Лев Толстой. К 100-летию со дня смерти. Наталья Теплицкая
ЛЕВ ТОЛСТОЙ. К 100-ЛЕТИЮ СО ДНЯ СМЕРТИ
"Избави бог жить только для этого мира. Чтобы жизнь имела смысл, надо, чтобы цель её выходила за пределы постижимого умом человеческим".
Лев Толстой
Трансцендентальный мир Толстого
"Ехал наверху на конке, глядел на дома, вывески, лавки, извозчиков, проезжих, прохожих, и вдруг так ясно 
стало, что весь этот мир с моей жизнью в нем есть только одна из бесчисленных возможностей других миров и других жизней, и для меня есть только одна из бесчисленных стадий, через которую, мне кажется, что я прохожу во времени".
Многолетние напряженные нравственные и религиозные искания Толстого нашли отражение в огромном количестве писем, эссе, статей и записных книжек.
Интуитивные прозрения Толстого ошеломительны для тех, кто знаком только с его художественным творчеством. Вот одно из них: "Каждый поступок ничто в сравнении с бесконечностью пространства и времени, а вместе с тем действие его бесконечно в пространстве и времени".
О гениальном осознании великим мыслителем космических законов и глубоком проникновении в сущность природы реальности также свидетельствует, например, такое высказывание:
"Мало того, что пространство и время и причина суть формы мышления и что сущность жизни вне этих форм, но вся жизнь наша есть (все) большее и большее подчинение себя этим формам и потом опять освобождение от них".
О науке и " ограниченности людей нашего интеллигентного мира"
"Ничего нет в жизни верного, кроме ничтожества всего понятного мне и величия чего-то непонятного и важнейшего". Лев Толстой
На первый взгляд, отношение Толстого к науке достаточно парадоксально. Поскольку, по Толстому, "науки не дают ответа о смысле жизни, а лишь показывают, что в необъятных, с их помощью открытых горизонтах, ответа на этот вопрос нет", он пришел к выводу, что “ничто так не препятствует свободе мысли, как вера в прогресс. Не обладая специальными знаниями, он с поразительной глубинной интуицией сказал удивительные слова: "Микроскопические исследования - бесконечность. Астрономические – бесконечность..." Столетие спустя, передовые ученые современности только начинают постигать эту истину. Лев Николаевич часто повторял, что "если бы не было авторитета науки, церкви, люди не могли бы быть так глупы ... Думать и говорить, что мир произошел посредством эволюции, или что он сотворен Богом в шесть дней, одинаково глупо. Первое все-таки глупее". Толстой полагал, что "напрасно такое значение придают разуму человеческому. Пределы его тотчас же видны: бесконечность пространства и времени".
Иногда суждения Толстого достаточно жестки, даже беспощадны, но они неизменно вскрывают суть проблемы. Например, "Наука - это богадельня, или скорее поприще успеха среди толпы, открытое для всех самых умственно и нравственно тупых людей. Занимаясь наукой, он может не сознавать того, что он делает, считая букашечки или перечисляя книги и выписывая из них, что подходит под избранную тему, может или ничего не думать, или выдумывать ... какую-нибудь теорию и быть вполне уверенным, что он делает самое важное на свете дело".
Толстой недоумевал, почему люди называют прогрессом и гордятся "жалкими механическими изобретениями, благодаря которым люди будут производить всё больше и больше ненужных и вредных, развращающих предметов".
Великий русский мыслитель не признает и высмеивает огромное количество придуманных людьми законов: обрядовых, религиозных, "так называемых научных", одним словом, слепую веру современного человечества в социальный и научный прогресс. Одной из главных бед образованных людей Толстой считал их невозможность "освободиться от научного суеверия ... научного гипноза ... "
"Как легко усваивается то, что называется цивилизацией... и отдельными людьми, и народами! Пройти университет, отчистить ногти, воспользоваться услугами портного и парикмахера, съездить за границу, и готов самый цивилизованный человек. А для народов: побольше железных дорог, академий, фабрик ... газет, книг, партий, парламентов - и готов самый цивилизованный народ. От этого то и хватаются люди за цивилизацию, а не за просвещение - .... потому что оно обличает ложь цивилизации".
Проницательные предвидения Льва Толстого звучат поразительно своевременно, в частности, о том, что наше современное общество в своем развитии дошло до такой стадии, когда "сложные, хитрые и бесполезные умствования привели к такому уровню ненужной запутанности и смятения для того, чтобы замаскировать человеческие бедствия... "
Итак, Толстой утверждает, что "главное бедствие очень культурных людей - это их балласт разностороннего и, особенно, эстетического образования. Это больше всего мешает им знать, что они знают, как говорил Лао Цзы (это болезнь)".
Другой важной причиной "ограниченности людей нашего интеллигентного мира" Толстой считает "погоню за пошлой современностью, которая исключает всякую возможность серьезного, истинного, нужного знания. А как, казалось бы, ясна ошибка. У нас есть результаты мыслей величайших мыслителей, выделившихся в продолжение тысячелетий из миллиардов и миллиардов людей, и эти результаты мышления этих великих людей просеяны через решето и сито времени. Отброшено все посредственное, осталось одно самобытное, глубокое, нужное; остались Веды, Зороастр, Будда, Лао Тзы, Конфуций, Ментце, Христос, Магомет, Сократ, Марк Аврелий, Эпиктет, и новые: Руссо, Паскаль, Кант, Шопенгауэр и еще многие. И люди, следящие за современностью, ничего не знают этого, а следят и набивают себе голову мякиной, сором, который весь отсеется и от которого ничего не останется".
Из глубины веков звучит пророческий голос, описывающий трагическую ситуацию, в которой находятся наши современники.
"Нет ни одной проблемы, которую современные люди могут разрешить просто и открыто. Каждый вопрос, будь то экономический, государственный, дипломатический, научный, не говоря уже о религиозных и философских, излагается так искусственно и ошибочно, оказывается обернутым в такой толстый слой сложных, излишних аргументов, изобилующих таким количеством искажений смысла и слов, и такой софистикой и полемикой, что все обсуждения таких вопросов снова и снова идут по кругу безрезультатно, напоминая отсоединенное колесо автомобиля".
В эссе Бунина " Освобождение Толстого" читаем:
"Умирающий кн. Андрей, Пьер в плену у французов, от. Сергий, сам Толстой... Наиболее заветной художественной идеей его было, думается, это: взять человека на его высшей мирской ступени (или возвести его на такую ступень) и, поставив его перед лицом смерти или какого либо великого несчастия, показать ему ничтожество всего земного, разоблачить его собственную мнимую высоту, гордыню, самоуверенность... Отсюда и "постоянное стремление его видеть и развенчивать то, что таится в душе человека под всеми формами блестящей внешности".
Лев Николаевич неоднократно возвращался к идее о том, что "нет ничего более полезного для души, как памятование о том, что мы ничтожная и по времени и по пространству козявка и что сила твоя только в понимании своего ничтожества".
Лев Толстой, по словам А. Франса, "видел своими духовными очами невидимые ещё нам горизонты. Я могу сравнить Толстого с Гомером. Его будут изучать через тысячелетия. Его якобы утопии уже частью находят себе подтверждение. Старый мир трещит, устои его колеблются… Толстой – пророк нового человечества".
Cто лет назад, 7 ноября 1910 года, на никому дотоле не известной станции Астапово, закончилась, как написал Бунин, "не только жизнь одного из самых необыкновенных людей, когда-либо живших на свете, - кончился еще и некий необыкновенный человеческий подвиг, необыкновенная по своей силе, долготе и трудности борьба за то, что есть "освобождение".
По удивительному совпадению, эти слова были приведены в книге "Мысли мудрых людей на каждый день", которую Лев Николаевич составлял в последние годы своей жизни, как раз на странице, отведенной дню седьмого ноября:
"Входите тесными вратами: ибо широки врата и пространен путь, ведущие в погибель; и многие идут ими: ибо тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их". Матф.7:13-14
О религии будущего
"Религия будущего будет космической религией. Она должна будет преодолеть представление о Боге как личности, а также избежать догм и теологии. Охватывая и природу и дух, она будет основываться на религиозном чувстве, возникающем из переживания осмысляемого единства всех вещей — и природных, и духовных. Такому описанию соответствует буддизм. Если и есть религия, которая может удовлетворять современным научным потребностям, — это буддизм". Альберт Эйнштейн
Интерес к философии Востока возник у Толстого в молодости, когда, будучи девятнадцатилетним юношей, 
он находился в казанском госпитале рядом с бурятским ламой, раненным не известными разбойниками. Как оказалось, этот лама, будучи буддистом, не защищался, а только молча молился. Этот эпизод произвел на Толстого большое впечатление и послужил толчком к глубокому изучению духовного наследия Востока, пониманию сути философии "освобождения".
Знаменитый писатель пришел к выводу о том, что "учения буддизма и стоицизма, как и еврейских пророков, в особенности Исайи, а также китайские учения Конфуция, Лао Тзы и мало известного Ми-Ти, все возникшие почти одновременно, около 6-го века до рождества Христова, все одинаково признают сущностью человека его духовную природу, и в этом их величайшая заслуга"
"Учение Христа является для меня только одним из прекрасных религиозных учений, "- писал Толстой, - "которые мы унаследовали от древних египтян, евреев, индусов, китайцев, греков. Два великих принципа Иисуса: любовь к Богу и любовь к ближнему проповедовались всеми мудрецами мира: Кришной, Буддой, Лао Тзы, Конфуцием, Сократом. Истина нравственная и религиозная всегда и везде одна и та же. Я не чувствую никакого предпочтения к христианству". По воспоминаниям Леонида Андреева, Толстой "много раз подчеркивал свою связь с китайцами и индусами. Постоянная переписка и свидания с лучшими представителями этих народов укрепляют в нем давнее убеждение, что ex oriente-lux." (свет - с Востока [лат.]) В последний год своей жизни Толстой начал работать над предисловием к книге П.А.Буланже "Жизнь и учение Сиддарты Готамы, прозванного Буддой". Лев Николаевич писал: "Жизнь китайского народа всегда в высшей степени интересовала меня, и я старался знакомиться с тем, что из китайской жизни было доступно мне, преимущественно с китайской религиозной мудростью - книгами Конфуция, Ментце, Лао Тзы..."
По воспоминаниям Максима Горького, в разговоре о Достоевском, Толстой сказал: "Ему бы познакомиться с учением Конфуция или буддистов, это успокоило бы его. Это – главное, что нужно знать всем и всякому."
О реинкарнации
"Мы, вероятно, существовали прежде этой жизни, хотя и потеряли о том воспоминание," - написал молодой Лев Толстой в своем романе "Юность". И спустя 50 лет: "Умиление и восторг, который мы испытываем от созерцания природы, это - воспоминание о том времени, когда мы были животными, деревьями, цветами, землей..."
И..С. Тургенев вспоминал, как Толстой, увидев жалкого старого мерина, начал его гладить, приговаривая, что тот, по его мнению, должен был чувствовать и думать. "Я не выдержал и сказал: `Послушайте, Лев Николаевич, право, вы когда-нибудь были лошадью. Да, вот извольте-ка изобразить внутреннее состояние лошади'". Прочитав "Холстомер", Тургенев сказал: "Лев Николаевич, теперь я вполне убежден, что вы были лошадью."
А вот что писал Толстой в " Первых воспоминаниях" :
"От пятилетнего ребенка до меня - только шаг. От новорожденного до пятилетнего - страшное расстояние. От зародыша до новорожденного - пучина. А от несуществования до зародыша отделяет уже не пучина, а непостижимость. Мало того, что пространство, и время, и причина суть формы мышления, и что сущность жизни вне этих форм, но вся жизнь наша есть (все) большее и большее подчинение себя этим формам и потом опять освобождение от них... "
В 1907 г. Толстой, прощаясь с Т.А. Кузминской (сестрой С.А. Толстой), которая сказала, что еще увидится с ним, если не здесь, то на том свете, так ей ответил: "Мы на том свете не узнаем друг друга - ведь мы здесь никого не узнаём".
В дневниках последнего года жизни Лев Николаевич записывает:
Гуляя, особенно ясно, живо чувствовал жизнь телят, овец, кротов, деревьев, каждое... делает свое дело... и от них новые, и также овцы, кроты, люди. И происходило это бесконечное количество лет, и будет происходить такое же бесконечное время, и происходить и в Африке, и в Индии, и в Австралии, и на каждом кусочке земного шара. А и шаров то таких тысячи, миллионы. И вот когда ясно поймешь это, как смешны разговоры о величии чего-нибудь человеческого или даже самого человека.
Далее Толстой рассуждает о том, что несмотря на то, что человек нам кажется " выше других, но как вниз от человека - бесконечно низших существ, которых мы отчасти знаем, так и вверх должна быть бесконечность высших существ, которых мы не знаем..."
А вот запись, сделанная Толстым в дневнике за три года до смерти: "Точно так же, как в теперешней жизни после каждого засыпания и пробуждения жизнь все больше и больше открывается, так и истинная жизнь все больше и больше открывается с каждым рождением после смерти".
Источник: Великая Эпоха
30.10.2010 03:00
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".