Франция в жизни Николая Константиновича Рериха. Сергей Целух
Н. К. Рерих. 1921 год.
При написании статьи о жизни и деятельности Н.К. Рериха во Франции, а еще точнее – Париже, я столкнулся с большими затруднениями. Почти все русские исследователи, а их набралось достаточно, не уделяли особого внимания этому периоду жизни и творчества Николая Рериха и не смогли создать цельной картины его биографии. В лучшем случае они посвящали этому периоду несколько общих строк в своих работах.
Лишь в электронном журнале «Грани Эпохи», удалось обнаружить статью под названием «Франция в жизни семьи Рерихов». Это был доклад на Международной научной конференции «Живая Этика и Культура. Идеи наследия семьи Рерихов в нашей жизни». Он был прочитан Фроловой Н. А., кандидатом исторических наук, доцентом кафедры философии Санкт-Петербургского института внешнеэкономических связей, экономики и права в Санкт-Петербургском Государственном университете культуры и искусств 11-12 февраля 2011 года [1]. В своем небольшом докладе Н.А. Фролова сумела передать многое, что нужно знать о жизни и деятельности Н.К. Рериха в Париже.
Все же удалось найти несколько источников, посвященных Николаю Рериху, где отражается его жизнь и деятельность во Франции. Среди них можно упомянуть книги Н.Е. Ковалевой « Е.И. Рерих. Путь к Посвящению» (глава «С Хоршами по Европе») [2], Л.В. Короткиной « Рерих в Петербурге – Петрограде» [3], М.Л. Дубаева «Рерих» [4].
Книги интересны тем, что сообщают неизвестные нам данные о жизни и творчестве Николая Рериха в Париже, показывают ее многообразной, плодотворной, насыщенной творческим трудом, заботами о России и родных людях. Несмотря на существенные недостатки книги М. Дубаева в освещении жизни и деятельности отдельных периодов биографии Николая Рериха и его семьи, подвергнутые справедливой критике со стороны рериховедов, французский период жизнеописания не вызывает сомнений. В своей статье мы будем ссылаться на эти работы и на другие источники, чтобы на основе их создать цельный портрет жизни Николая Рериха в годы его пребывания во Франции.
Николай Константинович Рерих в Париже
Если говорить о Франции, то она, как большая европейская страна, со своей сложной историей и передовой культурой, играла значительную роль в судьбе русской интеллигенции, особенно среди писателей и художников. Именно поэтому затем Франция в годы страшных лихолетий - революции и гражданской войны в России, - приютила у себя десятки тысячи русских беженцев, среди которых были писатели, философы, художники, люди других профессий. Любовь русских к Франции, особенно к Парижу, всегда была всеобщей. Каждый русский человек желал побывать в Париже, полюбоваться его достопримечательностями, искусством и культурой. Не была исключением в этом благородном деле и семья Рерихов, стремившаяся познакомиться с французской историей, культурой, искусством, философией и литературой. Для них Франция, Париж, стали главными в осуществлении своей мечты - совершенствоваться в мастерстве и передовой европейской мысли.
Первая поездка Николая Рериха в Париж состоялась в сентябре 1900 года вскоре после смерти своего отца. Русский художник поехал в столицу Франции познакомиться с архитектурой города, его музеями, картинами старых мастеров и современными мастерами-живописцами. За плечами Николая Рериха были два высших учебных заведения России – Петербургская Академия художеств и юридический факультет Петербургского университета.
Здание Академии художеств в Санкт-Петербурге
Здесь мы должны вернуться на год назад и упомянуть об еще одном важном событии для Николая Константиновича, ставшем его счастливой судьбой всей жизни. Речь пойдет о знакомстве Николая Рериха со своей будущей супругой Еленой Ивановной Шапошниковой. Летом 1899 года Елена Ивановна с матерью проводила свой летний отдых в имении Бологом Новгородской губернии у своих родственников – князя П.А. Путятина и его жены Е.В. Путятиной. Сам князь был страстным археологом –любителем. В это время по заданию Русского археологического общества для изучения вопроса о сохранности памятников русской древней культуры в Псковскую, Тверскую и Новгородскую губернии выехала группа археологов для проведения новых раскопок. В ее составе был Николай Рерих. К тому моменту он уже был известный художник и археолог, имевший на своем счету несколько известных картин и археологических находок в Петербургской губернии. По пути Николай решил заехать в Бологое к князю Путятину для консультаций и обсуждения плана работ. Однако хозяина в доме не оказалось, он срочно выехал на несколько дней на свои раскопки. Николай Рерих ждал князя три дня. За это время он познакомился с удивительной девушкой, которая своей культурой поведения и красой покорила его молодое сердце. В дальнейшем молодые люди состояли в дружественной переписке. Узнав о чувствах и намерениях Елены, родственники стали препятствовать их будущей судьбе, считая Николая Рериха недостойной парой своей дочери, желая видеть в своей семье более знатного и родовитого нового родственника. Об этой удивительной истории рассказывают нам три автора: Елена Ивановна, Николай Константинович Рерихи и Зинаида Фосдик, слышавшая эти истории от своих Учителей. Нам лишь остается сказать, что молодые люди смогли преодолеть все препятствия и в 1901 году, после возвращения Николая Рериха из-за границы в Санкт-Петербург, обвенчались в церкви Императорской Академии художеств на Васильевском острове.
По прибытии в Париж, Рерих поселился в бывшей мастерской русского художника Аполлона Майкова. А. Майков, сын известного поэта А.Н. Майкова (1821-1897), к тому времени возвратился из Франции в Петербург. По рекомендации супруги Майкова, Варвары Петровны, Н. Рерих снял мастерскую по адресу Rue de Faubourge, St. Honore, 235. Это была достаточно просторная комната - мастерская, удобная для творческого труда и жилья. В ней было все необходимое для работы: простая кровать, умывальник, три стула, мольберт, белый стол и на нем лампочка. Примерно так описывал Николай Константинович свое жилище в письме к Стасову. А за окном его «хижины» можно было увидеть шумные многолюдные парижские улицы, что отнюдь не мешало за толстыми стенами дома сохранять в мастерской царство творческой тишины.
Рерих работал увлеченно, с вдохновением, вкладывая в свое творчество знания, почерпнутые в Петербуржской Академии художеств, свою любовь к изобразительному искусству. По его признанию, жил он в знаменитом Париже, «как в ските». Целые дни отдавал творчеству: с утра до вечера не отходил от мольберта. У него были установлены определенные часы и дни для занятий французским и английским языками, знакомством с музеями, изучению картин старых мастеров – классиков и импрессионистов. А еще Николая Рериха привлекала чудная архитектура города.
В конце весны 1900 года в Париже проходила Всемирная выставка художников. Русский отдел на выставке был представлен работами ведущих русских художников Васнецова, Шишкина, Репина, Серова, Нестерова, Коровина, Касаткина, Левитана, Рябушкина и многих других. В ней принял участие и Николай Рерих, представивший свою картину «Сходятся старцы», созданную в 1898 году.
О впечатлении, какое произвела на зрителей его картина, Н. Рерих написал своей знакомой Варваре Петровне Шнейдер:
«С моими бедными «Старцами»,– писал художник, - я попал в руки очень недоброкачественного агента, который думает теперь их продать задешево в какие-то несимпатичные руки. Чем их отдавать за границей, я с несравненно большим удовлетворением подарил бы их в России, например в Исторический музей. Нет ли возможности узнать о таком предприятии, возможно ли оно? Если москвичам нужен отзыв о картине, то, конечно, В.М. Васнецов, видавший ее еще в моей мастерской, не откажет дать таковой» [4].
Вышло так, что с мнением художника никто не посчитался: его работа была продана никому не известному любителю русской живописи, причем за небольшую суму, и навсегда отбыла в Америку.
Картина «Сходятся старцы» была написана в несколько темных тонах. Художник передал в ней не столько действие, сколько чувство, свое душевное состояние. Он старался воплотить в ней простоту, народность своих героев, наполненных беспокойными чувствами. В этом ему помогло его увлечение археологией и познание древней Руси. Раскопки, проводившиеся Н. Рерихом с друзьями в европейской части России, где было найдено много ценных экспонатов, способствовали тому, что молодой художник обретал новые знания и как бы смотрел на своих героев через призму веков. Он видел их такими, какими они были в самой жизни: мудрыми, способными творить добро и красоту. Образы людей ушедших веков он переносит на полотно. Необычность картины заключалась еще в том, что все изображенные на ней старцы, отвернулись от зрителей. Мы не видим их лиц, не можем определить их возраст, не знаем, что это за люди, они без имени. Одно знаем: все они славяне, безликие Провидения столетий. Они жили общей думой и чувством и были слитны со всей природой. Они просто старцы, в грубой одежде, с посохами в руках, у некоторых за поясом кинжалы, что свидетельствует об их воинском величии и былой славе. Головы у них несколько опущены, все пребывают в задумчивости и внутренней тревоге. Наверное, им предстоит принять очень важное решение, связанное с судьбами людей, и прежде, чем его принять, мы чувствуем их большие внутренние раздумья.
Н. Рерих оставил нам запись об этой картине, как она рисовалась в Академии: «Прежде всего, потянуло к краскам. Началось с масла. Первые картины написаны толсто-претолсто. Никто не надоумил, что можно отлично срезать острым ножом и получать эмалевую плотную поверхность. Оттого "Сходятся старцы" вышли такие шершавые и даже острые. Кто-то в Академии приклеил окурок на такое острие. Только впоследствии, увидав Сегантини, стало понятно, как срезать и получать эмалевую поверхность» [5].
В этот период мы замечаем у Н. Рериха его извечную любовь к седой старине. Ему нравилось рисовать русскую древность, обряды далекого язычества, несметные дружины воинов, древних полководцев и старцев, удельную московскую Русь. В его картинах оживают старые легенды, русские былины и сказки. В них запечатлена вся таинственная, героическая древняя Русь: с крылатыми драконами, облачными девами, златокудрыми змееподобными царицами, былинными богатырями, кочующими в древних степях, задумчивыми монахами, церковными храмами. Всю древнюю историю Руси проиллюстрировал в своих картинах этот необыкновенный и сказочный художник. По полотнам Николая Рериха можно изучать самое Бытие – природу, людей, зверей, духов, словом всю историю древней Руси. Н. Рерих - художник высокого дарования, он крупный мыслитель и философ, каждая его картина несет в себе мысль мудрого художника и располагает к глубоким размышлениям.
.jpg "Н.К. Рерих. Змиевна. 1906")
Н.К. Рерих. Змиевна. 1906
Человек Рериха - не русский, не славянский и не варяг. Он - древний человек, первобытный природный варвар той эпохи. Самое интересное, что Николай Константинович не всегда передает лица своих древних героев, суть которых заключена в их неповторимых образах и позах.
Ранние картины Рериха, такие как: «Поход», «Гонец», в том числе и «Сходятся старцы», являются как бы комментариями к далеким прошедшим векам, после которых остались лишь черепки, кости, монеты, металлические предметы, другие предметы быта, по которым лишь археологам доступно восстановить былую историю. Все это свидетельствует о глубоком знании художником древней истории, быта давно ушедших людей, их жизни, труда и верований.
Для своего времени картина «Сходятся старцы» (1898, холст, масло, 155х280) была новаторской. Она вошла в известную Рериховскую серию картин: «Славяне и варяги» - («Из культурной жизни новгородских славян конца ХIХ века»). На обороте холста стоит «№ 1», что свидетельствует о ее первом номере в серии картин из жизни славян. Замысел этого цикла был поддержан и одобрен известным русским коллекционером и меценатом П. М. Третьяковым, купившем в 1897 году картину Рериха «Гонец».
.jpg "Н. К. Рерих. Сходятся старцы. 1897.")
Н. К. Рерих. Сходятся старцы. 1897
На выставке нескольким русским художникам, принимавшим в ней участие, были вручены премии и медали. Но среди них почему-то не оказалось таких известных живописцев, как В.М. Васнецов, И.Е. Репин и Н.К. Рерих, что вызвало недовольство среди знатоков и художников. В петербургской газете «Новое время» от 26 сентября 1900 года, появилась статья за псевдонимом «Сторонний». Под этим псевдонимом скрывался некто А. А. Тевяшов. «Сторонний» возмущался тем, что такие выдающиеся художники как Репин, Васнецов и Рерих не получили на выставке никаких наград, хотя их заслуживали, а награды получили не слишком именитые мастера. Статья попала в цель, она приоткрыла закулисные интриги членов Художественного совета выставки и породила острую дискуссию.
В ответ на это журнал «Мир искусства» в сдвоенном номере № 17–18 напечатал другую статью, задиристую и едкую под названием «О наградах». Статья была подписана псевдонимом «Силэн». Хотя все знали, что под этим именем скрывался заведующий музыкальным отделом журнала А. П. Нурок, который вызывающе сказал: «Что же делать, если у г. Рериха нет такого таланта, как у г. Малявина. …Доныне его (Рериха) две мамки кормили. Общество поощрения художеств и г. Стасов — теперь же он ухватился еще и за «Стороннего» [6].
Член жюри выставки картин русских художников – Илья Репин - решил оправдаться перед читателями, и заявил, что его вины в этом деле нет. В газете «Россия» от 30 сентября он опубликовал свою заметку, озаглавленную «Письмо в редакцию», в которой писал, что голосование проходило честно, без подвохов, все было сделано правильно и на законных основаниях: просто картине Рериха не повезло. Последовали и другие статьи на эту тему, как положительные, так и критические. Дискуссия продолжалась несколько месяцев и носила не совсем четкий характер. Чтобы прекратить затянувшиеся споры и внести ясность в столь неприятный для Рериха вопрос, Николай Константинович написал из Парижа письмо одному из своих друзей в Петербурге. Письмо датировано ноябрем 1900 года:
«Вы, я думаю, будете изумлены, получив от меня письмо из Парижа, да еще с известием, что остаюсь я здесь надолго, чтобы работать среди суеты внешней, но в тишине внутренней. Задавило меня Петербургское болото, и захотелось мне на свежую воду, чтобы не жить все старыми соками, а собрать в мою житницу что-либо из вековой культуры Запада, на фоне которой еще рельефнее выступает наша оригинальная самобытность и хочется разрабатывать именно ее. Теперь рисую у Кормона, который очень одобряет мои русские эскизы; я уверен, что Вы некоторым моим темам очень бы порадовались. До меня доходят весьма странные известия из Санкт-Петербурга. Оказывается, гг. Дягилевцы окончательно разгневались на меня за мое непокорство и за нежелание идти в их… шайку. Они взводят на меня личные клеветы, но последние вести об их нападках на моих бедных „старцев“ меня прямо обидели» » [7].
Н. Рерих сознается, что в этой картине очень неудовлетворительна техника, масса других пробелов, но в ней есть такая ценность как историчность, на что единогласно указывали все русские газеты. Он понимает, что Бенуа мешает чувствовать русскую старину его национальность, тогда нечего ему и говорить о недосягаемом для него предмете. На днях он послал в газету „Россия“ письмо относительно клеветы на него Дягилева, заявившего, что якобы Рерих, как Секретарь, эксплуатирует Общество поощрения художеств. Художник просит своего приятеля, если по этому поводу есть какие-либо отклики, черкнуть ему.
Как видим ситуация с наградами несколько прояснилась. Но письмо Рериха было написано частному лицу и не предназначалось для печати. Оно не могло ни прояснить ситуацию, ни оправдать Рериха. Осознав положение, художник решил просветить общественность русской столицы о сложившейся ситуации на Французской художественной выставке.
Свое письмо Н. Рерих отправил в газету «Россия» Санкт-Петербурга, оно датировано 12 ноября 1900 года. В нем художник выражает свое возмущение статьей С. П. Дягилева, написавшего о Рерихе в оскорбительном тоне и неправду. Редактор газеты несколько затянул дело и опубликовал письмо Рериха лишь 2 декабря 1900 года. Приведем его, поскольку оно отражает всю остроту дискуссии и клеветы на Николая Константиновича. Рерих пишет:
«В Париже до меня дошли странные известия: г. Дягилев в журнале „Мир искусства“ позволил себе выходку против меня, похожую на клевету. Он пишет: Рерих — „эта ласковая телка не двух, а целых трех маток сосет. Доныне его две матки кормили. Общество поощрения художеств и г. Стасов, теперь же он ухватился еще и за г. Стороннего“.
Я бы желал бы знать, чем могло Общество поощрения художеств „кормить“ меня? Факт моих отношений к „Обществу“ таков: первоначально я был при „Обществе“ помощником секретаря, а потом, согласно желанию Д. В. Григоровича, помощником директора музея, причем, при вступлении в эту должность, не желая придавать своему служению в „Обществе“ какого-либо корыстного характера, я отказался от вознаграждения. Быть может, мною руководил в данном случае инстинкт самосохранения против разных инсинуаторов; этот инстинкт, оказывается, не обманул меня, ибо теперь я имею хоть эту возможность — издалека ответить изветам людей, избравших своею специальностью бросать грязью во все, что не подходит под их мерку.
Допустив в своем журнале „Мир искусства“ приведенную сейчас инсинуацию, г. Дягилев все же посылает мне, как участнику выставки, устраиваемой журналом „Мир искусства“, полученное мною на днях уведомление о приеме картин и времени выставки. Представляя себе комичное изображение, как „ласковая телка“ несет свои картины на выставку „Мира искусства“, — я не могу не смеяться» [8].
Николай Рерих добавляет, что картина «Сходятся старцы» очень неудачно продалась и что с его бедными „Старцами“ он попал в руки недобросовестного агента, который хочет ее продать задешево в какие-то несимпатичные руки. Чем отдавать за границей эту картину, Рерих с большим удовлетворением подарил бы ее России, например, в Исторический музей. Художник спрашивает, «нет ли возможности узнать о таком предприятии, и возможно ли оно? Если москвичам нужен отзыв о картине, то, конечно, В. М. Васнецов, видавший ее еще в моей мастерской, не откажет дать таковой» [9].
На следующий день газета «Россия», публикует ответ С. П. Дягилева, заявившего, что он не хотел задевать профессиональную репутацию Н. К. Рериха, а лишь высмеивал его идейное единство со В. В. Стасовым. Что же касается статьи в «Мире искусства», то «…она была написана одним из сотрудников „Мира искусства“, и, следовательно, я могу говорить о ней лишь в качестве редактора, ответственного за все, что печатается в журнале» [10].
История с картиной Рериха «Сходятся старцы» на этом не закончилась. У нее есть интересное продолжение. В 1904 году, оригинал картины «Сходятся старцы», как и 74 других полотен Рериха, вместе с другими картинами русских художников, был отправлен на Всемирную художественную выставку в Сент-Луис - США. Поскольку организатор выставки Э.М. Грюнбальт, вложивший в нее большие деньги в 1906 году разорился, и чтобы покрыть его долги, с аукциона были распроданы все экспонаты картин, причем по заниженным ценам. Среди них была и картина Николая Рериха «Сходятся старцы». Величко Е. М. утверждает, что перед ее отправкой на выставку в Америку, картина частично была переписана, при этом был уничтожен идол, а в каталоге картин она сопровождалась письменной былиной.
По сообщениям прессы в 1916 году картина «Сходятся старцы» еще находилась в музее Сан-Франциско. Как она оттуда исчезла и какую имела судьбу, неясно. И вот, совсем относительно недавно, картина приобрела вторую жизнь. Рассказывает директор Музея Н. К. Рериха в Нью-Йорке Даниэль Энтин:
«Солнечным днём, несколько лет тому назад, один молодой человек ехал в трамвае по улицам калифорнийского города Оклэнд, лениво глядя в окно. В какой-то момент трамвай остановился, и молодой человек увидел из окна застеклённые стены склада, полного всевозможных предметов. Прямо за стеклянной стеной он мог рассмотреть оборотную сторону какой-то очень большой картины.
Что-то (он не знает, что) заставило его немедленно выйти из трамвая и поспешить на склад, чтобы попытаться взглянуть на картину. Он попросил разрешения и получил его. Подойдя к картине, он попытался отодвинуть её от стены, к которой она была прислонена. Вот как он сам описывает этот момент:
«Я наклонил картину, чтобы увидеть хотя бы один её угол, — и немедленно узнал "рериховский камень". Я был поражён, так как я всегда любил искусство Рериха, восхищался им и хорошо его знал. Когда я отодвинул от стены всю раму, я увидел огромное великолепное полотно на тему Древней Руси». Молодой человек пошёл к администратору и спросил, почему картина находилась на складе. Ответ был ещё более поразительным, нежели сама находка: "О, это всего-навсего мусор. Всё это пойдёт завтра утром на городскую свалку". Конечно, наш молодой человек пришёл в ужас и немедленно спросил, не может ли он каким-то образом приобрести эту картину. И, может быть, благодаря его улыбке, а может, почему-то иному, он получил картину. Он поехал домой, срочно сделал деревянную раму для своего автомобиля и вернулся, чтобы забрать картину домой…» [11]. Имя этого человека – Тим Минси. Поскольку картина не помещалась в его комнате, то Минси отдал картину в музей Рериха в Нью-Йорка, за что получил большую благодарность от дирекции и сотрудников музея.
Даниэль Энтин рассказал, что в то время послом России в ООН был Юлий Михайлович Воронцов, друг Нью-Йоркского музея и поклонник творчества Н. Рериха. Энтин обратился к нему с предложением повесить на время картину в русской миссии при ООН, с чем тот охотно согласился. Полотно было доставлено из Калифорнии в российскую миссию в Нью-Йорке.
Для ее реставрации был приглашен Кирилл Михайлович Катков, прекрасно знакомый с живописью Рериха. После революции он был помощником Билибина в Париже. У Каткова были выработаны собственные приёмы и техника как художника, и как реставратора. После переезда в Соединённые Штаты, он часто помогал Нью-Йоркскому музею. Он прекрасно понимал стиль Рериха, само мышление художника, поэтому реставрировать картины Рериха для него было любимым делом.
Полотно было в ужасном состоянии. Масляная краска почти полностью отделилась от холста. Счастьем было то, что Рерих написал картину таким толстым слоем краски, что он мог держаться сам по себе, без поддержки основы. Реставратору надо было заменить ветхий холст, перенести картину на новый и починить изношенные и порванные места. Всё это было проделано мастерски. Катков изучил ранние наброски и репродукции картины художника и таким образом восстановил все поврежденные или совсем разрушенные места. После реставрации, полотно было повешено на стене большого приёмного зала, где посетители могли его видеть и восхищаться им.
Подводя итог своему рассказу, Д. Энтин пишет:
«Мы, сотрудники Нью-Йоркского Музея Рериха, хотели бы надеяться на повторение этой необычной истории, так как по Соединённым Штатам рассеяны сотни картин Н. К. Рериха, и их местонахождение неизвестно. Они продавались частным коллекционерам в течение многих лет, начиная с продаж, совершённых самим Рерихом во время его пребывания здесь, и в последующие годы. Первые владельцы их умерли, и многие картины лежат в шкафах, гаражах, подвалах по всей стране. Конечно, ещё больше картин Рериха принадлежат людям, которые выставляют их в своих домах с большой гордостью. Есть также коллекции, переданные некоторыми из владельцев в дар общественным организациям, где широкая публика может их видеть. Но сама история имеющихся в Америке картин Н. К. Рериха является темой, достойной серьёзного исследования, книги или даже фильма, как и история всей деятельности Рериха и его заслуг перед миром. Мы уверены, что когда-нибудь всё это свершится» [12].
Рерих совершенствует свое мастерство
Однако возвратимся в Париж к Николаю Рериху и узнаем, как обстоят его творческие дела, с кем встречается, над чем работает и какие имеет планы на будущее.
Во Франции Рерих оказался «в лучшем русском обществе». Он познакомился с ректором Варшавского университета, профессором-психиатром П.И. Ковалевским, польским писателем и юристом К. Валишевским, крупным юристом и профессором гражданского права в Московском университете Ю.С. Гамбаровым и другими известными людьми. Николай Рерих не обошел вниманием и культурную жизнь французской столицы: посещал концерты, театры, музеи города. Он даже побывал на концерте молодой русской певицы, с «прелестным и сильным голосом» Н.С. Ермоленко-Южининой, выступавшей в Париже. Обо всем этом он напишет своей любимой невесте Елене Ивановне: «Сердце так иногда заноет, что поневоле рванешься на улицу и бегаешь там без цели. Приходится напрягать весь рассудок, чтобы водворить себя на место» [13].
Рерих задумал написать несколько новых картин и одновременно продолжал работу над эскизами, начатыми еще в Петербурге. Хотя, как он делится с Куинджи, картин пока писать не спешит, а будет только рисовать и делать эскизы. Один из таких эскизов имел название - «Идолы». Каким будет этот эскиз, Рерих сообщил в письме к Стасову, описывая основу композиции будущей картины.
Парижские студии Николай Рерих начал с посещения музеев, выставок, салонов и мастерских. Он совершенствует свое мастерство - изучает технику живописи ведущих зарубежных мастеров. Прежде всего, его интересуют работы французских художников. Поклонником импрессионистов он не был, хотя их работы ему нравились. Его внимание привлекали более значительные художники, такие как Менар, Латуш, Симоне, Бенар. Чтобы глубже изучить стиль старых мастеров, Рерих поступил в студию исторического живописца и монументалиста Фернана Кормона. О нем он узнал еще в Петербурге по фотографиям: картины этого живописца на тему каменного века ему очень нравились. Они печатались в журнале «Искусство и художественная промышленность». Кормон, как большой мэтр и учитель, привлекал Рериха не столько сюжетами своих произведений, сколько своей личностью. Он был талантливым живописцем и мудрым учителем. Работая в академическом стиле, Кормон прекрасно понимал основу индивидуальности каждого ученика. Он знал все их планы и даже тайны. В разное время у него учились такие мастера как В. Ван Гог, А.Тулуз-Лотрек и русский художник В.Э. Борисов-Мусатов.
О Кормоне русские и зарубежные художники оставили много записей. Так Борисов-Мусатов о нем пишет следующее: «Кормон очень похож на академического профессора Чистякова. Это невысокого роста худой старик, замечательно энергичный. Говорит он очень быстро и много, и говорит не стесняясь, так что ученики его боятся, и он крепко их пробирает, и весьма обстоятельно» [14].
Художник Н. Ф. Холявин называл школу Кормона немногочисленной и непопулярной среди европейцев, что было неправдой. Русских художников она привлекала своей строгой дисциплиной и высоким мастерством учителя. В художественных школах Парижа был обычай давать ученикам очередные премии за лучшие работы, чаще всего получали их иностранцы и богатые ученики. Кормон, как известно из писем Рериха, не отличался щедростью и таких премий никому не давал. Его преподавание носило чисто деловой характер. Зато Кормон не скупился на похвалы своим лучшим ученикам. Кормон брал в свою группу художников, которые хотели научиться настоящему ремеслу, быть профессионалами, мастерами своего дела, его привлекала индивидуальная манера ученика и его увлеченность. Больше других, он уделял внимание обучению технике рисунка, был внимательным и требовательным учителем. Под его чутким руководством Рерих раскрывал свой талант живописца. Кормон это видел и знал, и постоянно поощрял Рериха своими не совсем щедрыми высказываниями. Кормон разгадал в русском художнике Рерихе будущего гения живописи, поэтому относился к нему внимательно, чутко и бережно, и поддерживал все его начинания. Он говорил Н. Рериху: «У вас в России так много прекрасного и характерного и ваш долг, долг русских художников, почувствовать и сохранить это» [15].
Своими успехами Рерих был доволен, он даже поделился своей радостью в письме к невесте: «Показал свои эскизы Кормону... Можешь себе представить мое изумление, когда, вместо ругани, послышались возгласы: «Оригинально! Характерно! Курьезно! Хорошо идет!», – когда он, обращаясь к ученикам и художникам, окружавшим его, сказал: «Он чувствует характер страны своей. У него особая точка зрения» [16].
Будучи уже знаменитым художником, Н. Рерих оставил такую запись о Кормоне, датированную 1937 годом:
«Нужно сказать, что Фернан Кормон несколькими своими указаниями заложил многое незабываемое. Некоторые его считали неисправимым академиком и очень формально сухим человеком. По моим наблюдениям, это было не так. О себе Кормон говорил очень показательно: "Если бы мне пришлось начать снова, я бы сделался скульптором". Действительно, когда вы рассматриваете в Люксембургском музее его "Каина", вы понимаете всю тонкость суждений Кормона о себе. Красок он не знал, но в то же время он очень поощрял краски в учениках. Рассматривая мои эскизы, он сказал: "Мы слишком изощренны (рафинированы) - мы у Вас будем учиться". Затем когда как-то я сказал ему, что люблю не столько работать на глазах у всех в общей мастерской, сколько наедине, он как-то сочувственно улыбнулся и сказал: "Все наши школы - чепуха (blague), человек становится художником, когда остается один. Если имеете средства - возьмите мастерскую, работайте один и приносите мне этюды. С удовольствием и я к вам зайду". Согласитесь сами, что такое суждение довольно необычно для сухого члена Института, каким для многих представлялся Кормон. Нельзя не вспомнить, как Сарджент, познакомившись с некоторыми членами Королевской Академии, с удивлением заметил: "Они оказались гораздо более человечными, нежели можно было предполагать.. Ученики знали как бы двух Кормонов. Один приходил в Академию, сурово поправлял рисунок и не вдавался ни в какие рассуждения об искусстве. Другой же Кормон приглашал к себе некоторых учеников, и в праздничные дни у него собиралась целая оживленная группа, встречавшая совсем другого Кормона. В эти минуты подчас он мне напоминал Анатоля Франса. Не скупился на очень меткие и тонкие определения. Умел похвалить, но в то же время успевал бросить какое-то ведущее слово. Приносили к нему напоказ всякие работы и рисунки, и масляные этюды и эскизы, от законченных и до самых зачаточных. Из моих эскизов ему нравились "Идолы", "Поход Владимира на Корсунь", "Волки", "Вороны" и эскизы для "Веча". Можно было ожидать, что краски идолов будут чужды Кормону, но он хотя и приговаривал "farouche, farouche" (дикий), но все-таки показывал остальным ученикам, одобрительно восклицая: "Это для будущего" [17].
Отныне и навсегда в картинах Рериха появился совсем иной колорит: они стали красочными, яркими, завораживающими. Такой стиль Рерих пробовал применить еще в Петербурге. Картина «Идолы», над которой художник продолжал работать в Париже, написана в новом стиле.
.jpg "Н.К. Рерих. Идолы. 1901")
Н.К. Рерих. Идолы. 1901
В «Идолах», художник успешно осуществил то, к чему так упорно стремился. Это работа в области композиции, рисунка и цвета. Особенно сложными, для него, были поиски цвета. Однако на основе седой старины, знания предметов и фрагментов, силой своего воображения, Рерих сумел воссоздавать веками погребенный мир, мир чувств, событий, форм и красок. Для него неразрешимых задач не было. В ранних работах Рериха, таких как «Гонец», «Сходятся старцы», где события происходят ночью, художник выполнил лишь часть этой задачи: передал исторические сцены, переживания людей, общие очертания древних форм. В его сознании славянская Русь представлялась необычайно яркой, красочной, сказочной, «берендеевской». Все это он стремился передать в своих картинах. И мы знаем, что уже в «Красных парусах» («Поход Владимира на Корсунь»), произведении парижского периода, Н. Рерих успешно решает эту задачу. В «Идолах» мы видим смелые шаги художника к овладению новыми цветовыми гаммами красок.
Рерих выполнил два варианта картины «Идолы». Один был сдержанный, более мягкий, не броский, с тусклыми красками. Другой - более экспрессивный, привлекательный и радующий душу зрителей. В более смелом жанре выполнена его картина «Заморские гости», написанная под впечатление русских народных сказок и французских экспрессионистов. Она яркая, солнечная, наполненная красотой и свежестью. Передать радостное состояние языческой Руси художнику удалось в полную силу. Вот как описала фон этой картины В.П. Князева в своей книге «Николай Рерих»: «Глубока, по-весеннему студена подернутая рябью синь реки. Весело плывут по ней нарядные расписные ладьи с пестрыми парусами. Вдоль бортов повешены красные, зеленые, желтые, синие щиты. Лихо поднялись носовые части, завершающиеся головами драконов. Их яркая раскраска горит на солнце. Низко над водой реют ослепительно белые чайки. Длинным рядом идут ладьи. На первой у борта - два воина. С интересом смотрят они на незнакомые славянские берега, на маленький укрепленный городок на холме. Далек и опасен путь варягов. По «великому водному пути» плывут они в Царьград на торг или службу. …Высокопоэтический строй картины, ее красочная нарядность вытекают из необычной трактовки исторической темы, новой стилизованной манеры письма, к которой художник впервые обратился в своем творчестве» [18].
Н.К. Рерих. Заморские гости. 1901.
В Париже Н. Рерих начинает рисовать новые картины - «Предательница» и «Древнерусский город», разрабатывает эскизы к двум большим панно под названием - «Княжая охота». Его планы - создать серию картин, связанных с древней Русью, со своей Родиной. Он не скрывает своей радости и делится с ней с Еленой Ивановной в своем письме: «Из новых моих сюжетов сообщу тебе следующее: 1. «Облачные девы» - облачные нимфы славянских поверий в диком хороводе несутся облачными формами по грозовому небу. 2. «Ярило»-перед восходом над лесом брызнул высокий столб света, и в нем неясными очертаниями славяне видят Ярило. 3. «Скифы» в засаде в степи, наготове ждут врага, лошади лежат. 4. Татары пируют на телах русских при Калке (одно место из Игоря - половецкие мотивы)» [19].
![Н.К. Рерих. Княжая охота. Утро [Утро княжьей охоты]. 1901](https://lomonosov.org/userfiles/image/pic_php 2(2).jpg "Н.К. Рерих. Княжая охота. Утро [Утро княжьей охоты]. 1901")
Н.К. Рерих. Княжая охота. Утро [Утро княжьей охоты]. 1901
Знакомство с современными французскими художниками способствовало дальнейшему развитию художественного чутья Рериха. Особенно сильное впечатление произвели на него работы знаменитого французского художника-монументалиста Пюви де Шаванна (1824-1898), расписавшего Пантеон на тему «Житие святой Женевьевы». Французский художник был мастером настенной живописи, в ней он создавал неповторимый мир красок и гармонии. Заинтересовали Рериха и картины Шаванна – «Усекновения главы Иоанна Крестителя» (1869), «Молитва святой Женевьевы» (1876), «Работа» (1873), «Бедный рыбак» (1881) и другие.
Н.К. Рерих. Тени прошлого. 1937
Под впечатлением этих картин, Рерих применяет в будущих своих работах французскую тематику. Она присутствует на многих его полотнах, таких как: «Тени прошлого» (1933), «Лампада герою» (1941) и многих других. История и культура Франции настолько вошла в сознание Николая Рериха, в его духовный мир, мир чувств и гармонии, что при создании новых картин, он непременно воплощал все это в образах своих исторических героев. Так в 1931 году им был написан триптих, посвященной «Жанне д'Арк». Заметим, что увлечение этой героической личностью Франции, в семье Рерихов было исключительно большим.
На Всемирной выставке в Париже, на которой князь В.Н. Тенишев был генеральным комиссаром русского отдела, состоялась встреча Николая Рериха с княгиней Марией Клавдиевной Тенишевой, выдающимся деятелем культуры и меценатом. С тех пор Н. Рерих был на долгие годы связан с ней большой дружбой и сотрудничеством. В 1911 году по приглашению Тенишевой, Рерих работал в ее имении над большим мозаичным панно – «Спас Нерукотворный», также выполнил внутреннюю роспись церкви Святого Духа в с. Флёново (недалеко от Талашкино, Смоленской губернии). Последний раз они встречались в Париже в 1923 году, но уже не в качестве жителей Санкт-Петербурга, а в качестве эмигрантов.
Николай Рерих - театральный художник
Н.К. Рерих. Весна Священная. 1945
Николай Рерих прославился и тем, что много работал для театра, который любил всей душой, что способствовало его большому вкладу в развитие театрально-декорационного искусства.
Особенно раскрылся его талант, как художника-декоратора во Франции, при работе над декорациями к постановкам спектаклей, связанных с русской тематикой. Декорации и костюмы, выполненные Н. Рерихом, парижская публика принимала с восторгом. Цвет французской интеллигенции, присутствующий на спектаклях «Русских сезонов» С.П. Дягилева в Париже, впервые смог прочувствовать всю силу русского искусства, представленного её лучшими композиторами, исполнителями и художниками.
![Н.К. Рерих. Мороз. Эскиз костюма [Дед Мороз]. 1912](https://lomonosov.org/userfiles/image/moroz_ 1912.jpg "Н.К. Рерих. Мороз. Эскиз костюма [Дед Мороз]. 1912")
Н.К. Рерих. Снегурочка. 1912 Мороз. Эскиз костюма [Дед Мороз].
В прессе регулярно публиковались восторженные отзывы парижан на декоративные работы Николая Рериха во французском театре. Особенно восхищались зрители декорациями «Снегурочки», и занавес-панно «Сеча при Керженце» к опере Римского-Корсакова «Сказание о невидимом граде Китеже и деве Февронии» (1911 г.). Такого еще Париж не знал. На постановке этой оперы занавес поднимали двенадцать раз подряд, слава опере была обеспечена и ее художником Рерихом. Поразили парижан декорации Николая Рериха к балету «Весна священная», где талант русского художника раскрылся в полную силу. Французская элитная публика долго рукоплескала гению Николая Рериха, называя его сказочником и дивным мастером.
.jpg "1912 Н.К. Рерих. Жрец. Весна священная.1910-1913")
Три персонажа (парень и девушки). Жрец. Весна священная.1910-1913
Н.К. Рерих. Девушка. I, 2-й акт. 1912 (Весна священная)
Вот, что говорил Николай Константинович в выступлении в аудитории Ваннамэкера на собрании Лиги Композиторов в Нью-Йорке (1930 г) об этой удивительной премьере: «Пришла война, Стравинский оказался за границей. Слышно было, что мои эскизы к "Весне" были уничтожены в его Галицинском имении. Была уничтожена и "Ункрада". Многое прошло, но вечное остается. В течение этих лет мы наблюдали, как в Азии еще звучат вечные ритмы "Весны Священной". Мы слышали, как в священных горах и пустынях звучали песни, сложенные не для людей, но для самой Великой Пустыни. Монгол, певец, отказывался повторить случайно услышанную прекрасную песню, потому что он поет лишь для Великой Пустыни. И мы вспоминали Стравинского, как он влагал в симфонию "Весны" великие ритмы человеческих устремлений. Затем в Кашмире мы наблюдали величественный Праздник Весны с фантастическими танцами факелов. И опять мы восклицали, в восторге вспоминая Стравинского. Когда в горных монастырях мы слышали гремящие гигантские трубы и восхищались фантастикой священных танцев, полных символических ритмов, опять имена Стравинского, Стоковского, Прокофьева приходили на ум. Когда в Сиккиме мы присутствовали на празднествах в честь великой Канченджанги, мы чувствовали то же единение с вечным стремлением к возвышенному, которое создало прекрасный поэтический облик Шивы, испившего яд мира во спасение человечества. Чувствовались все великие Искупители и Герои Творцы человеческих восхождений» [20].
Н.К. Рерих. Великая жертва (3-й вариант). 1910
В Музее имени Радищева в Саратове имеется небольшая картина Н.К. Рериха "Весна священная". Это эскиз декорации "Великая жертва" ко второй картине балета Игоря Стравинского «Весна Священная». Либретто, содержание и постановка балета принадлежали Н. Рериху. Им же были созданы необычно яркие, сочные костюмы и декорации. Рерих был одним из участников в создании хореографии балета, которую поставил талантливейшей танцовщик Вацлав Нижинский. Премьера балета стала результатом сотрудничества нескольких выдающихся мастеров искусства. Бурная реакция зрителей, восхищенные статьи во французских и европейских газетах, сыграли свою положительную роль - балет «Весна Священная» стал предвестником современного танца и начертал дорогу хореографии XX века.
Н.К. Рерих. Половецкий стан. 1909. (Князь Игорь)
Замечательные декорации были выполнены и к театральным постановкам оперы Н.А. Римского-Корсакова «Псковитянка» (1909 г.); оперы А.П. Бородина «Князь Игорь» (1909 г.) и других, которые состоялись в таком театре Парижа, как Шатле на Елисейских полях, поэтому успех их был огромный.
Н.К. Рерих. Путивль (Затмение). (Князь Игорь). 1914
Талант Рериха - декоратора раскрывался необыкновенно. Он создал декорации к десяткам опер, нарисовал сотни эскизов костюмов. Французская пресса не находила слов, чтобы передать свое восхищение высоким художественным мастерством декораций художника Н. Рериха в постановках «Русских сезонов» С.П.Дягилева. Это способствовало признанию Рериха не только во Франции, но и в Европе.
В письме из Парижа от 27 мая 1909 года Н. К. Рериху, об успехе спектаклей Дягилева, режиссер А.А. Санин писал следующее:
«…Я убежден, что ты сейчас занят „Игорем“ для Сергея Павловича. И очень хорошо — ты в этой вещи будешь „велик“. Если бы ты не существовал, тебя надо было бы для „Игоря“ выдумать и родить. Я еще с Сергеем Павловичем не кончил, он говорил со мной долго. Думаю, что в январе кончим. Так вот, покамест работай над „Игорем“. И тут есть Уродство. Ты творишь по планам твоим. Значит, мне придется к твоим декорациям пригонять всю постановку, если я поеду. Если бы у Дягилева был порядок, надо было бы нам сговориться обо всем, хотя бы в самых общих чертах (я говорю о внешней стороне), а далее отдать тебя твоему вдохновению. Я знаю, что ты и сам это любишь так делать. Ты ведь при всем размахе и богатстве твоей фантазии настоящий человек порядка — стоит войти к тебе в школу [Общества поощрения художеств] и подняться на лестницу. Но все это не беда. „Игорь“ будет ставиться по твоим эскизам и декорациям» [21].
После постановки «Псковитянки» Санин пишет Н. Рериху новое письмо, в котором есть такие удивительные слова: «Дорогой Николай Константинович! Сейчас лишь свалил главную тяжесть, поставил „Псковитянку“. Успех громадный. Избит, без голоса, искалечен, нечеловеческие усилия положил, но успех чистый, возвышенный, и я удовлетворен. Посылаю Вам печать. На первом спектакле твой „Игорь“, идет тоже при громадном успехе….»
Парижские и петербургские газеты наперебой сообщали об успехе Дягилевских спектаклей во Франции и о замечательных декорациях художника Н. К. Рериха.
Своим красноречием отличился корреспондент Парижской газеты Ж. Бланш, восторженно написавший об успехе незнакомого ему художника Н. Рериха:
«Я не имею чести лично знать Рериха… Сужу о нем только по декорациям в Шатле и нахожу их чудесными… Все, что я видел в Шатле, переносит меня в музеи, на всем видно глубочайшее изучение истории, и во всем этом нет обыденщины, банальности и нудной условности, к которым так привыкла наша театральная публика… С самого начала это — сплошное очарование для глаз. Персидские миниатюры и индийские шали самых безумных рисунков, витражи собора Парижской Богоматери или сад, полный гераниумами, в сумерках грозного дня, вот что напоминала мне эта поразительная картина. Петренко [Кончаковна] на ложе, покрытом кавказскими коврами в кругу половецких жен, представляла группу красных и черных тонов, проникнутую поразительным благородством и поэзией… Танцовщицы после печальной песни Кончаковны делают первое па. Кавказские шелка, переливающиеся, подобно цветным стеклам витражей, сливаются друг с другом под сменяющимися то красными, то синими огнями рампы. Затем появляются хористы — половцы в длинных одеждах синевато-серого и синевато-зеленого оттенков, отороченных мехом. У них в руках копья, наконечники которых, окутанные красной материей, вносят новую ноту на фоне серого с шафрановыми отливами неба. Кончак напоминает японского самурая или византийского императора. В его одежде преобладает черное с золотом. И вот начинаются половецкие пляски, и с этой минуты до конца развертываются самые искусные, самые сложные и непредвидимые комбинации линий, ритма. О, эти малахитовые зеленые стрелки! Разве они не сошли живыми с Ниневийских барельефов! А финал, в котором зеленые воины подхватывают на плечи голубых, желтых, фиолетовых танцовщиц!» [22].
![Н.К. Рерих. Баян [декоративное панно]. 1910](https://lomonosov.org/userfiles/image/Bayan_ Bogatyrskij_friz.jpg "Н.К. Рерих. Баян [декоративное панно]. 1910")
Витязь. 1910 Баян [декоративное панно]. 1910
Весь этот праздничный фестиваль русской одежды, сказочных декораций и русской культуры во французском театре был создан Н. Рерихом. Его декорации отличались богатством красок, дивными образами из русских народных сказок, народной тематикой, героическими русскими воинами, церковными куполами, битвами, старинным оружием, монастырями, монахами, витязями, картинами из жизни русского народа и его героической страны. Таких панно, эскизов и декораций художник Рерих написал около трехсот. Особенно запомнились Парижской публике декорации «Баян. Богатырский фриз.1909 г.», «Витязь. Богатырский фриз. 1909 г.», «Каменный век. «Охота». «Олени». 1904 г.», «Воскресенский монастырь в Угличе», «Микула Селянинович. 1909 г.», «Ярославль. Церковь Рождества Богородицы. 1903 г.» и многие другие, написанные в лучших традициях русской классики. Все это очень трогало парижан, раскрывало в их глазах душу русского народа, его талантливость, богатство его духовной культуры.
![Н.К. Рерих. Илья Муромец [декоративное панно]. 1910](https://lomonosov.org/userfiles/image/Iliya_Muromec 1910.jpg "Н.К. Рерих. Илья Муромец [декоративное панно]. 1910")
Н.К. Рерих. Илья Муромец [декоративное панно]. 1910
В книге Зинаиды Фосдик, ученицы Н. Рериха, есть интересные слова о картинах и декорациях Рериха для театра. Речь идет о выставке картин в Нью-Йоркском художественном Музее им. Н.К. Рериха и о работе с посетителями Музея. З. Фосдик пишет: «30.11.24 <…> Утром Н.К. учил нас, как говорить с людьми в Музее, – подходить к людям не по своей инициативе, а лишь тогда, когда видишь, что люди хотят узнать и желают спросить. Спрашивать их не «как вам нравится?», а «что вам нравится?». Если люди говорят о театральных декорациях, сказать, что из трех тысяч картин лишь триста посвящены этому роду искусства, так что не это главное в творчестве Н.К. [Прим. – Авт.]. Затем, если говорят, что картины мистические, сказать: «Живем с ними много лет и не знаем, что это за зверь такой. Если ваш портрет сюда поставить – разве это будет мистика?» [23].
![Н.К. Рерих. Микула Селянинович [декоративное панно]. 1910](https://lomonosov.org/userfiles/image/Mikula_selyaninovich_1910.jpg "Н.К. Рерих. Микула Селянинович [декоративное панно]. 1910")
Н.К. Рерих. Микула Селянинович [декоративное панно]. 1910
С Францией связано признание Николая Рериха как учёного-археолога. Его вклад в развитие отечественной археологии признается уникальным. Рерих считается крупным специалистом в области археологии древних культур, и его находки получили признание в научном мире как России, так и Европы. Отдельные экспонаты археологических находок Рериха, такие как кремневые антропологические фигурки, были представлены на Французском Доисторическом конгрессе в Перигё (1905 г.). Эти редчайшие экспонаты вызвали широкую научную полемику в среде палеоэтнологов. Находки Н.К. Рериха для своего времени были уникальны. Газеты так писали о коллекции Н.К. Рериха, вернувшейся в Россию с международного конгресса: «Это был первый опыт демонстрации предметов, относящихся к каменному веку, добытых в России, перед представителями всего мира. Один Рерих послал 1,5 тысячи номеров, которые крайне заинтересовали таких известных ученых, как Мортилье, Капитэн, Ривье и др.» [24].
Интерес к археологии у Рериха проявился еще в 1892 году, когда он начал проводить самостоятельные археологические раскопки. В студенческие годы Рерих становится членом Русского археологического общества, а с 1898 года начинает свое сотрудничество с Петербургским Археологическим институтом. В этом авторитетном учреждении Николай Рерих в 1898—1903 годах был лектором специального курса «Художественная техника в применении к археологии», организатором и руководителем учебных археологических раскопок. Рерих является редактором-составителем «Археологической карты Петербургской губернии». По личной инициативе Николай Рерих проводил многочисленные раскопки в Петербургской, Псковской, Новгородской, Тверской, Ярославской, Смоленской губерниях. В 1897 году Николай Константинович стал первым археологом, которому удалось найти погребальный комплекс Води в Петербургском регионе.
В 1904 году, совместно с князем Путятиным, Николай Рерих открыл несколько неолитических стоянок на Валдае (в окрестностях озера Пирос). А с 1905 года начал собирать коллекцию древностей каменного века, которая на Французском Доисторическом конгрессе в Перигё (1905) получила высокую оценку. В коллекции Рериха насчитывалось более 30 тыс. экспонатов из разных европейских стран: России, Германии, Италии, и Франции. В настоящее время его коллекция экспонируется в Эрмитаже. В 1911 году по инициативе Николая Рериха была создана Комиссия по регистрации памятников старины в Санкт-Петербургской губернии при Обществе защиты и сохранения в России памятников искусства и старины.
В зарубежных научных изданиях были опубликованы многочисленные рецензии на работы Н.К. Рериха в области археологии [25].
В 1913 году Рерих встречался в Париже с В. В. Голубевым, известным русским востоковедом, исследователем истории Азии, осматривал его коллекции и восточные отделы французских музеев [26].
В лекции «Искусство и археология» Рерих говорит о том, как необходимы художнику знания своей родной истории: «Если для поэзии необходима тайна, то где же искать художнику большей поэзии, как не в минувшем, полном очарования тайны? Куда же направлять ему своё воображение, как не в давно прошедшие века, подёрнутые седым туманом? <...> Как-то особенно звучат для нас отзвуки минувшего. Со страниц летописи веет чем-то величаво-спокойным, характеры полны и детски понятны; время отбрасывает все подробности и детали, складывая облик полной художественной правды, общей всем векам и народам. <...> История неотразимо привлекает к себе художника; словно безжалостная водяница, завлекает она его в свои глуби, но чуть отзовись он, поддайся этому течению, и, без помощи младшей сестры истории — археологии, наверно, погибнет в прекрасных омутах. <...> Для того чтобы историческая картина производила впечатление, необходимо, чтобы она переносила зрителя в минувшую эпоху; для этого же художнику нельзя выдумывать и фантазировать, надеясь на неподготовленность зрителей, а в самом деле надо изучать древнюю жизнь как только возможно, проникаться ею, пропитываться насквозь». Археологическая наука обогатила художника Рериха, под её влиянием он горячо увлёкся изучением этнографии и быта древнерусского народа. Став художником, Николай Константинович посвятил истории Древней Руси целую серию картин. Его работы — это правдивая история его родной страны, ее высокий героизм и глубокая духовность.
Не лишне будет привести слова современника Н.К. Рериха, Панова Н.З., написавшего в журнале «Живописное обозрение» о нем следующие слова: «...Каким живым и могучим воображением нужно обладать, чтобы, собрав скудные осколки неясных сведений о быте, нравах и верованиях народа, создать полные глубокого смысла, цельные, яркие картины жизни отдалённого прошлого, картины, в которых перед нами встают живые люди со всеми характерными особенностями давно минувшего времени, отдалённого от нас веками. Когда художник изображает древность такою, какою она ему представляется, недостаточно, чтобы он обставил её атрибутами эпохи (такие опыты бывали не раз), нужно, чтобы он заставил нас поверить, что жизнь в те далёкие времена была именно такою и иною не могла быть. А для этого нужно, чтобы он сам жил тою жизнью, чтобы он проникся настроением эпохи, переселился в неё своей творческой мыслью и показал нам её на полотне из того далека, куда может перенестись только живая деятельная фантазия истинного художника. Едва ли найдётся другой художник, который достиг этого с такой полнотой и законченностью, как Н.К.Рерих» [28].
Встречи с Францией происходили на всем протяжении жизни Николая Рериха и его семьи. Русский художник посещал эту страну часто, так было в 1922, 1923, 1929, 1930, 1934 годах. А в период с 1906 по 1913 год его поездки в Париж были ежегодными. Елена Ивановна Шапошникова, невеста Н.К.Рериха, впервые посетила Париж со своей матерью в 1901 году ранней весной. Ввиду важности этого момента в жизни Н. Рериха, остановимся на этом событии чуть подробнее. Официальным предлогом для этой поездки стало санаторно-курортное лечение Елены и желание пожить в Италии. Но скорее всего, у данной поездки была и еще одна, негласная цель, связанная с попыткой решения проблемы отношений между молодыми людьми и ее родней. Если судить по фрагменту дневника З. Фосдик (02.09.28), то в Европе Елена Ивановна могла оказаться по другой причине: в какой-то момент девушка, под давлением со стороны своей родни, «…пустилась на хитрость, сказав, что она не прочь покончить со всем, но хочет получить свои письма, которые писала ему (Н.К. Рериху. – Авт.), обратно. А для этого они должны поехать в Париж, и она лично их получит. По приезде в Париж она и мать пригласили Н.К. якобы требовать писем. Е.И. отослала мать из комнаты и все ему рассказала. Затем они уехали в Италию, и Н.К. ездил за ними в Лидо и другие места» [29].
По личной переписке Елены и Николая можно заключить, что художник ответил отказом на просьбу Елены вернуть ей те письма, которые она когда-то писала ему. Впрочем, просьба вернуть письма была лишь дипломатическим предлогом для встречи в Париже, не более того.
Таким образом, в отношениях Елены и Николая ничего не изменилось, разрыв отношений, которого ожидала мать Елены Ивановны, так и не наступил.
Став супругой Николая Константиновича, Елена Ивановна бывала во Франции с мужем и семьей постоянно. Также можно отметить, что и другие члены семьи Рерихов тесно связали свои биографии с Францией.
Так, старший сын Рерихов – Юрий, получил образование во Франции, в Школе восточных языков при крупнейшем центре европейского востоковедения - Парижском университете. Он закончил два Университета – Лондонский и Гарвардский. Тибетским языком в Париже Юрий занимался под руководством профессора Ж. Бако. Также изучал санскрит, монгольский, китайский и иранский языки под руководством таких известных французских специалистов как П. Пелио, С. Леви, А. Масперо. Юрий Рерих – магистр индийской филологии, свои знания восточных языков он применял в путешествиях, при написании своих книг. Во Франции Юрий бывал часто и в разные годы, преимущественно с отцом. Младший сын Н. Рериха, - Святослав, приехал с родителями в Париж в мае 1922 года. Жил там до отъезда семьи в Индию, т.е. до ноября 1923 года.
Находясь во Франции с Еленой Ивановной, Николай Рерих поддерживали постоянную связь с Махатмой Морией, рекомендовавшим им в сотрудники новых сторонников Учения и творчества художника. В августе к числу ближайших сотрудников Рерихов присоединился русский любомудр, любитель древностей и тайных наук, впоследствии включенный в состав Центрально-Азиатской экспедиции, полковник Николай Викторович Кардашевский, офицер в отставке.
Когда в 1923 году Рерихи приехали в Париж, Кардашевский жил во Франции, обучаясь оккультным знаниям. Он регулярно посещал курсы Института гармонического развития человека, основанного в Париже Г. Гурджиевым. Факт этот свидетельствует о том, что Кардашевский, как и многие другие россияне, вступившие на путь поиска высшего смысла жизни, не сразу понял, где и у кого искать истину. Под воздействием Рерихов приехавших во Францию, Кардашевский почувствовал всю фальшь и поверхностность того, что сообщалось ему в Институте Гурджиева. Поэтому он порвал с ним связь и стал активным сотрудником Рерихов, приняв в себя Учение Агни Йоги.
Во Франции с Рерихами познакомился еще один будущий их сотрудник – Георгий Дмитриевич Гребенщиков (изотерическое имя «Тарухан») - русский писатель, уроженец Алтайского края, эмигрировавший в Европу. Их знакомство началось с того, что Г. Гребенщиков прислал Рериху письмо, в котором сообщал, что композитор В.В. Завадский написал три сюиты на его стихи из сборника «Цветы Мории» и желает увидеться с Николаем Константиновичем, чтобы проиграть ему эти музыкальные произведения.
Встреча с Николаем Константиновичем оказалась для Г. Гребенщикова судьбоносной, он с помощью Н. Рериха переехал в Америку где в 1924 году стал руководителем при Международном художественном центре «Корона Мунди» (Нью – Йорк) книжного издательства «Алатас», издававшее книги Н.К. и Е.И. Рерихов, серию книг Агни-Йоги.
Картины Рериха в художественных салонах Парижа
За период 1906-1913 гг. Н.К. Рерих регулярно участвовал в художественных выставках, проводимых во Франции. Так в 1906 году его избирают членом Осеннего салона в Париже.
Мария Клавдиевна Тенишева (1858-1928), княгиня, художник-эмальер, коллекционер и меценат художественных выставок во Франции, автор книги «Впечатления моей жизни» (М.: «Захаров», 2002), устроила в 1907 году выставку русского искусства на Осеннем Парижском салоне. По ее личному распоряжению на выставке было представлено 135 картин Николая Рериха. Так было задумано Николаем Константиновичем и Еленой Ивановной Рерихами, и ни Дягилевы, ни Бенуа, тормозившие продвижение картин Рериха на выставках в Париже, не смогли помешать этому.
3 июня 1907 года из Парижа Тенишева писала Н. К. Рериху:
«В Вашем письме от 24 мая Вы говорите, что у Вас накопилось 135 номеров для выставки. Не забывайте, прошу Вас, что зал, в котором мы будем выставлять, невелик, и если присоединятся к нам Головин, Нестеров и Билибин, то места едва хватит. Помните, я как-то написала Вам, что французы ценят только творения индивидуальные на национальной почве. Посылаю Вам вырезку из „Gazette des beaux arts“ — разбор наших композиторов, как видите, и в музыке повторяется то же самое, что и с картинами. Дягилеву и Бенуа, в особенности последнему, такие статьи, что черту ладан, а я ликую и радуюсь! Будет страшно жаль, если наши художники поступят, как всегда, то есть в последнюю минуту откажутся. Случай этот — выставить здесь настоящее русское искусство после двух художественных салонов — едва ли повторится, и я более чем уверена, что успех этой национальной выставки будет большой…..» [30].
Стена глухого молчания о необычных картинах Николая Рериха была развалена. Париж, наконец, признал Н. К. Рериха как значительного русского художника, замечательного мастера изобразительного искусства. На Парижской выставке все его картины имели большой успех. В первый же день выставки было продано 10 рериховских картин. От небывалого успеха и великой радости Николай Константинович Рерих 22 ноября 1907 года пишет письмо любимой супруге Елене Ивановне:
«Четверг. 6 часов вечера. Милый и дорогой Мисик. Сейчас было открытие. Хорошо обошлось. Много народу. Отзывы прямо восторженные. Голубевы взяли этюд (400 фр.). Княгиня [М. К. Тенишева] — ангелов (450 фр.). Архитектор [Павел Федотович] Алёшин — Руслана (180 фр.). В субботу будет Министр. Завтра начнется пресса! Спешу послать. Из… посольства никого не было. Верно, Принцесса надула. Поклон от де Прекура Ривьера, Жакена» [31].
Письмо не передало всех чувств Николая Константиновича, которые он испытывал от восторженного принятия его картин зрителями и покупателями. Успех Парижского салона был грандиозный.
На выставке были представлены и работы княгини Тенишевой: талашкинские произведения, вышивки смоленских крестьянок, выполненные под ее руководством, деревянные изделия, эмали и другие экспонаты, относящиеся к прикладному искусству. Все это раскупалось очень быстро, так что организаторы выставки Тенишева и Рерих, а также русские художники Билибин, Серов, Репин и другие, были довольны.
Пресса писала о выставке в исключительно лестных выражениях. Среди покупателей было много известных коллекционеров, любителей искусства, артистов, художников, в том числе и художник Кларен. Он написал о выставке большую лестную статью и купил несколько работ Рериха. Кларен приводил на выставку много своих знакомых, друзей, подружился с Николаем Рерихом, другими русскими художниками.
Как всегда в таких случаях, не обошлось и без скандала. Сергей Дягилев подговорил К. Е. Маковского написать разгромную статью о выставке, о картинах Рериха и «тряпках» Тенишевой. Николай Рерих хорошо знал «норов» своих недоброжелателей, но такого глумления от своего дорогого соотечественника, он не ожидал. Правда, статьи не получилось, вместо нее вышло интервью, которое было опубликовано 29 ноября в «Петербургской газете». В нем, среди прочего, приведены такие фальшивые слова К. Е. Маковского: «Подобного безобразия я в жизни не видел… Выставка состоит из картин, написанных в каких-то серых, грязных тонах и повешенных вперемежку с разными тряпками, изделиями княгини Тенишевой» [32].
Но это еще не все. В Санкт-Петербургской газете «Слово» было опубликовано новое интервью, на сей раз между Билибиным и Рерихом, под названием «Негативы», в котором есть такие слова Николая Рериха:
«Я возмущен, взбешен, - отвечает Рерих на вопрос коллеги Маковского, - хотя это на меня вовсе не походит. Бесит меня русская скверная привычка — вредить всему русскому, пользуясь для этого хотя бы клеветой… Ведь все от строки до строки неправда, что он говорит про выставку княгини Тенишевой… Не мне, конечно, говорить о достоинстве картин, выставленных там мною и Билибиным, — нас только двое, но мы представлены полно. Но я считаю долгом отметить, насколько французы заинтересованы нами. И у меня, и у Билибина французское правительство купило по картине для музея Люксембургского. Купило в конце года, в декабре, когда обычно никаких покупок не делается» [33].
После знакомства Николая Рериха с поэтом Николаем Гумилевым, в журнале «Весы» появилась статья Гумилева, под названием: «Выставка нового русского искусства в Париже», в которой автор сообщает:
«5 декабря 1906 г. состоялась Презентация выставки нового русского искусства в Париже. Нужды нет, что в ней участвуют всего пять артистов и что помещение на rue Caumartin (на улице Камертон) очень мало, - оригинальность замысла, дополненная большим художественным вкусом, искупает все. Устроители хотели здесь представить ту часть русского искусства, которая занимается воскрешением старинного стиля и, что еще интереснее, — старинной жизни. Поэтому здесь старательно изгнан элемент антикварности или подражательности, и художники еще раз хорошо доказали мысль, что тот, кто действительно поймет и полюбит русскую старину, найдет ее только в своем воображении.
Королем выставки является, бесспорно, Рерих. Мне любопытно отметить здесь его духовное родство с крупным новатором современной французской живописи Полем Гогеном. Оба они полюбили мир первобытных людей с его несложными, но могучими красками, линиями, удивляющими почти грубой простотой и сюжетами, дикими и величественными, и, подобно тому, как Гоген открыл тропики, Рерих открыл нам истинный север, такой родной и такой пугающий [34].
Из больших картин Рериха на выставке Гумилев выделяет «Народ курганов», где на фоне северного закатного неба и чернеющих елей неподвижно сидят некрасивые коренастые люди в звериных шкурах - широкие носы, торчащие скулы - по внешнему виду, скорее финны.
Н.К. Рерих. Чудь подземная (Чудь под землю ушла). 1913
Н. Гумилев старается дать краткую характеристику таким картинам Н. Рериха, как «Белоглазая чудь», «Песня о викинге» и «Сокровище ангелов» и называет их «великой сказкой истории», «изысканной вещью» и «вековым сопоставлением добра и зла».
Эжен Делакруа - художник, покоривший Николая Рериха
Во Франции Николай Рерих не только совершенствовал свое мастерство художника, не только посещал Музеи и другие достопримечательности Парижа, не только выставлял свои картины на международных выставках, он еще вел большую общественную работу. По инициативе французских друзей и при поддержке Николая Константиновича во Франции было создано Общество его имени.
В своей статье «Привет Франции» Николай Рерих делится впечатлениями об этой прекрасной стране. Он, в частности, пишет, что приезжая во Францию, прежде всего посещает Собор Парижской Богоматери, где под его благородными сводами, в сиянии золотого убранства, каждый раз чувствует героический дух французского народа, тот “дух Франции”, во имя которого Французское Общество Н.К. Рериха в Париже стало родственным по духу Американскому с его музеем имени Рериха в Нью-Йорке.
Рерих рассказывает о посещении Лувра, где он увидел величественные и романтические картины Эжена Делакруа (1798-1863), французского живописца и графика, предводителя романтического направления в Европе. Его картины – «Данте и Вергилий», «Свобода, ведущая народ», «Смерть Сварданапала», «Фанатики Танжера», «Медея», «Поединок ягуара с Пашой», «Резня на Хиосе», «Сирота на Кладбище», «Плот Медузы» и другие всколыхнули сердце и душу Рериха. Он назвал их «триумфом благородного синтеза». Рерих внимательно изучал стиль французского мастера и решил некоторые черты его романтизма применить в своих картинах. Для русского художника романтизм в живописи был не столько новым явлением, которому тогда отмечалось сто лет, сколько древним романским стилем, наследием друидов, героическим наслоением многочисленных веков. Н. Рерих считал его явлением не сегодняшнего дня, даже не временем Делакруа, а следствием вековых накоплений. Отправную точку романтизма художник видит в героизме романского стиля, бывшим ни чем иным как синонимом героизма. В этом романтизм выражал одну из лучших и наиболее возвышенных страниц человечества, вдохновленного высокой индивидуальностью художника.
Отмечая многообразный и мощный талант Делакруа, Н. Рерих восхищается его синтезом, романтикой и вдохновением. Он видит в нем освобождение художника из рамок личности и своего эгоизма. Такой стиль, считает художник, поднимает его к космическим озарениям. Священные обобщения Делакруа, его смелые краски, вели художника, как к изображению величественного заката, так и к написанию людей, в их страданиях, стремлениях, достижениях и даже самой смерти. Н. Рерих восхищен стилем французского художника, его своеобразным, необычным и смелым выражением мыслей и чувств на полотне. Он считает, что французский художник передавал на холсте экстаз своих настроений и чувств. Творческому гению Делакруа Рерих протягивает свою руку и понимает, что Эжен не «упал с неба», не родился таким, а опирался на вековые традиции европейских романтиков. В картинах французского мастера Рерих увидел не столько героическую или эпохальную личность самого художника, завораживающего зрителя силой и мощью своего художественного таланта, сколько обыкновенного человека, такого же, как большинство из нас, но великого мастера, наделенного таким божественным даром, что простым смертным дорасти до него невозможно. Рерих считает, что Делакруа не отрывался от жизни и своего народа, всегда был рядом с ним. Для Эжена жизнь была торжествующей и всепобеждающей, и художник находил в ней ту правду, которая соединила его с поколением Николая Рериха.
Рерих искренне поздравляет Лувр, в лице его директора Генри Верна, благодаря которому Французский музей искусств перестает быть мертвым хранилищем сокровищ, а делается живым, доступным и интересным. Традиционную перестановку картин в музее, художник считает делом полезным, поскольку это вызывает у зрителей новые чувства и разнообразные ассоциации.
«Сколько новых сопоставлений можно вывести, благодаря собранию сокровищ, обычно рассеянных в отдаленных музеях! В каком новом свете, благодаря такому собранию, встает перед нами художественная личность Делакруа! Наряду с гигантскими холстами в витринах вы можете изучать до сих пор непоказанные альбомы, записные книжки, заполненные в разных настроениях, разными почерками. Новые оправы добавлены к основной драгоценности этого искусства романтизма. Истинно, это не столетие, но тысячелетие романтизма, которое празднуется в этом выявлении» [35].
В романтизме Делакруа Н. Рерих видел выражение “духа Франции”, которого зритель не сможет понять, ни из разрозненных библиотечных книг, ни из случайных изображений. Только полное собрание сокровищ романтизма, выраженного в картинах Делакруа, даст зрителю верное представление об этом явлении, и только тогда он окончательно убедится, что романтизм есть героизм, а художник – гений. В картинах Делакруа Рерих находит ключ героического романтизма, позволяющий зрителю войти во все святилища прекрасного. В нем заключено основное качество человека, являющееся его мощной основой в созидательном стремлении французского народа к прогрессу и совершенству.
Н. Рерих восхищен историей французского народа, когда в продолжении многих лет все его усилия были направлены к победе, к свету и к жизни, и считает, что Франция для других народов, дала истинный пример героизма, самоотречения и несравненной стойкости. «Можно было еще раз судить о твердом закале духа ее, ясном и несокрушимом, как сталь. Мы свидетели этих незабываемых лет, мы можем утверждать, что это не был преходящий пароксизм. Новая страница, притом великолепная, была вписана в историю страны. Когда мы ощущаем вибрацию духа Франции, нам кажется, что мы видим могучие крылья, которые несут его к новым высотам» [36].
Рерих напоминает, что в американской аудитории, где читал лекции по изобразительному искусству, он говорил о творчестве Делакруа, о героическом духе французского народа и не только студентам университетов, но и всем любознательным людям, кому было дорого искусство этой страны.
В своем выступлении Рерих затронул вопрос о Культуре, вокруг которой должно объединиться человечество, потому что только она может раскрыть в человеке его лучшие интеллектуальные силы, дать мощный заряд творческой энергии и способствовать созданию величайших художественных творений. Русский художник говорит не о каком-то новом идеализме, не о туманных отвлеченностях, но о необходимости ежедневного поглощениия человеком духовного наследия Франции и других стран.
Рерих просит своих читателей не относить к значению культуры цивилизацию и прогресс, они являются лишь отдельными обстоятельствами культуры. Даже подвиг, как патриотическое действие, не есть явление культуры, а лишь ее отдельный момент. Признавая решающее значение духовных ценностей в понятии культуры, русский художник не игнорирует той вещественности мироздания, в которой проявляет себя человеческая духовность. Осуждая жажду в человеке к богатству, ненасытной собственности, черствости и ложной славе, художник одновременно осуждает вредный аскетизм и эгоизм. Только в настоящем творчестве, где человек проявляет свои лучшие духовные и физические силы, Рерих видит элементы героизма, и связывает его со служением художника своему родному народу. Рерих выражает свою признательность всем, дающим творческим людям возможность вызвать из их души священное начало героизма.
Статья Н. Рериха была опубликована во французской газете “Пари Пресс”, в мае 1930 года.
«Драгоценная чаша культуры»
Связь Николая Константиновича с Францией крепла с каждым днем. По - существу, Франция, Париж, французский народ с их героической историей и европейской культурой, вошли в плоть и кровь семьи Рерихов. Они стали неотъемлемой частью их души.
21 июня 1930 года, Николай Константинович выступил в «Парижском Обществе им. Н.К. Рериха», созданном в 1929 году, с докладом: «Созидательная работа» или «Декларация Комитету Французского Общества Рериха в Париже». Декларация должна была раскрыть перед французской общественностью важность плодотворной работы всех рериховских обществ по просвещению людей и спасению памятников культуры от разрушения и разграбления и засвидетельствовать, что русский народ, в лице художника Рериха протягивает свою руку вечной дружбы Франции, ее братскому народу, и желает ей добра и процветания.
«Сегодняшний день особенно памятен мне, - говорит Н.Рерих. Ровно тридцать лет тому назад я покидал Париж. Окончив свое художественное образование под руководством Кормона, Пюви де Шаванна, я увозил с собою не только Советы по искусству, но и жизненные советы, которые впоследствии вспоминались не один раз. Среди замечательных художников, которых я встретил в Париже, часто меня поражало одно качество, которое лишь истинная культура могла дать им. Когда Пюви де Шаванн или Фернанд Кормон выражали суждение об искусстве, они выказывали при этом терпимость, достойную восхищения» [37].
Годы творческого труда и общения с французами дали возможность Рериху еще глубже оценить такое качество, как терпимость, считающейся спутником духа творящего. «С годами люди начинают сознавать, что нетерпимость есть не что иное, как невежество. Лишь знание, опыт и доброта, свободные от всех предрассудков, могут создать нечто прочное и человечное» [38].
Художник Рерих выражает Французскому Комитету Общества им. Н.К. Рериха свою глубокую благодарность и готовность содействовать его работе.
Ознакомившись с деятельностью Общества за прошедший год, Рерих оценивает его работу как благоприятную, потому что она проводится во имя единения двух народов – России и Франции, хотя духовные двери Общества открыты для всех стран и народов мира. В понятии Рериха, единение может быть основано лишь на сердечной симпатии всех людей, взаимной расположенности и преданности. С большим удовлетворением отмечает художник, что такое же тесное сотрудничество установлено со многими странами. В Нью-Йорке, например, в мае 1929 года была создана французская Ассоциация, поддержанная выдающимся представителем Французской Республики - Генеральным Консулом Монжендром. Там же, в Америке, было создано Общество Рериха и его Музей. Накануне отъезда из Нью-Йорка, Рерих имел честь открыть филиал французского общества в Нью-Йорке и поблагодарить всех его членов за понимание и дружбу.
Н. К. Рерих. Мадонна Орифламма. 1932
Пребывание художника во Франции было отмечено многими знаками внимания, сердечности и духовного единения. 13 июня 1930 года состоялась аудиенция у Президента Французской республики, оставившая в его душе незабываемое впечатление. Президент говорил о значении искусства в государстве, высказал ближайшее знакомство с деятельностью рериховских учреждений, затронул дружбу и культуру двух народов, что было так характерно для просвещенной Франции. Президент признал, что у русского художника Н.К. Рериха - сердце француза, и в этом выражалось обобщающее чувство людей Франции и России, которые стремятся к миру и дружбе.
Большим событием в отношениях Н.К. Рериха с деятелями французской культуры и науки стала совместная общественная деятельность, направленная на принятие и распространение «Пакта Рериха», Пакта об охране художественных и научных учреждений, исторических памятников и духовной культуры стран и народов мира. В связи с этим во многих странах мира были организованы Комитеты и Общества друзей Пакта. Во Франции комитет возглавлял барон М.А. Таубе. В Париже был создан Европейский центр имени Николая Рериха и Французское Рериховское общество.
Вместе с Пактом Н.К. Рерих вручил Французскому Обществу флаг Рериховского движения, названный «Знаменем Мира». По замыслу Рериха, этот флаг должен развиваться над всеми охраняемыми объектами культуры. На белом флаге было изображено три красных круга, объединенных в единую окружность, что означало единство в вечности Времён - прошлого, настоящего и будущего. Такому историческому событию Рерих придавал огромное значение и верил, что Знамя Мира - символ Пакта Рериха, будет символом любви и дружбы между всеми народами, стремящими к единению и взаимопониманию.
В философии Рерихов, идея вхождения культуры в современную жизнь, тесно связана с образом женщины - матери Мира, - с женской благородной миссией воспитания, просвещения и одухотворения жизни. Наступающее столетие Мыслитель называл эпохой Женщины, вот потому и Рерих так активно поддерживал возникновение мощного Международного женского движения.
О резонансе, вызванном идеей «Пакта Рериха» говорит тот факт, что русского художника выдвигали на соискание Нобелевской премии мира в 1929 году. Кандидатура Н. Рериха была выдвинута Парижским университетом и поддержана научными учреждениями многих европейских и азиатских стран. Лишь закулисная борьба идеологов, связанных с большой политикой, сорвало это историческое событие. Нобелевскую премию мира получило другое лицо.
Франция представляется Рериху – «драгоценною чашею культуры». Как Феникс возрождается из пепла, говорит художник - и всегда более могущественным и прекрасным, - так и великая, славная Франция после каждого испытания обновляется и делается более мощной на своем пути к прогрессу. Такие прекрасные слова Рериха легли в основу его многих произведений и картин.
В честь большой любви к Франции, ее героическому народу, Николай Рерих подарил этой чудесной стране много своих картин и декораций, также написал отзыв об удивительном памятнике старины, величественном соборе Франции – Нотр-Дам-де-Пари, являющимся олицетворением духа всей страны, врезавшегося в память художника навечно. «Разве можно забыть Нотр Дам? Разве можно забыть Шартр или сапфировые миниатюры Музея Конде в Шантильи? Забыть прекрасное - уже значило бы одичать. Что бы ни происходило в Париже, какие бы новые надстройки ни происходили над старой Лютецией, все же в памяти остается старинный Париж со всеми витражами, со всеми башнями, так много видевшими, могущими рассказать огненные повествования. Оживленна жизнь новейшего Парижа. Это мощный нерв мира. И все же без Нотр Дам никакие эйфели и трокадеру не помогут сохранить чудесное привлекающее впечатление» [39].
Н.Рерих противник открытия ресторанов, других злачных мест в исторических памятных местах Парижа, тем более в храме Нотр-Дам; он называет это грубым надругательством над культурой Франции, ее моралью и людьми.
Не знаем, пишет художник, какие славословия будут возноситься в поднебесном ресторане, но неоднократно убеждался, что под сводами Нотр-Дам, ничего безобразного не должно произноситься. Это французская святыня и торгашеским заведениям там не место.
«Есть подлинное восторженное очарование в сияющих розеттах и в переливах цветных стекол на древних колоннах. Сколько пришедших и сидящих в истинном успокоении видели мы каждый раз при посещении величественного Нотр Дам.
Н.К. Рерих. Святая Женевьева. 1933
Св. Женевьева спасла Париж от огня и нашествий. Под знаком великого заступничества Нотр Дам тоже наслоились многие великие события Франции. Этот светоч всегда останется сиять, как прибежище. Приходя в Париж, тем самым придете и под своды Нотр Дам. В этом сиянии найдете примирение и решение будущего (6 мая 1935 г.)» [40].
Заключение
Николай Константинович Рерих, вместе со своей супругой Еленой Ивановной, своими знаниями, творческой деятельностью, картинами, книгами и философией внес огромный вклад в духовную сокровищину двух замечательных стран – Франции и России. Франция способствовала раскрытию таланта художника Николая Рериха благодаря высокой духовной культуре французского народа, его художественных музеев, в частности Музея Лувр, талантливых ее учителей-художников, а еще больше – русских живописцев. Здесь Н.К. Рерих в полную силу раскрыл свой талант художника – живописца, графика, общественного деятеля, выдающегося ученого и писателя, и подарил Франции, Америке, другим странам и народам свои величайшие шедевры. Работоспособность Николая Рериха в создании изобразительного искусства восхищает, и свидетельствует о творческом гении этого прекрасного мастера.
Одновременно Николай Рерих как художник внес значительный вклад в духовную культуру Франции своими неповторимыми картинами, показав в них людей труда, искусства, подвига и вдохновения. Картины Рериха хранятся в музеях Лувра, Орсэ и других музеях Франции и музеях всего мира. В них запечатлена душа русского патриота, мастера мировой живописи, высокодуховной гармоничной личности, человека большой силы воли, призывавшего к любви, культуре отношений, взаимопониманию, творчеству и борьбе со злом. Картины Николая Рериха – это манифест выдающегося русского художника, обращенный ко всем странам и народам мира с призывом, чтобы они жили в мире и согласии, без насилия, без войн и смертей. Это вершина художественных возможностей человека труда, творческого вдохновения, его разума и дерзновенья, подарившего не только России, не только Франции, а всему миру незабываемые творения. Франция по достоинству оценила талант Н.К. Рериха, что способствовало и способствует более теплому развитию русско-французских культурных отношений.
Автор затронул только один период жизни и творчества Николая Константиновича Рериха, связанный с его становлением как художника и культурного деятеля - «французкий». Впереди же, в его жизни, не менее значимые и потрясающие этапы: «американский» и «индийский». Рерих так много сделал для человечества и культуры, что только такими шажками, как позволил себе автор, можно постепенно приблизиться к пониманию его величины.
Примечания
1. Н.А. Фролова. Франция в жизни семьи Рерихов. Электронный журнал Грани Эпохи, №53, весна 2013.
2. Н.Е. Ковалева. Е.И. Рерих. Путь к Посвящению. Эксмо, М. 2013.
3. Л.В. Короткина. Рерих в Петербурге – Петрограде. Л.: Лениздат. 1985. Исправления 2010.
4. Максим Дубаев. Рерих. ЖЗЛ, Молодая Гвардия, 2003.
5. Н. К. Рерих - В. П. Шнейдеру. Париж 1900 г. М. Дубаев. Рерих, ЖЗЛ, М.: 2003.
6. Н. Рерих. Листы Дневника. «Октябрь», 1958, № 10.
7. Максим Дубаев. Рерих. ЖЗЛ, Молодая Гвардия, 2003.
8. Там же.
9. Газета «Россия» №578. 2 декабря 1907.
10. Там же.
11. Газета «Россия» № 579. 3 декабря 1907.
12. Е.М. Величко. Сходятся старцы. Судьба картины Н.К. Рериха. Адамант. 01.01.2007.
13. Там же.
14. Максим Дубаев. Рерих. ЖЗЛ. Молодая Гвардия, 2003.
15 – 16. Там же.
17. Л.В. Кропоткина. Рерих в Петербурге - Петрограде Л.: Лениздат, 2010
18. Н.К. Рерих. Листы дневника. МРЦ, Т. 3. МЦР. Мастер-Банк, М. 1996.
19. В.В. Князева. Николай Рерих. М-Л, Искусство, 1963.
20. Там же.
21. Николай Рерих. Держава света. Нью-Йорк, Алатас, 1931.
22. Максим Дубаев. Рерих. ЖЗЛ, Молодая Гвардия, 2003.
23. Газета «Фигаро». 20 мая 1909.
24. З. Г. Фосдик. Воспоминания о Рерихах. М. Эксмо, 2014.
25. Л.С. Журавлёва. Н.К.Рерих в Талашкино. / Л.С. Журавлёва // Н.К.Рерих. Жизнь и творчество. Сб. статей. - М.: Изобразительное искусство, 1978.
26. Е.П. Яковлева Неизвестный Рерих: (Театр. Работы художника, которые никогда не изучались в нашей стране). / Е.П. Яковлева // Советский музей. - 1992. - № 1. - С.12- 24.
27. Е.П. Яковлева Театрально-декорационное искусство Н.К.Рериха, - Самара: Изд. «АГНИ», 1996, С. 272 .
28. Н.Е. Ковалева. Е.И. Рерих. Путь к Посвящению. Эксмо, М. 2013.
29. Николай Рерих в русской периодике. Выпуск 1. СПб. С.81.
28. Там же, С. 355.
29. Н.Е. Ковалева. Е.И. Рерих. Путь к Посвящению. Эксмо, М. 2013.
30. Петербуржская газета. 29 ноября 1907. № 328.//«У К. Е. Маковского».
31. Парижские художественные салоны. Максим Дубаев. Рерих. ЖЗЛ, Молодая Гвардия, 2003.
32. Там же.
33. «Слово». 1907. № 320. 2 декабря 1907. // Шебуев. «Негативы».
34. Н.С. Гумилев. Выставка нового русского искусства в Париже. / Весы. 1907.№ 11.
35. Н.К.Рерих. Привет Франции./ Держава света. Нью-Йорк, Алатас, 1931.
36. Там же.
37. Н.К. Рерих. Декларация Комитету Франции. //Н.К. Рерих. Держава света. 1931.
38. Там же.
39. Н.К. Рерих. Нотр Дам. Листы Дневника. Т.3. МЦР. Мастер-Банк, М. 1996.
40. Там же.
17.10.2015 16:42
ВНИМАНИЕ:
В связи с тем, что увеличилось количество спама, мы изменили проверку. Для отправки комментария, необходимо после его написания:
1. Поставить галочку напротив слов "Я НЕ РОБОТ".
2. Откроется окно с заданием. Например: "Выберите все изображения, где есть дорожные знаки". Щелкаем мышкой по картинкам с дорожными знаками, не меньше трех картинок.
3. Когда выбрали все картинки. Нажимаем "Подтвердить".
4. Если после этого от вас требуют выбрать что-то на другой картинке, значит, вы не до конца все выбрали на первой.
5. Если все правильно сделали. Нажимаем кнопку "Отправить".