Боже мой, деревянная храмовая скульптура XII века! Действительно, интересно, мадам, как вы ее будете вывозить отсюда?» А я отвечаю: «Нет, вам не подарю, я умру, но Парвати мне подарили, это супруга Шивы! Нет, это я увезу, во что бы то ни стало, на память о вас, о посещении Бангалора».
Попытались мы с ним оттереть следы краски, но они и сейчас всё еще есть. У нее не хватает только одной руки. А так она вся очень фигуристая. В руке должно быть блюдо со светильником. Святослав мне объяснил, что это большая редкость. Индийская древняя скульптура начала Средневековья, до того как пришли мусульмане, была в основном деревянной, так же как деревянными были храмы.
— Всё-таки в Кулу вы попали или нет?
Конечно, попала. Первый раз я попала с поэтом Валентином Сидоровым, с «махатмой Сидоровым», как мы его, смеясь, называли. Меня в Кулу первый раз выпихнуло посольство, просто силком, потому что приехал Сидоров. Он приехал от журнала «Огонек», привез мне записку от Людмилы Васильевны Шапошниковой (мы с ней вместе учились, она была аспиранткой, я — студенткой), с просьбой ему помочь. Это
я проигнорировала, мало ли кто мне пишет записки. Но когда меня вызвали в посольство и сказали, что вы живете в посольском доме, практически бесплатно, мы создали вам условия, неужели так трудно пойти навстречу и на недельку, на две съездить в Гималаи к Рериху... А так как от Учителя не было вестей, думаю, ладно, съезжу на неделю. Вот тогда «Семь дней в Гималаях» и образовалось у Сидорова, повесть, которую он написал и которая стала бестселлером.
Так с Валентином Митрофановичем мы и поехали. Я — недовольная, ворча, совершенно не желая с ним разговаривать по дороге. Вообще он получил спутницу — не очень! Но когда мы приехали в Гималаи, у меня резко поменялось настроение. Думаю, ну ладно, увижу Святослава Николаевича, Девику Рани. Это было после нашего знакомства. Почему они так страшно удивились, когда мы свалились на голову, потому что я отказалась, вроде, с ними ехать и вдруг лезу через забор ночью. Я объяснила, что мистеру Сидорову нужно здесь побывать, он так рвался!
Мы приехали поздно, в 10 часов вечера. В Индии в 10 вечера — хоть глаз выколи. На наше счастье, у них были гости. Ограда вся закрыта. Забор мне показался высоким. Я через забор вообще в жизни не лазала. На каблуках, с нижней юбкой, в сари, попробуй перелезть. Сначала я выкинула туда туфли, а потом с трудом мы перелезали. Позже Девика сказала, что в Кулу в это время появлялись леопарды, Гималаи же! И Рерихи выпускали на ночь для охраны тибетских терьеров в ошейниках с острыми шипами — если схватит дикий зверь, то не сможет укусить. Собака и залаяла! Потом появилась фигура Святослава в дверях, освещенная. «Как, вы, через забор?!» Я говорю: «Вот, вынудил меня лезть к вам через забор»!
Ночевать нас отправили в гостиницу «Кастл», которая внизу, в Наггаре. Поместили в тронную спальню. Там была кровать, метров десять на пять. И, конечно, Сидоров улегся на нее, а мне пришлось спать на диванчике. Он сказал, что очень устал.
— А вы знаете легенду про Махарани, которая жила в Кастле? Раньше там был замок местного махараджи...
Нет. Я только знаю, что там иногда ходит привидение.
— Это Махарани, которая появляется в полнолуние. Она бросилась со скалы и с тех пор появляется.
Может быть. Меня спрашивали: «Вам привидения не являлись»? Я отвечала: «Кроме Сидорова, никакого приведения перед моими глазами не было». Потом Святослав с Девикой иронизировали: «Спать в одной комнате молодой леди с джентльменом! Нет! Я был о вас лучшего мнения!» Он же страшно ироничный был человек, веселый, любил подшутить. Я ему в ответ говорила: «Зато вы — лакировщик, у вас все женщины на полотнах — красавицы, а я их видела воочию — совсем нет. Я вас отношу к художникам-лакировщикам». Он тоже смеялся: «Но я люблю красоту». Такие у нас были любимые шутки!
— Какие у вас воспоминания о Кулу? Чем вы там занимались?
Во-первых, мы много гуляли по Гималаям, по горам. Святослав Николаевич только и занимался тем, что водил, показывал все окрестности, все старинные храмы, возил в Манали.
Очень часто в лесу встречались местные индийские храмы. Просто берут какой-то барельеф с изображением или скульптуру и прислоняют к старинному дереву. Это, вроде, и храм. А Святослав, чтобы сохранить барельефы, иногда приносил их домой. У Рерихов вдоль стен дома они все стояли, прислоненные. Это всё развалины старых храмов.
Святослав очень легко ходил по горам. Вперед бежал, бежал, бежал... Потом тащилась я, потом тащилась Девика, шли слуги с зонтиками, чтобы нас заслонять от солнца.
Обошли все окрестности Кулу, и наверх лазали, Святослав сам показывал здание института «Урусвати». У меня есть кристалл из «Урусвати».
Институт тогда был закрыт. Но там сохранялась какая-то атмосфера присутствия. Стояли кресла, сосуды с реактивами. Святослав открывал сундуки, доставал всякие одежды, охотничьи трофеи, тигровые шкуры. Он хотел сделать этнографический музей. И хотя институт был тогда законсервирован, когда Святослав рассказывал, дом как бы оживал.
— Как вы думаете, Святослав Николаевич надеялся возродить институт? Нет. Он понимал, что это невозможно, хотел на новой основе создать музей, чисто этнографический. А «Урусвати», как научное учреждение, — это уже в прошлом.
— Собирался ли Святослав Николаевич построить музей отца? Говорят, он завез черный туф, специальный камень для постройки зданий.
Не знаю, во всяком случае, при мне это не обсуждалось. Святослав жил своей жизнью. Он не был сыном Рериха, он сам был Рерих, как сказал свамиджи, он был махариши. А махариши не живут воспоминаниями, они живут своей жизнью. Святослав с большим уважением относился к родителям и что-то иногда говорил о них. Но он считал, что именно Россия должна создать музей. Конечно, вспоминал о родителях, но редко. Мне не хотелось его расспрашивать. Святослав был настолько интересен сам, настолько был самодостаточной личностью, и великой. Ну, родители и родители, и прекрасно, а он сам по себе.
Скорее даже рассказывала Девика, какие-то интересные подробности о Елене Ивановне, чисто бытовые. Она говорила, что Елена Ивановна очень любила хорошую обувь и выписывала ее из Парижа, у нее была маленькая красивая ножка. Святослав говорил: «Да, у моей матушки в спальне горел свет, и там мы слышали голоса, но мы не входили». Так, он изредка что-то бросал. А воспоминаний — нет. У них была своя жизнь. Он женился, жил в Бангалоре. Ведь хоронил-то ее Юрий Николаевич. Святослав говорил: «Ну, почитайте, там есть книжки матушки». Но особенно не распространялся.
— Вы видели, как Святослав Николаевич рисует? Как он себя держал при этом?
Да, конечно. Вел себя, как ведут художники. Ставил работу на мольберт. Сердился, если кто-то двигался, кого он рисовал, и очень властно говорил: «А теперь опять повернуть надо голову так». Хватал какие-нибудь краски и начинал: «Нет, нет, не выходит, цвет не тот синий, сейчас я найду».
— Это он вслух говорил, сам себе?
Сам себе и тому, кого рисовал, чтобы знал место. Он при мне рисовал работницу со своей плантации. Очень строго сказал: «Сидеть!»
— Но ведь Святослав Рерих не всех подряд рисовал. Чем был обусловлен его выбор, на ваш взгляд? Вас-то не рисовал?
Он сто раз предлагал меня рисовать. Я не соглашалась. Сидеть по три часа, как мумия, зачем это надо?
— А как в быту, каким был Святослав Николаевич?
В быту — прелесть! Святослав очень напоминал моего папу и вообще старинных людей. Он в быту был образцом XIX века. Когда я жила в Кулу, мне казалось, что живу в тургеневской усадьбе, и он здесь хозяин, прекрасный, со слугами, со всем окружением, очень внимательный к своим гостям. Любил стоять перед зеркалом и причесывать свои усы. У него была такая щеточка, как у папы, с перламутром и с камешком. Со своими Святослав был тихий, но, я бы сказала, насмешливый и веселый. Но это только со своими, с другими тут же закрывался. Великолепно знал где, когда, с кем как себя вести. Как вести себя с премьер-министром Индии, с послами, с Адити Аасиштхой, со мной. Это воспитание. Это все Рерихи умели. Но советской действительности они не знали. Что говорить...
— Расскажите подробнее, как вы жили в Кулу?
В доме Рерихов у меня была постоянная комната — Юрия Николаевича, на первом этаже, она примыкала к ванной. Но без горячей воды и электричества, при свечах жили, а воду горячую мне приносил слуга. Святослав был очень внимательный и заботливый, он любил хорошо организованный быт. В Кулу держали много слуг: повар, помощник повара, уборщики, садовник... Каждый день приходил местный священник. Мы делали пуджу, цветы приносили, ну всё как полагается, перед изваянием Гуга Чохана, которого потом объявили аватарой Вишну. Святослав стоял и медитировал о своем. Каждый о своем просит, только, смотря какого бога.
Если это воплощение Вишну, то его негоже просить о материальных вещах, его просят о духовном, о просветлении, о хорошей карме. Если это Ганеша, то ему можно положить монетки, молиться о денежке, о процветании дома. Там очень строго распределено, у кого о чем просить. Ганеша — покровитель любого начала. Студенты, когда идут сдавать экзамены, маленького Ганешу кладут в карман. Перед этим его нужно окурить, и денежку ему положить, и положить виноградику, и сказать: «Ты хороший, Ганеша, помогай!» Очень помогает!
— Часто вы бывали в Кулу?
Да каждый раз, когда приезжала в Индию. Последний раз была в октябре 1985 года, хотела попрощаться со Святославом перед отъездом.
С.Н. Рерих и Н.М. Сазанова. Бангалор, гостиница «Ашока», 25 ноября 1991 года
Последняя встреча была в Бангалоре. Грустная встреча, потому что Святослав уже практически не видел. Он чувствовал себя после первой операции плохо. Я восхищалась Адити Васиштхой. Каждый вечер, несмотря ни на какую погоду, несмотря на сопротивление Девики, она приходила, садилась рядом с ним, брала его за руку и медитировала. Ему становилось легче. Он по рукам определял, кто пришел. Когда я приехала, он положил руку: «А, это Натали». Я даже поселилась специально в той же самой гостинице «Ашока», в соседнем номере. Вообще-то глупо, что они жили в одной комнате. Это ужасно! Тут же медсестра, Девика всё время в коридоре, у нее очень болели ноги. Такая толчея! Маленький номер, прихожей не было человеческой, две кровати и тумбочка.
Я прожила около него тогда недели две. Денег уже больше не было. Поездка очень дорогая.
Последние годы вокруг Святослава Рериха было много политики. Даже меня к нему пытались не пускать. Настали другие времена. Посол не пускал. У меня отняли подготовленные вместе с Ольгой Владимировной Румянцевой материалы по открытию государственного музея Рериха в Москве. Я везла их в Бангалор Святославу. Мы всё согласовали в Совете Министров. Еду радостная, думаю — Святославу такой подарок! И вдруг меня встречают Александр Михайлович Кадакин, советник посланник, и с ним еще советник по политическим вопросам. Боже мой, какая честь?! Я ехала как эксперт от Сороса, и со мной были еще два представителя, наши, русские. Они тоже везли Святославу какие-то подарки, хотели с ним познакомиться. И вдруг нас встречают, это что-то подозрительно, чтобы меня так встречали. «Наталья Михайловна надо в посольство». Я, радостная, показываю им документы, какой будет музей Рериха, в великолепном здании. Кадакин отобрал бумаги и положил к себе в карман: «Всё, больше вы не получите». Какую я ему истерику устроила...
Потом нас отвели обедать, и пока обедали, у меня перевернули все чемоданы. Они начали следить. Но не учли, что все индологи — это мои мальчики, которых я воспитывала и учила в университете. И один из них предупредил: «Я должен за вами следить». Говорит: «Наталья Михайловна, хочу вам сказать, что вас не пустят в Бангалор. Вот вы доедете до Мадраса, а там даже ваш любимый консул (с которым мы страшно дружили, Вадим Георгиевич Черепов), он вас задержит. И вы вернетесь обратно в Дели, в Бангалор вас никто не пустит».
— И действительно не пустили из Мадраса?
Из Мадраса нас, конечно, не пустили. Черепов ко мне пришел и прямо чуть не плакал: «Я не могу, я официальное лицо, мне приказано». Там второй мой мальчик пришел и сказал: «Наталья Михайловна, не надо вам садиться на самолет до Бангалора, возвращайтесь в Дели. У вас же есть индийские друзья?» Я говорю: «Есть». — «Пусть они из Дели купят вам прямой билет до Бангалора». И я доехала до Бангалора.
В то время к Святославу вообще уже никого не допускали, чтобы он не узнал, что в Москве вытворяют. Еще до болезни он меня спрашивал: «Наталья Михайловна, а если я насовсем приеду в Россию?» Я сказала: «Вы с ума сошли! Что вам делать в этой России? Девика будет по магазинам в сари ходить и стоять в очередях? Вы что?! Какая вам Россия...» Я ему говорила: «Вам судьбы Юрия мало? Ну, приезжайте».
— Как же вы из Дели добирались до Бангалора?
Я же президент Индийской Академии всё-таки, взяла билеты и полетела в Бангалор. И там было очень интересно. Прилетела, вхожу к Святославу, он говорит: «А мне сказали, дорогая, что вы не прилетите. Я так расстроился... Мне только что звонил Кадакин». И вижу, с ужасом, что он набирает номер Кадакина и говорит: «А она у меня!» Но они уже ничего сделать не могли, я не подлежала компетенции посольства. Я же профессор университета.
После смерти Святослава Рериха я попала в его бангалорское имение, в Татгуни, хотя оно и было закрыто. Пришла, поговорила с полицейским, и меня пропустили. Печальное зрелище. Озеро высыхало. Но надо было побывать на могиле у Святослава и Девики. Сейчас уже саркофаги построили, мраморные. Говорят, там будет музей"...
Апрель, 2004
25.11.2013 20:05
ИСТОЧНИК: Вестник Ариаварты. 2005. No 1-2
Нэлла25-11-2013 21:01:01
Госпожа Н.М. Сазанова говорит в интервью: "Он по рукам определял, кто пришел. Когда я приехала, он положил руку: «А, это Натали»."<...>
"И вижу, с ужасом, что он набирает номер Кадакина и говорит: «А она у меня!»
В первом случае она пишет, что С.Н. Рерих узнавал людей по рукам, а потом - набирает номер Кадакина? Это все о том. Очень многие пишут с любовью о встречах со Святославом Рерихом, о каком-то особом внимании к ним со стороны художника, другие - о том, что С.Н. Рериху не давали поговорить и держали даже за руки, чтобы он не подошел.Этих людей всегда отличает синтиментальность.
Чем отличалась всегда Л.В.Шапошникова, так тем,что всегда четко и ясно видела ту или иную ситуацию...
Ивахненко Н.В.26-11-2013 09:22:01
Нэлла, как же Вы не можете понять, что Высокий Дух даже только одним
своим присутствием создает особые ощущения любви и благожелательности.
И общение с таким человеком, вызывает именно чувство особого внимания с его стороны, ибо так оно и есть. И сентиментальность здесь не причем. К сожалению, ЛВШ действительно сильно отличается от таких людей отсутствием доброжелательности и такта. Сколько сказано о доброжелательности даже в отношениях с врагами и в Учении, и в письмах Рерихов, но это качество, увы, так и осталось в зачаточном состоянии, как у нее, так и ее последователей.
Андрей Троицин26-11-2013 09:37:01
Нэлле. «Очень многие пишут с любовью о встречах со Святославом Рерихом, о каком-то особом внимании к ним со стороны художника, другие – о том, что не давали поговорить и держали даже за руки, чтобы он не подошел. Этих людей всегда отличает сентиментальность. Чем отличалась всегда Л.В. Шапошникова, так тем, что всегда четко и ясно видела ту или иную ситуацию…». Вы совершенно правы. Именно эти врожденные прагматизм и железная хватка и позволили ей «растолкать локтями» более сентиментальных и интеллигентных сопредседателя, членов правления и членов ревизионной комиссии СФР и стать единоличным распорядителем наследия Рерихов. И именно благодаря этим качествам ей удалось в одиночку децентрализовать и успешно сдерживать поступательное становление и развитие РД не только в Российских, но и в международных масштабах. Именно благодаря этим ее качествам РД разделено сегодня на два противостоящих, противоборствующих лагеря…
Мария Романова26-11-2013 10:57:01
Нэлла :"В первом случае она пишет, что С.Н. Рерих узнавал людей по рукам, а потом - набирает номер Кадакина?"
В этом нет ничего удивительного. Моя бабушка тоже очень плохо видела, но хорошо помнила, где какие кнопки цифр расположены, а если у С.Н.Рериха в те годы был еще более старорежимный телефон, так и того проще.
Яковлева Галина26-11-2013 22:54:01
Реанимированные воспоминания Н.М. Сазановой о встречах с С.Н. Рерихом откровенны и говорят о многом:
1. Для претендентов на «нежную дружбу» и «знатоков» жизни и деятельности» Рерихов, характерна одна бросающаяся в глаза особенность – все они относятся к Рерихам подчеркнуто НЕУВАЖИТЕЛЬНО! Это видно в каждой строчке! Элементарная вежливость не позволит панибратского отношения к Рерихам. Если со стороны С.Н. Рериха эта «дружба» была «очень изысканная, очень внимательная, очень красивая», то со стороны Н.М. Сазановой она выглядела так:
1. - «Я собиралась отправиться с ним в Гималаи, и это было для меня гораздо важнее, чем посещение Рерихов».
- «А я отвечаю: «Нет, вам не подарю, я умру, но Парвати мне подарили, это супруга Шивы! Нет, это я увезу, во что бы то ни стало, на память о вас, о посещении Бангалора».
2. Из уст профессора-индолога звучит следующее: «с «махатмой Сидоровым», как мы его, смеясь, называли».
На Востоке понятие Махатмы священно, и никогда восточный человек или человек, профессионально изучающий Восток, не позволит себе кощунственное отношение к понятию Учителя, Махатмы, и не будет «смеясь» называть так кого-нибудь из обычных людей. Но, Н.М. Сазанова это не только делала, она в этом публично призналась.
3. «Меня в Кулу первый раз выпихнуло посольство, просто силком, потому что приехал Сидоров. Он приехал от журнала «Огонек», привез мне записку от Людмилы Васильевны Шапошниковой (мы с ней вместе учились, она была аспиранткой, я — студенткой), с просьбой ему помочь. Это я проигнорировала, мало ли кто мне пишет записки».
Еще одно признание Н.М. Сазановой – игнорирование просьбы о помощи, что для настоящего восточника – нонсенс.
4. Вообще эти воспоминания поражают своей НЕКРАСИВОЙ откровенностью:
«Но когда меня вызвали в посольство и сказали, что вы живете в посольском доме, практически бесплатно, мы создали вам условия, неужели так трудно пойти навстречу и на недельку, на две съездить в Гималаи к Рериху... А так как от Учителя не было вестей, думаю, ладно, съезжу на неделю. <…> Так с Валентином Митрофановичем мы и поехали. Я — недовольная, ворча, совершенно не желая с ним разговаривать по дороге. Вообще он получил спутницу — не очень! Но когда мы приехали в Гималаи, у меня резко поменялось настроение. Думаю, ну ладно, увижу Святослава Николаевича, Девику Рани. Это было после нашего знакомства. Почему они так страшно удивились, когда мы свалились на голову, потому что я отказалась, вроде, с ними ехать и вдруг лезу через забор ночью. Я объяснила, что мистеру Сидорову нужно здесь побывать, он так рвался!».
5. «— Как вы думаете, Святослав Николаевич надеялся возродить институт?
Нет. Он понимал, что это невозможно, хотел на новой основе создать музей, чисто этнографический. А «Урусвати», как научное учреждение, — это уже в прошлом».
Это утверждение Н.М. Сазановой не соответствует действительности. В статье «Медлить нельзя!», опубликованной в газете «Советская культура» 29 июля 1989 года Святослав Николаевич писал: «В перспективе мне видится, что Институт «Урусвати», где, как Вам известно, в полном порядке сохраняются уникальные коллекции, может стать индийским филиалом Центра-Музея на правах совместного советско-индийского учреждения».
6. Еще одно откровение из уст Н.М. Сазановой: «Святослав жил своей жизнью. Он не был сыном Рериха, он сам был Рерих, как сказал свамиджи, он был махариши. А махариши не живут воспоминаниями, они живут своей жизнью. Святослав с большим уважением относился к родителям и что-то иногда говорил о них. Но он считал, что именно Россия должна создать музей. Конечно, вспоминал о родителях, но редко. Мне не хотелось его расспрашивать. Святослав был настолько интересен сам, настолько был самодостаточной личностью, и великой. Ну, родители и родители, и прекрасно, а он сам по себе».
Никогда Святослав Николаевич не был «сам по себе», он был один из четырех Рерихов, вся деятельность которых была пронизана узами взаимного со-трудничества и со-творчества. Святослав Николаевич писал о своем отце: «Он был для меня не только отцом и учителем, он был кем-то гораздо большим. А именно - наставником жизни. Через него и через мою матушку я научился ценить те прекрасные страницы, которые раскрывает перед нами жизнь. <…> Николай Константинович был именно тем мудрым наставником, с которым меня связывало не только ближайшее родство, но именно тождество мысли, потому что я полностью разделял не только его мысли, но и образ жизни».
7. А вот это признание Н.М. Сазоновой красноречиво говорит о ее отношении к нашей Родине: «Вы с ума сошли! Что вам делать в этой России? Девика будет по магазинам в сари ходить и стоять в очередях? Вы что?! Какая вам Россия...» Я ему говорила: «Вам судьбы Юрия мало? Ну, приезжайте».
Не было со стороны Н.М. Сазановой никакой «нежной дружбы» с С.Н. Рерихом. Об этом красноречиво свидетельствуют ее «воспоминания». Она даже не поняла, какой шанс был предоставлен ей судьбой, шанс, который она упустила.
Яковлева Галина26-11-2013 22:56:01
Как говорится, «ничто не случайно». И опечатка, допущенная в фразе: «В беде принимали участие О.В. Румянцева, В.Е. Голенищева-Кутузова, В.А. Росов» (http://www.lomonosov.org/arti cle/maharishi_svyatoslav_rerih .htm) очень точно отразила суть всего происходящего. Именно беда создана усилиями перечисленных персон в пространстве российской Культуры.
О.В. Румянцева – о которой С.Н. Рерих в письме от 18 июня 1992 г. писал: «Госпожа О.В. Румянцева поддержала господина Сидорова и продиктовала индийскому правительству приказ забрать или выкупить мою собственность, на которую она не имеет права. <…> будьте любезны сообщить всем Рериховским обществам, что господин Сидоров, госпожа Румянцева выступили с ложными и неверными заявлениями в отношении меня, моего наследия и мадам Людмилы Шапошниковой. Мои благословения и сотрудничество всегда пребывают с нашим центром в Москве и его работниками». (С.Н. Рерих. Письма. М.: 2005. Т.2. С.383.) О.В. Румянцева делает все, чтобы коллекция С.Н. Рериха вопреки закону продолжала находиться в музее Востока: «Протокола работы комиссии и акта решения не сохранилось, так как эти документы <..> были затеряны (как иакт получения картин из Индии от С.Н. Рериха» (Защитим имя и наследие Рерихов, Т.3. С. 204.)
В.А. Росов – автор книг и так называемой «научной» диссертации, чьими стараниями в науку введена ложь о Н.К. Рерихе. В.А. Росов – кто непосредственно причастен к преждевременной публикации сокровенных дневников Е.И. Рерих, зная о запрете Елены Ивановны на их обнародование ранее, чем сто лет со дня ее ухода.
Этим вандализмом попраны все моральные и юридические законы!
Действительно, О.В. Румянцева и В.А. Росов лжи и клевете создали БЕДУ для Культуры и принимают в ней самое непосредственное и активное участие.
Татьяна Бойкова27-11-2013 08:18:01
Яковлевой Галине:
Нам всем хорошо известны методы вашей работы (МЦР и его ближайших сторонников), когда вам всем уже нечего сказать, вы начинаете "искать блох" в плане ошибок, описок, сравнений текстов и т.п., и оформляете все это в фантазийные трактаты.
Не стоит говорить о Культуре тем, кто не имеет о ней элементарного понятия.
Предупреждаем, если вы будете продолжать писать всякий набор чуши и постоянно переходить на личности, то ваши комментарии не будут выпускаться на сайт.
Яковлева Галина27-11-2013 20:44:01
На вашем сайте публикуются статьи конкретных людей, направленные против МЦР, против исполнения воли С.Н. Рериха, против Мастер-Банка, информация в которых недостоверна и не соответствует действительности.Также в комментариях к этим статьям допускаются некорректные и недружественные высказывания в адрес МЦР и его руководства. При этом авторы таких публикаций почему-то считают себя "рериховцами".
Для восстановления истины и опровержения неверных утверждений авторов таких публикаций приводятся документальные свидетельства, в которых показано действительное положение дел.
Блокаду моих сообщений на сайте буду расценивать как публичное признание моей правоты.
Андрей Троицин28-11-2013 18:29:01
Галине. «На вашем сайте публикуются статьи конкретных людей, направленные против МЦР… Также в комментариях к этим статьям допускаются некорректные и недружественные высказывания в адрес МЦР и его руководства». - Так и хочется Вам ответить: «Что посеешь – то и пожнешь!».
Право, Вы меня удивляете своей забывчивостью – ведь это именно МЦР, с момента своего создания, терроризировало и все еще терроризирует субъекты (отдельных частных лиц и целые организации) РД не только на территории регионов России, но и ближнего и дальнего зарубежья. Ведь отнюдь не случайно появилась в обиходе последователей РД новая, по смыслу, и более верная, по сути, интерпретация аббревиатуры МЦР – международный центр раздора. Описание свершенных вами, в течение всего этого времени, весьма «некорректных и недружественных» атак и «наездов» на организации и частных последователей РД – займет многие тома. И вы еще хотите, чтобы вас любили? Скоро, очень скоро усадьба Лопухиных и находящееся в его помещениях наследие Рерихов перейдут в руки истинных ценителей и последователей Рерихов – и вы этого уже не измените. Они придут и, окропив все помещения и предметы святой водой, чтобы окончательно изгнать оттуда ваш деструктивный темный дух, организуют там, по настоящему притягательный для нас, фокус РД.
Елена29-11-2013 19:32:01
Бескомпромиссную борьбу МЦР с лицами и организациями дискредитирующими светлое имя Н.К. Рериха, волеизъявление С.Н. Рериха в отношении МЦР, Вы называете «терроризм»?! Кого Вы защищаете - Лунева, распространяющего творчество самого низкопробного характера и клевещущего на МЦР? Горчакова, компрометирующего имена Рерихов и их идеи, писания которого отличаются безвкусием, кощунствами и отсутствием элементарных основ этики? А. Анненко, неоднократно оболгавшего МЦР, использующего методы манипулирования общественным сознанием? В. Росова оклеветавшего Н.К. Рериха в геополитических амбициях? ГМВ, стремящегося опровергнуть законность действий МЦР в борьбе за коллекцию картин, законность занимаемой Усадьбы Лопухиных, стремящегося всеми способами опорочить доброе имя Л.В. Шапошниковой?..
Носители высокой культуры, действуют не благодаря, а вопреки и порой в нечеловеческих трудностях, отстаивают правду. И эта правда выстоит и победит как непреложный космический закон, потому что Правда нерушима!
Победа будет за МЦР и не сломить вам его мощи!
Андрей Троицин30-11-2013 06:43:01
Уважаемая Елена. Вся ваша (активисток МЦР) беда в том, что вы все время пытаетесь преподносить ваше персональное мнение, неизменно совпадающее с мнением вашей несравненной и замечательной ЛВШ – за мнение Рерихов и Махатм Шамбалы, с чем, лично я, ну никак не могу согласиться. Ваше мнение о несогласных с политикой МЦР в РД и избравших независимый, от МЦР, путь духовного становления и следования Учению – это, всего лишь, ваше частное мнение, а не истина в последней инстанции. Кроме того, все те, кого Вы перечисляете в своем комментарии, были, в свое время, все до одного бесцеремонно атакованы воинствующими инквизиторами из МЦР, и вынуждены были защищаться. Разве общественность последователей РД, в том числе и те, кого Вы перечисляете в своем комментарии - делегировали МЦР, на какой-либо общероссийской учредительной конференции, какие-либо жандармские полномочия? Быть может, они утвердили за МЦР, на такой учредительной конференции, хотя бы официальный статус центра или фокуса РД? Конечно же, нет. Вы сами, самовольно позиционируете себя, как в российских, так и в международных масштабах в роли фокуса РД и мирового инквизитора, хотя такие полномочия вам субъектами РД никогда не делегировались. Такая ваша политика в РД – в корне своем идет вразрез с принципами общинного строительства, положенными в основу Учения. И, как результат – РД, фактически, децентрализовано и расколото на два противоборствующих лагеря. Не думаю, что вам хватит духовных сил заставить себя начать выстраивать отношения с остальными субъектами РД на истинных, справедливых принципах общинного строительства – для вас важнее удержать за собой власть. И это-то вас и погубит.
Яковлева Галина01-12-2013 02:40:01
Обвиняя МЦР в претензиях на власть, не приводится ни одного доказательства. То, что МЦР действенно защищает наследие Рерихов от любых посягательств, есть его главная задача, но, никак не претензия на власть, поэтому не надо выдавать Вами желаемое за реальность. Отношения с «субъектами РД» МЦР выстраивает на основе сотрудничества, зайдите на его сайт и убедитесь в этом.
Ивахненко Н.В.01-12-2013 14:09:01
Мы уже давно поняли, что сторонники МЦР, не видят и не слышат ничего, что не соответствует их мнению. И доказательств неблаговидных поступков МЦР было приведено немало и о «защите», и о «сотрудничестве», и о стремлении к единовластию.
Считаю, что уже пора прекратить бесполезные разговоры. Не отвлекайте, пожалуйста, людей от более важных и нужных дел.
Вы бы лучше позаботились о сохранении наследия в создавшейся ситуации. Но именно наследия, а не благосостояния г. Булочника. Уверена, что многие ваши оппоненты поддержали бы вас, если бы речь шла о действительном сохранении наследия Рерихов, но не в руках меценатов и какой-то одной организации, пусть даже с громким наименованием, но как именно народного достояния.
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".