26 марта в 19:00 в Московском доме книги состоится презентация книги «Николай Рерих». Круглый стол «Наследие Николая Рериха – культурный мост между Россией и Индией» (Дели). Выставка Международного Центра Рерихов «Вселенная Мастера», посвященная 150-летию Н.К. Рериха, в Индии Выставка «Издания Международного Центра Рерихов» в Новосибирске. Новости буддизма в Санкт-Петербурге. Благотворительный фонд помощи бездомным животным. Сбор средств для восстановления культурной деятельности общественного Музея имени Н.К. Рериха. «Музей, который потеряла Россия». Виртуальный тур по залам Общественного музея им. Н.К. Рериха. Вся правда о Международном Центре Рерихов, его культурно-просветительской деятельности и достижениях. Фотохроника погрома общественного Музея имени Н.К. Рериха.

Начинающим Галереи Информация Авторам Контакты

Реклама



Из цикла «письма с берегов Хугли». Пётр Крылов


Парадоксальный близнец


«Есть минут сорок? Тогда пошли, прогуляемся. Город стоит того. Но сначала - загадка в духе "клуба знатоков".

…Конец XVII века: решено, здесь, на берегах широкой и полноводной реки будет город заложен. И от моря недалеко, а порт в этой части страны очень даже нужен. Вскоре начали строить. На пустом месте. Ну, почти. Сначала, понятно, крепость, фортецию. Потом все остальное. Сразу - каменное, по-европейски, будь то дом или дворец. Все-таки должна была получиться столица. Столица огромной империи. Построили. Стали жить-поживать, империей управлять. А в начале прошлого, XX века решили: нехорошо как-то. Столица, а на самом краю страны. При желании правительственные апартаменты можно разглядеть из перископа вражеской подводной лодки (подводные лодки уже были, а шпионских спутников еще не было). И перенесли вглубь континента, там, кстати, и место более древнее.

А город… Казалось бы, структура, созданная для конкретной функции, а потом этой функции лишенная, должна в лучшем случае зачахнуть, в худшем - умереть. Ан нет, цветет город, несмотря на снижение финансирования и примирившись с необременительным статусом столицы то ли интеллектуальной, то ли культурной…

Ну, догадались, где гуляем? Да, верно, это Калькутта, второй по числу обитателей город Индии.

Сейчас зима, поэтому не так жарко. И бледному петербуржцу не надо оглядывать улицу, прикидывая, какая ее сторона наиболее опасна в смысле возможности получения солнечного удара. Впрочем зачем идти, когда можно ехать. Просто махнем рукой.

Остановится, скорей всего, рикша. Образ, знакомый по литературе: истощенный азиат в набедренной повязке, запряженный в двухколесную повозку. На повозке сидит - обязательно толстый и в шелках - восточный эксплуататор. Хорошо, если один, а не с семейством. Правда, за прошлый век технического прогресса и рикши претерпели значительную эволюцию. Появились велорикши - тот же человек, стоя, из последних сил давит на педали трехколесной тарантайки с откидным верхом. Потом - моторикши, те же три колеса, но с мотором. Типа мотороллер с салоном. Работа рикши от этой эволюции полезней для здоровья не стала. Велорикши умирают от эмфиземы легких, мото - от перенасыщенности воздуха улиц многомиллионного города выхлопами неочищенного бензина. Ну, потом, конечно, появились и такси.

Вот и музей. В Питере, не самом типичном русском городе, - Русский. В Калькутте, соответственно, - Индийский. В новой столице, Нью-Дели, тоже есть главный музей, но - Национальный. Для многонациональной страны нюанс понятный.

В Петербурге - Пушкин, в Калькутте - Тагор. Схожесть не столько даже в эпическом размахе, сколько в том, что оба всенародно любимы, тексты учат в школах, фразы стали поговорками, а стихи, положенные на музыку, поют в глухих деревнях. Рабиндранат Тагор - первый азиатский лауреат Нобелевской премии по литературе. Жаль, не дожил Александр Сергеевич…

Большое зеленое поле - Майдан, условный аналог Марсового. Вместо Вечного Огня - огромный мемориал Виктории, как пишут ехидные путеводители, "неудавшаяся попытка англичан построить нечто лучшее, чем Тадж-Махал". Заходим, и взгляд невольно упирается в картину, огромную, во всю стену. Смотрим на этикетку: ба, знакомые все лица - Верещагин. Василий Васильевич писал из Индии в Петербург В. В. Стасову: "Этюды, которые Вам пошлю, прошу Вас никому не показывать. Я бы держал их и здесь, но они покрываются плесенью за время дождей и в жару коробятся, доски же трескаются (на несчастье, несколько этюдов я написал на досках)" [1].

Во время дождей Калькутту заливает, превращая в Венецию, только, в отличие от питерских наводнений, гораздо более жаркую.

Есть тут и метро, чем-то похожее на наше. Что не удивительно - строили под руководством наших спецов. Но строили по-своему, то есть вручную. Как часто рекламируют свой товар торговцы: "К тому же ручная работа…"

Нет, отличий у двух городов конечно в тысячу раз больше, никакой статьи не хватит. И все же, стоит на берегу Хугли в далеком Индостане умышленный город, парадоксальный двойник нашего».

Когда я на одном дыхании написал эту заметку, вскоре опубликованную в газете [2], мысли о сравнении Калькутты с Петербургом, а Пушкина с Тагором казались мне очень свежими и интересными. Это все от невежества… Ну, не читал я тогда книжку, где все это уже написано:

«Калькутта – это индийский Петербург. Петр I основал Петербург, чтобы «прорубить окно» в Европу. Калькутта выросла вследствие стремления англичан «прорубить окно» в Индию. (При этом, увы, политико-экономические соображения привели к выбору места, малоудачного с точки зрения климата: жалобы на дурной климат Калькутты, унесший множество жизней, - столь же общее место, как жалобы на климат Петербурга. Не раз (! – ПК) отмечалось и сходство внешних обликов двух городов)».

И далее: «А значение Тагора в бенгальской литературе сравнимо со значением Пушкина в литературе русской. Пушкин – наследник и завершитель XVIII века в нашей литературе и одновременно основоположник литературы новой, современной. Точно так же Тагор – наследник и завершитель XIX века в литературе бенгальской (века первых шагов и нащупывания путей) и одновременно основоположник литературы современной. (…) В бенгальской литературе Тагор – величина настолько огромная, что, пожалуй, не будет преувеличением сравнить его значение для бенгальцев со значением Пушкина и Толстого вместе взятых – для русских. (Конечно, такое сравнение не следует понимать буквально: речь идет, так сказать, об абсолютной литературной и общекультурной значимости, а не о конкретных достижениях в том или ином жанре)».

Все эти цитаты – из очерка С. Д. Серебряного о Р. Тагоре «Да здравствует торжество человека!», опубликованного еще в 1987 году. [3].

Так я к стыду своему стал полным идейным плагиатором. Казалось бы, надо просто забыть об этой заметке (с кем не бывает). Но я почему-то решил оставить ее вместе с этим дополнением, мораль которого проста: надо лучше готовиться к путешествиям, больше читать о тех местах, куда едешь. Тогда и увидишь больше, и шансов попасть впросак со своими глубокомысленными высказываниями будет меньше…

 

«Слава Гималаев»

Н.К.Рерих. Слава Гималаев. 1943

Но, конечно, не ради сравнения с Петербургом я и мои друзья приезжали в Калькутту, город привлекал нас обилием интереснейших мест. Там жил Рамакришна, там его храм Дакшинивар и созданная Вивеканандой «Миссия Рамакришны». Там жил и работал один из крупнейших индийских ученых, Джагдиш Чандра Бос, там находится основанный им институт. Там и общество «Маха Бодхи», созданное Анагарикой Дхармапалой, и знаменитое Азиатское общество (с которым и Н. К. Рерих, и, особенно, Ю. Н. Рерих активно сотрудничали). Неподалеку от Калькутты – Шантиникетан и «Вишвабхарати», университет, созданный Тагором. В Калькутте находится Академия искусств и культуры им. Бирлы, где собрано несколько картин Рерихов. Есть в городе прекрасные музеи и частные собрания живописи, ну, и многие другие «приманки».

Все последние годы я довольно тщательно собирал разбросанные по статьям и листам дневника Н. К. Рериха указания на картины, оставшиеся в Индии. И все-таки время от времени вдруг находятся тексты, почему-то оказавшиеся вне поля зрения. Вот например: «Секретарь Королевского Азиатского Общества в Бенгале проф. Калидас Наг просит к их юбилею пожертвовать картину. Дам «Слава Гималаев». Пусть и там звучат Гималаи – уж так и придется быть Гималайским, как один друг предлагал прибавить к фамилии. А Козенс писал: «Гималайский в душе» [4]. Прямое указание – а я пропустил!

Поэтому в последний приезд в Калькутту в начале ноября 2004 года мне очень хотелось побывать в Азиатском обществе и разузнать про картину. Меня несколько смущало, что целый ряд моих знакомых бывали (а некоторые и работали) в этом обществе раньше, но про картину Рериха никто никогда не упоминал. Может быть, Рерих отказался от своего намерения, ведь «дам» - еще не «дал»? Да и вообще, за прошедшие с тех пор пятьдесят с лишним лет всякое могло случиться. В памяти еще был свеж эпизод с «Благословенным» в Сарнатхе [5], так что особых надежд у меня не было.

Мы приехали в Калькутту поездом из Варанаси, на пароме переправились через полноводную Хугли, взяли такси и вскоре уже устраивались в небольшом уютном номере в гостинице на улице Кид. Было воскресенье, я полагал, что все учреждения закрыты. Но поскольку от нашего отеля до начала Парк стрит, где расположено Азиатское общество, было всего метров двести, я решил туда прогуляться. К моему удивлению, решетка перед входной дверью была приоткрыта, молодой охранник меня выслушал, позвонил кому-то и отправил на третий этаж. Там меня любезно принял г-н Дилип Рой из отдела «по связям с общественностью». Про картину он ничего не знал, но мы договорились, что я приду завтра в 11 утра, принесу официальное письмо-запрос, и он меня направит куда следует.

Азиатское общество в Калькутте было основано англичанином сэром Уильямом Джонсом (Sir William Jones, 1746-1794) 15 января 1784 г. как центр научных исследований Азии, «всего, что создано природой и человеком в границах этого континента». Я не буду здесь рассказывать о его истории, сотрудниках, тематике исследований. При желании все это можно найти на официальном сайте общества.

За годы, что я не был в Индии, очень многое изменилось. В конце 1990-х письма и другие документы изготавливались так. Я писал текст от руки на листочке бумаги, искал машинописное бюро (в больших городах их было очень много), где писарь (чуть не написал «машинистка», но в Индии это было чисто мужским занятием) за символическую плату печатал мой текст на машинке на принесенном мною же бланке. Теперь эти бюро испарились как класс, а их место заняли не менее многочисленные «интернет-кафе». Как правило, ими заведуют молодые парни, но встречаются и барышни. Единственная сложность – не в каждом таком кафе есть хороший принтер.

Но нам повезло – небольшая комната с компьютерами и новеньким лазерным принтером оказалась чуть не в соседнем с нашей гостиницей доме. Так что на следующий день с письмом в руках я снова отправился в Азиатское общество. Дилип Рой что-то написал на письме и отправил в библиотеку. Заведующая библиотекой внимательно прочитала письмо, выслушала мой рассказ про Калидас Нага и «Славу Гималаев», куда-то позвонила, таинственно улыбнулась и отправила этажом выше, в музей.

Ходя из комнаты в комнату и с этажа на этаж, я обратил внимание на то, что многие помещения, коридоры, лестничные площадки общества украшены картинами, часто старинными. Стало понятно, что если «Слава Гималаев» висит в каком-то кабинете, ее вполне можно не заметить, если только ты случайно в этот кабинет не попадешь. А помещений на нескольких этажах довольно большого здания предостаточно, так что шансы, казалось, невелики.

Но в музее меня поджидала дама, которая просто указала на стену в первой же комнате, служившей чем-то вроде офиса. Там, в темной «рериховской» раме висела картина. На фоне гималайских вершин на склоне горы сидел седобородый старец в желтых одеждах. Было ясно, что это то полотно, о котором писал Рерих в листе дневника «Дела!» в конце далекого 1945 года… Выяснилось, что, действительно, картину перенесли в музей сравнительно недавно, до этого она висела где-то еще. В музее она называется «Гималайская симфония» (Himalayan Symphony).

Потом, как обычно, были переговоры о съемках, измерения, беседы. Ничего принципиально нового я не узнал (да и не особенно ожидал узнать) и вскоре спустился обратно в библиотеку. А еще через день мы покинули Калькутту, недавно сменившую свое имя на Колькату [6]. График поездки очень нас поджимал. У меня была еще одна калькуттская мечта – съездить в Шантиникетан, ведь известно, что одну картину Рерих подарил Тагору… Но время, время, а точнее его вечная нехватка, - и во второй раз я оставил эту идею «на потом». Но своей «находке» в Азиатском обществе мы были искренно рады и покидали «индийский Питер», полные приятных воспоминаний и надежд на возвращение туда в будущем.

Примечания

[1] Василий Васильевич Верещагин. Избранные письма. – М.: Изобразительное искусство, 1981. С. 38.

[2] "Невское время" от 27 января 2001, № 16 (2377), с. 3 - под придуманным редакцией заглавием "Индус Петра Великого".

[3] Серебряный С. Д. «Да здравствует торжество человека!» // Бессмертный лотос: Слово об Индии. М.: Молодая гвардия, 1987. С. 93-101.

[4] Рерих Н. К. «Дела!», 1 декабря 1945 // Рерих Н. К. Листы дневника. М., 1995. Т. 3. С. 337.

[5] См. об этом послесловие к очерку «Благословенный из Сарнатха».

[6] Впрочем, вскоре исчез и штат Западная Бенгалия. Теперь он называется Бангла.

3 июля 2006 г.

03.07.2006 03:00АВТОР: Пётр Крылов | ПРОСМОТРОВ: 1845




КОММЕНТАРИИ (0)

ВНИМАНИЕ:

В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:

1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".

2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.

3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".

4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.

5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".



Оставить комментарий

<< Вернуться к «Культура »